— Миссис Менцель, сержант, — заговорил Ванс, — не имела никакого намерения обманывать правосудие, она теперь сказала всю правду. — И не дав Хэсу времени ответить, он обратился деловым тоном к перепуганной женщине: — Вы каждую ночь замыкаете дверь, ведущую на крыльцо?
— Да, каждую ночь.
— Вы уверены, что замкнули её сегодня ночью?
— В половине девятого, когда я пошла спать.
Ванс подошёл к двери и осмотрел замок.
— У кого есть ключ от двери?
— Ни у кого, кроме мисс Диллард.
— Мисс Диллард? А на что ей ключ? — спросил Ванс.
— Да у неё он уже несколько лет. Она ведь, как член семейства, приходит два-три раза в день. Когда я ухожу, я замыкаю дверь, а так как у неё есть свой ключ, миссис Друккер не приходится беспокоиться и спускаться вниз.
— Совершенно естественно, — пробормотал Ванс. — Больше мы не будем вас беспокоить, фрау Менцель.
Когда мы вышли, он указал на дверь, ведущую во двор.
— Заметьте, пожалуйста, что проволочная сетка выломана из рамы, конечно, для того, чтобы можно было просунуть руку внутрь и повернуть защёлку. Дверь открывали ключом миссис Друккер или мисс Диллард, вернее ключом последней.
Хэс кивнул головой, но Маркхэм стоял в отдалении и сердито пыхтел папиросой. Вдруг он решительно повернулся и уже готов был снова войти в дом, когда Ванс схватил его за руку.
— Нет, Маркхэм. Технически это может страшно повредить. Смири свой гнев.
Маркхэм стряхнул с себя его руку.
— Черт возьми, Ванс. Друккер наврал нам, что он ушёл от Диллардов через ворота до убийства Робина.
— Конечно, наврал. Я все время подозревал, что отчёт, данный им о том утре, был несколько условен. Но не стоит идти к нему с расспросами. Он просто скажет, что кухарка ошибается.
Маркхэм не успокоился.
— Но я хочу знать, где он был вчера утром. Почему это миссис Друккер старается уверить нас, что он спал?
— Вероятно, она тоже ходила в его комнату и видела, что она пуста. Когда она узнала о смерти Спригга, то стала придумывать alibi. Но не выйдет ничего хорошего, если вы сейчас же пойдёте обличать несообразность её рассказа.
— Может быть, — серьёзно заговорил Маркхэм, — я и добился бы объяснения этого омерзительного дела.
Ванс ответил не сразу. Подумав, он тихо сказал:
— Все-таки не следует рисковать. Если то, что вы думаете, окажется правдой, и вы сообщите только что полученные вами сведения, маленький человек может на этот раз не удовлетвориться оставлением фигурки у дверей…
Маркхэм с ужасом посмотрел на него.
— Вы думаете, что жизнь кухарки будет в опасности, если я сейчас воспользуюсь уликой против него?
— Самое ужасное в этом деле то, что пока мы не добьёмся правды, опасность не исчезнет. Мы не можем подвергать ей кого бы то ни было…
Дверь на крыльцо отворилась и на пороге появился Друккер. Его взгляд остановился на Маркхэме и хитрая, злобная улыбка скривила его рот.
— Надеюсь, я не помешал? Но кухарка только что сообщила мне, что сказала вам, будто бы она видела, как я вышел через заднюю дверь утром в день убийства м-ра Робина.
— Так что же из этого, м-р Друккер? — спросил Маркхэм.
— Я только хотел сказать вам, что кухарка ошибается. Она, очевидно, спутала дни, я часто прихожу домой через эту дверь. Я уже сказал вам, что ушёл со стрельбища через ворота, выходящие на 75-ю улицу, и после короткой прогулки в парке вернулся домой через парадную дверь. Я убедил Грету, что она ошиблась.
Ванс внимательно слушал. Потом он повернулся и встретил улыбку Друккера тоже ясной невинной улыбкой.
— Вы убедили её, может быть, при помощи шахматной фигуры?
Друккер дёрнул головой и втянул глубоко воздух. Его исковерканное тело напряглось, мускулы у глаз и рта задрожали, жилы на шее вздулись как верёвки. На одно мгновенье я подумал, что он потерял власть над собою, но с большим усилием он принял спокойный вид.
— Я не понимаю вас, сэр. — Голос его дрожал от гнева. — Причём тут шахматная фигура?
— Фигуры носят различные названия, — лаконично заметил Ванс.
— Вы будете рассказывать мне о шахматах. — Ядовитое презрение было в его голосе, но все-таки ему удалось усмехнуться. — Конечно, разные названия: король, ферзь, ладья, конь. — Он вдруг остановился… — епископ … — Он прижался головой к дверям и захохотал. — Так вот что вы подразумеваете! Епископ!.. Да вы просто сборище глупых детей, играющих в какую-то дурацкую игру.
— У нас есть основательные причины думать, — сказал с внушительным спокойствием Ванс, — что играет в эту игру кто-то другой, и шахматный епископ в этой игре имеет символическое значение.
Друккер успокоился.
— Не принимайте всерьёз неразумные речи моей матери, — укоризненно сказал он. — Воображение часто играет с ней разные шутки.
— Но почему же вы заговорили о вашей матушке?
— Да ведь вы сейчас беседовали с нею? И ваши рассуждения напоминают мне её безвредные галлюцинации.
— С другой стороны, — мягко заметил Ванс, — ваша мать могла иметь серьёзные основания для страхов.
— Вздор!
— Но все-таки, м-р Друккер, мне очень важно знать, где вы были вчера утром между восемью и девятью часами?
Друккер как будто хотел ответить, но потом губы его опять сжались, он долго смотрел на Ванса, высчитывая что-то. Наконец, громко, твёрдо заговорил.
— Я работал в кабинете с шести утра до половины десятого. Уже несколько месяцев я работаю по интерференции света. — В глазах ею загорелся фанатический огонь. — Но вчера утром я проснулся с ясным представлением о некоторых факторах моей теории, сейчас же встал и пошёл в кабинет.
— Значит, вы там и были, — спокойно сказал Ванс. — Это не особенно важно. Простите за беспокойство. — Он кивнул Маркхэму, и мы пошли на стрельбище. По дороге он обернулся и, улыбаясь, заботливо сказал: — Миссис Мендель под нашим покровительством. Очень будет больно, если с ней что-нибудь случится.
Друккер глядел нам вслед как загипнотизированный.
Когда мы отошли достаточно далеко, Ванс обратился к Хэсу.
— Сержант, — сказал он беспокойно, — эта честная немецкая фрау сунула голову в петлю. Честное слово, я боюсь. Поставьте-ка около дома Друккера хорошего человека на ночь, вот под теми деревьями. При первом крике или призыве о помощи пусть он сразу же ломится в дом… Я спокойнее усну, если буду знать, что ангел в штатском платье охраняет сон фрау Менцель.
Глава XIV
ШАХМАТНАЯ ИГРА
Вторник, 12 апреля, 11 часов 30 мин. утра
По дороге к дому Дилларда я решил, что сейчас должны быть наведены справки о том, где провело ночь каждое лицо, хоть сколько-нибудь связанное с этой драмой.
— Не надо только сообщать о случившемся с миссис Друккер, — предупредил Ванс. — Наш полуночный странник, оставивший епископа у дверей, вовсе не желал, чтобы мы знали о его визите. Он был уверен, что бедная дама от страха не решится нам сообщить об этом.
— Я склонён думать, — возразил Маркхэм, — что ты приписываешь епископу слишком большое значение.
— Милый мой! — Ванс остановился и положил обе руки на плечи Маркхэма. — Поэзия души твоей обратилась в прозу. Я же даю полную свободу воображению и говорю тебе, что епископ у дверей миссис Друккер — отчаянный поступок отчаявшегося человека. Это предупреждение.
— Ты полагаешь, что она знает что-то?
— Я думаю, что она видела тело Робина на стрельбище. А кроме того, я думаю, что она видела кое-что другое и отдала бы жизнь, чтобы не видеть этого другого.
Когда мы проходили мимо стрелковой комнаты, дверь в подвальный этаж открылась, и Белл Диллард, встревоженная, предстала перед нами.
— Я видела, как вы шли по стрельбищу, — заговорила она торопливо, обращаясь к Маркхэму. — Больше часа я ожидала вас, звонила вам. Случилось нечто странное. Сегодня утром, по дороге к леди Мэн, я выдвинула ящик с инструментами… и револьвер снова лежал там. Она с трудом переводила дыхание. — М-р Маркхэм, кто-то подходил сегодня ночью к этому ящику.
На Хэса это сообщение подействовало как электрический ток.
— Вы трогали его? — возбуждённо спросил он.
— Конечно, нет…
Хэс бросился в комнату и выдвинул ящик. Маленький револьвер лежат рядом с большим. Он посмотрел его на свет и подул в дуло.
— Одна камера пустая, — довольно заявил он — И стреляли совсем недавно.
Он небрежно завернул револьвер в носовой платок и положил себе в карман.
— Неужели вы допускаете, сержант, — спросил Ванс, — что джентльмен, которого мы ищем, вытер лук и стрелу, но оставил следы своих пальцев на револьвере?
Он повернулся к Белл Диллард.
— Мы собственно пришли к профессору и м-ру Арнессону. Но кое о чем мы хотели бы поговорить и с вами. У вас есть ключ от задней двери друккеровского дома?
Она посмотрела на него изумлённо.
— Да, уже несколько лет. Ведь я бегаю взад и вперёд, а это избавляет миссис Друккер от беспокойства…
— Нам интересно знать, не употреблялся ли этот ключ кем-нибудь, кто не имеет на это права?
— Это невозможно, я никогда не давала его никому. Он всегда в моей сумочке.
— Известно кому-нибудь, что у вас есть ключ от друккеровского дома?
— Я думаю, что да. — Она, видимо, была в недоумении.
— Может быть, вы упомянули об этом при посторонних?
— Может быть, только я не могу припомнить такого случая.
— А вы уверены, что ключ и теперь у вас?
Она испуганно посмотрела на Ванса и взяла со стола маленькую кожаную сумочку. Раскрыв её, она пошарила во внутреннем карманчике.
— Здесь! — объявила она с видимым облегчением. — Там, где я его всегда держу. Почему вы меня спрашивали об этом?
— Нам важно знать, кто имел доступ в дом Друккеров, — ответил Ванс, а потом быстро спросил: — Не могло ли случиться, что сегодня ночью ключа у вас не было, нельзя ли было вынуть его из сумочки так, чтобы вы не знали об этом?
На её лице появилось выражение страха.
— Да что же случилось? — начала она, но Ванс перебил её.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, мисс Диллард. Скажите мне только, мог кто-нибудь взять этот ключ у вас сегодня ночью?
— Никто, — беспокойно ответила она. — Вчера в восемь часов вечера я уехала в театр, и сумочка все время была у меня на руке.
— Когда вы последний раз пользовались ключом?
— Вчера после обеда. Я бегала узнавать, как чувствовала себя миссис Друккер, и пожелать ей спокойной ночи.
Ванс слегка нахмурился.
— Вы пользовались ключом вчера после обеда, — повторил он. — И весь вечер не расставались с сумочкой. Правильно, мисс Диллард?
Девушка кивнула.
— Даже во время представления сумочка лежала у меня на коленях.
Ванс задумчиво посмотрел на сумочку.
— Значит, конец роману с ключом. А теперь опять пойдём надоедать вашему дяде.
— Дяди нет дома. Он ушёл на длительную прогулку по аллее.
— М-р Арнессон не вернулся ещё из университета?
— Нет, но он придёт к ленчу. У него по вторникам нет лекций после полудня.
— Ну так мы пока побеседуем с Бидл и Пайном. Я думаю, что для миссис Друккер было бы очень полезно, если бы вы навестили её.
Молодая девушка с лёгким поклоном прошла через подвальную дверь.
Хэс тотчас же отыскал Бидл и Пайна, но от них нельзя было получить никаких сведений. Оба легли спать в десять часов. Комнаты их были на четвёртом этаже; они даже не слышали, когда мисс Диллард вернулась из театра. Ванс спросил, не слышали ли они шума на стрельбище, и сообщил им, что дверь друккеровского дома с шумом захлопнулась около полуночи. Но оба они спали в это время. Их отпустили с предупреждением, чтобы они никому не говорили, о чем их расспрашивали.
Через пять минут вернулся профессор, и, несмотря на своё удивление при виде нас, приветствовал нас дружески.
— Ну хоть раз, Маркхэм, вы выбрали такое время, когда я не поглощён работой. Пойдём в библиотеку для инквизиции — там удобней, — и он повёл нас наверх и, когда мы уселись, предложил нам по рюмке портвейна, который достал из шкафа.
— Жаль, что нет Друккера, он очень любит мой портвейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27