Тогда Купавна состояла из деревянных одноэтажных домов. Сейчас — все изменилось самым кардинальным образом. Как и во всем ближнем Подмосковье, землю купили новые русские. И построили дома по своему усмотрению. Особенно Губарева поразил один особняк, напоминающий средневековый замок. Серые башенки, глухие стены. Узкие длинные окна-бойницы.
— Как в Средние века попали, — кивнул на особняк Губарев, когда они с Витей проезжали мимо на машине. — Изощряются товарищи буржуи как могут. Не знают, что еще придумать.
— Точно, — вертел головой в разные стороны Витька.
Вскоре они подъехали к месту, где обнаружили труп. Там уже находилась бригада местной милиции. Губарев с Витей поставили машину у дороги и, переговариваясь по рации, свернули в лес. Этот край леса был довольно густым. Здесь росли старые ели, и приходилось часто нагибаться, чтобы не уколоться о колючие ветки. Лиственные деревья были желто-зелеными, но желтизна уже преобладала. Осень… Наконец лес немного поредел, и они увидели группу людей: и милиционеров, и в штатском, обступивших поваленное дерево. Губарев с Витькой подошли поближе.
— Старший лейтенант Мукасев Сергей Иванович — представился Губареву местный участковый. Круглый бодрячок, он не мог скрыть своей бьющей через край энергии и жизнерадостности.
— Следователь. Майор Губарев Владимир Анатольевич.
— Старший лейтенант Павлов Виктор Николаевич.
— Где труп?
— Вот, — подвел их Мукасев к поваленному дереву. Около него лежала молодая девушка лет двадцати — двадцати двух. Светлые волосы. Труп уже начал разлагаться. Одна половина лица представляла собой сплошное месиво. Другая — была в мелких порезах. Длинная синяя в белый горошек юбка до колен и желтая блузка. Свой первоначальный цвет одежда уже потеряла. Местами она была заляпана грязью, местами — свисала лохмотьями. Ступни ног девушки были раздроблены. Как будто по ним били молотом или другим тяжелым орудием.
Судмедэксперт Зворыкин стоял чуть поодаль. Губарев кивнул ему в знак приветствия и подошел ближе.
— Время и причины смерти установлены?
— Убита примерно неделю назад. Причины смерти, скорее всего, пытки. Но более точно скажу после вскрытия.
— Где нашли труп? Здесь? — обратился Губарев к Мукасеву.
— Нет. Метрах в пяти от этого места. Идите сюда. Покажу.
Они пересекли поляну и подошли к небольшому ельнику, росшему сплошной стеной. Пробраться туда практически было невозможно. Если только встать на четвереньки и проползти вперед.
— Под этими елями ее и нашли.
— Кто?
— Михаил Федорович Коклюшкин. Он здесь. Сознательный человек. Фронтовик. Остался, не пошел домой. Говорит, пока я тут нужен, никуда не уйду.
— Давайте я с ним и побеседую.
— Пожалуйста.
Только теперь Губарев обратил внимание на худого высохшего старичка, сидевшего на трухлявом пне. Они подошли к нему, и Мукасев громко сказал:
— Михаил Федорович! Тут с вами товарищ майор Владимир Анатольевич хочет побеседовать.
Старичок вскочил с пня.
— Да. Спрашивайте. — Он заметно волновался.
— Говорите громче, — сказал местный участковый Губареву. — Он плохо слышит.
— Понятно. Расскажите по порядку, как вы обнаружили труп.
— Значит, дело было так. Пошел я с утра по грибы. Сентябрь — месяц обычно урожайный. Да и лес у нас хороший. Ягодный, грибной.
— Это точно, — вставил Мукасев. — Какие у нас места! Залюбуешься. Озеро на той стороне железнодорожного полотна. Бывало, сидишь с удочкой на бережку… Извините, отвлекся…
— Так вота. Пошел я спозаранку, — продолжал Михаил Федорович.
— Это во сколько? Старик пошамкал губами.
— В шесть. Иду и, как назло, грибов почти нет. Даже стыдно возвращаться к своей старухе. Что она скажет? Лес-то нас кормит! Пенсия маленькая.
— Старожилы они, — пояснил Мукасев. — Всю жизнь здесь живут.
— Иду. Так, мелочь одна попадается. Свинушки. Сыроежки. И тут смотрю — чей-то под елками блеснуло. Дай, думаю, подойду поближе. Подошел. Нагнулся. Отвел ветки палкой. И… — Старичок перекрестился. — Лежит там, голубушка! Мертвая. Истый душегуб! Нехристь! Зачем такую девку молодую убил? Ей бы еще жить да жить…
— Она из местных? — обратился Губарев к Мукасеву.
— Пока этого не обнаружили. Скорее всего, нет.
Губарев посмотрел на Витьку.
— Тогда получается, что она — приезжая. Приехала сюда собирать грибы или ягоды.
— Вид у нее не очень «грибной», — вставил Витька. — Одежда модная. В лес так не ходят.
— Согласен. Но, может быть, она приехала просто прогуляться в лесу со своим кавалером? Поэтому и оделась по-городскому.
— Это больше похоже на правду.
— Слово за слово. Разгорелась ссора. Молодой человек в порыве аффекта ее и убил. Бывает ведь такое? — обратился майор к Мукасеву.
— А что? Конечно, бывает. У нас тут недавно бытовая ссора была. Муж с женой подрались. Чуть друг друга не убили. Он ее — молотком по голове, она — чугунным котелком. Хорошо, что оба сильно пьяными были. Удары слабые. Руки не держали. А если бы били изо всей силы, на трезвую голову, было бы у нас два трупа.
Местные нравы Губарева волновали мало.
— Кстати, а чем она была убита?
— Орудие убийства не нашли.
— Спасибо, Михаил Федорович, за информацию. Вы нам очень помогли.
— Да я всегда… Девку жалко! У меня внучка одних с ней лет, — и старик сокрушенно покачал головой.
Губарев снова подошел к Зворыкину.
— Валентин Иванович, если девушка умерла от пыток… — Губарев пытался сформулировать вопрос. — Короче, эти пытки проводились здесь, в лесу? Или она была убита в другом месте, а тело ее перенесли сюда уже после смерти?
Я склоняюсь больше ко второму варианту. Но надо дождаться результатов экспертизы. Тогда можно будет сказать точно. Пытать в лесу… — Зворыкин покачал головой. — Здесь все-таки дачное место. Риск слишком велик. Могли увидеть.
— Но не все же убийцы действуют хладнокровно и расчетливо. Кровь ударила в голову — и все.
— Это так, — согласился медэксперт. — Но этот убийца, судя по всему, был как раз расчетливым и хладнокровным. Он очень тщательно, я бы сказал, методично раздробил ей пальцы ног. Да и порезы на лице нанесены аккуратно.
— Маньяк?
— Вполне возможно.
— Маньяк? — Лицо Мукусева вытянулось. — Вы думаете, в наших краях объявился маньяк?!
— Пока трудно утверждать что-то определенное, — вздохнул Губарев. — Валентин Иванович выдвигает такую версию. Но это в качестве пробного шара.
— Не дай бог! — покачал головой Мукусев. — Я теперь свою дочь с подружками ни за что в наш лес не отпущу. Места у нас всегда были тихими. И на тебе…
— Если девушка была убита в другом месте, — подал голос Витька, — то, может быть, там… — он кивнул головой, указывая назад. — В одном из этих шикарных особняков?
Губарев пожал плечами и философски изрек:
— Может быть. Вы знакомы с обитателями купавнинских хором? — Вопрос был адресован Мукусеву.
На его круглом лице промелькнула ироническая усмешка.
— Как же! С ними познакомишься! Они на пушечный выстрел к себе никого не подпускают. Отгородились высокими заборами. У некоторых и охрана есть. Недавно мне надо было по делу в один дом зайти. Так на меня охранник собаку спустил! Я побежал, упал, брюки по шву треснули. Я хотел Даже в суд подавать. Начальник отговорил. С ними связываться — себе дороже, сказал он мне. Выписал небольшую премию в качестве компенсации за моральный и материальный ущерб. И все. Разве это что-то компенсирует? Сколько я натерпелся, когда за мной эта собака Баскервилей гналась!
— О времена, о нравы! — с усмешкой изрек Зворыкин.
— Орудие убийства не нашли? — спросил Губарев.
— Нет, — ответил Мукусев.
Вскоре Губарев с Витей вышли из леса и направились к оставленной машине. Сев в нее, Губарев дернул рычаг. Автомобиль плавно тронулся с места.
— Висяк, — уверенно сказал Губарев. — Такие дела обычно кладутся на полку. Трудности с опознанием трупа. Часто они так и остаются безымянными. Трудности с поимкой маньяка. Если это маньяк… Одно из двух: либо это единичное убийство, либо следует ждать новых трупов. Тогда уже можно будет говорить о серийном убийце.
— А вдруг это не первая его жертва? Просто мы о других трупах ничего не знаем.
— И такой вариант возможен. Надо будет разослать запрос по милицейским участкам. Не было ли у них похожего убийства.
— А если есть?
Губарев посмотрел на Витьку и сказал:
— Поживем — увидим.
ГЛАВА 5
Через неделю неожиданно стало ясно, чей труп нашли в лесу недалеко от Купавны. Пришел ответ на запрос из районного отделения милиции «Таганское», что четыре месяца назад пропала Сугробова Светлана Вячеславовна, двадцать один год. Студентка ГИТИСа.
— А ларчик просто открывался, — просопел Губарев Витьке, когда тот зашел к нему в кабинет. — Наша купавнинская жертва — некая Светлана Сугробова.
— Кто такая?
— Студентка ГИТИСа.
— Родственники есть?
— Заявление подавала мать. Надо к ней по ехать и побеседовать.
— Четыре месяца прошло… А экспертиза показала, что умерла она примерно две недели назад. Где же она была это время?
— Нам и предстоит это выяснить! Сугробова жила с матерью недалеко от метро «Таганская». Дверь открыла заплаканная женщина в темно-синей юбке и черной блузке с глухим воротом.
— Я из следственного отдела, — сказал Губарев. — Майор Губарев Владимир Анатольевич. Старший лейтенант Павлов Виктор Николаевич. Мы расследуем убийство вашей дочери.
— Проходите. В большой комнате в глаза Губареву бросилось красивое дорогое пианино. «Стейнвейн». Крышка была откинута, и на подставке лежали ноты.
Они сели за стол. Женщина примостилась на краешке стула на другом конце стола.
— Сугробова Маргарита Васильевна?
— Да. Худенькая темноволосая женщина крепилась изо всех сил. Но ее губы все время предательски Дрожали.
— Вы были на опознании?
— Да.
— Ваша дочь? Кивок головой. Из глаз потекли слезы.
Извините, — прошептала она. И поднесла белый комочек платка к глазам. — Извините. Все это так… ужасно! И неожиданно.
— Ваша дочь была студенткой ГИТИСа?
Она снова качнула головой. Ее душили рыдания.
Губарев переглянулся с Витькой. Разговор предстоял тяжелый. Слишком свежа была боль утраты. Мать еще не привыкла к мысли, что дочери уже нет. И никогда не будет. В первое время в это действительно очень трудно поверить. Практически невозможно. Губарев обратил внимание, что вначале мозг человека отказывается верить очевидному. Он словно ставит защитный барьер и не пропускает негативную информацию в сознание. Он просто блокирует ее. И только спустя некоторое время человек начинает верить тому, что произошло. Он постепенно смиряется с этим. И учится жить заново…
Губарев не знал, с какого конца подступиться.
— Это Светино пианино? — взмахнул он рукой в сторону «Стейнвейна».
— Светино, — эхом откликнулась женщина. — Мы его подарили Свете на день рождения. Я и сестра. Два года копили. Света любила музыку. Ходила на концерты в консерваторию… — Маргарита Васильевна замолчала.
— Она закончила музыкальную школу?
— Да.
— А почему она не пошла по музыкальной части?
— Света очень увлекалась театром. У нее подружка поступала в ГИТИС. И Свету сманила туда.
— А как зовут эту подругу?
— Алла Каменева. Правда, потом она бросила учебу, занялась бизнесом. Но между собой девочки тесно общались. Дружили по-прежнему.
— Не дадите ее телефон?
— Сейчас.
Маргарита Васильевна встала и вышла из комнаты. Через минуту вернулась с записной книжкой в руках.
— Записывайте. — И продиктовала номер. Губарев записал.
— Это телефонная книжка вашей дочери?
— Нет. Моя. Своя была у нее. В сумочке. Всегда при ней. — И она закусила губу.
— Расскажите, пожалуйста, когда вы видели дочь в последний раз. Как она ушла из дома? С кем?
— Не знаю. Ничего не знаю. — И Маргарита Васильевна снова расплакалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45