Дан помешивал свое мартини, чтобы в нем растворились кубики льда, и нетерпеливо ждал, когда принесут первое блюдо.
Гордиан знал, что Паркер всегда с нетерпением ждет начала еды.
Они сидели за столом, который им обычно выделяли в ресторане, под забавной карикатурой на Тайгера Вудза. Десять лет назад, когда они впервые начали раз в месяц встречаться здесь за ланчем, рисунок на стене изображал О.Д.Симпсона. Затем его сняли и заменили карикатурой на Марва Альберта. В свою очередь скоро сняли и Марва, и теперь на стене красовался Тайгер Вудз.
— Тайгер, — задумчиво произнес Гордиан, размышляя вслух. — Настоящая американская легенда.
— Будем надеяться, что он останется здесь надолго, — отозвался Паркер.
— Если Тайгер уйдет, кого повесят на его место?
— Может, рисунок Секретариата, — покачал головой Дан.
— Может быть, — согласился Гордиан. Они продолжали ждать. Посетителями, сидевшими за соседними столиками, были главным образом политики, репортеры и лоббисты, а также несколько туристов, которые пришли сюда в надежде увидеть какую-нибудь знаменитость. Пока Гордиан не заметил, чтобы кто-нибудь смотрел в их сторону. Он лениво подумал, что сегодня, быть может, у него неудачная прическа.
— Расскажи мне, — попросил он Дана, — о последних изоляционистских выпадах Делакруа.
Дан с завистью посмотрел на соседний столик, где ели сандвичи с соленым мясом.
— Хочу есть, — буркнул он.
— Знаю, — улыбнулся Гордиан. — Я хотел отвлечь твое внимание от пищи. Дан пожал плечами.
— Коллеги из Сената рассказывали, что он поднимал те самые вопросы, которые так интересуют тебя. Говорил о затратах на продовольственную помощь России, напоминал — между прочим, вполне справедливо — о том, что расходы по поддержанию мира в Боснии оказались впятеро больше, чем предполагалось вначале.
Не забыл упомянуть, что русский парламент и банковская система находятся под контролем организованной преступности, а это означает, что определенный процент всех займов, которые мы выделяем России, попадет в карманы коррумпированных чиновников.
Гордиан сделал еще глоток пива.
— Что еще?
— Делакруа утверждает, что предложение президента — не что иное, как политика умиротворения, попытка выиграть уступки во время следующего этапа переговоров по ограничению стратегических вооружений и запрещения испытаний ядерного оружия с помощью леденцов вместо того, чтобы добиться успеха твердостью и отказом идти на уступки.
Гордиан заметил, что к ним направляется официант с подносом на высоко поднятой руке.
— Похоже, наши филе прибыли, — заметил он.
— Слава Богу, — отозвался Дан и развернул салфетку. — Сколько нам пришлось ждать? Гордиан посмотрел на часы.
— Ты не поверишь — целых десять минут! Они молчали, пока официант не расставил перед ними тарелки и не ушел.
Дан взялся за вилку с ножом и энергично атаковал свой бифштекс. Хор-рош-шо, — проворчал он, подражая Борису Карлоффу в фильме «Невеста Франкенштейна».
Гордиан принялся за свой ланч, давая Дану возможность отдышаться, прежде чем возобновить разговор.
— Ты рассказал мне о возражениях Делакруа против предложения президента, публично высказанных сенатором, — проговорил он наконец. -А как относительно скрытых, оппортунистических мотивов?
Дан посмотрел на своего друга, дожевывая кусок мяса.
— Приятно слышать, какого низкого мнения ты о народных избранниках.
— За исключением присутствующих, разумеется, — улыбнулся Гордиан.
— Помнишь, как несколько лет назад Делакруа возглавил инициативу, направленную на снижение социальных дотаций? — спросил Дан.
— Разве такое забудешь? — ухмыльнулся Гордиан. — Помнится, он выставил рядом с трибуной чучело огромной свиньи, не так ли?
— Вообще-то подобное повторилось и на одной из недавних сессий. Только на этот раз это была громадная банка со сладостями. — Дан продолжал трудиться над своим бифштексом, энергично работая ножом и вилкой. — А для иллюстрации дебатов по сокращению расходов он использовал огромные механические челюсти.
— По крайней мере, он постоянно мыслит крупными категориями.
— Дело в том, — усмехнулся Дан, — что все помнят его выходки, хотя их считают грубыми и непристойными даже консерваторы. А теперь он боится, что исчезнет с первых страниц газет и с экранов телевизоров, если ничего не скажет по поводу того, что миллионы долларов финансовой помощи и тонны продовольствия уходят к иностранцам... к тому же русским.
Гордиан покачал головой.
— Эти два вопроса никак не связаны между собой. Даже если не принимать во внимание критическую ситуацию с продовольствием в России...
— В чем некоторые сомневаются...
— Все равно это является вопросом стратегической важности для нашей страны.
Дан осушил свой бокал мартини и дал знак, чтобы ему принесли второй.
— Послушай, я вовсе не собираюсь защищать этого бультерьера из Луизианы, однако вообрази себе, что скажут политические противники Делакруа, если он поддержит программу финансовой и продовольственной помощи. Те самые люди, которые выступают за эту программу, обвинят его в лицемерии и напомнят общественности, что это тот самый сенатор, который собирался отнять бесплатные школьные ланчи у американских детей.
Гордиан снова замолчал, глядя в свою тарелку.
С того самого дня, когда Эшли дала указания его личному повару исключить из рациона своего мужа мясо — он не мог припомнить, потому ли, что оно содержит слишком много жиров или канцерогенов, а может, антибиотиков или стероидов, его ежемесячные ланчи в «Пальме» стали чем-то вроде протеста, попытки уйти из-под строгого контроля жены и питаться чем-то иным, кроме зелени, салатов, даров моря и куриных грудок. Чтобы увеличить запретное удовольствие и испытать вкус мяса со всей его полнотой холестерина, Гордиан перешел от среднепрожаренных бифштексов с кровью к почти непрожаренным, едва ли не сырым.
Раз в месяц он сбрасывал с себя цепи диеты и превращался в хищника, в волка, вонзающего свои клыки в окровавленное мясо после успешной охоты.
Сегодня, однако, у него пропал аппетит. Его бифштекс выглядел таким неприкаянным, что Гордиану захотелось извиниться перед ним.
— Два парня из моей русской группы недавно побывали в Калининграде, сказал он. — Помнишь Вайнза Скалла? Я познакомил тебя с ним не так давно.
Паркер кивнул.
— Специалист по планированию операций, — сказал он. — Эксперт. Превосходно разбирается в своем деле. Правда, он показался мне каким-то мрачным.
— Я плачу ему деньги не за красивые глаза. Никто лучше Вайнза не умеет предвидеть крупные неприятности, а он уехал из Калининграда, убежденный, что не позже чем через месяц в России начнутся голодные бунты. — Гордиан сделал паузу и показал официанту на свою пустую пивную кружку. — Двадцать лет назад, работая в канадской инвестиционной компании в Иране, Скалл почувствовал надвигающуюся опасность и посоветовал своему директору вывезти персонал из страны.
Руководство компании пришло к выводу, что его оценка политической ситуации в Иране неоправданно мрачная. Через шесть дней к власти пришел аятолла, и персонал американского посольства превратился в заложников. Скалл остался в стране, и ему удалось вывезти нескольких американских сотрудников компании.
После того, как опасность для них миновала, он уволился, и я тут же нанял его.
— Почему на этот раз он так уверен в близости катастрофы?
— Утверждает, что многое указывает на это. Я могу послать тебе факсом его доклад, если хочешь. Он исходит из того, что Калининград меньше зависит от снабжения из России, чем другие города, потому что через него, как через свободную экономическую зону, проходит множество импортных товаров. И все-таки его магазины пусты. Если голодают люди в этом городе, то в других местах, таких как Санкт-Петербург или даже столица России, положение еще хуже, -Перед Гордианом появилась полная кружка пива и он сделал глоток. — Я знаю, что это походит на анекдот, но Вайнз даже ввязался в драку с местными панками, которые пытались отнять у старушки сумку с продуктами. И это когда получаса не прошло, как он приехал в город.
— Если таково положение в Калининграде, то положение во всей Федерации еще хуже, — повторил Паркер. — Ты это хочешь мне сказать?
— Что-то вроде этого, да.
Дан вздохнул.
— Может быть, из-за драки с местными панками его хрустальный шар дал сбой, А может, Скалл просто ошибается. Это случается даже с лучшими экспертами.
— Ты считаешь, что Старинов приехал в Вашингтон с просьбой об экономической помощи без всякой на то необходимости, просто так? Ты действительно так думаешь?
— По мнению Делакруа, Старинов преувеличивает серьезность ситуации. Он полагает, что ему нужна такая помощь, чтобы отвлечь внимание от этого Педаченко. Американская помощь придаст ему вид настоящего государственного деятеля, равного западным политикам.
Гордиан бросил на приятеля жесткий взгляд. — Сейчас я говорю не с Делакруа, — процедил он. — Дан, в данный момент у меня в западной России больше сотни служащих моей компании. И еще восемьдесят-девяносто рабочих, нанятых по контракту для строительства наземного терминала. Давай на минуту забудем о моих капиталовложениях, да и о более широких государственных интересах. Мои служащие в уязвимом положении, и я должен позаботиться об их безопасности. Если соглашение об экономической помощи не пройдет через Конгресс, я отзову их из России. Так вот, скажи мне, каково твое мнение о вероятности экономической помощи.
Дан молча вращал стакан мартини между ладонями, оставляя едва заметные отпечатки пальцев на его заиндевевшей поверхности. Наконец он поднес стакан к губам и выпил.
— Президенту, надо думать, удастся договориться об утверждении соглашения, отправить в Россию по крайней мере часть помощи, — ответил он. — Если повезет, этого окажется достаточно.
— Ты что-то слишком часто употребляешь слово «если», — заметил Гордиан.
Дан посмотрел на него и пожал плечами.
— Самый важный урок, который я получил в свой первый год пребывания в Конгрессе, заключался в том, чтобы не питать слишком больших иллюзий. Это одна из причин, почему я остаюсь там так долго.
— Значит, ты советуешь мне терпеливо ждать, надеясь на лучшее?
— Да.
Гордиан откинулся на спинку кресла и задумался.
Дан с завистью посмотрел на его тарелку.
— Ты собираешься доедать свой бифштекс? — спросил он.
Гордиан отрицательно покачал головой.
— Тогда передвинь его ко мне.
Глава 9
Калининградская область, 16 ноября 1999 года
Григорий Садов стоял в тени, глядя на языки пламени. За последние четыре дня он со своей группой поджег семь разных складов и, к тому же, не потерял ни одного человека, за исключением Андрея. Это хорошо. Хуже то, что всего этого оказалось недостаточно.
Впрочем, так бывает всегда.
Григорий прижал левой рукой бинт к ране на боку. Он так и не понял, попало ли в него что-то от пылающего бурта в последнем складе, который он поджег, или один из охранников удачно выстрелил, и пуля оцарапала ему бок.
Это, однако, не имело значения. Рана болела, но была неглубокой, и не стоило обращать на нее внимание.
Нет, его беспокоила не рана. Причиной беспокойства было послание, полученное им сегодня утром. Короткое и четкое, оно гласило: пожары на складах — хорошо, но необходимо сделать что-то еще, а потому подготовь свою группу к нападению на американские предприятия в этом районе.
Вот и все. Никакой информации о том, какие американские предприятия станут целью очередной диверсии или когда это произойдет. Садов знал что ему обо всем сообщат, когда люди, на которых он работал, решат, что пришло время посвятить его в подробности операции. Это его устраивало. Они знали методы его работы и понимали, что он начнет операцию только после того, как группа подготовится к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Гордиан знал, что Паркер всегда с нетерпением ждет начала еды.
Они сидели за столом, который им обычно выделяли в ресторане, под забавной карикатурой на Тайгера Вудза. Десять лет назад, когда они впервые начали раз в месяц встречаться здесь за ланчем, рисунок на стене изображал О.Д.Симпсона. Затем его сняли и заменили карикатурой на Марва Альберта. В свою очередь скоро сняли и Марва, и теперь на стене красовался Тайгер Вудз.
— Тайгер, — задумчиво произнес Гордиан, размышляя вслух. — Настоящая американская легенда.
— Будем надеяться, что он останется здесь надолго, — отозвался Паркер.
— Если Тайгер уйдет, кого повесят на его место?
— Может, рисунок Секретариата, — покачал головой Дан.
— Может быть, — согласился Гордиан. Они продолжали ждать. Посетителями, сидевшими за соседними столиками, были главным образом политики, репортеры и лоббисты, а также несколько туристов, которые пришли сюда в надежде увидеть какую-нибудь знаменитость. Пока Гордиан не заметил, чтобы кто-нибудь смотрел в их сторону. Он лениво подумал, что сегодня, быть может, у него неудачная прическа.
— Расскажи мне, — попросил он Дана, — о последних изоляционистских выпадах Делакруа.
Дан с завистью посмотрел на соседний столик, где ели сандвичи с соленым мясом.
— Хочу есть, — буркнул он.
— Знаю, — улыбнулся Гордиан. — Я хотел отвлечь твое внимание от пищи. Дан пожал плечами.
— Коллеги из Сената рассказывали, что он поднимал те самые вопросы, которые так интересуют тебя. Говорил о затратах на продовольственную помощь России, напоминал — между прочим, вполне справедливо — о том, что расходы по поддержанию мира в Боснии оказались впятеро больше, чем предполагалось вначале.
Не забыл упомянуть, что русский парламент и банковская система находятся под контролем организованной преступности, а это означает, что определенный процент всех займов, которые мы выделяем России, попадет в карманы коррумпированных чиновников.
Гордиан сделал еще глоток пива.
— Что еще?
— Делакруа утверждает, что предложение президента — не что иное, как политика умиротворения, попытка выиграть уступки во время следующего этапа переговоров по ограничению стратегических вооружений и запрещения испытаний ядерного оружия с помощью леденцов вместо того, чтобы добиться успеха твердостью и отказом идти на уступки.
Гордиан заметил, что к ним направляется официант с подносом на высоко поднятой руке.
— Похоже, наши филе прибыли, — заметил он.
— Слава Богу, — отозвался Дан и развернул салфетку. — Сколько нам пришлось ждать? Гордиан посмотрел на часы.
— Ты не поверишь — целых десять минут! Они молчали, пока официант не расставил перед ними тарелки и не ушел.
Дан взялся за вилку с ножом и энергично атаковал свой бифштекс. Хор-рош-шо, — проворчал он, подражая Борису Карлоффу в фильме «Невеста Франкенштейна».
Гордиан принялся за свой ланч, давая Дану возможность отдышаться, прежде чем возобновить разговор.
— Ты рассказал мне о возражениях Делакруа против предложения президента, публично высказанных сенатором, — проговорил он наконец. -А как относительно скрытых, оппортунистических мотивов?
Дан посмотрел на своего друга, дожевывая кусок мяса.
— Приятно слышать, какого низкого мнения ты о народных избранниках.
— За исключением присутствующих, разумеется, — улыбнулся Гордиан.
— Помнишь, как несколько лет назад Делакруа возглавил инициативу, направленную на снижение социальных дотаций? — спросил Дан.
— Разве такое забудешь? — ухмыльнулся Гордиан. — Помнится, он выставил рядом с трибуной чучело огромной свиньи, не так ли?
— Вообще-то подобное повторилось и на одной из недавних сессий. Только на этот раз это была громадная банка со сладостями. — Дан продолжал трудиться над своим бифштексом, энергично работая ножом и вилкой. — А для иллюстрации дебатов по сокращению расходов он использовал огромные механические челюсти.
— По крайней мере, он постоянно мыслит крупными категориями.
— Дело в том, — усмехнулся Дан, — что все помнят его выходки, хотя их считают грубыми и непристойными даже консерваторы. А теперь он боится, что исчезнет с первых страниц газет и с экранов телевизоров, если ничего не скажет по поводу того, что миллионы долларов финансовой помощи и тонны продовольствия уходят к иностранцам... к тому же русским.
Гордиан покачал головой.
— Эти два вопроса никак не связаны между собой. Даже если не принимать во внимание критическую ситуацию с продовольствием в России...
— В чем некоторые сомневаются...
— Все равно это является вопросом стратегической важности для нашей страны.
Дан осушил свой бокал мартини и дал знак, чтобы ему принесли второй.
— Послушай, я вовсе не собираюсь защищать этого бультерьера из Луизианы, однако вообрази себе, что скажут политические противники Делакруа, если он поддержит программу финансовой и продовольственной помощи. Те самые люди, которые выступают за эту программу, обвинят его в лицемерии и напомнят общественности, что это тот самый сенатор, который собирался отнять бесплатные школьные ланчи у американских детей.
Гордиан снова замолчал, глядя в свою тарелку.
С того самого дня, когда Эшли дала указания его личному повару исключить из рациона своего мужа мясо — он не мог припомнить, потому ли, что оно содержит слишком много жиров или канцерогенов, а может, антибиотиков или стероидов, его ежемесячные ланчи в «Пальме» стали чем-то вроде протеста, попытки уйти из-под строгого контроля жены и питаться чем-то иным, кроме зелени, салатов, даров моря и куриных грудок. Чтобы увеличить запретное удовольствие и испытать вкус мяса со всей его полнотой холестерина, Гордиан перешел от среднепрожаренных бифштексов с кровью к почти непрожаренным, едва ли не сырым.
Раз в месяц он сбрасывал с себя цепи диеты и превращался в хищника, в волка, вонзающего свои клыки в окровавленное мясо после успешной охоты.
Сегодня, однако, у него пропал аппетит. Его бифштекс выглядел таким неприкаянным, что Гордиану захотелось извиниться перед ним.
— Два парня из моей русской группы недавно побывали в Калининграде, сказал он. — Помнишь Вайнза Скалла? Я познакомил тебя с ним не так давно.
Паркер кивнул.
— Специалист по планированию операций, — сказал он. — Эксперт. Превосходно разбирается в своем деле. Правда, он показался мне каким-то мрачным.
— Я плачу ему деньги не за красивые глаза. Никто лучше Вайнза не умеет предвидеть крупные неприятности, а он уехал из Калининграда, убежденный, что не позже чем через месяц в России начнутся голодные бунты. — Гордиан сделал паузу и показал официанту на свою пустую пивную кружку. — Двадцать лет назад, работая в канадской инвестиционной компании в Иране, Скалл почувствовал надвигающуюся опасность и посоветовал своему директору вывезти персонал из страны.
Руководство компании пришло к выводу, что его оценка политической ситуации в Иране неоправданно мрачная. Через шесть дней к власти пришел аятолла, и персонал американского посольства превратился в заложников. Скалл остался в стране, и ему удалось вывезти нескольких американских сотрудников компании.
После того, как опасность для них миновала, он уволился, и я тут же нанял его.
— Почему на этот раз он так уверен в близости катастрофы?
— Утверждает, что многое указывает на это. Я могу послать тебе факсом его доклад, если хочешь. Он исходит из того, что Калининград меньше зависит от снабжения из России, чем другие города, потому что через него, как через свободную экономическую зону, проходит множество импортных товаров. И все-таки его магазины пусты. Если голодают люди в этом городе, то в других местах, таких как Санкт-Петербург или даже столица России, положение еще хуже, -Перед Гордианом появилась полная кружка пива и он сделал глоток. — Я знаю, что это походит на анекдот, но Вайнз даже ввязался в драку с местными панками, которые пытались отнять у старушки сумку с продуктами. И это когда получаса не прошло, как он приехал в город.
— Если таково положение в Калининграде, то положение во всей Федерации еще хуже, — повторил Паркер. — Ты это хочешь мне сказать?
— Что-то вроде этого, да.
Дан вздохнул.
— Может быть, из-за драки с местными панками его хрустальный шар дал сбой, А может, Скалл просто ошибается. Это случается даже с лучшими экспертами.
— Ты считаешь, что Старинов приехал в Вашингтон с просьбой об экономической помощи без всякой на то необходимости, просто так? Ты действительно так думаешь?
— По мнению Делакруа, Старинов преувеличивает серьезность ситуации. Он полагает, что ему нужна такая помощь, чтобы отвлечь внимание от этого Педаченко. Американская помощь придаст ему вид настоящего государственного деятеля, равного западным политикам.
Гордиан бросил на приятеля жесткий взгляд. — Сейчас я говорю не с Делакруа, — процедил он. — Дан, в данный момент у меня в западной России больше сотни служащих моей компании. И еще восемьдесят-девяносто рабочих, нанятых по контракту для строительства наземного терминала. Давай на минуту забудем о моих капиталовложениях, да и о более широких государственных интересах. Мои служащие в уязвимом положении, и я должен позаботиться об их безопасности. Если соглашение об экономической помощи не пройдет через Конгресс, я отзову их из России. Так вот, скажи мне, каково твое мнение о вероятности экономической помощи.
Дан молча вращал стакан мартини между ладонями, оставляя едва заметные отпечатки пальцев на его заиндевевшей поверхности. Наконец он поднес стакан к губам и выпил.
— Президенту, надо думать, удастся договориться об утверждении соглашения, отправить в Россию по крайней мере часть помощи, — ответил он. — Если повезет, этого окажется достаточно.
— Ты что-то слишком часто употребляешь слово «если», — заметил Гордиан.
Дан посмотрел на него и пожал плечами.
— Самый важный урок, который я получил в свой первый год пребывания в Конгрессе, заключался в том, чтобы не питать слишком больших иллюзий. Это одна из причин, почему я остаюсь там так долго.
— Значит, ты советуешь мне терпеливо ждать, надеясь на лучшее?
— Да.
Гордиан откинулся на спинку кресла и задумался.
Дан с завистью посмотрел на его тарелку.
— Ты собираешься доедать свой бифштекс? — спросил он.
Гордиан отрицательно покачал головой.
— Тогда передвинь его ко мне.
Глава 9
Калининградская область, 16 ноября 1999 года
Григорий Садов стоял в тени, глядя на языки пламени. За последние четыре дня он со своей группой поджег семь разных складов и, к тому же, не потерял ни одного человека, за исключением Андрея. Это хорошо. Хуже то, что всего этого оказалось недостаточно.
Впрочем, так бывает всегда.
Григорий прижал левой рукой бинт к ране на боку. Он так и не понял, попало ли в него что-то от пылающего бурта в последнем складе, который он поджег, или один из охранников удачно выстрелил, и пуля оцарапала ему бок.
Это, однако, не имело значения. Рана болела, но была неглубокой, и не стоило обращать на нее внимание.
Нет, его беспокоила не рана. Причиной беспокойства было послание, полученное им сегодня утром. Короткое и четкое, оно гласило: пожары на складах — хорошо, но необходимо сделать что-то еще, а потому подготовь свою группу к нападению на американские предприятия в этом районе.
Вот и все. Никакой информации о том, какие американские предприятия станут целью очередной диверсии или когда это произойдет. Садов знал что ему обо всем сообщат, когда люди, на которых он работал, решат, что пришло время посвятить его в подробности операции. Это его устраивало. Они знали методы его работы и понимали, что он начнет операцию только после того, как группа подготовится к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46