– Но теперь я понимаю, почему у тебя не ладится с женщинами, дорогой. Это совершенно очевидно. Наша Катя кого-то защищает, не хочет, чтобы этому кому-то причинили боль… Любопытно, кто бы это мог быть?
Единственным достоинством Леонарда Ваткинса, которое послужило основанием для получения им поста посла США в Бейруте, можно считать его поразительную способность мобилизовать средства в его родной Калифорнии в пользу президента. Ваткинс считал, что его усилия вполне оправдались. Бейрут оказался городом в его духе, диким и обтекаемым, где человек с нужными связями мог обнаружить и предаться таким наслаждениям, которые бы заставили стыдиться даже калифорнийских развратников.
И понятно, что, по мнению Ваткинса, Джасмин относилась к числу таких людей, с которыми надо было поддерживать связи. Когда четыре года назад он прибыл в Бейрут, она в буквальном смысле установила над ним шефство и открыла для него мир, о существовании которого он и не подозревал. Самое лучшее в этом знакомстве заключалось в том, что связь с ней была безопасна. Она сама по себе была до неприличия богатой, поэтому можно было не опасаться шантажа. Она знала Бейрут как свои пять пальцев, знала, кому можно доверять, а кого избегать. Ни разу во время своих приключений Ваткинс не почувствовал, что им крутят или его эксплуатируют. Но будучи политиком, он знал, что рано или поздно от него потребуется услуга. Принимая Джасмин у себя в кабинете, он почувствовал, что такой момент наступил.
Ваткинс кивнул на бутылку шампанского в ведерке со льдом.
– Хотите немного этой живительной влаги?
– Это любезно с вашей стороны, но не надо. Не хочу слишком много отнимать у вас времени.
«Значит, по делу…»
Ваткинс решил немного поразведать, по какому именно делу.
– Какой ужас, что произошло с Армандом.
– Кошмар, – согласилась Джасмин.
– Похоже, что усилия полиции результатов пока не дали.
– Об этом мне мало что известно. Полагаю, на это требуется время. – Джасмин помолчала. – Леонард, я пришла к вам по очень деликатному вопросу, который имеет отношение к смерти Арманда. Уверяю вас, косвенно. Но при сложившихся обстоятельствах я вынуждена просить вас, чтобы все, что я скажу, осталось между нами. Если, выслушав меня, вы сочтете, что помочь мне не сможете, то уверена, вы напрочь забудете об этом нашем разговоре.
Ваткинс погладил нижнюю из трех розовых складок на своем подбородке.
– Ничто, что вы скажете, Джасмин, не выйдет за стены этой комнаты, – заверил он ее. – Можете слепо поверить в это. Что же касается помощи вам, то вы знаете, что я сделаю все, что смогу.
– Спасибо, Леонард, меньшего я и не ожидала. Джасмин без обиняков рассказала Ваткинсу о том, какое оставил завещание Арманд Фремонт, передав Кате контроль в «СБМ», а через эту компанию и над казино. Она объяснила также, какое предложение они получили от султана Брунея.
– Однако возникло небольшое осложнение. Хотя Катя и согласилась, во всяком случае на словах, сделать компанию общедоступной, она, похоже, находится в каком-то моральном долгу перед Армандом. Меня беспокоит, что это обстоятельство может заставить ее передумать.
Ваткинс слушал очень внимательно. То, что она уже сообщила ему, может оказаться исключительно ценным, если он найдет способ нажиться на этой информации. Но Ваткинс считал себя завзятым бейрутцем, и сложившиеся в этом городе обычаи подсказывали ему, что она передала ему далеко не все.
– Катя покинула Соединенные Штаты, оказавшись в тяжелом положении. Вы помните эти глупости относительно ее участия в деле «Мэритайм континентала»? Так вот, я знаю, что она хочет покончить с этим раз и навсегда. Если продажа состоится, то у нее окажется больше чем достаточно денег, чтобы восполнить потери. Понятно, что человек, находящийся вне пределов действия американских законов, и не подумал бы о таком поступке.
Ваткинс слегка улыбнулся.
– Ясно как Божий день.
– Думаю, что нам следует поощрить ее поступить именно так. Например, если бы она получила твердые заверения федеральных властей о том, что при условии возвращения денег будут сняты все обвинения против нее и Эмиля Бартоли. Думаю, что это стало бы веским для нее аргументом в пользу продажи.
– Понимаю, что она может воспринять это именно так, – согласился Ваткинс неопределенным тоном. Он ждал, когда о пол стукнется другой башмак.
– Наша с Луисом заинтересованность в этом деле понятна, – продолжала Джасмин, давая дипломату сведения, которые он ждал. – Хотя Луис пользуется полной поддержкой зуамов в предвыборной кампании, мы с ним смогли внести гораздо больший финансовый вклад в эту компанию, если бы продажа состоялась. Само собой понятно, что чем надежнее мы обеспечим его победу, тем лучше будет для всех.
Леонард Ваткинс откинулся на спинку кресла и неотрывно смотрел на фотографический портрет президента Джонсона. Он хорошо знал Джонсона. Старый техасец получил бы удовольствие, торгуя лошадьми.
Не было сомнений в том, что Ваткинс хотел, чтобы в президентский дворец попал именно Луис Джабар. В отличие от других людей в мире, которых Ваткинс относил к числу неблагодарных, ливанцы любили американцев. Америке это стоило денег, выделяемых на помощь, это верно, но игра стоила свеч. Американский бизнес облюбовал это место, а Луис Джабар зарекомендовал себя как человек, с которым можно вести дела. Ваткинс произносил панегирики Луису в Конгрессе, а также на встречах с представителями таких компаний, как «Арамко», «Тексако», «Мобил» и «Дюпон». И пока все оставались довольны, Леонард Ваткинс мог рассчитывать на долгую, плодотворную и в целом материально удачную карьеру.
Ваткинс повел себя в своей лучшей дипломатической манере.
– Джасмин, я ценю ваше доверие и понимаю смысл создавшегося положения. Думаю, что я прямо предложу, чтобы министерство юстиции рекомендовало объявить мисс Фремонт полную амнистию, если она восстановит потери.
«Проклятье, я практически могу это гарантировать!»
И Ваткинс действительно мог это сделать, потому что Билл Фредрикс, агент ФБР, прикомандированный к посольству, был школьным приятелем Бобби Кеннеди, а в министерстве юстиции до сих пор заправляли его люди.
– Я знала, что могу на вас рассчитывать, Леонард, – признательно произнесла Джасмин, поднимаясь со стула. – Мы с Луисом не забудем этого.
Ваткинс широко улыбнулся, как будто он получил банковский чек.
Пришло время, когда Кате надо было официально показаться в казино. Ходило много слухов о судьбе видного человека страны, так же как и о намерениях его новой зазнобы. Бейрутцы, а на деле все ливанцы, считали, что казино принадлежит им, и считали, что имеют право знать, что происходит.
Катя вспомнила, как легко Арманд держал себя в качестве хозяина, позволяя каждому человеку, с которым он разговаривал, чувствовать себя кем-то особым. В отличие от этого, Катя не сможет узнать ни души.
– Потратьте на это несколько часов, и все у вас уляжется как на тарелочке, – заверила ее Лила Микдади. Черноглазая Лила с оливковым цветом кожи, сорокалетняя красавица больше двадцати лет работала секретаршей у Арманда Фремонта и, как стало известно Кате после похорон, была большой его поклонницей все эти годы. Несмотря на это, узнав о завещании, Лила немедленно перенесла свою преданность на Катю. – Потому что, – объяснила она молодой женщине, – вы сделаете так, как того пожелал бы Арманд.
Лила провела Катю в кабинет и показала ей два шкафа, заполненные расставленными в алфавитном порядке карточками. На каждой стояла фамилия того или иного лица, его или ее адрес, краткие биографические данные и особые сведения, такие, как любовницы или любовники, а в правом углу приклеена фотография как на паспорте.
– Впоследствии вам придется просмотреть их все, – говорила Лила. – Но я приблизительно знаю, кто в настоящее время находится в городе. Думаю, что этого пока будет достаточно.
Погрузившись в ванну, Катя просмотрела все двести, карточек, которые отобрала для нее Лила. В тот момент она подумала, что их слишком много. Но, приехав в казино, она мысленно поблагодарила Лилу.
На этот раз она не сторонилась фотографов. Любой, кто поднимался по ступенькам лестницы казино, на равных основаниях попадал в объектив. Фоторепортеры просто набросились на Катю, когда увидели ее.
Но она вспомнила дрессировку, которую устроил ей Арманд. Она не стала выходить из машины, пока Салим и другие охранники не организовали гибкий треугольник. И только тогда, глубоко вздохнув и изобразив на лице улыбку, она вышла из автомобиля. Фотовспышки ослепили ее, а вопросы, которыми ее закидывали на дюжине разных языков, слились в сплошную какофонию. Катя отпрянула назад, но позаботилась о том, чтобы не отстать от Салима. Через несколько минут она уже была в помещении казино.
Служащие очень тепло приветствовали ее, как будто многие годы проработали с ней. Катя вошла в главный салон, Салим шагал сбоку. Столы были окружены игроками, по залу ходили, болтали и наблюдали за игрой парочки. Когда она появилась в проеме дверей красного дерева с резными украшениями из стекла, многие головы повернулись в ее сторону. Катя узнала некоторых по просмотренным фотографиям картотеки. Потом произошла очень странная вещь. Сделав свои ходы, люди за столами смолкли. Все, включая игроков и дилеров, уставились на нее. Катя почувствовала, как горячая волна прихлынула к ее шее, но не подала виду.
Как по команде, гости расступились, пропустив пожилого, благородного вида мужчину, одетого в старомодный смокинг. Катя признала в нем администратора игр, мэтра де жо, за которым во всех случаях остается последнее слово относительно происходящего в салоне. Катя помнила, что Арманд представлял ее ему, шепнул, что этот человек работает в казино больше пятидесяти лет.
Мэтр де жо приблизился к Кате, остановился и поклонился в пояс. Потом он повернулся к толпе и выкрикнул зычным голосом.
Мадам, месье, имею часть представить вам мадемуазель Катерину Мейзер!
Он опять повернулся лицом к Кате и начал хлопать. Через несколько секунд овация стала оглушающей.
Катя нервничала даже после такого торжественного приема, потому что, если бы к ней кто-нибудь обратился со своими проблемами, она сомневалась, что смогла бы помочь. К счастью, механизм казино был отлажен. Колеса рулеток жужжали, индивидуальные комнаты были заполнены игроками, которые в этот вечер сильно проигрывали. Ресторан «Синяя птица» был забит до отказа, а кухня функционировала как отличные швейцарские часы.
Катя испытывала некоторую неуверенность, приветствуя отдельных гостей – кинозвезд, чьи лица она сразу же узнавала, видных миллионеров и магнатов бизнеса, чьи имена связывались с крупнейшими корпорациями мира. Но она быстро обнаружила, что эти люди сами искали с ней встречи. Темы разговоров выглядели довольно невинно – моды, кулуарные сплетни, текущие дела и политические вопросы. Катя чувствовала, что за ней наблюдают, ее поведение оценивают.
«Они смотрят, из какого теста я сделана. Пытаются отыскать во мне слабости…»
Именно тогда Катя изобразила на своем лице самую уверенную улыбку, решив показать всем, что в «Казино де Парадиз» ничего не изменилось.
Хотя накануне она покинула казино только после двух часов ночи, в семь часов утра Катя была уже на ногах. Балтазар приготовил завтрак из фруктов, яиц и американского бекона, и только когда она села за стол, Катя обнаружила, что сильно проголодалась. Затем, раскрыв утреннюю бейрутскую газету «Стар», Катя поняла, что вечер прошел более успешно, чем она смела предполагать. В своей колонке Джойс Кимбалл пропела ей панегирики, дала захватывающее описание подробностей ее туалета, прически, того, с кем она разговаривала – что особенно важно, – насколько продолжительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64