Может, ты не отдавал себе в этом отчета, но все равно знал.
Вилли хмыкнул.
— Никакого отчета я не давал. Просто вел себя, словно собака Павлова. Условные рефлексы… Но Поль Хаган должен выбирать, Принцесса. Или он играет по твоим правилам, или… — Он внезапно осекся.
В темноте, ярдах в ста от места, где сидели Модести и Вилли, послышался слабый цокот каблучков по камням. Модести легко коснулась плеча Вилли, и они встали. Вилли взял газету, на которой сидела Модести, и они начали вглядываться в темноту. На улице, что вела к площади, было темным-темно, да и в окнах домов, выходивших на площадь, тоже не горело ни одного огонька. Стояла кромешная тьма, если не считать света одинокого фонаря.
Шаги стихли, потом послышались опять. Кто-то явно бежал в направлении Модести и Вилли. Они двинулись навстречу шагам. Но вскоре шаги опять стихли и снова наступила мертвая тишина.
Вилли почесал за ухом и пробормотал:
— Дело нечисто. Не иначе, как она увидела за собой хвост. Пытается перехитрить…
— По-моему, она вон за тем фонарем, — шепнула Модести. — Ты давай к ней, а я пойду… — Модести замолчала, стиснув запястье Вилли.
В свете фонаря показалась женская фигурка. Это действительно была Николь. Она бежала, теперь уже совершенно бесшумно.
— Сняла туфли, чтобы не было слышно шагов, но бежит дурочка там, где светло, — мрачно заметил Вилли.
— Быстро к ней! — скомандовала Модести. Они побежали, их туфли на резиновом ходу не поднимали шума. Тотчас же они увидели еще две фигуры, причем мужские. Крупный здоровяк бросился за Николь, которая резко свернула к широкому ступенчатому мосту над узким проходом. До мостика было шагов пятьдесят, когда Вилли и Модести увидели второго мужчину, метнувшегося по ступенькам за беглянкой. Здоровяк же заметил их и застыл на месте.
— Давай за ним, — сказала Модести, показывая на здоровяка. Вилли рванулся в погоню. Здоровяк после секундного колебания пустился наутек. Модести обогнула каменный столб у мостика и стала быстро подниматься по ступенькам. В руке она сжимала конго.
Наверху, на каменных плитах, распростерлась женская фигурка. Это была Николь. Она лежала на боку, неловко раскинув ноги. Рядом валялись сумочка и туфли. Она скрючилась, держась руками за живот. Изо рта вырывалось судорожное шумное дыхание.
Модести быстро оглянулась. Вокруг все было тихо. Она подошла к Николь, бросила свою сумочку, опустилась на колени. Девушка в ужасе дернулась, затем, когда Модести коснулась се плеча, поняла, кто это.
— Модести… — с трудом прошептала она, и Модести увидела, как из живота на руки девушки бьет, пульсируя, кровь. На какое-то мгновение ее захлестнула волна сочувствия и ярости, но она тут же воздвигла железный барьер между эмоциями и фактом.
— Дай-ка взглянуть, — сказала она, отнимая руки Николь от живота, пытаясь понять, что же случилось.
— Не надо… пожалуйста…
Ее глаза снова в ужасе расширились, и, глядя за спину Модести, она раскрыла побелевший рот, чтобы предупредить об опасности. Модести бросилась в сторону, перевернулась на спину, подогнув ноги. Коротыш был тут как тут. Сверкнул нож, которым он собирался ударить ее в спину.
Длинные ноги Модести взметнулись вверх. Она скрестила лодыжки так, что ступни образовали букву V. Юбка упала, оголяя ляжки. Рука с ножом попала в вовремя подставленный блок. Пальцы ног Модести захватили запястье, и затем она одним ловким движением привстала, опираясь на голову, и изо всех сил повернула свое туловище.
Человек вскрикнул от боли в столь внезапно и необычным способом вывихнутой руке. Он грохнулся навзничь на камни, и нож зазвенел, отлетев в сторону.
Модести встала на колени, схватила запястье бандита двумя руками. Поднялась на ноги. Теперь в ее руке появилось конго, которое давило на нерв на руке противника. Маленькое оружие выполняло еще одну полезную функцию. В умелых руках оно могло причинять такую боль, которая подавляла возможность сопротивляться у самого сильного мужчины.
Модести стояла на коленях, одной ногой надавливая на шею коротыша, другой прижимая конго к его покалеченной руке.
— Кто послал тебя? — зловещим шепотом спросила она. Человек извивался в конвульсиях, но молчал.
— Ну, кто? — Она усилила натиск, и он застонал, продолжая извиваться.
— Пако, Пако! — наконец вырвались откуда-то из глубины клокочущие звуки.
— Пако скоро последует за тобой, — сказала Модести, — так что не скучай.
Упершись ногой в живот убийцы, не отпуская его одеревеневшей руки, она вдруг резким, но в то же время грациозным движением упала на спину. Он же приподнятый вверх ее стройной ножкой, описал в воздухе дугу и исчез за каменной оградой моста. Он успел лишь вскрикнуть, перед тем как рухнул вниз, врезавшись головой в булыжники.
Совершив полный кульбит, Модести встала на ноги, затем снова склонилась над Николь. Та лежала с закрытыми глазами.
Даже в темноте ее лицо поражало мертвенной бледностью. Кровь перестала хлестать, но девушка еле дышала.
— Пако, — чуть слышно прошептала она. — Он ничего мне так и не сказал. Я пыталась, но…
— Помолчи, дорогая…
Жизнь быстро покидала тело Николь. Понимая, как ей сейчас страшно и одиноко, Модести прилегла рядом и, стараясь не беспокоить девушку, подложила под ее голову руку. Николь опустила голову на плечо Модести, немножко расслабилась. Она вздохнула с каким-то облегчением. Модести поняла, что боль уже оставила ее.
Прошло несколько секунд, и вдруг Николь заговорила ясно и спокойно:
— Пожалуйста, передай Вилли, что я очень сожалею… — Тут вдруг она осеклась, не договорив. Модести почувствовала, как по телу девушки пробежала судорога, и она обмякла.
Модести осторожно положила голову Николь на каменную плиту и встала. Ее юбка была в крови. Она подошла к ограде моста и глянула вниз. Коротыш лежал неподвижно. Казалось, у него нет головы. Модести знала: все дело в том, что его шея оказалась повернута очень неестественно, и голову закрывало плечо.
Модести подняла сумку, положила на место конго. Оставив нож убийцы валяться там, где он упал, она спустилась по ступенькам и пошла по темной улице. Каждые несколько секунд она останавливалась и тихо свистела. Пройдя пятьдесят шагов, она увидела небольшой переулок, который вел к площади, где днем устраивалась стирка белья и стояли каменные корыта. Тут наконец она услышала ответный свист и двинулась на него.
Впереди фонарь на стене отбрасывал гигантские тени двух мужчин на стене за каменными корытами. Тени двигались, сближались и расходились, словно в причудливом танце под аккомпанемент звякающего металла.
Вилли Гарвин двигался с поразительной легкостью, отбивая своим ножом выпады противника, что, как известно, является верхом искусства подобных единоборств. Его противник тоже действовал ножом, причем раза в два большим, нежели у Вилли. Он направил его чуть вверх для решающего выпада, прижав сверху лезвие большим пальцем. Но здоровяк совсем запыхался, и на лице его было написано отчаяние. Медленно шагнув вперед, он сделал ложный замах и затем совершил выпад.
Словно играючи Вилли отбил и этот удар, и Модести решила, что сейчас он вонзит свой нож в горло противнику. Но вместо этого небольшое лезвие в самый последний момент вильнуло и укололо здоровяка в ухо. Человек отпрянул, на лице его по-прежнему была гримаса страха. Он забился в угол. Вилли сделал два шага назад и застыл в ожидании.
Подошла Модести. Тихим, но строгим голосом она спросила:
— Что ты с ним канителишься, Вилли?
— Думал, ты захочешь потолковать с ним, Принцесса, — отвечал тот, не поворачивая головы. — Николь в порядке?
— Нет. — Она приблизилась вплотную к Вилли, не спуская глаз с его противника. — Николь умерла. Пако послал этих двоих убить ее.
— Так, — ровно произнес Вилли.
— Одного я уже успокоила, — сказала Модести. — Ас этим мне толковать не о чем.
Вилли мрачно кивнул, поднял руку с ножом на уровень груди, по-прежнему направляя острие на противника. Здоровяк чуть присел. Прищурившись, он следил за движениями Вилли, готовясь отразить его выпад. Собрав все свои силы, он сражался за жизнь, которая, как он прекрасно понимал, висела на волоске.
Но Вилли Гарвин не сдвинулся с места. Молниеносным движением он перехватил нож за кончик лезвия и метнул. Нож вонзился в грудь здоровяка — только рукоятка закачалась. Тот тупо посмотрел на грудь, и его рука с ножом безжизненно упала вниз. Он оперся на стену, потом медленно осел и упал на бок.
Вилли резко выдернул из трупа нож и вытер его о пиджак убитого. Затем выпрямился и подошел к Модести. Она тем временем сняла юбку и, оставшись в одних колготках, отмывала ее в корыте, где оказалась вода. Колготки были порваны над коленом.
— Значит, это Пако? — спросил Вилли.
— Да. — Она вытащила юбку и протянула ему один конец, чтобы выжать досуха. — Возможно, Николь перестаралась. Пако смекнул, что она хочет у него что-то выудить, и велел ее убить, чтобы отпугнуть тех, кто ее послал.
— Значит, он не знал, что послали ее мы, — заметил Вилли. Пальцы Вилли вцепились в ткань юбки, и он свирепо крутанул ее. — Бедняжка, — мягко добавил он. — Она была уверена, что у нее все пройдет без сучка без задоринки. Она хотела его перехитрить.
— Но не перехитрила, — машинально отозвалась Модести, думая о чем-то своем.
Глава 10
В половине третьего ночи Модести и Вилли поднялись по служебной лестнице отеля «Грей д’Альбион». Там было темно, тихо и пустынно.
— Что будем делать с Пако? — нарушил затянувшееся молчание Вилли.
— Хочешь устроить ему проводы, — отозвалась Модести. Это не было вопросом.
— Да, если это не повредит делу. Понимаешь, если бы он натравил своих псов на нас с тобой, это понятно. Но эта бедная малышка…
— Проводы ничему не повредят, — задумчиво протянула Модести. — И это может прояснить все до конца. Мы знаем, во-первых, что Пако играет против нас. Во-вторых, он вряд ли убил бы Николь по собственной прихоти. Значит, он сделал это по приказу. Похоже, по приказу Габриэля. Если удастся списать Пако в утиль, на какое-то время его организация на побережье окажется недееспособной. Мы сумеем отыскать кого-то, кто что-то знает, — и, глядишь, уговорим его поделиться с нами своими знаниями.
Когда они шли по широкому коридору, Модести искоса посмотрела на Вилли и сказала:
— Если действовать, то быстро. И мы не сможем, понятно, взять штурмом «Красную перчатку». Тут нужно разыграть хороший спектакль.
— Есть у меня один замысел, — отозвался Вилли. — Правда, тебя среди действующих лиц нет, зато одним из главных героев будет Поль Хаган. Но если ставить спектакль, то прямо сейчас. Ты согласна?
— О’кей. — Она положила руку ему на запястье. — Николь была твоей подругой. По крайней мере, одной из твоих подруг. Прими мои соболезнования, Вилли.
— У меня такое ощущение, словно я сам ее убил, — грустно отозвался Вилли. — Я же знал, что она не сможет одурачить Пако. — Он пожал плечами. — Впрочем, видать, от судьбы не убежишь.
Абу-Тахир и Таррант сидели на подушках и играли в триктрак, а с десяток арабов наблюдали за игрой. Хаган сидел в кресле, закинув ногу на ручку, и что-то рисовал в альбоме. Когда Вилли и Модести появились в большой комнате, все встали.
— Что вы, что вы! — махнула рукой Модести, приглашая их снова занять свои места. Опустившись на подушку между Абу-Тахиром и Таррантом, она открыла сумочку и вытащила сигареты. Хаган приподнялся в кресле, следя за ее движениями. Вилли, сунув руки в карманы, расхаживал по комнате.
Таррант положил коробочку, из которой бросал кости, и достал зажигалку.
— Ну, что же рассказала вам подруга Вилли? — осведомился он.
— Ничего, — ответила Модести, закуривая.
— У тебя мокрая юбка и поцарапана нога, Модести. Нехорошо! Были неприятности? — спросил шейх.
— Да, Абу-Тахир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Вилли хмыкнул.
— Никакого отчета я не давал. Просто вел себя, словно собака Павлова. Условные рефлексы… Но Поль Хаган должен выбирать, Принцесса. Или он играет по твоим правилам, или… — Он внезапно осекся.
В темноте, ярдах в ста от места, где сидели Модести и Вилли, послышался слабый цокот каблучков по камням. Модести легко коснулась плеча Вилли, и они встали. Вилли взял газету, на которой сидела Модести, и они начали вглядываться в темноту. На улице, что вела к площади, было темным-темно, да и в окнах домов, выходивших на площадь, тоже не горело ни одного огонька. Стояла кромешная тьма, если не считать света одинокого фонаря.
Шаги стихли, потом послышались опять. Кто-то явно бежал в направлении Модести и Вилли. Они двинулись навстречу шагам. Но вскоре шаги опять стихли и снова наступила мертвая тишина.
Вилли почесал за ухом и пробормотал:
— Дело нечисто. Не иначе, как она увидела за собой хвост. Пытается перехитрить…
— По-моему, она вон за тем фонарем, — шепнула Модести. — Ты давай к ней, а я пойду… — Модести замолчала, стиснув запястье Вилли.
В свете фонаря показалась женская фигурка. Это действительно была Николь. Она бежала, теперь уже совершенно бесшумно.
— Сняла туфли, чтобы не было слышно шагов, но бежит дурочка там, где светло, — мрачно заметил Вилли.
— Быстро к ней! — скомандовала Модести. Они побежали, их туфли на резиновом ходу не поднимали шума. Тотчас же они увидели еще две фигуры, причем мужские. Крупный здоровяк бросился за Николь, которая резко свернула к широкому ступенчатому мосту над узким проходом. До мостика было шагов пятьдесят, когда Вилли и Модести увидели второго мужчину, метнувшегося по ступенькам за беглянкой. Здоровяк же заметил их и застыл на месте.
— Давай за ним, — сказала Модести, показывая на здоровяка. Вилли рванулся в погоню. Здоровяк после секундного колебания пустился наутек. Модести обогнула каменный столб у мостика и стала быстро подниматься по ступенькам. В руке она сжимала конго.
Наверху, на каменных плитах, распростерлась женская фигурка. Это была Николь. Она лежала на боку, неловко раскинув ноги. Рядом валялись сумочка и туфли. Она скрючилась, держась руками за живот. Изо рта вырывалось судорожное шумное дыхание.
Модести быстро оглянулась. Вокруг все было тихо. Она подошла к Николь, бросила свою сумочку, опустилась на колени. Девушка в ужасе дернулась, затем, когда Модести коснулась се плеча, поняла, кто это.
— Модести… — с трудом прошептала она, и Модести увидела, как из живота на руки девушки бьет, пульсируя, кровь. На какое-то мгновение ее захлестнула волна сочувствия и ярости, но она тут же воздвигла железный барьер между эмоциями и фактом.
— Дай-ка взглянуть, — сказала она, отнимая руки Николь от живота, пытаясь понять, что же случилось.
— Не надо… пожалуйста…
Ее глаза снова в ужасе расширились, и, глядя за спину Модести, она раскрыла побелевший рот, чтобы предупредить об опасности. Модести бросилась в сторону, перевернулась на спину, подогнув ноги. Коротыш был тут как тут. Сверкнул нож, которым он собирался ударить ее в спину.
Длинные ноги Модести взметнулись вверх. Она скрестила лодыжки так, что ступни образовали букву V. Юбка упала, оголяя ляжки. Рука с ножом попала в вовремя подставленный блок. Пальцы ног Модести захватили запястье, и затем она одним ловким движением привстала, опираясь на голову, и изо всех сил повернула свое туловище.
Человек вскрикнул от боли в столь внезапно и необычным способом вывихнутой руке. Он грохнулся навзничь на камни, и нож зазвенел, отлетев в сторону.
Модести встала на колени, схватила запястье бандита двумя руками. Поднялась на ноги. Теперь в ее руке появилось конго, которое давило на нерв на руке противника. Маленькое оружие выполняло еще одну полезную функцию. В умелых руках оно могло причинять такую боль, которая подавляла возможность сопротивляться у самого сильного мужчины.
Модести стояла на коленях, одной ногой надавливая на шею коротыша, другой прижимая конго к его покалеченной руке.
— Кто послал тебя? — зловещим шепотом спросила она. Человек извивался в конвульсиях, но молчал.
— Ну, кто? — Она усилила натиск, и он застонал, продолжая извиваться.
— Пако, Пако! — наконец вырвались откуда-то из глубины клокочущие звуки.
— Пако скоро последует за тобой, — сказала Модести, — так что не скучай.
Упершись ногой в живот убийцы, не отпуская его одеревеневшей руки, она вдруг резким, но в то же время грациозным движением упала на спину. Он же приподнятый вверх ее стройной ножкой, описал в воздухе дугу и исчез за каменной оградой моста. Он успел лишь вскрикнуть, перед тем как рухнул вниз, врезавшись головой в булыжники.
Совершив полный кульбит, Модести встала на ноги, затем снова склонилась над Николь. Та лежала с закрытыми глазами.
Даже в темноте ее лицо поражало мертвенной бледностью. Кровь перестала хлестать, но девушка еле дышала.
— Пако, — чуть слышно прошептала она. — Он ничего мне так и не сказал. Я пыталась, но…
— Помолчи, дорогая…
Жизнь быстро покидала тело Николь. Понимая, как ей сейчас страшно и одиноко, Модести прилегла рядом и, стараясь не беспокоить девушку, подложила под ее голову руку. Николь опустила голову на плечо Модести, немножко расслабилась. Она вздохнула с каким-то облегчением. Модести поняла, что боль уже оставила ее.
Прошло несколько секунд, и вдруг Николь заговорила ясно и спокойно:
— Пожалуйста, передай Вилли, что я очень сожалею… — Тут вдруг она осеклась, не договорив. Модести почувствовала, как по телу девушки пробежала судорога, и она обмякла.
Модести осторожно положила голову Николь на каменную плиту и встала. Ее юбка была в крови. Она подошла к ограде моста и глянула вниз. Коротыш лежал неподвижно. Казалось, у него нет головы. Модести знала: все дело в том, что его шея оказалась повернута очень неестественно, и голову закрывало плечо.
Модести подняла сумку, положила на место конго. Оставив нож убийцы валяться там, где он упал, она спустилась по ступенькам и пошла по темной улице. Каждые несколько секунд она останавливалась и тихо свистела. Пройдя пятьдесят шагов, она увидела небольшой переулок, который вел к площади, где днем устраивалась стирка белья и стояли каменные корыта. Тут наконец она услышала ответный свист и двинулась на него.
Впереди фонарь на стене отбрасывал гигантские тени двух мужчин на стене за каменными корытами. Тени двигались, сближались и расходились, словно в причудливом танце под аккомпанемент звякающего металла.
Вилли Гарвин двигался с поразительной легкостью, отбивая своим ножом выпады противника, что, как известно, является верхом искусства подобных единоборств. Его противник тоже действовал ножом, причем раза в два большим, нежели у Вилли. Он направил его чуть вверх для решающего выпада, прижав сверху лезвие большим пальцем. Но здоровяк совсем запыхался, и на лице его было написано отчаяние. Медленно шагнув вперед, он сделал ложный замах и затем совершил выпад.
Словно играючи Вилли отбил и этот удар, и Модести решила, что сейчас он вонзит свой нож в горло противнику. Но вместо этого небольшое лезвие в самый последний момент вильнуло и укололо здоровяка в ухо. Человек отпрянул, на лице его по-прежнему была гримаса страха. Он забился в угол. Вилли сделал два шага назад и застыл в ожидании.
Подошла Модести. Тихим, но строгим голосом она спросила:
— Что ты с ним канителишься, Вилли?
— Думал, ты захочешь потолковать с ним, Принцесса, — отвечал тот, не поворачивая головы. — Николь в порядке?
— Нет. — Она приблизилась вплотную к Вилли, не спуская глаз с его противника. — Николь умерла. Пако послал этих двоих убить ее.
— Так, — ровно произнес Вилли.
— Одного я уже успокоила, — сказала Модести. — Ас этим мне толковать не о чем.
Вилли мрачно кивнул, поднял руку с ножом на уровень груди, по-прежнему направляя острие на противника. Здоровяк чуть присел. Прищурившись, он следил за движениями Вилли, готовясь отразить его выпад. Собрав все свои силы, он сражался за жизнь, которая, как он прекрасно понимал, висела на волоске.
Но Вилли Гарвин не сдвинулся с места. Молниеносным движением он перехватил нож за кончик лезвия и метнул. Нож вонзился в грудь здоровяка — только рукоятка закачалась. Тот тупо посмотрел на грудь, и его рука с ножом безжизненно упала вниз. Он оперся на стену, потом медленно осел и упал на бок.
Вилли резко выдернул из трупа нож и вытер его о пиджак убитого. Затем выпрямился и подошел к Модести. Она тем временем сняла юбку и, оставшись в одних колготках, отмывала ее в корыте, где оказалась вода. Колготки были порваны над коленом.
— Значит, это Пако? — спросил Вилли.
— Да. — Она вытащила юбку и протянула ему один конец, чтобы выжать досуха. — Возможно, Николь перестаралась. Пако смекнул, что она хочет у него что-то выудить, и велел ее убить, чтобы отпугнуть тех, кто ее послал.
— Значит, он не знал, что послали ее мы, — заметил Вилли. Пальцы Вилли вцепились в ткань юбки, и он свирепо крутанул ее. — Бедняжка, — мягко добавил он. — Она была уверена, что у нее все пройдет без сучка без задоринки. Она хотела его перехитрить.
— Но не перехитрила, — машинально отозвалась Модести, думая о чем-то своем.
Глава 10
В половине третьего ночи Модести и Вилли поднялись по служебной лестнице отеля «Грей д’Альбион». Там было темно, тихо и пустынно.
— Что будем делать с Пако? — нарушил затянувшееся молчание Вилли.
— Хочешь устроить ему проводы, — отозвалась Модести. Это не было вопросом.
— Да, если это не повредит делу. Понимаешь, если бы он натравил своих псов на нас с тобой, это понятно. Но эта бедная малышка…
— Проводы ничему не повредят, — задумчиво протянула Модести. — И это может прояснить все до конца. Мы знаем, во-первых, что Пако играет против нас. Во-вторых, он вряд ли убил бы Николь по собственной прихоти. Значит, он сделал это по приказу. Похоже, по приказу Габриэля. Если удастся списать Пако в утиль, на какое-то время его организация на побережье окажется недееспособной. Мы сумеем отыскать кого-то, кто что-то знает, — и, глядишь, уговорим его поделиться с нами своими знаниями.
Когда они шли по широкому коридору, Модести искоса посмотрела на Вилли и сказала:
— Если действовать, то быстро. И мы не сможем, понятно, взять штурмом «Красную перчатку». Тут нужно разыграть хороший спектакль.
— Есть у меня один замысел, — отозвался Вилли. — Правда, тебя среди действующих лиц нет, зато одним из главных героев будет Поль Хаган. Но если ставить спектакль, то прямо сейчас. Ты согласна?
— О’кей. — Она положила руку ему на запястье. — Николь была твоей подругой. По крайней мере, одной из твоих подруг. Прими мои соболезнования, Вилли.
— У меня такое ощущение, словно я сам ее убил, — грустно отозвался Вилли. — Я же знал, что она не сможет одурачить Пако. — Он пожал плечами. — Впрочем, видать, от судьбы не убежишь.
Абу-Тахир и Таррант сидели на подушках и играли в триктрак, а с десяток арабов наблюдали за игрой. Хаган сидел в кресле, закинув ногу на ручку, и что-то рисовал в альбоме. Когда Вилли и Модести появились в большой комнате, все встали.
— Что вы, что вы! — махнула рукой Модести, приглашая их снова занять свои места. Опустившись на подушку между Абу-Тахиром и Таррантом, она открыла сумочку и вытащила сигареты. Хаган приподнялся в кресле, следя за ее движениями. Вилли, сунув руки в карманы, расхаживал по комнате.
Таррант положил коробочку, из которой бросал кости, и достал зажигалку.
— Ну, что же рассказала вам подруга Вилли? — осведомился он.
— Ничего, — ответила Модести, закуривая.
— У тебя мокрая юбка и поцарапана нога, Модести. Нехорошо! Были неприятности? — спросил шейх.
— Да, Абу-Тахир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38