— Рандеву.
Услышав Вилли в динамике радиорубки «Андроника», Модести обратила внимание на усталость в его голосе. Да, ему нынче крепко досталось, но Модести знала его выносливость. Еда и несколько часов сна снова вернут его в строй.
Макуиртер в восторге затопал ногами и захлопал в ладоши. Миссис Фозергилл захихикала, почесывая свои светлые кудри. Даже Габриэль выказал признаки чувств: его губы чуть дернулись, и серые щеки слегка зарумянились.
Сняв трубку телефона и глядя на Модести, он приказал:
— Остановить машины.
— Теперь, значит, мне остается лишь продать товар, — сказала Модести.
Габриэль кивнул, кладя трубку обратно.
— Продать для меня, — поправил он Модести. — И под моим присмотром. О деталях договоримся позже.
— Об этом и речь, — сказала она, пожимая плечами. — Я же занимаюсь этим делом, чтобы получить прибыль, а не синяки.
— Продолжайте в том же духе.
— Непременно. Степень моего усердия обратно пропорциональна количеству синяков. Если меня покормят, наши сотрудничество, смею вас уверить, не пострадает.
Габриэль внимательно посмотрел на нее, потом сказал:
— Это можно. — И добавил: — Займитесь этим, Макуиртер.
В большом кабинете, окна которого выходили на гавань Порт-Саида, Таррант схватил два донесения и стал их читать.
— По-прежнему какая-то ерунда, — буркнул Хаган. Он стоял у окна и смотрел на «Мандрагору». От яхты к пирсу шел катер.
В кабинете был и третий человек в форме майора египетской армии. Он сидел за столом с тремя телефонами.
— Все сплошная чушь, — отозвался Таррант. — Донесения были от капитана «Тиберии». В первом сообщалось, что примерно в течение часа грузовое судно «Андроник» шло параллельным с ними курсом. Ничего подозрительного на борту «Андроника» замечено не было, но он на всякий случай велел орудийным расчетам занять свои боевые посты.
Во втором донесении, посланном полтора часа спустя, говорилось, что «Андроник» лег в дрейф и остался позади. Капитан извинялся за причиненное беспокойство.
— Нет, тут что-то есть, — сказал Таррант. — Не может быть, чтобы это второе судно появилось случайно.
— Но что тогда все это значит? — спросил от окна Хаган. — Что, черт побери, происходит?
Таррант промолчал. Он велел проверить, есть ли на борту «Мандрагоры» Габриэль, и теперь ждал результатов. Пять минут спустя в кабинет вошел работник порта и учтиво отдал честь майору.
— Этого Габриэля там нет, — сказал он по-английски. — Я им сказал, что он нужен для некоторых таможенных формальностей. Но его там нет. Капитан сообщил, что он ночью куда-то отбыл с другими пассажирами, только ему неизвестно, куда именно.
— Они на «Андронике», — сказал Хаган и выругался. — Равно как и Модести с Вилли.
— Возможно, но зачем? — Таррант стал устало тереть глаза. — Зачем они преследовали «Тиборию»? Что они сделали или что хотят сделать? Может, они попробовали какой-то трюк и ничего у них не вышло?
— Черт бы побрал эти алмазы! — сказал Хаган, махнув рукой. — Габриэль исчез где-то в Средиземном море. И к тому же забрал с собой Модести. Если им не удалось заполучить алмазы, она ему больше не нужна. Ну, что мы будем делать?
— Без тщательного поиска с воздуха до наступления сумерек ни на что надеяться не приходится, — сказал Таррант. — Мы не сможем установить местонахождение «Андроника».
— И что же?
— А то, что нам придется сидеть и ждать. И уповать на то, что Модести и Вилли сумеют за себя постоять.
Вилли Гарвин открыл глаза. Он лежал на спине на узкой койке в каюте. Руки в наручниках были сложены на животе.
Шесть часов назад он появился в герметично закупоренном трюме «Андроника», доложился Габриэлю, плотно поел и заснул. Он знал, что проспал шесть часов, потому что поставил свой внутренний будильник именно на этот срок.
— Не вставай, Вилли-солнышко, — услышал он. Модести пододвинула к кровати табуретку. У нее в руках были плошка с горячей водой, мыло и открытая бритва.
— Господи, где это ты раздобыла такое. Принцесса? — удивленно воскликнул Вилли.
— Попросила у Макуиртера. Он очень развеселился, но попридержал язык. И выполнил мою просьбу. В конце концов, зачем нам тут бритва? Или побриться, или перерезать себе горло. — Она стала водить мокрым куском мыла по подбородку Вилли.
— Я сам, Принцесса. Я уже большой мальчик!
— Если большой, так не спорь. Лежи и не дергайся.
— И ты справишься, несмотря на наручники?
— Не волнуйся. Когда я закончу, ты еще будешь в сознании.
Модести умело обращалась с бритвой. Еще когда она работала в Танжере на Луша, какую-то часть дня она помогала в парикмахерской при публичном доме высшего разряда. Там собирались мужчины и обменивались репликами, из которых можно было почерпнуть много ценного.
Вилли Гарвин прикрыл глаза и расслабился. Ему было приятно прикосновение прохладной бритвы, уничтожавшей щетину на его щеках. Ему было приятно лежать тут после хорошо выполненного и неимоверно трудного дела.
— Надо отдать должное Габриэлю, Принцесса, — пробормотал он уголками губ. — Крутая получилась операция.
— Круче не бывает! — Она тихонько подергала его за мочку уха. Этим она хотела напомнить, что каюта, возможно, прослушивается. Не исключено, что именно поэтому ее приглашали и в радиорубку, и в трюм — чтобы без помех установить тут микрофоны.
Вилли открыл один глаз и тут же его закрыл, давая понять, что сигнал услышан.
— Но что произойдет, когда «Тибория» прибудет в Бейрут и выяснится, что стекляшки сплыли? — спросил он. — Тут сделается жарко, очень жарко. В первом же порту сюда заявится целая армия. Найдут и блюдце, и трюм, и алмазы, и все остальное.
— Нет, я спрашивала об этом. — Модести туго натянула кожу его щеки и ловко провела бритвой. — Сегодня ночью мы покидаем судно — в компании Габриэля и других. Не знаю, правда, куда мы потом направимся. Но судно пойдет дальше, и блюдце сбросят у греческих островов — там, где должна работать съемочная группа.
— Это неплохо придумано. Но у судна все равно будут проблемы. Его видели. Два часа мы шли параллельным курсом с «Тиборией».
— Первый порт, в который оно зайдет, это Брест. К тому времени трюм примет самый обычный вид. Никто не сможет ни к чему прицепиться.
— А их не остановят в открытом море?
— Кто? — Модести положила бритву и стала насухо вытирать лицо Вилли полотенцем. — Заинтересованные стороны — шейх Абу-Тахир и британское правительство. У шейха нет военного корабля, а британцы ни за что не станут останавливать иностранное торговое судно на основании лишь очень туманных подозрений.
Вилли провел рукой по щеке и сказал:
— Спасибо, Принцесса. Просто высший класс. Я не рассказывал тебе о девице из Сантьяго?
— Кажется, нет. По крайней мере, про Сантьяго не рассказывал. — Она промыла бритву под краном и стала протирать ее.
— Девица была очень даже ничего, — мечтательно протянул Вилли. — Очень страстная. Но любила щетину. Не бороду, не выбритое лицо, а именно щетину.
— Маленькое, но безвредное извращение. — Модести закрыла бритву, положила ее на полочку и улеглась на вторую койку. — Так что же случилось, Вилли?
— Ничего такого. Я вообще пробыл там недолго. Признаться, очень непросто все время поддерживать щетину. А она, по слухам, вышла за парикмахера. Он обрабатывал подбородок и щеки машинкой. И поэтому мог отлично соответствовать ей двадцать четыре часа в сутки.
Модести улыбнулась, достала мятую пачку сигарет, вынула две, зажгла и передала одну Вилли.
— Жаль, Габриэль нас опередил, — сказала она. — Неплохой улов ты притащил с «Тибории».
— Ну, нельзя же все время выигрывать. Если бы мы вовремя узнали, что Габриэль взялся за дело, мы, по крайней мере, могли бы заработать на сбыте.
— Теперь уже поздно об этом. — Она затянулась сигаретой. — Мы останемся с пустыми руками. И это еще если нам повезет.
Вилли понял намек и изобразил легкое смятение.
— Думаешь, он может нас убрать?
— Не исключено, что он рассматривает такой вариант. Только ума не приложу, как он тогда надеется вступить в контакт с моим клиентом в Стамбуле без меня? Он, наверно, решил держать тебя в заложниках, пока все не будет доведено до конца.
— А потом?
— Ну, вряд ли Габриэль отпустит меня, а тебя уберет. Ведь я могу и запеть.
— Верно. Значит, у нас есть шанс.
— Но только если мы ведем себя тише воды, ниже травы. Запомни это хорошенько. От этого зависит все!
— Ясно. — Вилли потянулся и откинулся на подушку. Минуту спустя он спросил:
— А как там эта твоя кобыла в Бенилдоне? Она вроде собиралась ожеребиться.
Глава 17
В одиннадцать часов Макуиртер вошел в каюту Габриэля. Тот, вооружившись вилкой, сидел и угощался салатом с фруктами и орехами. Рядом стоял стакан молока. У переборки сидела миссис Фозергилл и, нахмуря лоб, решала кроссворд в журнале.
Ее неровным детским почерком пока что было вписано только три слова.
— Они беседуют, — доложил Макуиртер. — Все записывается на магнитофон. Большая ценность.
Габриэль вопросительно поднял брови, и Макуиртер пояснил:
— Переливают из пустого в порожнее.
— А конкретнее? Макуиртер прикрыл глаза.
— Беседуют о лошадях. О девице из Сантьяго, о стихах К. С. Льюиса, о том, что Блейз хочет поставить на свою машину кварцевую фару, о Новом Орлеане, о джазе Ала Херта, о том, что на аукционе «Кристи» она купила какое-то серебро. О Гарольде Пинтере — Блейз считает, что он гений, а Гарвин говорит, что он просто театральный мошенник. Еще какая-то электронная чушь насчет генератора, который он где-то там хочет установить. Об Отто Клемеере, который дирижировал оркестром — Девятая симфония Бетховена, о девице из Сингапура.
— Хорошо, достаточно. — Габриэль положил вилку. — Значит, они не говорили о том, что с ними может случиться?
— Буквально несколько слов. Они уверены на девяносто процентов, что выкрутятся — если будут вести себя хорошо.
— Ладно, — Габриэль отпил молока. Миссис Фозергилл почесала бок и, удивленно посмотрев на мужчин, сказала:
— А зачем же их отпускать?
— Вот и я про то же, миссис Фозергилл, — сказал Габриэль, чуть растягивая губы в улыбке. — Не беспокойтесь. Никуда они от вас не денутся. Но всему свое время.
Он допил молоко, оттолкнул тарелку. Вдруг глаза его зажглись предвкушением удовольствия.
— Распорядитесь насчет проектора и экрана, — велел он Макуиртеру. — Времени у нас вагон, и мы успеем еще посмотреть новый мультик.
Деревянный пирс на деревянных сваях находился на самом конце островного мыса. «Андроник» остановился в двухстах ярдах от берега, чтобы не сесть на мель. На воду был спущен моторный катер.
Ночь выдалась теплой, но для Вилли и Модести, запертых в душной кабине, она показалась прохладной, освежающей. Пока два ящика с алмазами спускали в катер по трапу, они стояли и с наслаждением вдыхали морской воздух. Они не разговаривали, но внимательно вглядывались в очертания острова, видневшиеся в свете полной луны. В монастыре на вершине холма в нескольких окнах мерцали огоньки.
По-прежнему Модести и Вилли были в наручниках. Когда они спустились в катер, там уже сидело четверо. За ними спустились Борг и миссис Фозергилл, и наконец Макуиртер и Габриэль. Катер медленно двинулся к пирсу. Когда они вылезли, то заметили, что «Андроник» уже отходит.
Полчаса ходьбы, и они оказались у подножья холма, откуда начинались ступеньки, которые вели вверх к монастырю. Борг с пистолетом в руке шел за пленниками. За ним следовали Габриэль и Макуиртер. Впереди миссис Фозергилл и четверо мужчин тащили ящики, сменяя друг друга.
Пока они шли, Модести внимательно разглядывала монастырь, пытаясь не только запечатлеть в сознании его внешние очертания, но и вычислить то, что находится внутри. Она знала, что Вилли делает то же самое.
Отворились тяжелые дубовые двери, и Вилли с Модести оказались в огромной кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38