— Блондинка упражняется. Похоже, это та самая знаменитая миссис Фозергилл. Спуталась с ним пару лет назад, верно? — осведомился он, на что Модести ответила:
— Что-то в этом роде.
— Думаешь, Габриэль уже знает, что мы с тобой вышли на тропу войны. Принцесса?
— Скорее всего, знает. Уж больно мы постарались. Но пока его это совершенно не волнует. Давай вернемся в Каир и попробуем немного изменить ход событий.
Вилли завел мотор, и «понтиак» стал плавно набирать скорость. Когда город остался позади, машина стремительно рванулась по шоссе через пустыню.
Два часа спустя они уже были в каирском квартале Копт. «Понтиак» въехал во двор дома, выстроенного в подчеркнуто арабском стиле. В центре двора бил фонтан. Окна были с витражами.
Слуга, молодой человек в белом костюме, отвел их в большой зал, вымощенный мрамором. Мебель была антикварная, европейская, и, кроме того, там было множество старинных арабских украшений.
— Старина Хаким, видать, в большом порядке, — изрек Вилли, разглядывая золотые часы в виде шара, висевшие на цепях в углу зала. Тут отворилась дверь, и появился сам Хаким. Это был стройный элегантный египтянин в темном костюме с белой рубашкой и бордовым галстуком-бабочкой. Модести знала, что ему семьдесят лет, но по виду было трудно дать ему больше пятидесяти пяти.
— Мисс Блейз, — произнес он мягким тягучим голосом, — я был счастлив получить ваше письмо. — По-английски Хаким говорил почти без акцента. Он подошел к ней, улыбаясь, и пожал руку. — Рад приветствовать и мистера Гарвина. У нас было немало приятных и полезных контактов, не так ли?
Он подставил стул для Модести, учтивым жестом пригласил садиться Вилли, а сам расположился на узком диване у стены.
— Мы опять вернулись к прежним делам, — сказала Модести. — Но сейчас все куда серьезнее. Алмазы. На сумму в десять миллионов фунтов.
Улыбка на лице Хакима сделалась чуть более напряженной, но в остальном он сохранил на лице выражение незаинтересованной приветливости.
— Сколько? — коротко спросил он.
— Для вас полмиллиона.
Хаким укоризненно развел своими изящными руками с длинными пальцами.
— Право, мисс Блейз. Сбыть такое огромное количество алмазов — тяжкий и долгий труд. Вы это сами прекрасно понимаете. Если уж браться за это, то никак не меньше чем за двадцать процентов.
— Я не могу согласиться на двадцать процентов, — возразила Модести. — У меня есть собственные расходы.
— Ну, тогда пятнадцать. Сомневаюсь, чтобы мои конкуренты в Европе взяли меньше. И уж во всяком случае на Ближнем Востоке никто не согласится на меньшее.
— За «железным занавесом» тоже хотят алмазы, — отозвалась Модести. — Я получила твердое предложение от их представителя — они готовы купить все сразу за девять миллионов. — Она дружески улыбнулась. — То есть десять процентов. Если вас это не устраивает, тогда мы напрасно тратим время.
— Позвольте узнать, где находятся алмазы в настоящий момент, мисс Блейз? И если они не у вас, как вы, если не секрет, надеетесь завладеть ими.
— Хаким, не прикидывайтесь простачком.
— Прошу меня простить, — Хаким развел руками, выражая сожаление. — И за наивные вопросы, и за то, что, конечно, я не смогу сотрудничать на таких условиях. Мои нынешние расходы не позволяют мне вступать в соревнование с джентльменами из высших политических сфер.
— Ну, хорошо, а если я предложу вам семьсот пятьдесят? — сказала Модести, в упор глядя на него.
— Увы, и это исключено. Не оправдывает хлопот. Не желаете ли чего-нибудь освежающего?
— Спасибо, но у нас много дел. Жаль, конечно, что нам не удалось договориться, Хаким, но, надеюсь, вы будете помалкивать о нашем разговоре.
Он встал и с улыбкой сказал:
— Проявлять несдержанность было бы неразумно. Коль скоро вы вернулись к прежним делам, я не сомневаюсь, что еще возникнут ситуации, когда мы сможем быть полезны друг другу.
— Вне всякого сомнения, Хаким. Всего наилучшего. Когда «понтиак» Модести и Вилли выехал со двора, Хаким позвал своего слугу.
— Мне нужно решить важное дело, Назир, — медленно сказал он, — но сперва мне необходимо немного расслабиться. Передай Фионе, что она мне понадобится сегодня днем.
В девять часов вечера Вилли и Модести оказались в маленьком кафе с баром в районе Муски. Модести распустила волосы, затем собрала их в большой пучок на затылке. На ней почти не было грима и ногти были без лака. Поверх свитера и черных джинсов она накинула легкий плащ.
Вилли был в темной куртке. На них обоих были высокие ботинки из крепкой кожи на шнуровке и с непромокаемой резиновой обшивкой, закрывавшей подошвы и рант.
Они пили пиво и тихо переговаривались по-немецки. Официант был уверен, что эта парочка — из группы немецких техников-специалистов, которых было здесь немало.
— Ну что, когда сделает свой ход Габриэль? — спросила Модести своего спутника, на что тот ответил:
— Возможно, сегодня, но скорее всего, завтра. Все зависит от того, как быстро примет решение Хаким.
— Ты ведь имел дело с Хакимом больше, чем я, и знаешь его лучше. Думаешь, он доложит о нашем визите Габриэлю? — спросила Модести, делая глоток.
— В этом я не сомневаюсь. Но Хаким не любит торопиться. Сегодня он переспит с девицей, потом вкусно поест, выпьет, послушает музыку, подумает и примет решение рассказать все Габриэлю.
— Почему?
— Потому что так ему спокойнее. Габриэль убивает тех, кто его раздражает, ты — нет. В конце концов к этому выводу и придет Хаким.
— Вот и прекрасно.
Вилли выпил пива, оглянулся.
— У нас есть еще неделя, прежде чем корабль пойдет по каналу. Поэтому нам еще придется погулять, пока не выступит Габриэль.
— Да. Но он вскоре нанесет удар.
— Надеюсь, что он не ударит слишком сильно.
— Этого не произойдет, Вилли. То, что я наплела Хакиму, не позволит Габриэлю сразу от нас избавиться. Он захочет использовать нас. — Модести отставила пустой стакан. — Давай двигаться. Надо дать им шанс.
Вилли расплатился, и они вышли на узкую улочку, где стоял у обочины их «понтиак». У стены на корточках сидел нищий, что-то бормоча. Вилли бросил одну монету ему, а вторую — мальчишке, который сторожил машину. Он сел за руль, а Модести устроилась рядом.
Не успели они проехать и пятидесяти ярдов, как с заднего сиденья поднялась фигура, и в спину Вилли уперлось дуло револьвера. Голос с акцентом сказал:
— На площадь Атабе. Потом скажу, куда дальше. Модести почувствовала, как ее отпускает напряжение. Чуть повернувшись, она спросила:
— А если мы не захотим туда ехать?
— Оружие с глушителем, — послышался голос из темноты. — Буду стрелять. Причем сначала вам в ногу.
Модести кивнула:
— Поезжай, Вилли.
От площади Атабе они повернули на юг, к площади Абдин. Пять минут спустя, когда они оказались в переулке среди маленьких домиков, неизвестный велел остановить машину.
— Пока вы выходите, мисс Блейз, мой револьвер нацелен на Гарвина, — сообщил голос. — Когда выйдете, станьте спиной ко мне, не отходите далеко. Вы будете у меня на прицеле, пока станет выходить Гарвин.
Все было задумано вполне профессионально. Выбираясь из машины, Модести краем глаза увидела человека. Он был невысокого роста, смуглый, жилистый, в синем в полоску костюме и в темной шляпе. Он провел их по короткой аллее к дому, потом они оказались в его задней части. За кухней начинался коридор с двумя дверьми по правой стороне.
— Во вторую дверь, — распорядился человек с револьвером. Вилли открыл ее, пропустил вперед Модести, потом вошел сам. Человек последовал за ними и закрыл за собой дверь.
— Боже! — недовольно воскликнул Вилли. — Давно не виделись!
Из потертого кожаного кресла им навстречу поднимался Таррант. Он держался невозмутимо, но в глазах его была усталость. У закрытого ставнями окна, спиной к нему, стоял Хаган, сунув руки в карманы и чуть ссутулившись. Глаза его были как лед, на скулах играли желваки.
— Спасибо за коктейль, — сказал он металлическим голосом, глядя на Модести.
— Минуточку, Хаган, — поднял руку Таррант. — Присаживайтесь, Модести.
Она продолжала стоять. Кивнув на человека за спиной Вилли, она спросила:
— А это кто?
— Альберт Александру, наш агент в Каире, — ответил Таррант. — Он не отступал от вас ни на шаг с момента вашего появления в этом городе.
— Ясно, — резко сказала она и добавила: — Вы понимаете, что, быть может, уничтожили единственный наш шанс?
— Шанс на что? — столь же резко отозвался Таррант. — До меня дошли слухи из достоверных источников, что Модести Блейз взялась за старое, что она решила восстановить Сеть. Установлено, что она встречалась со старыми контактами в Риме, Афинах, Бейруте, а также кое-где еще. Кроме того, мне сообщили, что сегодня она посетила крупнейшего скупщика краденого на Ближнем Востоке. Позвольте узнать, с какой целью?
Модести отвернулась, вытащила из кармана джинсов пачку сигарет и присела на ручку кресла.
— Расскажи, Вилли, — попросила она.
— С превеликим удовольствием, — отозвался тот. Не проявляя излишней поспешности, Вилли обернулся и ребром ладони ударил Альберта Александру по руке, в которой тот держал револьвер. Затем схватил его за запястье и прижал руку к двери. Костяшками кулака он ткнул по тыльной части кисти и подхватил оружие, когда то выпало из онемевших пальцев. На всю операцию у него ушло не больше секунды.
Вилли положил револьвер на стол и как ни в чем не бывало примостился на его уголке.
— Знаете, что решила сделать Принцесса, чтобы вы не запороли эту вашу чертову операцию? — коротко спросил он. — Она выразила желание сыграть роль наживки. Чтобы заинтересовать одну зубастую щуку.
Таррант посмотрел на сохранявшего неподвижность Хагана, затем опять на Вилли.
— Нельзя ли растолковать поподробнее? — попросил он.
— Запросто, сэр Джи. Все проще простого. Единственный способ понять, как Габриэль намерен захватить ящики с камешками, — это оказаться рядом с ним. Поэтому мы сделали все, чтобы люди Габриэля могли выйти на нас. Потому-то этот ваш человек не остался без руки, когда наставил на нас в машине свою пушку. Мы-то думали, что он из шайки Габриэля.
Повисло тяжелое молчание. Таррант и Хаган уставились на Модести. Хаган смущенно пожал плечами и сказал:
— Вы сошли с ума. Вам прямая дорога в дурдом.
Модести посмотрела на него и, выпустив клуб дыма, сказала:
— Мы делали это и раньше.
— Что же случилось бы, если бы Габриэль вас поймал? — спросил Таррант. — Вы надеетесь, он посвятил бы вас в свои планы?
Вместо Модести ответил Вилли.
— Почему бы и нет, — сказал он. — Но если и не посвятил бы, мы были бы с ним рядом, когда он начал бы свою операцию.
— Вы бы лежали на дне гавани Порт-Саида в бетонных сапогах, — презрительно фыркнул Хаган. — Неужели вам не понятно, что это глупость?!
Модести покачала головой.
— Габриэль не причинил бы нам никакого вреда. Мы об этом неплохо позаботились.
— И сколько бы он позволил вам оставаться в живых? — ехидно спросил Хаган. — Да и если бы вы даже узнали, что хотели, как вам удалось бы от него уйти?
— Мы бы оставались в живых довольно долго, — ответила Модести, — а насчет второго вопроса скажу так: это непросто, но именно для этого, наверно, вы нас и пригласили, правильно? Мы бы играли с листа.
— Сильно сомневаюсь, что я бы позволил вам такое, — сказал Таррант и, посмотрев на Хагана, спросил: — По-вашему, это может сработать?
— Так поступают самоубийцы, — отрезал Хаган.
— Мне тоже так кажется, — кивнул Таррант. — Вы уж нас извините, Модести.
— Вы не можете нам это запретить, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Мы с Вилли намерены довести дело до конца, и вам лучше не совать нам палки в колеса. Мы сейчас в Египте, сэр Джеральд, а тут ваше влияние не так велико, как в других странах. Зато я тут кое-что могу. У меня есть много хороших верных друзей, которые занимают высокие посты и которые будут счастливы помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38