– Как я могу знать? – пожала она плечами. – Вы так доверчивы.
– Я никому не показывал, будьте спокойны, – сказал я.
– Конечно, это пустяки, – произнесла она уже более спокойным голосом. – Но некоторые люди обладают особенной способностью воображать Бог знает какие вещи… Вы, например, что подумали?
– О чем? – спросил я.
– О словах, которые были написаны на оборотной стороне марок.
– Это меня, конечно, немного заинтриговало, – ответил я уклончиво. – Но я решил, что вы мне объясните, в чем дело.
– Конечно, и вы сразу увидите, что вся эта история не стоит того, чтобы волноваться.
– Я и не волновался, дорогая Софи.
– Неужели? – она посмотрела мне прямо в глаза. – Во всяком случае, вы подумали, что я веду шифрованную переписку.
– Этого нельзя отрицать, – улыбнулся я. – Мне только показалось странным, с кем вы могли вести подобного рода переписку.
– Это простое ребячество! – произнесла Софи. – Но вы угадали.
Мое сердце забилось сильнее.
– Значит, написанные на оборотной стороне марок слова были адресованы действительно вам? – спросил я дрожащим голосом.
– Нет. Я их писала сама.
Я бросил на нее полный ужаса взгляд. Это объяснение было хуже всего, что я мог ожидать.
– Не волнуйтесь напрасно, – продолжала Софи. – Я писала просто-напросто своей подруге по пансиону Сесилии Томази, которая живет теперь в Генуе.
Я вздохнул свободнее.
– Понимаете, мне она может писать все, что ей вздумается, так как моих писем никто не читает. Но у Сесилии очень строгая мать, и, чтобы иметь возможность свободно обмениваться мыслями, мы придумали этот способ переписки. Я пишу ей самые бессодержательные письма и вкладываю в конверт марки, якобы для ее коллекции.
– Это очень остроумно! – согласился я.
– Не правда ли? Это идея Сесилии.
Она замолчала и посмотрела на меня. Объяснение рассеяло часть моих подозрений, но далеко не все. Я дорого бы дал, чтобы иметь возможность задать ей вопрос, о чем именно писала она своей подруге и что означали два терзавшие меня слова: «раскаяние» и «преступный».
Она как будто прочла мои мысли.
– Вас, вероятно, интересует, о чем я могла писать Сесилии? – сказала она.
– Это меня не касается, – смущенно ответил я.
– Даже очень касается. Так как я писала именно о вас.
– Обо мне? – удивился я.
– Ну, конечно. Неужели вы не видели ваших инициалов?
– Тел… А. Б… – невольно повторил я написанное на марках.
– Ну, вот видите! Это должно было означать: телеграфируйте на имя госпожи Антонин Бонассу. Ага! теперь вы начинаете понимать.
Действительно, моя физиономия прояснилась. Для этого достаточно было одного сочетания слов «госпожа Антонин Бонассу».
– Слушайте дальше, – продолжала Софи. – Я сообщила Сесилии о нашей будущей свадьбе и посвятила ее в наш план – обвенчаться за границей. Кроме того, я подумала, что лучше всего будет избрать для этого Геную, и просила Сесилию помочь нам привести в исполнение этот замысел. Вы понимаете сами, что мне было нелегко написать ей об этом, так как многие отнесутся к моему поступку с совершенно справедливым неодобрением. Ведь в конце концов могут сказать, что я бежала с вами из дому. Это более чем легкомысленно. Кроме того, я должна бросить на произвол судьбы женщину, которой я все-таки многим обязана. Иногда я даже раскаиваюсь.
– Раскаиваетесь! – радостно воскликнул я.
– Постойте, – сказала вдруг молодая девушка, – я просто-напросто покажу вам черновик этого письма. Это будет лучше всего и избавит вас от необходимости ломать голову над каждым словом.
Она открыла висевшую у нее на руке сумочку и достала из нее клочок бумаги.
– Это совершенно лишнее, – запротестовал я из вежливости…
– Нет, нет, прочтите! – настойчиво произнесла Софи, передавая мне бумагу.
Мне пришлось уступить, и я прочел следующее: «У меня прекрасный план. Я не так глупа, чтобы пожертвовать собой ради госпожи Монпарно. Я буду венчаться в Марселе или в Генуе, если ты не откажешься мне помочь. Телеграфируй госпоже Антонин Бонассу. Иногда меня охватывает раскаяние. Успокой меня и скажи, что не считаешь мое поведение преступным».
Глубокое возмущение самим собой наполнило мою душу. Бедная Софи! Она только и думала о нашем будущем счастье, а я осмелился оскорбить ее самыми недостойными подозрениями.
– Теперь вы знаете все, – продолжала она, – и я могу быть спокойна. Поговорим о другом. Что с вами было за это время? Где вы пропадали? Да… Могу сообщить вам приятную новость. Страховое общество после многих отсрочек решило, наконец, выполнить свое обязательство. Я получила извещение, что на мое имя заготовлен чек, по предъявлению которого я могу получить двести тысяч франков в любом из городов, где мне будет угодно. Конечно, я выберу тот город, где мы поселимся после свадьбы, так как весь наш план остается без изменений, не правда ли?
– Конечно! – ответил я. – К сожалению, все, что я должен сообщить вам, далеко не так приятно.
– Неужели? – внезапно побледнела Софи.
– Судите сами. Мое положение становится все более и более тяжелым. Проклятый Дольчепиано устроил мне такую ловушку, что я окончательно потерял возможность выпутаться из этой ужасной истории.
– Что вы хотите сказать? Ради Бога, говорите скорей! – взмолилась Софи.
– События, несмотря на кажущийся застой, пошли необычайно быстрым ходом. Прежде всего, арестован Саргасс.
– Саргасс арестован! – воскликнула она.
– Да, вследствие протокола, подписанного мной, то есть Падди Вельгоном. Понимаете?
– Как вы могли сделать такую неосторожность? – взволнованно воскликнула Софи.
– Увы, ее сделали за меня, – печально произнес я. – Я подозреваю, что тут не обошлось без Дольчепиано.
– Но под каким же предлогом арестован Саргасс?
– Во-первых, как обвиняемый в покушении на мою жизнь. Он действительно хотел меня убить. А во-вторых, по делу об убийстве господина Монпарно.
– Его подозревают?
– В грабеже и сообщничестве. Удалось найти деньги и товар, бывший в красном чемодане.
– Неужели?
Молодая девушка была заметно взволнована. Я рассказал ей все, что произошло со времени нашего последнего свидания. Она слушала меня с глубоким интересом.
– Чего же, собственно, добивается этот Дольчепиано? – спросила она, когда я кончил свой рассказ.
– Кто знает? – пожал я плечами. – Может быть, он надеется воспользоваться арестом Саргасса и бежать. Другого объяснения нет. Но если у него такой расчет, он ошибется: Саргасс не будет молчать.
– Конечно, – согласилась Софи.
– Если ему только что-нибудь известно, – добавил я. – Но, вероятно, он в курсе дела. Итак, не сегодня завтра убийца господина Монпарно будет известен.
– Да, это неизбежно, – задумчиво произнесла Софи.
– Но, простите мне этот эгоизм, меня беспокоит другой вопрос. Что будет со мной? Меня, конечно, вызовут на очную ставку с Саргассом. Ведь главный его обвинитель – я. И тогда моя тайна раскроется. Подумайте, какой это будет скандал!
– Ужасный скандал! – как эхо, повторила она.
Я видел, что эта перспектива волновала ее не менее меня.
– Я не могу без ужаса подумать, что меня ожидает. Разве я смогу отрицать свое самозванство? Наконец, если бы даже я решился на что-нибудь подобное, достаточно будет вызвать подлинного Пади Вельгона, и моя ложь будет доказана. Падди Вельгон вернулся.
– Вернулся?! – воскликнула Софи.
– Это было для меня последним ударом. Он, конечно, не преминет заинтересоваться этой историей и быстро поймет, в чем дело. Кристини был у меня и сейчас же укажет ему, кто воспользовался его именем. С минуты на минуту он может явиться сюда.
– Вы правы. Бедный Антонин! – прошептала Софи. – И все это случилось из-за меня!
– Не обвиняйте себя, – нежно произнес я. – Мне первому пришла в голову мысль разыграть из себя сыщика. Вы только посоветовали продолжать.
– Но это-то и погубило вас. Я не могу допустить, чтобы вы пострадали из-за меня, Антонин.
– Может быть, вся эта история кончится благополучнее, чем мы думаем, – попробовал я улыбнуться. – Мне сделают выговор, и только. Самое неприятное это приезд самого сыщика. Он, конечно, не погладит меня по головке.
– Подождите, дайте мне немного собраться с мыслями, – сказала Софи.
Я послушно замолчал.
– Да, это единственный выход, – прошептала она после нескольких минут молчания. – Надо уехать.
– Уехать?!
– Да. Мы уже когда-то говорили об этом. Помните? Это для вас единственный способ избежать последствий нашего легкомыслия.
– Вы думаете? – неуверенно произнес я.
– Непременно. Иначе вас ждут большие неприятности. Вам необходимо скрыться.
– Все равно, рано или поздно, меня найдут, – сказал я.
– Если вы поселитесь за границей – никогда. Ваше преступление не настолько велико, чтобы подымать на ноги всю полицию. В сущности говоря, это не более, как мистификация. Пройдет немного времени и все о ней позабудут. Кроме того, есть средство избежать какого бы то ни было допроса.
– А именно?
– Ответить на все вопросы заранее.
– Каким образом?
– Письменно. Сейчас я вам объясню. Мой план уже готов. Я давно об этом думала, обстоятельства только ускорили мое решение.
– Я вас слушаю.
– Да, вот еще что. Вы приготовили все необходимые для нашего венчания бумаги?
– Приготовил, – ответил я, вставая со стула и направляясь к шкафу, где лежали все мои вещи.
– Вот, – протянул я ей толстый конверт. – Здесь мое метрическое свидетельство и свидетельства о смерти моих родителей. Все в полном порядке.
Она внимательно пробежала глазами все три документа.
– Хорошо, – проговорила, наконец, она, кладя конверт с бумагами на стол, – теперь вот что я хочу предложить вам: уедем вместе.
– Дорогая Софи! – воскликнул я. – Неужели вы хотите принести такую жертву?
– Вы думаете, это будет жертва? – лукаво улыбнулась она. – Напрасно. Жить под одной кровлей с госпожой Монпарно становится невыносимо. У нее всегда был неприятный характер, но теперь он становится все ужаснее. Узнай она – а это случится рано или поздно – о вашей истории, она способна будет восстать против нашего брака.
– У нее нет никаких прав на вас! – возмутился я.
– Самое лучшее избежать каких бы то ни было осложнений. Я совершенно независима, так как два дня назад исполнилось мое совершеннолетие.
Это известие привело меня в восторг, так как разрушало серьезное препятствие.
– Итак, вот что я надумала, – продолжала Софи. – Вы отправитесь в Геную…
– На самом деле или как в первый раз?
– На самом деле! И не позже завтрашнего утра. Там вы будете ожидать меня. Я приеду, как только мне удастся собрать все необходимые для нашего брака документы, и мы обвенчаемся.
– Как мне благодарить вас! – воскликнул я.
– Будьте послушны. Мы должны быть очень осторожны, так как за нами могут следить. Запомните, что я вам скажу.
Я слушал ее с глубоким вниманием, не позволяя себе ни одного противоречия. Да у меня и не было ни малейшего желания противоречить, так как я ничего не понимал во всех этих необходимых формальностях брачной церемонии и, слушая Софи, был уверен, что она обо всем справилась, и мы не встретим в Италии ни малейшего затруднения.
– Само собой разумеется, – наставляла она меня, – ваш отъезд должен произойти на этот раз на глазах у всех, и вы уедете под вашим собственным именем.
– Должен я сказать, куда еду?
– Конечно.
– В Геную?
– Нет, в Марсель. Надо сбить с толку любопытных и избежать преследования. Поэтому вы возьмете билет в Марсель и доедете только до Канна.
– Зачем же напрасно тратить деньги, – заметил я.
– Мы богаты, – рассмеялась Софи. – Да и наконец, чего не пожалеешь ради приобретения спокойствия. В Канне вы сядете на экспресс, идущий через Вентимилль в Геную.
– Где и буду вас ждать?
– Где и будете меня ждать! – улыбнулась она. – К тому времени, я думаю, все будет готово для того, чтобы я преобразилась в мадам Бонассу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29