И если я не теряюсь в Урсынове или в любом другом многолюдном варшавском районе и не пропала ни в одном зарубежном городе, где бывала, почему именно в Амстердаме я должна пропасть среди толпы? Кроме того, мне кажется, вы оба когда-то были в этом городе впервые и полиция не депортировала вас домой. А если уж вы так обо мне заботитесь, то дайте мне путеводитель по Амстердаму и деньги на проезд и на обед, а также можете отвезти меня в N. и посадить в поезд.
Последнее предложение остудило их заботу обо мне, так как его осуществление отняло бы у них много времени. Поэтому Войтек, перебрасываясь с Эльжбетой загадочными репликами по поводу моего упорства, снабдил меня путеводителем и, вздыхая, выложил деньги.
– Не ждите меня до вечера, – объявила я победоносно, выходя из дома.
На вокзал в N. я попала точно за десять минут до отхода амстердамского поезда. В вагоне были очень удобные сиденья, обитые материалом под красную кожу, везде стояли урны и пепельницы. Большинство пассажиров оказались молодыми людьми. Удивительно, что я раньше не замечала, как много повсюду молодежи. Меня заинтересовали две девушки с таким макияжем, какого я прежде не видела: одну сторону лица наискосок от виска до рта пересекала волнистая серая линия, что придавало лицу необычное выражение. Но это наверняка была не последняя новинка макияжа, так как, кроме меня, на девушек никто не обращал внимания.
Мне не захотелось листать путеводитель, и я начала смотреть в окно. Однако пейзаж был совершенно неинтересным, плоским: ухоженная местность, опрятные поселки. Едва я успела подумать, что в этой стране не видно никаких строек, как на горизонте появилась знакомая картина: горы вырытого грунта, подъемные краны, растущие в небо серые бетонные плиты. Я сразу почувствовала себя значительно легче. Однако впечатление испортил вид следующего новенького поселка: нигде никаких выбоин, завалов, сломанных плит и брошенных бетономешалок.
Наконец, через полтора часа, поезд въехал на вокзал в Амстердаме. Я резко поспешила к выходу.
Площадь перед вокзалом показалась мне типичной привокзальной площадью с трамвайными и автобусными остановками, с толпой людей, быстро расходящихся в разных направлениях. Ничто здесь не свидетельствовало о том, что я оказалась в международной метрополии. А вид трамваев, о которых каждый варшавянин знает, что это устаревшее средство транспорта, придал мне уверенности в себе. Я почувствовала себя как утенок Таш-Таш из детской сказки, который двинулся знакомиться с миром в ближайшую лужу. Правда, я двинулась в городской музей.
Хотя здание музея было старым, войдя в него, я почувствовала себя действительно в большом городе. Огромный холл, кассы, гардероб, стойки с буклетами, слайдами, неоновые надписи и толпа людей, прекрасно ориентирующихся во всем этом. В проходе мелькнуло чье-то знакомое лицо, но тут же пропало, и я даже не успела задуматься, кто это.
В зале Рембрандта я снова наткнулась на это лицо и только через минуту опознала в нем Ганса – немецкого гостя, которого Эльжбета привозила на обед. Он находился в обществе молодой, но не очень привлекательной девицы. Мы обменялись вежливыми поклонами. Я решила, что расскажу Эльжбете об этой встрече и не забуду добавить, что ее подопечный уже не выглядит одиноким. Это будет моя маленькая месть за ее хихоньки-хахоньки над «моим» голландцем и за то, что она рассказала о нем Войтеку.
Я вышла из музея уставшая и голодная, раздумывая, где бы поесть. Идти в бистро у меня не было настроения, предпочитаю нормальные закусочные. Поэтому я беззаботно шла по улице, высматривая такую закусочную. В какой-то момент, когда я посмотрела на другую сторону улицы, мне показалось, что среди машин мелькнула знакомая вишневая «тойота», но я тут же опомнилась: «тойот» вишневого цвета в Амстердаме наверняка много. Хотя я была бы не против того, чтобы это оказалась именно та «тойота» и чтобы из нее вышел высокий голландец, с которым мне было бы легче найти милую сердцу закусочную. К сожалению, вишневая «тойота» пропала в перспективе улицы, а я потащилась дальше мимо каких-то бистро и ресторанов, но все эти заведения не казались мне уютными.
Наконец я наткнулась на маленький китайский ресторанчик. Узкоглазая официантка подала мне меню, в котором названия блюд звучали таинственно и ни о чем не говорили. Я сделала выбор наугад. Блюдо оказалось превосходным, а порции хватило бы на двоих.
Когда я вышла из ресторана, день клонился к вечеру.
На улицах начали загораться фонари. В торговых рядах светились уже десятки гирлянд электрических лампочек и полукругов, вызывающих ассоциации с ярмаркой или цирком. Но только это и вызывало такие ассоциации. А великолепные витрины магазинов подчеркивали, и даже слишком, принадлежность Амстердама к большим городам.
На тротуарах было многолюдно и пестро. Лица прохожих – разного цвета, от эбенового дерева и бронзы до пожелтевшего пергамента и молочной белизны.
В мою программу входило еще посещение музея Ван Гога и знаменитого квартала любви. Быть в Амстердаме и не увидеть витрины с девушками на продажу – да как же я смогу потом смотреть в глаза моим варшавским приятельницам!
В музее Ван Гога уже не было такой ужасной толкотни, как в городском музее, а может, и время дня имело значение. Чуть ли не первый, с кем я столкнулась в гардеробе, был Ганс. На этот раз один, его приятельница, видимо, была сыта культурными мероприятиями.
Мы стояли слишком близко друг от друга, чтобы не поздороваться. Вместе мы поднялись по лестнице на галерею. Я свернула вправо, а он поколебался и, должно быть, решил, что ему не следует идти в противоположном направлении, так что оставшуюся часть мы осматривали вместе.
Когда мы вернулись в гардероб, он предложил пойти выпить кофе. Я посмотрела на часы. Шел седьмой час, а последний поезд, на котором я могла бы поехать в N., чтобы потом добраться до местного Урсынова, отходил в девять с минутами. Но ведь мне еще хотелось увидеть девушек в витринах. Однако сильнее всего хотелось выпить большую чашку кофе.
– Хорошо, – согласилась я на предложение Ганса, – но у меня мало времени.
– Вы спешите домой? Я кивнула.
У Ганса была машина, но это оказалось для меня очень некстати, так как он предложил потом отвезти меня на станцию. Это нарушало мои планы. Но не могла же я ему признаться, что хочу еще посмотреть квартал разврата. Пожилая женщина, посещающая музеи, дискутирующая о живописи и спешащая в запретный район, – нет, я не могла так шокировать Ганса! Однако ни одна разумная отговорка не приходила мне в голову, и я сдалась. Только бы он не захотел посадить меня на поезд!
Я поблагодарила Ганса за его предложение, добавив:
– Если, конечно, это не доставит вам слишком много хлопот… Правда, я хотела бы еще встретиться со знакомыми, но уже не выдержу. Позвоню им с вокзала и извинюсь.
Я решила, что после такой информации он не будет навязываться с провожанием. Однако перед вокзалом предусмотрительно не позволила ему выйти из машины, и мы сердечно распрощались.
Я пробыла в зале ожидания пять минут. Выходя из вокзала, внимательно осмотрелась, чтобы убедиться, не застряла ли машина Ганса в какой-нибудь пробке перед красным сигналом светофора.
На автобусной остановке я осмотрела ожидающих и спросила пожилого мужчину, по виду местного, о районе утех.
Он внимательно посмотрел на меня и с отвратительной усмешкой ответил:
– Секс-магазины, наверное, уже закрыты…
Меня чуть удар не хватил! Однако я взяла себя в руки и, глядя ему прямо в глаза, спросила:
– Как туда проехать?
– Ни трамваи, ни автобусы по тем улицам не ходят. Можно доехать до Пли-Дам на автобусе… – он назвал номер, – это пять остановок, дальше спросите. – Отвратительная усмешка не сходила с его губ.
Не поблагодарив, я повернулась на каблуках. Другой возможности побывать там у меня не было.
Оказалось, он сел в тот же автобус, что и я, и все время ко мне присматривался. Я думала – взорвусь. Выходя, я увидела, что он тоже вышел. Это было уже слишком! Я бросилась на другую сторону улицы, даже не обратив внимание на то, что в этот момент зеленый свет светофора погас. К счастью, я оказалась быстрее, чем двинувшиеся машины.
Откровенно говоря, такое неприятное начало вечерней прогулки охладило мое желание идти в квартал утех, но я не люблю отступать. Да и чем я потом смогу ошарашить моих варшавских приятельниц? Однако у меня уже не хватило отваги спрашивать у кого-либо направление. Из схематического плана города я знала, что вблизи этого квартала есть канал, но в этом городе, куда ни пойди, везде каналы.
Я шла наугад и минут через десять или больше выбралась на улицу, идущую вдоль канала. Народу здесь было уже мало. Я перебралась через какой-то мостик, прошла по какой-то улице, а потом наугад свернула налево.
У меня уже создалось впечатление, что я очутилась совершенно в другом городе. Изредка попадались прохожие, в основном мужчины. В один прекрасный момент я увидела стоящего под стеной парня. В слабом свете уличного фонаря он казался похожим на черта. У него было худое зеленоватое лицо с полузакрытыми глазами. Мне показалось, что ему плохо и требуется помощь. Но, подойдя ближе, я поняла, что парень пребывает в наркотическом трансе. Я огляделась. Недалеко от меня на другой стороне улицы стояла пара, сжимающая друг друга в объятиях. Быстрыми шагами я прошла мимо молодого наркомана. В глубине следующей улицы увидела на высоте первого этажа светящиеся красные шары. Как во французской песенке, которую пела когда-то моя тетка: «Красный фонарь, скромно обозначающий вход…» Знаменитые красные фонари, символ запретных храмов! И вот я попала сюда!
Взглянула на часы – ровно половина восьмого. Я не задержалась у секс-магазина, витрины которого освещались с краев мощными светильниками. Но перед домом с красным фонарем замедлила шаг и почувствовала себя страшно глупо. Я ведь не остановлюсь перед витриной, на которой девушка выставляется как товар, – ясно, что я не буду покупателем, а осматривать ее как экзотического зверя в зоопарке по крайней мере оскорбительно, и у меня нет никакого права ее оскорблять. Но совсем не посмотреть?! Тогда зачем я здесь толкусь?
Чувствуя себя крайне неловко, я прошла мимо витрины, искоса поглядывая на молодую девушку за стеклом. Она не походила на законченную представительницу этой профессии. Это была очень эффектная блондинка, ярко накрашенная. В изящном нижнем белье она сидела в стильном кресле на фоне бронзовой портьеры и выглядела прелестно.
Следующая витринная девушка была потрясающе красивой, но обильный макияж больше сочетался с ее профессией. Еще одна, такая же молодая и хорошо сложенная.
Недалеко от конца улицы, на другой стороне, за изгибом стены осветилась витрина еще одного секс-магазина. Мне захотелось посмотреть и ее. Однако у меня не хватило бы смелости осматривать витрину при людях, и я осторожно огляделась вокруг. Улица была пуста. Я перешла на другую сторону и только завернула за угол, как из-за ворот впереди раздался гул многочисленных шагов. Я быстро спряталась за угол. Судя по голосам, из ворот выходила группа мужчин, к тому же не было слышно стука женских каблуков, раздавалось лишь шарканье подошв об асфальт. Через минуту я осторожно выглянула из-за угла. Двое мужчин тащили между собой женщину, поддерживая ее под руки. Третий шел за ними, почти вплотную. Когда они проходили мимо витрины секс-магазина, один из мужчин повернулся и что-то сказал идущему сзади. В свете витрины я узнала его сразу, это был тот самый сыщик, который орудовал в доме Войтека и которого я еще раньше видела на вокзале в Утрехте.
Судя по манере их поведения, а особенно по тому, как они тащили женщину, я решила, что они «накрыли» тут какой-то притон и сейчас волокут пойманную птичку в клетку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30