Надо сделать втык!
- Распечатай мне в натуральную величину и в цвете! - приказал Берестов. - А если есть какая-нибудь аннотация, скачай и её.
Через пять минут Вячеслав принес репродукцию и пояснение к ней на английском языке. Берестов чуть не потерял дар речи.
- Что-то не так? - забеспокоился Слава.
- Бывают же такие совпадения, - пробормотал журналист, чувствуя, как лоб покрывается испариной. - Вот полюбуйся!
Берестов достал из стола рисунок Климентьевой. Он был идентичен репродукции египетского барельефа даже по цвету: египетский барельеф в оригинале тоже был синим.
- Ну и фиг ли? - пожал плечами Слава. - Взяла да срисовала!
Берестов засмеялся.
- Съездила в Лондон и срисовала? Действительно, чем ещё заняться скромному российскому терапевту?
- Ну почему в Лондон? Залезай в Интернет и срисовывай!
- Да у неё не то что Интернета, холодильника нет.
- А кроме Интернета, старичок, этого барельефа больше нигде не увидишь, даже в Лондоне. Саркофаг вернули в Мемфис. Два года назад.
- Откуда ты знаешь?
- Почитай аннотацию!
Так вот почему жена не смогла сфотографировать этот барельеф! Оказывается, гробницы уже нет. Но Берестов успел-таки увидеть саркофаг живьем. Прекрасно! Втык отменяется! Пойти обрадовать Топорова, что сегодня материалу быть. Впрочем, обойдется! Пусть для него это будет подарком. Скромным, но от души!
Берестов включил компьютер, который уже покрылся пылью, и крупными буквами написал: "Египетские ночи на Большой Дорогомиловской". Затем углубился в аннотацию.
"Этот барельеф, - начал читать он, на лету переводя на русский, символизировал мистическую силу фараона. Это знак государства, обладающего абсолютной властью над миром. Обозначает он наполовину высвобожденных из преисподней титанов, физическая сила которых подчиняется мировым диктаторам, но не душа и разум. Ноги и голова у титанов обрезаны, что символизирует движение мысли и прогресса, не подвластное смертным. Наклон означает готовность тита нов выполнять волю человека. Однако полное их освобождение может повлечь за собой гибель всего человечества. После завоевания Египта Персией этот тайный знак был высечен на саркофаге фараона Псаметиха с надеждой, что Египет вновь обретет былую мощь".
- М-да! - шумно выдохнул Берестов. - Все перепутали эти чертовы англичане!
- Что перепутали? - заинтересовался Дима.
Берестов взволнованно поднялся и стал метаться по отделу, точно кошка по раскаленной крыше. Коллеги удивленно подняли головы.
- Да не расстраивайся ты так! - осторожно произнес Дима. - Перенесем банкет на завтра.
- Банкет-то перенести можно, но когда чаша пуста, чокаться поздно! воскликнул Берестов и бросился к компьютеру.
Он зачеркнул прежний заголовок и написал: "России дан знак мирового господства", а под ним мелким курсивом: "Египетских монстров видели на Большой Дорогомиловской". После чего лень и уныние сняло как рукой. Берестов просто провалился. Он с упоением описал все государства, которые владели тайной этого странного знака. После Египта мировое господство перешло к Ассирии, затем - к Риму. И у всех у них в священных тайниках служители культов хранили этот знак.
Видели его и в одном из тайных бункеров Третьего рейха. И вот простой российский терапевт видит этот знак у себя в квартире. Он появился в виде сгустка какой-то неведомой энергии, от которой сгорели все электроприборы. Случайность исключается. Хозяйка квартиры, никогда не интересовавшаяся оккультной стороной истории, на глазах у журналиста нарисовала на простом листке бумаги то, что увидела собственными глазами, - знак мирового господства, который всегда держался в тайне магами и жрецами. Самое удивительное, что изображение, сделанное обыкновенным фломастером, по цвету полностью совпало с оригиналом, который высечен на гробнице фараона Псаметиха. И это не простая случайность.
Далее Берестов решил вплести немного собственного интеллекта в свою откровенно желтую заметку. "Что это, как не частично высвобожденная энергия других миров? - уверенно сделал он вывод. - Допустим, что монстр - это символ неведомой энергии. Так вот, по древнему преданию, если этого монстра высвободить частично, то он готов послушно служить простому смертному. Не отсюда ли истоки восточной сказки о всемогущем джинне, живущем в бутылке?"
И Леонида понесло. Не раздумывая, он заключил, что тот, кто вновь станет обладать этим знаком, будет мировым лидером. Этот знак был у англоязычных народов до 1998 года, пока в Лондонском музее стоял саркофаг фараона Псаметиха. Но потом гробницу вывезли в Мемфис, где она бесследно исчезла. Не говорит ли это о том, что время англоязычной цивилизации кончилось? И сейчас начинается время России, поскольку ей дан такой знак...
Закончив, Берестов жадно вдохнул воздух, как пловец, вынырнувший из глубины, и устало опустил руки. Сенсация есть. Правда, с несколько желтоватым оттенком, но такова газета. Для "Комсомолки" он написал бы ещё менее связным языком, а для журнала "Власть" - вообще строго научным.
Берестов настолько обмяк, что не нашел сил доплестись до Топорова. Он просто набрал его номер и попросил зайти.
- В чем дело?! - возмущенно воскликнул Топоров, энергично влетая в отдел.
Берестов, закатив глаза и высунув язык, кивнул на компьютер. Топоров сразу почувствовал, что пахнет "бомбой". Он подошел к столу и впился глазами в экран. По мере чтения его глаза то разгорались, то тухли, то становились совсем стеклянными. Наконец они перестали двигаться и зам выдохнул:
- Не поверят!
- Нам главное, чтобы газету раскупали, - пробормотал Берестов.
Топоров закусил ус и, немного подумав, скомандовал:
- Верстать! - Затем опомнился: - Где иллюстрации?
- Да вот же, у тебя перед носом! Ну как, Топор, долг перед родиной я исполнил?
Вглядевшись в репродукцию и в рисунок Климентьевой, Топоров опять засомневался:
- Нет, все-таки не поверят. Нужно дать фотографию этой тетки.
- Нет проблем! - ответил Берестов.
14
Теперь, когда "долг перед родиной" был исполнен, можно было подумать и о вечном. То есть о Лилечке. Берестов посмотрел на часы. Половина седьмого. Ни черта себе, как летит время!
Он нашел её на лестнице сидящей на перевернутом сейфе и смолившей "Кэмел". Вид у неё был грустный.
- Ты не забыла, что у нас мероприятие? - улыбнулся Берестов, отмечая, что его ещё слегка покачивает от только что завершенного труда, как моряка, сошедшего на сушу.
- Я-то нет. А вот коллектив весь в работе, - произнесла она, одарив коллегу теплым взглядом.
- Работа не помеха! Главное, начать. А коллектив подтянется.
- Вы уверены?
- Еще бы! Халява для журналюг столь же притягательна, как свет для мотыльков.
Лилечка швырнула сигарету на подоконник и улыбнулась.
- Где будем пить?
- Начнем с корректорской.
В корректорской Инга с Юлей сосредоточенно вчитывались в свежеотпечатанные полосы, деловито шевеля губами и поминутно заглядывая в словарь Ожегова.
- "Под ними чай другой мужчина пьет", - задумчиво пробормотала Юля, подняв голову на неожиданных гостей. - Это эпиграф из песни Визбора. Скажите, "чай" нужно выделять запятыми?
- Смотря какой чай! - ответил с умным лицом Берестов. - Если Рязанской чаеразвесочной фабрики, то его можно взять и в скобки, и даже в кавычки. Но лучше приготовить стаканы.
Девчонки переглянулись и пожали плечами. Когда же увидели внезапно вынырнувшую из пакета бутылку шампанского, понимающе заулыбались.
- По какому поводу пьем?
- А без всякого повода! За мир, за родину, за урожай!
Лилечка развернула шоколадку, корректорши достали из стола стаканы и печенье. Берестов откупорил коньяк и принялся откручивать пробку от шампанского.
- Коллектив звать? - спросила Лилечка.
- Сами придут, - ответил Берестов.
И точно, не успел он хлопнуть пробкой и разлить по стаканам шампанское, как в к орректорскую начали заглядывать коллеги с одним и тем же вопросом: "Что происходит?"
Берестов каждому терпеливо отвечал, что вчера всех предупреждал о предстоящей гулянке и намекал открытым текстом, чтобы каждый был не только готов морально, но и имел при себе что-нибудь существенное, лучше армянского разлива.
- Ах да! - били себя по лбу коллеги и, вздохнув, отправлялись за стаканами.
Лилечка изящно восседала на стуле нога на ногу, а Берестов напротив неё на столе, вальяжно облокотившись на книжную полку. Она потягивала шампанское, а он коньяк. Можно было наслаждаться и вкусом коньяка, и видом Лилечки, и той специфической легкостью, которая наступает после сваленного с плеч материала. Расслабуха!
Коллеги прибывали. Все входили, и никто не выходил. Берестов взял на себя обязанность Диониса: наливал вновь прибывшим коньяк и шампанское. Некоторым даже и то и другое в один стакан. Коллеги не замечали, озабоченные незаконченными заметками, а Лилечка едва сдерживала смех. Ее глазки блестели, губки горели, щечки все более розовели. К тому же запах, исходивший от нее, все более заполнял эту тесную корректорскую.
Гул по мере опустошения бутылок возрастал, привлекая внимание уже не только братьев репортеров, но и бухгалтеров с компьютерщиками.
- Тише! - прикладывала палец к губам Юля. - Топоров услышит. А нам ещё столько вычитывать. Боже мой! Куда вы пишете?
Коллеги на минуту переходили на полушепот, затем опять начинали галдеть. Было уютно и приятно находиться среди журналистской братии, слушать галиматью про их материалы и встречаться глазами с Лилечкой. "Сегодня она просто необыкновенна, - отмечал про себя Берестов. - Пантера чистой воды! Интересно, согласится она пойти в ресторан?"
Наконец в корректорскую заглянул Топоров. Все стаканы с бутылками молниеносно исчезли куда-то под столы.
- Что здесь происходит? - задал он тот же бессмысленный вопрос, что и все, не блеснув остротой мысли.
- Обсуждаем, что давать на первую полосу! - произнес Берестов, оглушенный внезапно наступившей тишиной.
- И при этом пьем вино?
- Почему вино? Коньяк! - улыбнулся журналист, поднимая свой стакан на высоту бокала пьющего за дам гусара. - Тебе налить?
Топоров отпрянул от двери. Отрицательно мотнул головой и исчез. Журналюги тут же вспомнили о своих недописанных материалах и стали расходиться по местам. Через пять минут в корректорской остались те, кто начинал: Берестов с Лилечкой и Юля с Ингой. Последние снова уткнулись в отпечатанные полосы, а Берестов с Лилечкой встретились глазами.
- Вы должны вынести из редакции бутылки, - сказала она.
- Через окно? - переспросил Берестов
Юля с Ингой тревожно подняли головы и посмотре ли в окно. Внизу по Солянке несся поток машин и между ними сновали пешеходы.
- Лучше Авекяну под стол.
Лилечка стрельнула своими синими глазками и покинула корректорскую. Берестов сложил бутылки в полиэтиленовый пакет и отнес их в мусорку на второй этаж. Когда он поднялся в редакцию, Лилечки уже не было ни на лестнице, ни в отделе.
- Иванова ушла домой, - сказала секретарша Оля.
Берестов схватил сумку и кинулся на выход. Нагнав Лилечку в переходе, сказал, что пустые бутылки, по её желанию, поставил под стол редактору. Лилечка рассмеялась, и они пошли вместе.
Несмотря на девятый час, было несколько душновато, однако не смертельно. Парочка направилась в сторону Красной площади.
- Вы сдали что-нибудь сегодня? - спросила она.
- Суперматериал! Подозреваю, что он наделает большой переполох.
- Среди домохозяек?
- Нет. Он привлечет внимание совсем иных кругов. Более узких и менее болтливых. А ты сегодня чем порадовала Топорова? Новым прогнозом по ТВЦ?
- Разве это не интересно?
- Абсолютно! Вся это конкурсная возня среди телекомпаний затеяна для того, чтобы показать Лужкову его место в нынешнем раскладе. Власть Путина не может быть полноценной без абсолютной власти над Лужковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
- Распечатай мне в натуральную величину и в цвете! - приказал Берестов. - А если есть какая-нибудь аннотация, скачай и её.
Через пять минут Вячеслав принес репродукцию и пояснение к ней на английском языке. Берестов чуть не потерял дар речи.
- Что-то не так? - забеспокоился Слава.
- Бывают же такие совпадения, - пробормотал журналист, чувствуя, как лоб покрывается испариной. - Вот полюбуйся!
Берестов достал из стола рисунок Климентьевой. Он был идентичен репродукции египетского барельефа даже по цвету: египетский барельеф в оригинале тоже был синим.
- Ну и фиг ли? - пожал плечами Слава. - Взяла да срисовала!
Берестов засмеялся.
- Съездила в Лондон и срисовала? Действительно, чем ещё заняться скромному российскому терапевту?
- Ну почему в Лондон? Залезай в Интернет и срисовывай!
- Да у неё не то что Интернета, холодильника нет.
- А кроме Интернета, старичок, этого барельефа больше нигде не увидишь, даже в Лондоне. Саркофаг вернули в Мемфис. Два года назад.
- Откуда ты знаешь?
- Почитай аннотацию!
Так вот почему жена не смогла сфотографировать этот барельеф! Оказывается, гробницы уже нет. Но Берестов успел-таки увидеть саркофаг живьем. Прекрасно! Втык отменяется! Пойти обрадовать Топорова, что сегодня материалу быть. Впрочем, обойдется! Пусть для него это будет подарком. Скромным, но от души!
Берестов включил компьютер, который уже покрылся пылью, и крупными буквами написал: "Египетские ночи на Большой Дорогомиловской". Затем углубился в аннотацию.
"Этот барельеф, - начал читать он, на лету переводя на русский, символизировал мистическую силу фараона. Это знак государства, обладающего абсолютной властью над миром. Обозначает он наполовину высвобожденных из преисподней титанов, физическая сила которых подчиняется мировым диктаторам, но не душа и разум. Ноги и голова у титанов обрезаны, что символизирует движение мысли и прогресса, не подвластное смертным. Наклон означает готовность тита нов выполнять волю человека. Однако полное их освобождение может повлечь за собой гибель всего человечества. После завоевания Египта Персией этот тайный знак был высечен на саркофаге фараона Псаметиха с надеждой, что Египет вновь обретет былую мощь".
- М-да! - шумно выдохнул Берестов. - Все перепутали эти чертовы англичане!
- Что перепутали? - заинтересовался Дима.
Берестов взволнованно поднялся и стал метаться по отделу, точно кошка по раскаленной крыше. Коллеги удивленно подняли головы.
- Да не расстраивайся ты так! - осторожно произнес Дима. - Перенесем банкет на завтра.
- Банкет-то перенести можно, но когда чаша пуста, чокаться поздно! воскликнул Берестов и бросился к компьютеру.
Он зачеркнул прежний заголовок и написал: "России дан знак мирового господства", а под ним мелким курсивом: "Египетских монстров видели на Большой Дорогомиловской". После чего лень и уныние сняло как рукой. Берестов просто провалился. Он с упоением описал все государства, которые владели тайной этого странного знака. После Египта мировое господство перешло к Ассирии, затем - к Риму. И у всех у них в священных тайниках служители культов хранили этот знак.
Видели его и в одном из тайных бункеров Третьего рейха. И вот простой российский терапевт видит этот знак у себя в квартире. Он появился в виде сгустка какой-то неведомой энергии, от которой сгорели все электроприборы. Случайность исключается. Хозяйка квартиры, никогда не интересовавшаяся оккультной стороной истории, на глазах у журналиста нарисовала на простом листке бумаги то, что увидела собственными глазами, - знак мирового господства, который всегда держался в тайне магами и жрецами. Самое удивительное, что изображение, сделанное обыкновенным фломастером, по цвету полностью совпало с оригиналом, который высечен на гробнице фараона Псаметиха. И это не простая случайность.
Далее Берестов решил вплести немного собственного интеллекта в свою откровенно желтую заметку. "Что это, как не частично высвобожденная энергия других миров? - уверенно сделал он вывод. - Допустим, что монстр - это символ неведомой энергии. Так вот, по древнему преданию, если этого монстра высвободить частично, то он готов послушно служить простому смертному. Не отсюда ли истоки восточной сказки о всемогущем джинне, живущем в бутылке?"
И Леонида понесло. Не раздумывая, он заключил, что тот, кто вновь станет обладать этим знаком, будет мировым лидером. Этот знак был у англоязычных народов до 1998 года, пока в Лондонском музее стоял саркофаг фараона Псаметиха. Но потом гробницу вывезли в Мемфис, где она бесследно исчезла. Не говорит ли это о том, что время англоязычной цивилизации кончилось? И сейчас начинается время России, поскольку ей дан такой знак...
Закончив, Берестов жадно вдохнул воздух, как пловец, вынырнувший из глубины, и устало опустил руки. Сенсация есть. Правда, с несколько желтоватым оттенком, но такова газета. Для "Комсомолки" он написал бы ещё менее связным языком, а для журнала "Власть" - вообще строго научным.
Берестов настолько обмяк, что не нашел сил доплестись до Топорова. Он просто набрал его номер и попросил зайти.
- В чем дело?! - возмущенно воскликнул Топоров, энергично влетая в отдел.
Берестов, закатив глаза и высунув язык, кивнул на компьютер. Топоров сразу почувствовал, что пахнет "бомбой". Он подошел к столу и впился глазами в экран. По мере чтения его глаза то разгорались, то тухли, то становились совсем стеклянными. Наконец они перестали двигаться и зам выдохнул:
- Не поверят!
- Нам главное, чтобы газету раскупали, - пробормотал Берестов.
Топоров закусил ус и, немного подумав, скомандовал:
- Верстать! - Затем опомнился: - Где иллюстрации?
- Да вот же, у тебя перед носом! Ну как, Топор, долг перед родиной я исполнил?
Вглядевшись в репродукцию и в рисунок Климентьевой, Топоров опять засомневался:
- Нет, все-таки не поверят. Нужно дать фотографию этой тетки.
- Нет проблем! - ответил Берестов.
14
Теперь, когда "долг перед родиной" был исполнен, можно было подумать и о вечном. То есть о Лилечке. Берестов посмотрел на часы. Половина седьмого. Ни черта себе, как летит время!
Он нашел её на лестнице сидящей на перевернутом сейфе и смолившей "Кэмел". Вид у неё был грустный.
- Ты не забыла, что у нас мероприятие? - улыбнулся Берестов, отмечая, что его ещё слегка покачивает от только что завершенного труда, как моряка, сошедшего на сушу.
- Я-то нет. А вот коллектив весь в работе, - произнесла она, одарив коллегу теплым взглядом.
- Работа не помеха! Главное, начать. А коллектив подтянется.
- Вы уверены?
- Еще бы! Халява для журналюг столь же притягательна, как свет для мотыльков.
Лилечка швырнула сигарету на подоконник и улыбнулась.
- Где будем пить?
- Начнем с корректорской.
В корректорской Инга с Юлей сосредоточенно вчитывались в свежеотпечатанные полосы, деловито шевеля губами и поминутно заглядывая в словарь Ожегова.
- "Под ними чай другой мужчина пьет", - задумчиво пробормотала Юля, подняв голову на неожиданных гостей. - Это эпиграф из песни Визбора. Скажите, "чай" нужно выделять запятыми?
- Смотря какой чай! - ответил с умным лицом Берестов. - Если Рязанской чаеразвесочной фабрики, то его можно взять и в скобки, и даже в кавычки. Но лучше приготовить стаканы.
Девчонки переглянулись и пожали плечами. Когда же увидели внезапно вынырнувшую из пакета бутылку шампанского, понимающе заулыбались.
- По какому поводу пьем?
- А без всякого повода! За мир, за родину, за урожай!
Лилечка развернула шоколадку, корректорши достали из стола стаканы и печенье. Берестов откупорил коньяк и принялся откручивать пробку от шампанского.
- Коллектив звать? - спросила Лилечка.
- Сами придут, - ответил Берестов.
И точно, не успел он хлопнуть пробкой и разлить по стаканам шампанское, как в к орректорскую начали заглядывать коллеги с одним и тем же вопросом: "Что происходит?"
Берестов каждому терпеливо отвечал, что вчера всех предупреждал о предстоящей гулянке и намекал открытым текстом, чтобы каждый был не только готов морально, но и имел при себе что-нибудь существенное, лучше армянского разлива.
- Ах да! - били себя по лбу коллеги и, вздохнув, отправлялись за стаканами.
Лилечка изящно восседала на стуле нога на ногу, а Берестов напротив неё на столе, вальяжно облокотившись на книжную полку. Она потягивала шампанское, а он коньяк. Можно было наслаждаться и вкусом коньяка, и видом Лилечки, и той специфической легкостью, которая наступает после сваленного с плеч материала. Расслабуха!
Коллеги прибывали. Все входили, и никто не выходил. Берестов взял на себя обязанность Диониса: наливал вновь прибывшим коньяк и шампанское. Некоторым даже и то и другое в один стакан. Коллеги не замечали, озабоченные незаконченными заметками, а Лилечка едва сдерживала смех. Ее глазки блестели, губки горели, щечки все более розовели. К тому же запах, исходивший от нее, все более заполнял эту тесную корректорскую.
Гул по мере опустошения бутылок возрастал, привлекая внимание уже не только братьев репортеров, но и бухгалтеров с компьютерщиками.
- Тише! - прикладывала палец к губам Юля. - Топоров услышит. А нам ещё столько вычитывать. Боже мой! Куда вы пишете?
Коллеги на минуту переходили на полушепот, затем опять начинали галдеть. Было уютно и приятно находиться среди журналистской братии, слушать галиматью про их материалы и встречаться глазами с Лилечкой. "Сегодня она просто необыкновенна, - отмечал про себя Берестов. - Пантера чистой воды! Интересно, согласится она пойти в ресторан?"
Наконец в корректорскую заглянул Топоров. Все стаканы с бутылками молниеносно исчезли куда-то под столы.
- Что здесь происходит? - задал он тот же бессмысленный вопрос, что и все, не блеснув остротой мысли.
- Обсуждаем, что давать на первую полосу! - произнес Берестов, оглушенный внезапно наступившей тишиной.
- И при этом пьем вино?
- Почему вино? Коньяк! - улыбнулся журналист, поднимая свой стакан на высоту бокала пьющего за дам гусара. - Тебе налить?
Топоров отпрянул от двери. Отрицательно мотнул головой и исчез. Журналюги тут же вспомнили о своих недописанных материалах и стали расходиться по местам. Через пять минут в корректорской остались те, кто начинал: Берестов с Лилечкой и Юля с Ингой. Последние снова уткнулись в отпечатанные полосы, а Берестов с Лилечкой встретились глазами.
- Вы должны вынести из редакции бутылки, - сказала она.
- Через окно? - переспросил Берестов
Юля с Ингой тревожно подняли головы и посмотре ли в окно. Внизу по Солянке несся поток машин и между ними сновали пешеходы.
- Лучше Авекяну под стол.
Лилечка стрельнула своими синими глазками и покинула корректорскую. Берестов сложил бутылки в полиэтиленовый пакет и отнес их в мусорку на второй этаж. Когда он поднялся в редакцию, Лилечки уже не было ни на лестнице, ни в отделе.
- Иванова ушла домой, - сказала секретарша Оля.
Берестов схватил сумку и кинулся на выход. Нагнав Лилечку в переходе, сказал, что пустые бутылки, по её желанию, поставил под стол редактору. Лилечка рассмеялась, и они пошли вместе.
Несмотря на девятый час, было несколько душновато, однако не смертельно. Парочка направилась в сторону Красной площади.
- Вы сдали что-нибудь сегодня? - спросила она.
- Суперматериал! Подозреваю, что он наделает большой переполох.
- Среди домохозяек?
- Нет. Он привлечет внимание совсем иных кругов. Более узких и менее болтливых. А ты сегодня чем порадовала Топорова? Новым прогнозом по ТВЦ?
- Разве это не интересно?
- Абсолютно! Вся это конкурсная возня среди телекомпаний затеяна для того, чтобы показать Лужкову его место в нынешнем раскладе. Власть Путина не может быть полноценной без абсолютной власти над Лужковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30