Зато Леденцова наоборот развила бурную деятельность: она переехала на квартиру к Боги и заставила всех мужиков отдела перетаскивать ее чемоданы и коробки. Вторым "звоночком" стала ее внезапно возникшая страсть к кулинарии. Теперь Леденцова уже не желала засиживаться на работе допоздна и мчалась домой готовить салат с подозрительным названием "С'ебастьян".
Никитин над всем вышеперечисленным веселился, а Ивар напротив ворчал и раздражался. Ему было завидно.
Кристина Тарасевич слишком зацепила его. В течении этих дней он только и делал, что думал о ней. Пару раз он даже доставал телефон, чтобы набрать ее номер. Бог его ведает, что его удерживало от этих глупейших и бессмысленных звонков...
Может, все дело было в контрасте между Тарасевич и Любой. С Кристиной было легко: она не напрягала, ничего не требовала, и по ней сразу было видно, что ей очень нравится Ивар Алтаев. Вернее, Ив... Ведь он представился ей только именем.
А Люба означала собою одни проблемы. Ее вечно все не устраивало. Даже то, что Ивар постарался исчезнуть из ее поля зрения и дать ей шанс устроить свою жизнь так, как ей хочется.
Господи, если бы у него была такая возможность! Но нет, Ивар просто не имел права. Пока ты никто, пока у тебя нет карьеры, пока на тебе не висит ответственность за чужие судьбы, ты можешь сам распоряжаться собой. А Ивар уже не мог позволить себе такой роскоши. Что бы подумали Стольников с Пименовым, если б узнали, что он встречается с девчонкой из противоположного лагеря? Да все негативщики моментально бы стали в их глазах отступниками. Раз начальник предатель, значит, и все, кого он привел за собой, - такие же.
Странная это была ситуация: Ивар всю жизнь отдал на то, чтобы добиться определенного статуса в обществе, стать боссом, стать главным... А теперь этот статус связывал его по рукам и ногам. И не давал быть счастливым.
ГЛАВА 8
(понедельник)
Наступила последняя неделя перед выборами. Агитаторы и с той, и с другой стороны из кожи вон лезли, чтобы перетянуть на свою сторону избирателей.
Ивар со своей командой всеми силами пытались заставить про-хоботовски настроенных горожан отправиться на дачи, а Синий со товарищи призывали их остаться дома и "выполнить свой гражданский долг". Сельское население находилось в состоянии разброда и шатания: кто был за Хоботова, кто за Стольникова, а кого выборы вообще не волновали. Причем количество и тех, и других, и третьих сосчитать было весьма сложно. Прогнозы о результатах выборов ходили самые противоречивые, и это напрямую зависело от того, кто их давал.
Ошеломленному избирателю оставалось только вздыхать да поглядывать на календарь: когда-де это безобразие кончится, и с улиц исчезнут надоевшие плакаты, в почтовые ящики перестанут кидать всякую ерунду, а по телику прекратят показывать бесконечные кандидатские ролики.
Впрочем, ждать оставалось недолго.
* * *
С утра ни Боги, ни Леденцова не явились на работу.
- А где у нас эти два голубя? - спросил Ивар, выйдя из своего кабинета. Ему надо было ехать к Пименову договариваться о финансировании сельских распродаж, а главных устроителей этой акции где-то носило.
Лицо Никитина приняло похабнейшее выражение.
- Боги звонил десять минут назад и сказал, что он уехал общаться со своими диверсантами. А пять минут назад звонила Леденцова и заявила, что у нее утреннее несварение желудка. Спорим, что они оба сейчас лежат рядышком и радуются, как они ловко всех провели?
- Молодцы-ы! - возмутился Ивар.
Никитин крутанулся на стуле.
- Да ладно, не злись! У них уважительная причина. Кстати, как тебе заголовок для первой полосы: "Вся Пахомовская трасса выбирает пидараса!"?
- Это что? - не понял Ивар.
- Это мы так хамим хоботовское окружение: Синий - пьяница и вор, секретарь Хоботова - молоденький голубоватый мальчик, сам он, стало быть, тоже такой... Твоя подружка Тарасевич - блядь, которая трахается со всеми. Ее мужики берут с собой на пароходах кататься. По-моему, гениально!
Никитин был страшно горд своей выдумкой.
- Ну ты ври, да не завирайся! - вдруг произнес Ивар каким-то неестественным, замороженным голосом.
Никитин округлил глаза.
- Честно! Ты знаешь, у кого вчера была Тарасевич? У Пименова с Караваевым! Они вместе на яхтах ездили кататься. Вайпенгольд сказал, что они оттрахали ее всем коллективом.
Ивар почувствовал, как у него что-то оборвалось внутри.
- Не упоминай о Тарасевич! - сказал он очень тихо.
- Ты что, с ума сошел?! - обалдело воскликнул Никитин. - Она как раз гвоздь моей программы!
- Не упоминай!!!
Ивар стоял напротив него - бледный, с бешеными глазами, со сжатыми кулаками...
Он сам никак не ожидал от себя такой реакции. Все произошло спонтанно и без его ведома. "Никитин наверняка обо всем догадался!" - промелькнуло у него в голове.
В этот момент в комнату влетела одна из никитинских журналисток.
- Этот Вайпенгольд... - произнесла она обессилившим голосом. - Его отдел выпустил вот чего!
Она сунула под нос Ивару газету, на первой полосе которой красовалась карикатура: Хоботов в виде бабочки - на цветке с надписью "Областной бюджет". Прямо под карикатурой помещались строчки:
"Эй, не лезь на наш цветок!
Убери свой хоботок!"
Еще ниже были напечатаны какие-то истеричные призывы "сплотиться единым фронтом вокруг нашего дорогого Василия Ивановича" и "начать народную войну против засилья капитала".
Никитин вырвал у Ивара экземпляр, посмотрел...
- Твою маму! - заорал он, прочитав название газеты. - Это же моя полоса! Вайпенгольд что, выкинул мои гениальные материалы и поставил эту херню?!
- Представь себе! - кивнула головой девчонка.
- Сволочь!
На Никитина было больно смотреть: казалось, от обиды он готов разрыдаться.
- Кто ему разрешил?! - негодовал он. - Этот полудурок нарушил мне весь производственный цикл по обработке мозгов! У меня же все рассчитано, кому, когда и какие публикации делать!
Ивар обернулся к журналистке.
- Ты не в курсе, как ему это удалось?
Та пожала округлым плечиком.
- Я звонила в типографию, и мне сказали, что его люди привезли новые тексты, а наши изъяли.
Ивар быстрым шагом прошел к себе в кабинет за барсеткой.
- Я к Пименову!
* * *
Сегодня, вопреки обыкновению, Пименов встал поздно: все-таки сказывались последствия прогулки на "Девочке". Когда он - свежеумытый, побритый и в благоухающем шелковом халате вышел на кухню - Снежана уже ждала его.
- Завтракать будешь? - спросила она, приоткрыв дверцу огромного, от пола до потолка, холодильника.
- Там борщ есть. Налей мне пару половничков.
Снежана скорчила недовольную гримаску.
- С утра и борщ?!
- Запрети мне! - смеясь, посоветовал Боря, доставая батон из хлебницы.
Через пять минут он уже вкусно прихлебывал красное варево, а Снежана зачитывала ему сегодняшнее расписание звонков и встреч.
- Слушай, а как тебе показалась Тарасевич? - вдруг перебил ее Боря. По-моему, она хорошенькая.
Снежана пресеклась на полуслове.
Эта телевизионная ведущая, Тарасевич, не понравилась ей с первого взгляда. Порхающее, не обезображенное интеллектом создание с милой мордашкой - только и всего. А уж когда она отказала Пименову в любви и дружбе, Снежанина антипатия переросла почти что в ненависть. У нее просто в голове не укладывалось: как же можно не хотеть ее Борю?!
Наиболее странным было то, что самого Пименова, казалось, совершенно не задело то, что Тарасевич его отвергла. Наоборот, вся эта история только позабавила его.
- Тарасевич была хорошей ведущей, - принялся размышлять он вслух. Жаль, что Стольников поспешил выгнать ее с телевидения. Таких девочек не стоит выпускать из рук.
Снежана молча разлила кофе по чашкам.
- Что ты предлагаешь? - все же спросила она, видя, что Боря не торопится высказать засевшую у него в голове мысль.
- Думаю, нам надо трудоустроить эту Тарасевич. "Кадры решают все", как говорил незабвенный Иосиф Виссарионович. Если мы не перекупим Тарасевич, то ее перекупят наши враги. И хороший человек уже будет работать не на нас, а против нас.
- Она уже работает на Синего...
- И думает, что мы об этом не знаем, - добавил Пименов. - Впрочем, это не имеет никакого значения: она не могла нам навредить. А что касается Синего, то, насколько мне известно, он платит ей из своего кармана. Его штаб полностью укомплектован сотрудниками, и на нового человека Хоботов не даст ни копейки. Синий просто занимается благотворительностью, а это значит, что он платит Тарасевич сущие гроши. Мы могли бы использовать это...
- И что ты собираешься делать с Тарасевич?
- Такие, как она, всегда пригодятся. Когда нам потребуется хорошее освещение в прессе, она будет незаменима. Люди отнесутся к нашей информации так, как им скажет журналист, которому они верят. Начать надо вот с чего: мы дадим Тарасевич снять несколько передач на ее усмотрение. Я уверен, что она сможет сделать все на высшем уровне. Почувствовав ее честность, наши доблестные телезрители будут ее смотреть, ей привыкнут верить, а потом мы будем вкраплять в ее передачи ту информацию, которая будет нам нужна.
Снежана медленно кивнула.
- Ну-у... В принципе, хорошо придумано...
- Тогда разыщи мне Тарасевич, и мы с ней побеседуем.
- Ты думаешь, она согласится предать своего старого друга Синего и переметнется к тебе?
- А кто говорит о предательстве? - поднял брови Боря. - Я предложу ей работу, совершенно не связанную с выборами.
- Ладно, - скрипя сердце, согласилась Снежана. - Я сейчас ее разыщу.
Хотя, если честно, ей бы очень хотелось, чтобы эта Тарасевич провалилась куда-нибудь в тартарары и больше никогда не появлялась на горизонте.
* * *
Кристина вышла из подъезда и направилась в сторону стоянки, где был запаркован ее "Фольксваген". Надо было спешить на работу.
Телефон в ее сумочке запиликал, она достала его и взглянула на дисплей: номер показался ей незнакомым.
- Алло!
- Кристина?
- Да...
- Это Снежана. Борис Александрович хотел бы с тобой поговорить.
При словах "Борис Александрович" у Кристины душа ушла в пятки. "Он догадался, кто украл аудиторское заключение!" - ахнуло у нее в груди.
- Привет! - пророкотал в трубке глубокий бас Пименова. - Как твои дела?
- Нормально...
- Все еще сердишься на меня?
"Что ему надо?" - в ужасе подумала Кристина, но все же нашла в себе силы пролепетать:
- Да нет, не сержусь...
- Ну и хорошо. А у меня к тебе разговор есть. В двух словах дело в следующем: я собираюсь открывать новый видеоканал, и мне нужна толковая ведущая.
- Ты предлагаешь мне работу? - изумилась Кристина.
- В общем-то, да. Если тебе интересно, то мы могли бы побеседовать на эту тему. Можешь прямо сейчас заехать ко мне домой?
- Д-да...
- Ну и отлично! - отозвался Боря. - Снежана сейчас продиктует тебе адрес.
"Во что я ввязалась?! - ужаснулась Кристина, слушая Снежанины объяснения. - Это бог весть чем кончится! Он же пригласил меня к себе домой!"
Хотя вообще-то было непохоже, чтобы Пименов злился на нее. Вполне вероятно, что он просто протрезвел и решил загладить свою вину...
"Я полная идиотка, - думала Кристина, сворачивая к Большой Печерской, на которой жил Боря. - Хотя вдруг он действительно предложит что-то стоящее?"
Со вчерашнего дня выборы потеряли для нее всякую привлекательность: Хоботов хоть и превозносил Кристинины заслуги до небес, но платить за них вовсе не собирался. И кому тогда нужна ее работа? А просто сидеть на шее Синего она не могла: он не миллионер, чтобы кормить-поить всех знакомых.
Пименов же предложил ей вновь пойти на телевидение. Это означало зарплату, независимость, жизнь без страха за завтрашний день...
При мысли об этом Кристина схватилась за голову. Синий ведь на компот изойдет, если узнает, что ее нанимателем является Пименов!
"Я ему не скажу, что это Боря меня пригласил, - решила она. - Придумаю что-нибудь успокоительное и достоверное, и все будет в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47