Это идеология паразитов...
Кристина поспешно выключила радио. Она о прекрасном думает, а тут вон чего... Ну на фиг!
* * *
Когда Никитин с утра пораньше явился в офис, оказалось, что Ивар уже там.
- Ты что, сбежал из дома? - изумился он.
Алтаев весело кивнул головой:
- Ага. Гляди-ка, что я изобрел!
Никитин подошел к его столу и посмотрел на лежащий перед ним лист бумаги.
- Что это?
Ивар улыбнулся.
- Я думаю, настало время объяснить гражданам, почему в этом городе на всех заборах появились страшные слова "Месть" и "Смерть". Сегодня ночью боголюбовских бойцов надо заставить переписать их на новый лад.
Ивар заглянул в свой листочек.
- Как тебе "Месть за Хобота!", "Смерть за Хобота", "Миша - наша крыша!"? Или вот, например, "Мишка, за тебя братишки!"
Никитин расхохотался.
- Класс!
Ивар - вдохновленный и довольный - театрально поклонился.
- Прочитают граждане наши надписи и сразу придут к выводу, что господин Хоботов является ставленником криминала, а местная мафия готова костьми лечь, чтобы сделать из него губернатора. А еще он глава всех хулиганов, которые для него расписывают стены и заборы.
- Здoрово!
Внезапно Никитину пришла на ум одна подозрительная мысль. Ведь еще вчера Алтаев был весь убитый, а сегодня...
- Чего это с тобой, а? - как бы из праздного любопытства спросил он. Сияешь, как медаль...
Ивар пожал плечами.
- Ничего! Просто вчера бог наконец-то посмотрел в мою сторону.
- И у тебя все хорошо?
- Все!
- Даже с Любочкой?
Ивар одарил Никитина таким взглядом, что тот тут же поспешил исправиться:
- Понял. О своих женах надо вспоминать лишь накануне Восьмого марта. Все остальное - дурной тон.
Ивар встал и с хрустом потянулся.
- Кстати, как прошла кража фотонабора? Боги - такой свиненыш: отключил сотовый, и ни слуху от него, ни духу...
Никитин хитренько ухмыльнулся.
- Украли как в лучших дома Европы!
- Синий уже в курсе?
- Не знаю. Пока он никак не отреагировал.
В этот момент зазвенел факс, стоявший на леденцовской тумбочке. Спящая на ней кошка Килька вскочила и с удивлением уставилась на вылезающую из него полоску бумаги.
Это были новые рейтинги от Снежаны. Никитин взял скручивающийся рулон, просмотрел...
- Ив, слушай-ка... Кажется, мы обогнали Хоботова!!!
Это была суперновость. Значит, удалось! Значит, несмотря на все провалы и промахи, они смогли настоять на своем, и теперь согласно предварительным соцопросам Стольников вырвался вперед!
... Ивар буквально бурлил от радости, задирался к Никитину, что-то рассказывал ему, обещая большие премиальные по окончании кампании.
Спустя некоторое время в офис заявилась сладкая парочка - Боголюб с Леденцовой. И оба с блудливыми и довольными глазами.
- Нас не догонят! - радостно завопил Никитин, бросаясь к ним обниматься. - Мы сделали Синего!
Леденцова с Боги переглянулись.
- Что, кроме шуток?!
Ивар кивнул.
- Честное пионерское! Мы сделали их по всем...
Но он не успел договорить свою мысль. Входная дверь приоткрылась, и комнату вошел Вайпенгольд в сопровождении Любы.
- А вот, собственно и Алтаев, - сказал он, всем своим видом показывая, что не понимает, как такая привлекательная девушка может интересоваться таким недостойным типом. - Если вам что потребуется, вы знаете, где я сижу.
И ушел, сукин сын.
* * *
Ивар понял, что вполне способен совершить тяжкое преступление против жизни и здоровья человека.
Казалось, день начался просто отлично: в голове витали мысли о счастливом будущем, о том, как это здорово, что Кристина больше не работает на выборах и не является его врагом, о новых идеях для избирательной кампании... И тут - нате, пожалуйста! - Вайпенгольд приводит Любу. Убил бы мерзавца!
Ребята поздоровались с Любой и как-то очень быстро углубились в свою работу.
- Привет! - сказала она тихо и как бы извиняясь. - Я могу пройти?
На ней была полупрозрачная кофточка и коротенькая юбочка в красную клетку. Все очень миленько и наверное даже соблазнительно.
Ивар показал на свой кабинет.
- Проходи.
Он всеми силами старался сохранять спокойствие и невозмутимость.
Люба прикрыла за собой дверь. Села на краешек стула. Видимо, она не знала, как начать разговор...
- Что это? - спросила она, показывая глазами на перечень слоганов, написанных Иваром с утра.
- Так, агитационные материалы, - отмахнулся он.
- Месть за Хобота, - медленно прочитала Люба. - По-моему, этой "местью" расписаны все стены в этом городе. Ваша работа?
- Ну да...
- Понятненько... - вздохнула она. - Я ведь приехала попрощаться...
Ивар скрестил руки на груди.
- Хорошо.
Очевидно, Люба ждала, что он будет как-то высказывать свое мнение по этому поводу, но он молчал. Ощущение того, что им сделано что-то очень плохое и непоправимое вновь нахлынуло на Ивара. Впрочем, нет, он поступил абсолютно правильно: своим уходом он дал шанс на счастье и себе, и Любе. Но пока она все равно этого не поймет и не оценит. Вся ее жизнь поделилась на "до" и на "после", и ей было слишком больно.
- Думаю, мы сможем все обсудить, когда ты вернешься в Москву, - не поднимая взгляда, произнесла Люба.
- Хорошо.
Ивар чувствовал, что его слова звучат сухо и отстранено. Как будто ему было все равно. Если бы Люба только знала, что это отнюдь не так! Он и вправду желал ей счастья, он до сих пор нес за нее ответственность, но ведь если ей сказать об этом, она вновь начнет надеяться.
Люба то сжимала, то разжимала пальчики на своей элегантной сумке.
- Я знаю, ты до сих пор сердишься на меня... - сказала она наконец. Я, конечно, дура... Но Ив... - Люба вскинула на него полные непролитых слез глаза. - Я люблю тебя! Ты мне нужен! Мне и Ромке!
При упоминании о сыне, Ивара передернуло. Он так и знал, что Люба начнет приплетать его сюда. По какому-то праву она просто накладывала на него руку, как будто он однозначно принадлежал только ей, а перед Иваром просто ставился выбор: либо жить с женой и регулярно общаться с сыном, либо...
"Мама будет просто в ужасе, когда узнает о нашем разводе!" - подумал он.
- Ну, что скажешь? - спросила Люба.
- Ничего. Делай, как знаешь.
- Ты такой далекий! - вдруг всхлипнула она. - Я просто не могу достучаться до тебя!
- Люб, не надо! - поморщился Ивар
Она покорно кивнула.
- Ладно... В общем, я уезжаю. Ключи от квартиры завезу, когда поеду в аэропорт.
В этот момент в общей комнате зазвонил телефон.
- Ив, тебя! - крикнула Леденцова.
Ивар вскочил, мысленно благодаря бога за то, что у него появился шанс уйти от этого ужасного разговора.
Это звонили из избиркома. Ивар отвечал что-то невпопад, не совсем понимая, чего от него хотят.
- Пока, - сказала Люба, направляясь к двери.
- Пока! - отозвались все.
Ивар тоже кивнул, всей душой надеясь, что она не будет растягивать сцену прощания.
Люба и не стала. Просто поцеловала его в щеку и выбежала наружу. Цокот ее каблучков еще долго раздавался по этажу.
* * *
Ивар стоял, все еще сжимая в кулаке гудящую трубку.
- Эй... - похлопал его по плечу Боголюб. - Хватит грузиться! Пошли лучше в кафешку. Нажремся, не щадя живота своего...
Ивар оглянулся кругом. Как всегда ребята все понимали. И они чувствовали, что пока с ним не надо говорить ни о Любе, ни о каких других проблемах...
- Пошли, - отозвался он.
... На посту охраны перед выходом творился какой-то переполох. Весь отдел позитива ползал по полу и что-то искал. Вокруг толпились любопытствующие.
- Что случилось? - спросил Боги вертевшуюся поблизости секретаршу Милу.
Та хихикнула в ладошку.
- Вайпенгольду привезли ящик гвоздей для дачи - он где-то отхватил по дешевке. Ну он и попер его наверх. А ручки-то дохлые - все выронил. Теперь вон корячится, собирает. И подчиненных позвал на помощь.
Негативщики глянули себе под ноги: весь ковролин был усыпан мелкими гвоздями.
Никитин широко осклабился:
- Вот и пусть теперь вытаскивают их из ворса! Будут им гвозди вместо обеда.
- Вместо обеда? - задумчиво переспросил Ивар. - Мила! - позвал он секретаршу.
Та повернулась.
- Что?
- У нас вроде какая-то электроплитка была. Она у тебя?
- Да, - кивнула та головой. - Я на ней кофе варю. А что?
На губах Ивара заиграла недобрая улыбка.
- Нет-нет, ничего... А ты не могла бы одолжить ее мне на некоторое время?
- Бери, если хочешь.
- Тогда я зайду к тебе через часик. О'кей?
* * *
После обеда настроение Ивара несколько улучшилось.
- Ну что, господа хорошие, - сказал он, размешивая сахар в кофейной чашке. - Кажется, мы можем рассчитывать на победу. Задача у нас все та же: вывезти горожан в сады, а сельчан - на избирательные участки. Есть у нас новые идеи?
Дурачась, Леденцова подняла руку.
- Можно я! Можно я! Надо пустить по телику и по радио предупреждение: "На поля страны движутся несметные полчища колорадского жука, против которого срочно надо бороться". Горожане испугаются до полусмерти за свой урожай и поедут на дачи.
Ивар улыбнулся.
- Пять с плюсом! Сама тогда всем этим и займешься.
- Я не могу, у меня "тело". За ним нужен глаз да глаз!
- Знать ничего не знаю. Инициатива у нас наказуема. Так, а что нам предпринять насчет деревенских?
- Может, во всех сельмагах развесить портрет Стольникова? - предложил Никитин.
Боголюб покачал головой.
- Да там везде уже Хоботов имеется! Синий это первый придумал. На входе висит плакат с сияющей рожей Хоботова, а внизу: "Михаил Борисович, добро пожаловать!" А с другой стороны - наш Стольников, весь какой-то перекособоченный, сутулый, вроде бы покидающий свой губернаторский кабинет. И подпись "Стольников, выход тут!"
- Нужно содрать немедленно! - ахнула Леденцова.
- Не отдирается! Синий велел эти плакатики на каком-то суперклее приклеить, так что их можно оторвать только вместе с краской. Я тут попробовал, так мне продавщица чуть морду не набила, да еще наорала: "Чего ты нам дверь портишь?!"
- Ну и что теперь делать? - спросил Никитин.
Ивар пожал плечами.
- Ничего. До прекращения агитации осталось три дня. За три дня мы даже объехать все магазины не успеем. С сельчанами будем действовать по старому плану: просто заманим их на выборы с помощью дешевой водки, а там они так и так проголосуют за Стольникова. Рейтинги показывают, что деревня почти на 76 процентов наша. В общем, ладно, пошли работать. Только по пути надо заглянуть на рынок.
- Зачем? - удивилась Леденцова. - Ты что, не наелся?
- Скоро узнаешь, - многообещающе отозвался Ивар.
* * *
Он действительно купил на рынке килограмм картошки и кастрюлю и притащил все это в офис. Потом завернул к Миле и забрал у нее электроплитку.
Негативщики с удивлением наблюдали за его передвижениями. Самым странным оказалось то, что все собранное добро Ивар отнес не куда-нибудь, а прямо в кабинет к Вайпенгольду.
Первой не выдержала Леденцова.
- Ну и что все это значит? - спросила она, когда Ивар вернулся из отдела позитива.
Довольный, он опустился в кресло.
- Мы с Вайпенгольдом помирились, и в знак этого радостного события я дал нашему Мальчику-с-пальчик очень ценный совет: согласно народной мудрости, гвозди становятся в два раза крепче и не гнутся при забивании, если их в течение пяти часов варить в воде с разведенным крахмалом. Ну, или с картошкой. И все это можно делать только на электрической плитке. Газовая для этого не годится - там совершенно другой температурный режим. Так что Вайпенгольд сейчас делом занят.
Негативщики переглянулись, смутно предчувствуя потеху.
- Он что, и вправду принялся экспериментировать?! - первым захохотал Никитин.
Не ответив, Ивар дотянулся до телефона и набрал какой-то номер из справочника.
- Алло, девушка! - произнес он испуганным голосом. - Это психдиспансер? Приезжайте, пожалуйста, к нам! У нас тут один сотрудник совсем заработался: суп из гвоздей варит. Честное слово! С картошкой!
Через полчаса вся компания наблюдала в окно, как два дюжих санитара запихивали брыкающегося Вайпенгольда в "Скорую помощь".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47