Вы даже не посмотрели на меня и забыли про чаевые.
Полина прищурилась:
- Не думаю, что вас можно не заметить. Для полицейского у вас слишком запоминающаяся внешность.
- Скорее, я журналист. Вернее, социолог. Занимаюсь проблемами эмигрантов из Союза и Восточной Европы. Брал интервью у ваших коллег, поэтому знаю о Еве и Вашеке... Меня интересуют психологические аспекты ассимиляции в чужой среде. Мне показалось, вы из хорошей семьи и образованы.
- Достаточно, чтобы запомнить пятьдесят сортов пива и научитьтся драить туалеты с первой попытки.
- Выходит, на родине было лучше? - Вилли хитро заглянул в её лицо. Она сидела нахохлившись, давая понять, что не расположена к откровенности.
- Вы полагаете, на этот вопрос можно ответить, пользуясь вашей социологической методой: "да", "нет", "затрудняюсь ответить". Нужное подчеркнуть.
- Нет, конечно. Я пытаюсь расположить вас к себе. А потом вытянуть личные секреты.
- Своеобразный научный интерес. - Полина поднялась. - Думаю, моя комната уже свободна. Простите, страшно хочется спать.
Вилли тоже поднялся и бросил окурок в урну.
- Будем считать, что меня постигла неудача... Но вы позволите проводить вас до пансиона? Я знаю, он находится за тем углом.
Шли молча, заглядывая в незашторенные окна. Здесь не опасались взглядов с улицы и спокойно жили под обстрелом чужих глаз. Впрочем, в это время ночи добропорядочные немцы уже видели третий сон. Лишь немногие, вернувшись с поздней работы или из ресторана, ещё возились на кухне или в спальне.
- Вас удивляет манера жить на виду? - Понял Вилли. - Просто они знают, что никто не станет заглядывать в чужое окно. У русских наоборот - там могут бросить камень или даже выстрелить.
- Вы хорошо изучили национальную психологию. Вероятно, тоже из "восточных"?
- Я англичанин. У нас никто ничего не выставляет напоказ. Особенно скрываются от посторонних взглядов те, кому нечего прятать. Преклонение перед условностями. Чем меньше оснований для церемоний, тем больше изобретательности.
- Спасибо. - Полина остановилась у подъезда пансиона. - Желаю удачи. Надеюсь, такие зануды, как я, попадаются не слишком часто.
- Удачи! - Отсалютовал Вилли.
Через пару дней Полина увидела его за угловым столиком в своем ресторанчике. Увидела сразу, через головы других посетителей, занимавших в этот обеденный час почти все места. Так бывает, - почувствуешь чей-то взгляд, и обернешься. Вцепившись в тяжелый поднос с кружками, Полина приглушила внезапную тревогу. Почему он опять пришел? Отчего знает про Полину слишком много для журналиста?
Она ни на секунду не обольщалась по поводу собственной женской привлекательности. Весь город забит молоденькими, яркими искательницами приключений. Полина же выглядела как мать-одиночка, содержавшая дюжину ребятишек непосильным трудом. А если за "журналистом" Вилли тянется московский след?
- Добрый день, - поздоровалась Полина и достала блокнот, чтобы записать заказ. Она аккуратно помечала номер столика и необходимые блюда.
- Я пришел из-за тебя. - Он перешел на ты, словно они были очень близки, потом поссорились и теперь искали примирения. - Покорми чем-нибудь не слишком жирным. Сегодня я свойский американец. Предпочитаю отсутствие церемоний и дружеский тон.
- Не возражаю. - Полина подняла карандаш. - Может быть, берлинский рулет? Это кусочек бекона, в который завернута нежная свиная корейка, начиненная черносливом. Гарнир на выбор: горошек, картофельное пюре в шкварках и целая соусница мясной подливы.
- Звучит сногсшибательно. Я предпочел бы обыкновенный стейк... Отлично. Пойдет с горошком. Завтра суббота и я хочу показать тебе окрестности, - продолжил он без всякого перехода.
- Не уверена, что буду свободна.
- Перестань. Ты прекрасно сообразила, что я не грабитель, не садист и тем более не насильник. Мне нравятся молчаливые девушки, не задирающие подол. И, к тому же, загадочные.
- Это комплимент?
- Больше. Экспресс-анализ классного профессионала. - Он поднял к ней насмешливое лицо и еле заметно подмигнул хитрым глазом.
Размышляя о предстоящем свидании, Полина так и не решила, почему согласилась на предложение Вилли. Скорее всего потому, что он пригласил её неспроста и глупо упускать возможность что-либо выяснить о целях заинтересованного в контактах человека.
- Я уеду завтра утром на целый день, - объявила она Еве.
Та всплеснула руками:
- Поздравляю! Кто он?
- Пока не поняла. Похож на полицейского, но выглядит вполне прилично. Не ковыряет пальцем в зубах и пользуется бумажными носовыми платками.
- Знаю! Седоватый, импозантный? Я на него тоже глаз положила. Сказал, что журналист, и все про нашу жизнь выпытывал... - Ева пожала пухлыми плечами. - А что скрывать? Болтать, конечно, не стоит, но одеться надо поприличнее. Завтра будет жарко. У тебя есть купальник?
- Купальник?!
- А как же! Сбегай-ка к "Хоффману", там было оранжевое бикини в черную полоску - с ума сойти! Но маленьких размеров. - Ева с сомнением оглядела Полину. - И вообще, прикупи что-нибудь летнее. Ты же не на мели?
- У меня, вроде, все есть. Джинсы, тенниска, пуловер - что еще? Я ж не к Рокфеллеру на ланч собираюсь.
- Дурочка! Новая тряпочка поднимает тонус. От женщины исходят флюиды... Любого мужика стоит немного приручить - вдруг сгодится для чего-то. А такими красавчиками и вовсе разбрасываться не стоит. Тем более, в твоем положении.
Полина отправилась в универсальный магазин. Стоя на плывущем среди зеркал эскалаторе, поглядывала на свое отражение. Ничего хорошего. Особенно на фоне весенней покупательской вакханалии. В джунглях ярких заманчивых вещей, под незабываемую мелодию из кинофильма "Эммануэль" двигались по-летнему нарядные женщины всех возрастов с глазами охотниц, выслеживающих дичь. А продавщицы, выступающие к ним из-за штабелей с вешалками, были все, как одна, хорошенькие, ухоженные и умели смотреть на каждую посетительницу по-разному, не снимая обязательной улыбки. Полину они встречали взглядом, полным превосходства и мученического терпения.
Она нарочито долго перебирала блузки, перемерила в кабинке ворох брюк и, наконец, вышла на улицу с объемными пакетами. Там лежали узкие бежевые джинсы, свободный балахон-блуза изумрудного шелка с мелким индийским рисунком и каймой затейливого орнамента, а также новые песочные полотняные туфли и вполне скромный купальник.
"Если этот тип знает обо мне все, то не стоит унижаться, изображая покинутую и обманутую. Кто бы он ни был - друг или враг, - спокойное достоинство прежде всего", - уговаривала себя Полина, прихорашиваясь перед свиданием.
Вилли ждал её на улице, изучая афишную тумбу. Приметив, радостно заулыбался, изобразил галантный поклон.
- Доброе утро, товарищ Дина, - сказал он по-русски и засмеялся, переходя на немецкий. - Выучил по разговорнику. И ещё подогнал автомобиль. Мы ведь решили прогуляться за город?
- Не возражаю. Я даже прихватила купальник.
Полина опустила стекло, позволяя воздуху упруго омвать лицо, трепать свежевымытые волосы. Вилли уверенно вел машину на восток, миновав заводские пригороды. Они болтали ни о чем то есть пробежали принятый набор тем музеи, рестораны, погода, легко кокетничая, словно парочка, собравшаяся провести приятный денек. Полина дала себе слово не начинать серьезных разговоров, а в том, что они предстоят, она не сомневалась. Но ей было приятно отдаться иллюзии обыкновенного свидания с мужчиной, которому она нравилась без всякой задней мысли. Утро выдалось очаровательное, обещая долгий жаркий день. Мелькали симпатичные поселки, так похожие на прибалтийские, если бы в тех не похозяйничала разруха советской власти.
Вилли стащил джинсовую куртку, оставшись в черной тенниске с какой-то эмблемой на груди. Он оказался отнюдь не щуплым, несмотря на застенчивую сутулость. Такая плотная, поджарая мускулатура свойственна людям, постоянно занимающимся спортом и не злоупотребляющим свинными отбивными. Полине даже показалось, что Вилли увлекается восточной борьбой. Об этом свидетельствовала пружинистая походка и плавные движения узких, очень сильных кистей. Автомобиль он вел играючи, небрежно придерживая руль в самом низу. На узком, загорелом лице гуляло мечтательное, расслабленное выражение, будто говорящее: я отдыхаю, приятно общаюсь и ничего более.
- Не боишься, что я завезу тебя в глухой лес?
- Где его здесь найдешь, - хмыкнула Полина. - Я вообще тебя не боюсь... Хотя про страхи лучше не вспоминаь. Однажды у меня была нехорошая встреча в лесу с очень свирепым гадом...
- Надеюсь, ты здорово отделала его? - Повернувшись к Полине, Вилли подмигнул. - Заметны следы спортивных тренировок.
- Я его убила, - просто сообщила Полина.
- Не пугай... - Он вдруг расхохотался. - Представляешь, одна старая испанка предсказала мне, что я погибну от руки женщины... Это было очень давно.
- Ты веришь всяким хиромантам, астрологам, парапсихологическим штучкам?
- Хочешь честно? Нет, нет и нет. Я был бы непрочь убедиться в том, что существует нечто за гранью моих собственных способностей, но - увы. Мне уже стукнуло полсотни, но я не могу "разглядеть", есть ли, например, в твоей сумочке пистолет. Знаю, что его нет. Но здесь срабатыват другие факторы. Наблюдательность, опыт, умение анализировать, интуиция - пожалуйста, но паранормальные способности лично для меня скорее умышленный или неумышленный блеф.
- Иногда мне кажется точно так же. Я не умею разобраться даже в собственных ощущениях и желаниях, а порой воспринимаю окружающее как то особенно. Понимаешь, словно счетчик Гейгера начинает работать, настораживая: рядом опасность! Потом думаю - может, разыгралась фантазия, мнительность...
- А когда на тебя напали в лесу, ты почувствовала заранее?
- Нет! В том-то и дело! Но я сумела защититься на каком-то подсознательном уровне. А ещё кое-что угадала про своего друга, словно увидела "картинку". Потом я пережила травму и вроде свихнулась - появилось ощущение повтора отдельных событий, моментов... Пришла, например, в "Аист" и ощущение такое, словно когда-то здесь была...
- Бывает. Это феномен "повторной памяти". Он описан психологами. Каждый хоть изредка испытывает чувство, словно уже однажды переживал происходящее. "Петля во времени", - утверждают любители жанра "фэнтэзи".
- Вилли, если я сейчас предскажу, что ты собираешься кормить меня копченым угрем, ты не станешь отрицать?
- Попала в точку. Видишь за деревьяи озеро? Это Тейгарнзее. Сейчас выберем хороший въезд к берегу и начнем отдыхать. Без угрей, дорогая, никак не обойтись...
На пляжах уже было полно отдыхающих. Но Вилли, похоже, не стремился к уединению, и Полина радовалась этому. Не возникало неловкости, как правило, сопровождающей свидание едва знакомых людей, валяющихся чуть ли не нагишом под солнцем и пожирающих друг друга жадными глазами. В общении Полины и Вилли преобладала спортивно-интеллектуальная тональность, не располагающая к чувственности.
Они плавали, валялись на песке, ели угря в кафе на плотике и много говорили. О национальной психологии, о российской политике и специфике русских и немецких женщин. Вилли не выпытывал никаких секретов, и Полина не узнала о нем ничего нового: журналист-социолог, работает в университете Эдинбурга, периодически живет в Америке, собирает материал в разных странах Европы о жизни эмигрантов из Восточной Европы. Он называл именитых знакомых российских писателей и музыкантов, обосновавшихся в Мюнхене. Полина фантазировала насчет расположившихся поблизости отдыхающих, рассказывала о давнем увлечении дзю-дзюцу. Она испытывала необъяснимое доверие к загадочному Вилли и могла бы рассказать ему гораздо больше. Останавливала не осторожность и не чувство опасности, скорее - обязательство, данное Рассаду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66