- Гражданин, успокойтесь. Женщина тут ни при чем Она спала, - вмешался подбежавший сержант и оттащил старика в сторону.
- Спала?! А как в ее мешках моя сумка очутилась? Ишь ты, спала!.. Знаем мы, как они спят! - не утихал уралец, проверяя, все ли в сумке цело.
Немного успокоившись, старик заметил, что ремень был перерезан чем-то острым, так как места пореза глянцевито блестели, и понял, что соседку он обидел напрасно.
- Вот шпана. Ну и шпана. Под самым носом срезали. Ведь под самым носом. Заговорили зубы и срезали...
4
В то время как разыгралась история с сумкой, привлекшая внимание многих пассажиров, Князь, Толик и Серый в другом зале преспокойно тянули за стойкой буфета пиво и смеялись над стариком.
Посматривая на часы, Князь изредка бросал тревожный взгляд в сторону, откуда они только что пришли. Он знал, что оставаться в вокзале дольше рискованно, но и не хотел уходить. Он любил этот вокзал.
Размешивая в пиве соль, Князь решил сделать "третий заход". Его чистая работа с сумкой, которая Толиком и Серым была признана "люксовской", разожгла в нем спортивный азарт вора.
- Что, пойдем под занавес? - многозначительно спросил у него Толик и поставил на стойку кружку.
"Выходом под занавес" у атамана было принято называть третью рискованную кражу после двух неудавшихся.
Князь ничего не ответил и продолжал пристально всматриваться в глубину вокзала.
Стараясь смягчить чем-нибудь неприятное молчание, Толик снова вспомнил про сумку старика.
- А все-таки зря, ты, Князь, не прихватил нюхательный табачок. Вот бы дед дорогой тосковал без него.
- Зато я кое-что захватил. Уральское сальце. Ветчинка. Люблю пиво под ветчинку, - вмешался Серый и, подмигнув левым глазом, вытащил из кармана кусок ветчины, завернутый в чистую холщовую тряпку.
Князь и Толик видели эту тряпку торчавшей из правого кармана старика.
Князь молча, сверху вниз, посмотрел на Серого, потом на ветчину. Но его молчание для Серого было хуже всякой брани. Он охотнее бы принял крепкую оплеуху главаря, чем этот взгляд. Все так же молча Князь вырвал из рук Серого ветчину и бросил ее в урну.
- Ты что, засыпаться хочешь? - тихо, почти шепотом спросил он и улыбнулся так, что от его кривой улыбки Серый втянул голову в плечи.
Серый не отвечал. Ни Князь, ни Толик не заметили, какими жадными глазами взглянул он на урну с вокзальными отбросами.
- Подлюга! Сколько раз я тебя уродовал, а ты все за свое, - прошипел Князь.
- Гражданка, потерявшая ребенка по имени Нина, зайдите в детскую комнату отделения милиции вокзала, - разнесся под сводами мощный голос диктора.
А через пять минут Князь, Толик и Серый видели, как мимо них прошла та самая молодая женщина, которая совсем недавно металась у билетных касс в поисках дочери. На ее глазах стояли слезы. Прижимая к груди девочку, она шла, в зал транзитных пассажиров. Ее чемодан нес молоденький сержант милиции. Он был доволен не меньше матери.
- На выход под занавес не больше десяти минут. Начнем с этого, - сказал Князь и показал глазами на высокого юношу у буфета.
Это был Алексей Северцев. Стоя в очереди в камеру хранения ручного багажа, он захотел пить, и это привело его в буфет. Поставив чемодан, он попросил бутылку фруктовой воды.
Князь взглядом дал знак Толику и Серому, чтоб они пока отошли. Когда будет нужно, он их позовет.
- Разве московские гости пьют фруктовую воду?
Алексей повернулся на голос, прозвучавший мягко и приятно. Перед ним стоял незнакомый интеллигентный мужчина.
Незнакомец улыбнулся и продолжал в дружеском тоне:
- Пиво! Рекомендую! Такого пива, дружище, ты у себя в деревне не пил.
Северцев застенчиво кивнул головой и вместо фруктовой воды попросил кружку пива.
- А первое дело к пиву - это бутерброд с икоркой, - мягко поучал Князь. Нужно, брат, привыкать к столичной культуре.
Северцев благодарно улыбнулся и заказал бутерброд с икрой. По натуре он быстро сходился с людьми, а сосед за стойкой ему показался добродушным и общительным.
После выпитой кружки глаза Северцева заблестели, и ему захотелось поговорить, высказать свое первое впечатление о Москве. Он заказал еще две кружки.
- Прошу вас выпить со мной.
- Не смею отказаться. С удовольствием. Только прежде нужно познакомиться. А то неприлично, пьем, вроде бы как приятели, а друг друга не знаем. - Князь протянул руку и представился: - Константин Сергеевич, инженер Московского индустриального завода, ну, а для вас просто Костя.
- Алексей Северцев. Приехал поступать в университет.
- О, по такому торжественному поводу, - Князь повернулся к буфетчице, налей-ка нам, красавица, по сто грамм московской. Вы не возражаете, обратился он к Северцеву, - если мы выпьем за ваше поступление? Хорошая, говорят, примета.
Алексей замялся.
- Нет, нет, что вы!.. Я только с поезда, мне нужно ехать в университет.
- Чепуха! Сто грамм для такой фигуры - как слону дробина. Пока доедете все выветрится. Ну, за наше знакомство и за ваше поступление.
Князь чокнулся и, почувствовав на своем плече чью-то руку, обернулся. Сзади стояли Толик и Серый.
- О! Ваше студенческое крещение мы можем провести в настоящем студенческом кругу. Знакомьтесь. Мой старый приятель Толик Люхин, студент Московского юридического института, большой знаток уголовного права и криминалистики. А это - Геннадий Серов, или просто Серый. Способностей самых заурядных. Хотел стать хирургом, да душонка слабовата. Из операционной его всегда выносили на носилках. При виде крови с ним делается дурно. Теперь студент-фармацевт. Не огорчайся, Серый, аптекарь из тебя получится потрясающий.
Пока Северцев знакомился с Толиком и Серым, Князь заказал по сто граммов водки и для них.
Северцев еще раз попытался отказаться, но тут его новые знакомые выразили такую обиду и так принялись уговаривать, что устоять он не смог.
- Ну, друзья, пьем! Пьем за новую студенческую единицу. - Князь чокнулся со всеми и, морщась и фыркая, поднес ко рту дрожащей рукой стакан. Пил он тяжело, с дрожью, как пьют алкоголики.
Выпил и Северцев.
Подкладывая ему бутерброд с икрой, Князь сказал:
- Хорошо, Алешенька, что ты встретил меня и моих друзей. Мы тебе можем помочь. Москва - это столица. Да, кстати, в Московском университете у меня дядя, правда, не директор, но делами ворочает большими. Будут недоразумения рассчитывай на меня.
Северцев уже чувствовал опьянение. Тронутый вниманием своих новых знакомых, он не находил слов благодарности.
- Спасибо вам. Я очень рад, что встретил вас. Только мне пора ехать. Ведь я еще не определился с общежитием. А знакомых в Москве нет.
- Голубчик! - самым искренним упреком перебил его Князь. - У тебя в Москве есть новые друзья! Ты что, не веришь в возможности своих друзей!
- Нет, почему? Я рад, что познакомился с вами, но мне не хотелось бы стеснять вас.
- Толик, Алеше с дороги нужно отдохнуть. Ты это можешь организовать? спросил Князь с видом некоторой озабоченности.
Толик ответил спокойно и, как всегда, не глядя в глаза тому, с кем разговаривает:
- Отдельная дачная комната с окнами в сад и чистая постель в его распоряжении.
Ответом Толика Князь был доволен.
- Ну вот, а ты волновался. Только учти, Алеша, до сентября еще полтора месяца. Придется пока без стипендии. Выдержишь?
- Ничего, выдержу. В прошлом отчетном году получили неплохо, по десять рублей и по килограмму-меду на трудодень. Хватит на харчи и на квартиру.
Словно что-то подсчитывая в уме, Князь сморщил лоб и поднял глаза к потолку.
- Это я на всякий случай, Алешенька. Москва хоть и большая деревня, а у тетки не пообедаешь.
С буфетчицей за всех рассчитывался Толик. Когда Северцев полез в карман за деньгами, Князь остановил его:
- Не горячись, Алеша, твои тугрики тебе еще пригодятся. А сейчас, братцы, я предлагаю перейти в ресторанчик и перехватить чего-нибудь горяченького. Только не здесь, не на вокзале. Алешенька, тебе не показалось, что на этом вокзале пахнет онучами и лошадиным потом?
Северцев улыбнулся, но ничего не ответил.
- Э, брат, чтоб это унюхать - нужно быть москвичом. Ты взгляни - нет почти ни одного солидного пассажира, одни мешки, котомки да деревянные сундуки с воблой и кренделями. Уж если в ресторан, то лучше "Чайки" не найдешь. Там стены дышат ландышем, а официанточки!.. Эх, Алешенька, начинай жить по-студенчески, по-столичному, а главное - держись за друзей и умей ценить дружбу.
Упоминание о ресторане в первую минуту насторожило Северцева, но когда Князь упрекнул его за неуважение к друзьям, он махнул на все рукой и решил предоставить себя во власть своих новых знакомых.
Перед выходом, когда он нагнулся и хотел взять с пола свой чемодан, Князь вежливо и настойчиво отстранил его руку и с упреком посмотрел на Толика.
- Ты только сегодня невнимателен или вообще невоспитан? Алеша устал с дороги, а ты не можешь поднести его чемоданчик.
Толик молча взял чемодан Северцева, и все четверо направились к выходу.
Северцев захмелел быстро. По его счастливой улыбке можно было судить, что ему все нравилось: Москва, новые друзья, шум города и этот особенный, лихорадочный тонус движения людей и машин, который свойствен только столице.
5
Было три часа дня, когда Виктор Ленчик со студентками-однокурсницами ожидал электропоезд на Малаховку, где у его родителей была дача. В воздухе дрожало знойное марево. У тележек с газированной водой стояли длинные очереди. Люди спешили скорей вырваться из раскаленных стен города в дачную свежесть Подмосковья.
Прохаживаясь по перрону, в широкополой соломенной шляпе, Виктор рассказывал спутницам о том, как профессор Киселев на экзамене по уголовному процессу незаслуженно снизил ему отметку. Высокий ростом, Ленчик был красив. Кожа его нежного, холеного лица была бледновато-матовой. Говорил он быстро и запальчиво, отчего его и без того выразительные и нервные губы дрожали в изломах, сдвигались в гримасах пренебрежения и иронии. Длинный серый пиджак, узенькие короткие брюки, зеленый галстук с ярко-красной полосой посредине обращали внимание прохожих. Даже маленькие темные усики, напоминающие крылья бабочки, и те как бы кричали: "Взгляните!" И кое-кто "взглядывал".
- Я отвечал ему блестяще! Обоснованные положения, богатые иллюстрации и, представьте себе, - тройка. Да, да тройка! Нет, это возмутительно! Гробить за то, что я не посещал его скучные лекции, - это хамство!
У входа в вокзал Ленчика остановил сержант милиции Захаров. Взяв под козырек, он вежливо проговорил:
- Молодой человек, ведь есть же урна для этого...
- Какая урна? Причем здесь урна? - удивился Ленчик, точно не понимая, о чем идет речь.
- Та, мимо которой вы бросили окурок.
- Ах, вот оно что, окурок, - с издевкой в тоне и с медовой улыбочкой протянул Ленчик, незаметно кося взглядом на девушек. У него мелькнула мысль: "Завтра девчонки обязательно разнесут по факультету, как Ленчик ловко разыграл милиционера". Увлеченный этой своей ролью, он сочувственно покачал головой: Вот ведь беда-то какая - промазал. Метился в урну, и на вот тебе - промах. Пардон. - Ленчик круто повернулся и, вскинув голову, направился к девушкам.
- Гражданин, вернитесь, - приказал Захаров.
Не повернувшись на оклик, Ленчик прибавил шагу.
- Гражданин! - строже и громче окликнул Захаров и короткой трелью свистка остудил пыл Ленчика.
Ленчик вернулся. Всем своим возмутившимся существом он как бы вопрошал: "Ну что ты привязался? Чего тебе нужно, Степа-лёпа?.."
- Я вас слушаю, - в голосе Ленчика по-прежнему слышалась издевка.
Это высокомерие в тоне и барские манеры выхоленного молодчика не столько взбудоражили в Захарове его мужское самолюбие, сколько обдали грязью милицейский мундир, службу, пост... "Ах, ты так, пижон? Тогда держись! Будем разговаривать по инструкции..."
- Поднимите окурок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44