Они пронеслись как мираж, как плоское изображение на экране кинотеатра, в котором только что выключили свет. За поворотом нас снова обступила тьма.
- А теперь слушай и запоминай, Сопрыкин. Сегодня с твоей помощью мы вышли на след преступника. Но, к сожалению, этого недостаточно. Остался невыясненным ряд важных вопросов. Нам нужно время: может, несколько часов, может, сутки - думаю, что не больше. Обстановка такова, что в течение завтрашнего дня ты должен оставаться на Приморской, но при этом категорически запрещаю тебе проявлять какую бы то ни было активность. Если б это зависело от меня, я бы вообще отозвал тебя оттуда, но преступника это может насторожить, да и наши планы окажутся под угрозой срыва. Оставайся, но никаких контактов по твоей инициативе, никаких идей, никаких самовольных действий. Ты понял?
- Понял.
Мой ответ будто снял ограничения в скорости: Симаков сменил передачу, и мы легко обогнали "Запорожец" с горой туристского снаряжения на крыше. Та же участь постигла маленькую "Ладу", а за ней огромный рефрижератор, обвешанный сзади фонарями, как елка новогодними игрушками.
Влажность была чудовищная, еще больше, чем днем. На стекло оседала мелкая, взвешенная в воздухе водяная пыль. Симаков включил "дворники", и они заходили из стороны в сторону, стирая влажную пленку, а вместе с ней и останки разбившихся о стекло насекомых.
- Что приуныл? Гадаешь, кто сидел в машине? - спросил он и сам же ответил: - Я и сам этого не знаю. Нет у нас стопроцентной уверенности. След есть, а уверенности нет. Пока нет.
Я так и не понял, хитрит он или говорит правду, и, точно прочитав мои мысли, Симаков добавил:
- Если бы я даже знал, кто крутил баранку этой машины, вряд ли тебе сейчас сказал, так что не забивай себе голову.
- Но почему? - не выдержал я.
- Видишь ли, иногда человека выдает случайно брошенный взгляд, одно неосторожное слово, а после сегодняшнего инцидента преступник будет особенно внимателен. Он может искать встречи с тобой. Нам нельзя рисковать.
Мне нечего было противопоставить его логике, и все же я возразил:
- Ну а если я сам узнаю его имя, что тогда?
- Вряд ли у тебя это получится, - спокойно парировал он.
Пожалуй, это был самый сокрушительный удар по моему самолюбию.
- Ты не обижайся, просто у тебя слишком мало исходных данных. Последние слова он произнес не так официально, как прежде, но мне это было уже безразлично. - Учти, от того, насколько естественно ты будешь держаться, зависит многое, если не все. Будь валютчиком, спекулянтом, обменщиком квартиры - кем угодно, но о деле постарайся забыть. Выброси его из головы. Завтра у тебя выходной. Ты абсолютно свободен. Отдыхай, купайся, загорай...
Совсем не к месту на ум пришли строчки из маминого письма, где она рекомендовала мне делать то же самое. Сговорились они, что ли?
- Постараюсь, - сказал я не слишком бодро для человека, которому перепал внеочередной выходной день.
Один за другим мы сделали два крутых поворота, успев дважды сменить направление почти на сто восемьдесят градусов, и вновь вышли на прямую.
Симаков молчал, давая мне возможность освоиться в новом для себя качестве. А может, ждал, чтобы я выложил ему все, что скопилось на душе за последние полчаса. Если ждал, то напрасно. Я ушел в себя, как черепаха под панцирь, и не испытывал ни малейшего желания высовываться наружу.
Кто спорит, он мой начальник, к нему стекается вся информация, ему видней. В интересах дела он может менять ход операции, может держать в тайне имя преступника, может вовсе вывести меня из игры - это его законное право. Обижаться тут не на что - какие могут быть обиды? - но ведь и меня можно понять. Досадно сознавать, что после стольких усилий тебя берут за ухо и, точно нашкодившего первоклашку, отводят в сторонку, чтобы не путался под ногами у взрослых...
В стороне от дороги показались огни автозаправочной станции.
- Здесь я тебя высажу, - сказал Симаков, съезжая на обочину. Доберешься городским транспортом. - И по установившейся традиции спросил: - Вопросы имеются?
- Имеются.
- Слушаю.
- А связь, Игорь Петрович? - схитрил я. - Как будем поддерживать связь?
Но он лишил меня и этой, последней, надежды.
- Никак и ни под каким видом. Ты что, не понял? Мы же условились - ты абсолютно свободен. - Он протянул руку. - Ни пуха тебе, Сопрыкин. И пожалуйста, никакой самодеятельности. До завтра.
- До завтра, - ответил я замогильным голосом.
- Ну-ну, не вешай нос, лейтенант. Ты сделал все, что мог, даже больше. - И уже когда я открывал дверцу, добавил: - Готовь, Сопрыкин, рамку. Благодарность тебе объявим по управлению.
4
К остановке, мягко покачиваясь на рессорах, подкатил темно-желтый "Икарус".
Я вскочил на подножку, бросил в кассу пятак и сел на свободное место. Автобус тронулся.
Езды до центра было минут двадцать - двадцать пять, и от нечего делать я уставился в окно, откуда на меня смотрело собственное отражение хмурое лицо с пасмурно сведенными бровями. Прав Симаков - надо учиться держать себя в узде, по такой физиономии можно читать, как по открытой книге.
Я попробовал улыбнуться, но лучше б я этого не делал - выражение стало еще свирепей.
"Что приуныл? - подал голос мой неизменный оппонент и собеседник. Радоваться надо, дурачок. Сам слышал, благодарность объявят, поработал на совесть, чего еще человеку надо?! Или у тебя нет личных проблем? Взять ту же Нину..."
"Замолкни", - попросил я, и он обиженно затих, оставив меня в полном одиночестве.
Вскоре сплошной массив зелени за окном сменился чередой санаториев и домов отдыха.
Мое отражение в стекле перечеркнули цепочки огней. Многоэтажные, похожие на пчелиные соты корпуса подступали к самой дороге, поднимались из ущелий, гроздьями огней мерцали на фоне Большого Кавказского хребта.
Я смотрел в окно и силился внушить себе, что с делом покончено раз и навсегда. С этой минуты я предоставлен сам себе, волен делать все, что пожелаю, - ходить в кино, принимать морские и солнечные ванны, нагуливать недостающие семь килограммов - полная свобода! Абсолютная, как выразился мой начальник. Единственное, что мне запрещалось, - вмешиваться в события. Но разве я виноват, что именно этого мне хотелось больше всего?
Впрочем, запреты запретами, а события развивались по своим, непредсказуемым, законам, и никакие, даже самые веские, аргументы не могли в них что-либо изменить.
Стоило мне сойти на ближайшей к "Лотосу" остановке и пересечь бульвар, как на самом углу Приморской я увидел такси, номерной знак которого показался мне смутно знакомым.
Я взял чуть левее, подошел к машине со стороны багажника и заглянул внутрь через заднее стекло.
Впереди, припав головой к рулевому колесу, сидел Шахмамедов. Я узнал его по густой шапке вьющихся волос, широкому не по росту размаху плеч и куртке с рекламой "Мальборо" на спине - в ней он был в среду у кинотеатра "Стерео", в ней я видел его вчера у гостиницы.
В первый момент я подумал, что Тофика сморил сон, и, лишь присмотревшись, догадался, что застал его за любимым занятием. Он высматривал кого-то, хотя выбрал для этого не самую удачную позицию.
Изнутри на лобовое стекло падал отблеск зеленого фонарика. Формально Тофик был свободен. Почти как я. Только привязан к месту.
Признаться, я с трудом подавил желание составить ему компанию. А что: открыть дверцу, сесть в машину и предложить совместную прогулку по городу-курорту. Заодно поинтересоваться, что это он здесь вынюхивает. Как-никак он на работе и не имеет права отказывать пассажиру!
Пожалуй, я бы так и сделал. Если б не инструкция. Отдыхать, купаться, загорать - вот весь мой репертуар на сегодня и на ближайшие сутки. Душеспасительные беседы с таксистами в него не входили.
Делать нечего: бросив последний взгляд внутрь кабины, я обошел машину справа и медленно поплелся вдоль улицы, втайне надеясь, что, заметив меня, Тофик проявит свою знаменитую активность.
Увы, этого не произошло. Наверно, он тоже действовал по инструкции. А может, сказалось врожденное любопытство: на подступах к дому меня поджидал еще один "почитатель". У "Канцтоваров", шлифуя асфальт блестящими штиблетами, прогуливался Витек.
Моя популярность росла не по дням, а по часам. Конечно, никто не сомневался, что после переговоров в баре меня будут опекать с особым усердием, и все же появление на Приморской сразу двух визитеров настораживало.
Памятуя о данных указаниях, я добросовестно прикинул, есть ли возможность разминуться с Витьком, и вынужден был признать, что такой возможности нет. Независимо от того, находились эти двое здесь вместе или порознь, я был зажат в клещи. Все пути к отступлению были перекрыты.
Пока я раздумывал, бармен заметил меня и, махнув рукой, двинулся навстречу. Мне ничего не оставалось, как остановиться и ждать.
"Что ни говори, а костюмы у него высший класс, - отметил я про себя, глядя на приближавшуюся поджарую фигуру в плотно облегающем шелковом пиджаке и с неизменной бабочкой на шее. - И брюки, не в пример некоторым, в образцовом порядке".
- Салют, - выплюнув жевательную резинку, приветствовал меня Витек.
- Салют, - ответил я.
В последний раз мы расстались не очень-то дружелюбно, и, очевидно, памятуя об этом, он приступил прямо к делу.
- Я принес, - сказал он и повел глазами по тому отрезку улицы, что остался у меня за спиной.
- Что принес? - не понял я.
- Список. - Он, не глядя, сунул мне в ладонь скатанную в шарик бумажку. - Здесь все, кто был в баре. Они тебя интересовали.
- Меня интересовали не все, - поправил я.
Передав список, Витек явно испытал облегчение и обрел светскую непринужденность:
- Знаю, что не все. Но того вальта я действительно никогда раньше не видел. Ей-богу. Это ж шпана. Я такую шушеру на нюх не переношу. Выпросит у мамы с папой полтинник, и туда же, на курорт... А насчет списка не сомневайся, все шестеро записаны.
- Шестеро?
- Ну да, их шестеро было. Я когда милицию вызывал, заодно боссу звякнул. Так, мол, и так, загнулся наш толстячок. Он как услышал, что и ты у меня был, сразу и попросил взять на заметку свидетелей. Он ведь уверен, что это твоя работа, с Герасем... - Витек посчитал эту тему слишком деликатной и перешел на более безопасные материи. - Там и фамилии есть, и адреса. Я, конечно, не сам - слышал, когда их милиция опрашивала...
"Осечка. - Я посмотрел на бумажный ком в своей ладони. - Выходит, у наших такой список давно имеется".
- ...Так что зря ты ко мне прицепился, - продолжал Витек. - Из бара, кроме вас двоих, никто не выходил. Девицы плясали, а фрайер тот к ним присоединился. Компания так и сидела за столиком, пока Герася с улицы не занесли.
- Он еще живой был?
- Куда там - мертвей не бывает.
Я, не разворачивая, отбросил бумажный шарик, и он откатился в кусты. Витек не поленился, присел и, поискав, выудил его обратно.
Воспользовавшись моментом, я повернулся спиной к изгороди с тем расчетом, чтобы держать под присмотром машину Тофика, но опоздал. На месте, где она только что стояла, было уже пусто.
- Возьми, ты обронил, - сказал бармен.
- Оставь себе. - Я тщетно выискивал среди припаркованных к тротуару автомобилей зеленый огонек такси.
- Ты же сам просил, - удивился он.
- Ничего я у тебя не просил.
- Странно...
Повторный осмотр привел к тем же результатам - Тофик либо уехал, "передав" меня на попечение бармена, либо отогнал машину за угол, а сам спрятался где-то поблизости, у гостиницы. Черт с ним, пускай прячется. Хоть на крыше. С сегодняшнего дня я в эти игры не играю.
- Значит, не требуется? Что же мне с ним делать?
- С кем? - машинально переспросил я.
- Ты что, сбрендил? С адресами, говорю, что теперь делать?
- Открытки пошли. С извинениями за испорченный вечер.
Он фыркнул и сунул бумажку в карман.
- Как знаешь. Я для дела старался.
Этого он мог не говорить. Дубликат списка появился на свет не ради моих красивых глаз, это я понимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40