- А, Семен Аркадьевич... Здравствуйте. Вы как здесь? Живете недалеко?
- Что вы, Сережа. Я живу на набережной, разве вы не помните?
- Да, точно, - вспомнил Мовенко и задал обязательный - лишь бы поскорей отвязаться - вопрос: - Как здоровье?
Мудрый старик все понял, но из вежливости в двух словах ответил.
- Ну, всего вам хорошего. Рад был встретить, - покончил с формальностями Мовенко и отвернулся к своим людям. - Эту кучу в углу проверили? Давайте скорее, сколько возиться можно! - Еще раз взглянув на старого эксперта, который почему-то не спешил уходить и начинал уже раздражать, майор не без намека добавил: - Извините, мы тут работаем...
- Да-да, я знаю, - зачастил Семен Аркадьевич. - Я, собственно, хотел просить вас разрешить мне... поучаствовать. Так сказать, на правах консультанта.
Мовенко тяжело вздохнул: так и знал, мол, надоедливый старикашка начнет сейчас путаться под ногами.
- Знаете, - жестко проговорил он. - В общем, я - мент, человек грубый, так что давайте начистоту. Семен Аркадьевич, я веду расследование, у меня есть мои люди, и они вполне справляются.
- Вы, Сереженька, наверное, не совсем меня поняли, - интеллигентно продолжал настаивать старик. - Я ведь ни на что не претендую. Просто я, наверное, мог бы быть хоть чем-то полезен. Ведь почти всех наших ребят я, собственно, и воспитал. И потом - будьте снисходительны к старости. Поверьте выйдя на пенсию, вы вспомните мои слова...
- Вообще-то я хотел остаться вежливым, да вижу - не получится... Мовенко ронял слова, как булыжники. - Я, конечно, помню, как большинство оперов бегало к вам за подсказками. Ах, Семен Аркадьевич! Спасите-выручайте! Но только меня среди них не было, и не возражайте - это так. Мне не нужны были ваши заумные фантазии тогда, тем более не нужны сейчас. Так что - как вы там сказали, "из уважения к старости"? - я не прикажу участковому увести вас, а просто говорю: идите, не путайтесь под ногами! Мне надо работать.
Старик побледнел, но нашел в себе силы отойти твердой походкой. Он уже не видел, что большинство из работавшей во дворе мовенковской команды бросало в его сторону сочувственные взгляды, хотя вмешаться никто и не решился. Не слышал старый эксперт и как окликали его из развороченного окна. Только покинув двор и выйдя на улицу, Семен Аркадьевич позволил себе прислониться спиной к стене - ставшие ватными ноги не держали - и закрыл глаза. Дрожащими руками он нащупал в кармане тюбик валидола, вытряхнул таблетку и сунул ее под язык. Так, с прикрытыми глазами, он простоял некоторое время, не замечая ни сочувственных взглядов прохожих, ни припекавшего лысоватую макушку солнца, ни потрепанной, а потому неприметной машины, которая остановилась у бровки прямо напротив него.
Таблетка сняла остроту приступа, и Семен Аркадьевич шаткой походкой побрел по тротуару, то и дело останавливаясь. Вместе с ним приостанавливалась и невзрачная машина, все время шедшая вровень со стариком. Наконец она чуть обогнала его, и дверца ее на ходу приоткрылась.
В этот момент двое слегка запыхавшихся от быстрой ходьбы молодых ребят, один - в штатском, другой - в форме лейтенанта милиции, нагнали эксперта и заговорили наперебой:
- Семен Аркадьевич! Да постойте же!
- Здравствуйте. Какой вы неуловимый! Пока мы спустились - вас и след простыл.
- Куда вы ушли?
- Совсем нас забыли...
Дверца тут же захлопнулась. Выпустив облачко сизого дыма, машина рванула с места и в секунду исчезла из виду.
- Что вы, Коля, Веня.... - старик уже слабо улыбался, хотя и говорил с одышкой. - Я не забыл... Никого не забыл, что вы... Просто...
- Пойдемте! Там такая картина - загадка на загадке. Мы даже поспорили! Кроме вас, и рассудить некому. - Чуть виноватая стариковская улыбка растаяла.
- Нет, я не могу... Извините, мальчики...
Молодые люди переглянулись. Один из них спросил:
- Это что - из-за "железного префекта"?
- Простите? - не понял Семен Аркадьевич.
- Ну из-за Мовенко? - пояснил спросивший и, не дожидаясь ответа, внес ясность: - Так он сейчас уезжает, слава Богу. Хоть поработать можно будет спокойно.
- Пойдемте, Семен Аркадьевич.
И молодые эксперты зашагали к подворотне, увлекая за собой старика.
Улучив момент, когда Воскресенский вышел, Алла взяла для прикрытия папку с документами и тихонько проскользнула в его кабинет. Притворив за собой дверь, она остановилась и внимательно осмотрела стол в надежде, что желтый пухлый конверт, привлекший ее внимание и вызвавший приступ истерии у господина главного менеджера, лежит где-нибудь сверху. Однако конверта на столе не было. Тогда девушка решилась: подбежала к столу и наугад выдвинула первый попавшийся ящик. Конверт лежал там. Алла вынула его, на всякий случай оглянулась на дверь и стала возиться с металлической застежкой на клапане.
- Что вы здесь делаете? - холодно и жестко прозвучало от порога.
Алла вздрогнула, выронила конверт и оглянулась. Воскресенский стоял в дверях и глядел на нее в упор. Девушка быстро нашлась и протянула Алексею прихваченную с собой папку:
- Свежие факсы и документы на подпись. - Уловка была хороша, да вот только желтый конверт предательски лежал на самом виду. В комнате повисла тягостная тишина. Алла готовилась к буре. Но Воскресенский только проговорил глухо:
- Хорошо. Оставьте и можете идти. После ухода секретарши он подошел к столу и долго смотрел на лежащий сверху конверт.
Неприметный костюм в понимании Артура выглядел так: оранжевые брючки в обтяжку, зеленый трикотажный пуловер, туфли на огромной платформе, а в дополнение ко всему - явные следы косметики на лице. В таком вот убранстве он шел своей "летящей" походкой к назначенному месту встречи и кокетливо постреливал глазками во встречных молодых людей, не пропуская, впрочем, и девушек. В затормозившей рядом с Артуром машине приоткрылось тонированное стекло задней дверцы. Одновременно за спиной кутюрье возник человек в строгом костюме и темных очках. Артур занес ногу для следующего шага, но сделать его почему-то не смог.
- Экскюзе муа...
Пробормотав извинение, еще ничего не сообразивший модельер снова дернулся вперед. Но что-то словно приковывало его к месту. Только теперь он почувствовал железную хватку на своих предплечьях, и улыбочка-завлекала сползла с его губ. Артур тревожно озирался.
- Садитесь в машину, - донесся до него голос из приспущенного окна машины.
- Да? - Артур с сомнением посмотрел на автомобиль.
- Успокойтесь. Это я звонил вам сегодня.
- Но мы же договаривались...
- Неважно. Так будет удобнее. И спокойней.
- Я сейчас заору, - на всякий случай предупредил Артур. - Громко.
- Не стоит, - в голосе сквозило пугающее безразличие. - Вас ударят сзади вязальной спицей, и вы увидите, как она выйдет у вас из живота.
- Ком терибль, - Артур перепугался по-настоящему. - А можно этого... не делать?
- Конечно. Просто садитесь в машину и поговорим как взрослые люди.
- А вы... - кутюрье затрепетал ресницами, - точно ничего мне не сделаете?
- Честно говоря, это зависит только от вас. Но мне почему-то кажется, что мы договоримся.
Мовенко шагал по коридору психиатрической лечебницы с такой целеустремленностью, что развевались полы наброшенного поверх одежды белого халата. У дверей ординаторской он притормозил и без стука вошел. Сидевший за столом врач поднял голову. Отработанным движением следователь провел у него перед глазами корочками удостоверения и представился:
- Майор Мовенко. Вам должны были позвонить.
- Да, да, - припомнил доктор. - Звонили. Хотя я еще тогда сказал вашим товарищам, что не вижу смысла приезжать сегодня.
- Давайте мы сами будем решать, что имеет смысл, а что - нет, осадил его следователь.
Врач пристально поглядел на Мовенко, и в голос его проник холодок:
- Как вам будет угодно.
- Проводите меня к задержанному... к больному. Мне нужно с ним поговорить.
- Поговорить с ним вы не сможете. Нам с трудом удалось подавить истерически-параноидальный эффект, и теперь он крепко спит.
Доктор вышел из-за стола и сделал шаг к двери, давая знать, что тема исчерпана и говорить больше не о чем, но майор не пожелал понять намек.
- А его можно привести в сознание? - поинтересовался он.
- Теоретически - да. Но это может спровоцировать неприятные последствия.
- Плевать, - без всяких церемоний заявил Мовенко. - Он должен ответить на пару вопросов. Это важно. - С минуту врач разглядывал следователя с брезгливым любопытством. Потом проговорил:
- Извините, здесь мы сами будем решать, что важно, что - нет. - И решительно направился к двери.
- Слушай, док, ты бы не выпендривался! - Мовенко попытался схватить проходившего мимо врача за плечо. - Я этого не люблю!
Совершенно небрежно, каким-то отработанным движением врач стряхнул руку майора с плеча, но все же остановился. Достал сигареты, с подчеркнутым спокойствием прикурил, в упор поглядел Мовенко в глаза и, безукоризненно правильно артикулируя каждое слово, произнес:
- Господин майор, идите в жопу.
...В палате по соседству, за дверью с забранным решеткой окошечком беспокойно спал доктор Костя. Какие-видения посещали его - он ворочался, бормотал. И вдруг, не открывая глаз и не выходя из сна, принялся чертить на стене какую-то фигуру - раз, другой, третий. Палец его обводил полный круг, ставил в центре его точку и от нее откладывал два радиальных отрезка подлиннее и покороче. Все вместе это очень напоминало циферблат часов.
Под вечер Воскресенский вышел из своего кабинета, подошел к конторке секретарши и молча остановился перед ней. Алла подняла спокойные глаза. Похоже, она ждала этого момента и подготовилась к нему.
- Да, Алексей Степанович, - проговорила она, выждала некоторое время и не услышала от Воскресенского ни слова.
- Послушайте... - начал он, и видно было, что разговор дается ему с большим трудом. - По-моему, нам нужно поговорить.
- Что вы имеете в виду? - спросила она с невиннейшим видом.
- Вы отлично понимаете, что я имею в виду, - начал раздражаться Воскресенский, но справился с собой и заговорил куда спокойнее: - Многие вещи в последнее время, должно быть, кажутся вам странными. Я не прав?
- Если уж вы заговорили об этом сами... - несколько секунд девушка помолчала, а потом закончила решительно: - Да, странными, чтобы не сказать больше.
- Больше? Что вы имеете в виду под словом "больше"?
- Мне они кажутся подозрительными.
- Странными, подозрительными - какая разница! Какими бы они вам ни казались, хочу сразу сказать: все это касается только меня! Меня - и никого больше. И я бы просил вас никого не впутывать в мои проблемы. Да и самой в них не вникать.
Алла чуть искривила губы, подняла на начальника глаза и с плохо скрытым торжеством в голосе проговорила:
- Надеюсь, вы не ждете, что я стану давать вам какие-либо обещания? Потому что этого не будет.
Воскресенский спокойно встретил ее взгляд и смотрел прямо ей в зрачки до тех пор, пока она их не отвела.
- Я предупредил вас, Алла, - в его тоне она уже не улавливала колебания, которое ясно различала в начале разговора. - Я никому не желаю зла, но эта работа... должность... называйте, как хотите, слишком важна для меня. И я бы очень не советовал вам стать моим врагом.
Тут Воскресенский резко развернулся и зашагал к себе в кабинет.
Оказавшись в нем, он убедился, что плотно прикрыл дверь, сел за стол и набрал телефонный номер. Заговорил приглушенным голосом, даже не представившись:
- Алло. Извините, что беспокою... Нет, пока ничего не случилось. Так, глупости. Даже неловко говорить. Просто появилась проблема, которую нужно решить прямо сейчас... Да, чем скорее, тем лучше...
...Вопреки опасениям Воскресенского Алла и не думала подслушивать у него под дверью. После того как он скрылся в кабинете, она посидела некоторое время неподвижно, размышляя, по всей видимости, над только что состоявшимся разговором, потом пожала плечами, навела порядок у себя на столе и начала собираться домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61