Вот ты заглянул. Удивил, порадовал... Может, еще и пригожусь тебе. Если успею, конечно...
Долгий и не очень веселый рассказ Владимира старика не утомил, даже наоборот - приободрил. Во всяком случае, вызвал былое деятельное стремление овладеть ситуацией, разобраться в ней и найти выход. Борис слушал Буржуя с живым блеском в глазах.
- М-да... - протянул он задумчиво, когда рассказ подошел к концу, и надолго замолчал, погрузившись в свои мысли. Потом поднял на Коваленко взгляд, в котором читались и понимание, и сочувствие, и отеческая снисходительность: - Молод ты, Володя. Кипятишься, одновременно головой и сердцем думать пытаешься. Так только молодые могут.
- Хочешь сказать - тебе все ясно? - встрепенулся Буржуй.
- Нет, конечно, - усмехнулся старый борец. - Пока - нет. Да только я и позапутанней истории слышал. В жизни, знаешь, всякое случалось... И ничего, распутывал. А тут, сдается мне, и вовсе все просто, с этой твоей тайной.
- Рассказать мне не хочешь? - Буржуй не верил своим ушам.
- Убедиться во всем хочу. Тогда и расскажу. Ты, знаешь, позвони мне завтра. Или нет - лучше прямо зайди. Можешь с друзьями. Только с теми, кому веришь полностью...
- Другие - это не друзья, - заметил Буржуй.
- Правильно говоришь, - согласился старик. - И еще. Мента этого, Борихина, прихвати, ладно? Обязательно прихвати. Ему-то мои слова важнее всего услышать. Приведешь?
- Конечно, Борис, спасибо.
- Ну тогда прощай, - протянул руку хозяин.
- Почему прощай? До завтра. А рука у тебя какая сильная!
- Только вот и осталось сильного, что рука, - с насмешкой над самим собой, немощным, сказал Борис. - А насчет "прощай" - это так, за последнее время привык, не обращай внимания. До завтра, Володенька. Рад, что ты жив...
Из дома Бориса Буржуй вышел окрыленный надеждой, шел по улице, ни на что не обращая внимания, и, конечно же, не заметил, что из стоящего у бровки автомобиля за ним внимательно следят.
Толстый разъяренным тигром метался по кабинету.
- Что, появился?! - бросился он к показавшемуся в дверях Пожарскому.
- Да нет его!
- Твою дивизию! - кратко, но емко оценил ситуацию Толстый и выглянул в приемную:
- Ал, что - Воскресенский так и не объявился?
- Я вам сразу же доложу, Анатолий Анатольевич, - Снежная Королева оторвала взгляд от компьютера.
- А звонили ему?
- Конечно. Много раз. Дома телефон не отвечает, мобильный отключен.
- Бред какой-то, - закрыв дверь, подытожил генеральный директор. Может, ты, Олежка, умнее, а вот я лично ни хрена не понимаю.
- Я тоже не понимаю, - пожал плечами Пожарский. - Слушай, Толстый, я метнусь домой, ладно? Хоть переоденусь. Все равно Воскресенский сбежал - это уж ясно.
- Давай, двигай. Только по-быстрому: Буржуй каждую минуту позвонить может. Пора кончать с этими тайнами-секретами.
Борихин задумался так глубоко, что очнулся, только когда хлопнула дверца. Он поднял взгляд - рядом с ним в машине сидел Буржуй.
- Здравствуйте, Игорь Борисович. Что вы так смотрите - Толстый же вас предупредил.
- Предупредил! - буркнул сыщик. - Как у вас все легко получается, Коваленко! А вы не допускаете, что мне нужно какое-то время, чтобы осознать, что вы - не труп?
- Допускаю. - За последние дни у Коваленко аллергия появилась на всякого рода объяснения и извинения, и он решил сразу перейти к делу: - Вот я и пришел, чтобы конец положить всякой там мистике и прочей ерунде. Пора говорить только о фактах.
- О них еще год назад пора было говорить, - Борихин продолжал дуться на Буржуя. - А вы вместо этого имитировали собственную смерть. Если бы мы знали все факты год назад... - Он поглядел на упрямо вздернувшего подбородок Владимира и только безнадежно махнул рукой. - Ладно. Куда мы сейчас?
- К Толстому. Все сопоставить и продумать план действий.
- Вот именно - план! - никак не мог уняться сыщик. - Как говорится, лучше позже, чем никогда! И заодно с самодеятельностью покончить! Чего это вас к Кудле понесло, а? Небось, даже никого не предупредили вдобавок. Что, я не прав?
- А... откуда вы знаете? - поразился Буржуй.
- Не надо мне отвечать вопросом на вопрос, - строго сказал Борисыч, - мы не в Одессе находимся. Так что вы там делали?
- Если честно, сам не знаю. Хотел спровоцировать его...
- Получилось? - съехидничал Борихин.
- По-моему, не очень, - на полном серьезе ответил Буржуй. - Я вообще уже ничего не понимаю... - Борисыч тяжело вздохнул и завел двигатель.
- Ладно, пора ехать, - и с внезапно проснувшейся надеждой он посмотрел на Коваленко. - Слушайте, может, вы сядете за руль?
Еще одна кассета, прикрепленная скотчем к двери, Пожарского не удивила. Он к этому был готов. Оторвав от ручки пакет, Олег прошел в квартиру. На столе так и лежали разбросанные фотографии, валялся револьвер и стояла недопитая бутылка виски. Оттягивая время, Пожарский отложил кассету в сторону. Взял в руки револьвер, зачем-то отщелкнул барабан и посмотрел на тупые головки притаившихся в гнездах пуль. Высыпав патроны на ладонь, Олег зашвырнул оружие в ящик стола, а патроны сунул в другой. Разбросанные по столу фотографии он собрал в аккуратную стопку и спрятал в конверт. Бутылку виски отнес на кухню и вылил спиртное в раковину.
Вернулся в комнату. Дальше время оттягивать было нельзя, и он поднял кассету с дивана. Повинуясь секундному порыву, хотел было разломить ее пополам, но удержался и быстро сунул в кассетоприемник плейера. На экране ожила новая серия вчерашнего ужаса. В кадре изуродованная, избитая, окровавленная Лиза стонала от невыносимой боли:
- Не надо... Я прошу... Я умоляю вас!.. Ну не надо больше!.. Я сделаю все!... А-а-а!..
И снова Олегу захотелось закрыть глаза, зажать уши, завопить от бессилия. Но, стиснув зубы, он заставил себя смотреть. Он должен был досмотреть до конца. И вдруг в его остекленевших глазах мелькнуло удивление. Он поспешно схватил пульт, отмотал пленку назад и стал внимательно вглядываться в залитое кровью лицо девушки. Затем быстро вставил на место новой старую, вчерашнюю, кассету и уставился в экран. На нем - стонущая, страдающая, умирающая Лиза. Он пригляделся, нажал кнопку "стоп". Опять поменял кассеты, опять просмотрел эпизод, и опять нажал "стоп". В изнеможении откинулся на спинку дивана. Потянулся за сигаретой, но она уже истлела в пепельнице. Олег закурил новую и снова посмотрел на экран. Он не верил сам себе, но что было, то было: на вчерашней кассете левая скула Лизы была глубоко рассечена и из нее, заливая лицо и одежду девушки, буквально хлестала кровь. На свежей кассете лицо жертвы тоже заливала кровь, но левая скула была абсолютно цела - не только раны, но даже следа, маленького шрамика не оставалось на ней. Олег еще раз всмотрелся, но нет - он не ошибался. Поднявшись с дивана, он подошел к телефону и набрал номер.
- Алло, Толстый? Это я. Я задержусь, начинайте без меня.
ГЛАВА 22
Притерпевшийся к боли и страданиям глаз врача быстро перестает замечать такие "мелочи", как переполненные палаты, койки в коридорах и недостаток младшего персонала. С подобным приходится свыкаться, как и с тем, что работа в больнице скорой помощи - это постоянная спешка.
Молодой ординатор отделения травматологии почти бежала по коридору. На ходу она подхватила под локоть медсестру одной из своих палат и поинтересовалась:
- Ну как этот, новенький? Снимки принесли?
- Да, Лариса Николаевна. Внутренних повреждений нет. Только ссадины и ушибы, но очень сильные. Правда, бредит все время...
- Бредит? - удивилась врач.
- Да, - подтвердила сестра. - Все время: "Позвоните толстому, позвоните толстому..." И так не переставая...
- Очень странно.
Случай был любопытный. Лариса Николаевна сама осматривала поступившего прошлым вечером больного. Многочисленные ушибы, в том числе и головы, надрыв связок левой стопы. Рекомендована полная неподвижность на протяжении некоторого времени, для чего введены седативные.
Но травм, сопряженных с нарушением функций мозга, выявлено не было. Откуда же бред?
Заинтересованная доктор похвалила медсестру и поспешила в палату. Привлекший ее внимание больной при их появлении тут же оторвал голову от подушки:
- Позвоните... Я... продиктую номер... Пожалуйста... Толстому...
Лариса Николаевна подошла поближе. Взгляд у больного осмысленный, так что это не бред. Речь слегка заторможена, но это следствие приема успокоительных. Да ему и рано еще болтать. Документы при поступлении найдены, так что родственникам о несчастном случае должны были сообщить, если, конечно, таковые имеются. Ну а с приятелями, толстыми там или худыми, еще успеет наговориться.
- Все то же, что раньше, - повернулась ординатор к сестре. - Плюс, наверное, витаминчики и раз в день капельницу с риополиглюктином. А сейчас дайте седуксен - пусть еще поспит.
Лариса Николаевна заспешила к выходу из палаты.
- Пожалуйста... Мне нужно позвонить... - нагнал ее слабый голос.
- Не волнуйтесь. Окрепнете - и позвоните, - обнадёжила врач.
- Нужно... сейчас... - в голосе больного прозвучало тихое отчаяние.
Лариса Николаевна оглянулась. В состоянии посттравматического стресса больные очень серьезно относятся к своим капризам.
- Сейчас вам нужно успокоиться и поспать. Понимаете? - в голосе врача прорезалась профессиональная строгость, в сторону сестры полетел укоризненный взгляд: - Давайте...
- Хорошо, Лариса Николаевна, - заверила та уже захлопнувшуюся дверь.
Когда сестра подошла к Воскресенскому с наполненным шприцем, сил бороться у того уже не оставалось, и он лишь беспомощно простонал, запрокинув лежащую на подушке голову.
Оказавшись в незнакомом районе, Пожарский сильно сбавил ход и стал приглядываться к номерам домов. Адрес Лизы он раздобыл в магазине "Искусство", а заведующая секцией добавила, что Лиза взяла на неделю отпуск за свой счёт для ухода за заболевшим отцом.
Машину Пожарский припарковал у нужного ему подъезда и заспешил наверх. В нерешительности замер на минуту перед самой обычной дверью. Он не знал, чего ждать, не знал даже, какого исхода хотел бы. Вот сейчас он нажмет кнопку, а на звонок никто не отзовется. Или... Но так или иначе, ему нужна была определенность, и, стиснув зубы, Олег протянул руку к кнопке.
Лиза появилась на пороге собственной персоной - свежая, красивая и молодая. И не было на ней ни синячка, ни самой маленькой царапинки. На Пожарского девушка взглянула без малейшего испуга, хотя, может, и растерялась слегка, но - лишь чуть-чуть, да и то на мгновение. Ей даже в голову не пришло захлопнуть дверь. Совсем наоборот - чуть искривив губы в непонятной, чуть ироничной улыбке, она отступила на шаг назад, пропуская гостя.
- Заходи...
- Верунь? Ну ты даешь! - начал Толстый прямо с порога, когда жена открыла ему дверь. - Сколько собираться можно? Я думал - ты давно на даче цветочки нюхаешь! Мы ж договорились!
Вслед за хозяином в квартиру вошли Буржуй и Борихин.
Остановились в коридоре, ожидая, чем кончится выяснение отношений.
- Не сердись, Толстый, кое-что изменилось... - Вера примирительно улыбнулась.
- Я не понял: что изменилось-то? - Толстый был непривычно раздражен. - Ты же знаешь - есть в нашей жизни моменты, когда женщинам лучше...
- Быть подальше, знаю, - тут же процитировала Вера. - Чтобы у мужчин были развязаны руки.
- Вот! Все же понимаешь! - Толстый победоносно оглянулся на гостей: мол, не жена, а чистое золото. Потом велел Вере: - Давай, собирайся быстренько! - И тут же крикнул: - Иван!
- Оставь Ивана в покое, - мягко попросила покорная супруга. - У нас гость.
На пороге кухни робким видением возник Константин в белом банном халате с хозяйского плеча. Полы халата мели паркет, а рукава свисали до колен.
- Здравствуйте, - со светской грациозностью раскланялся Костя. Вы извините, я тут халатик... присмотрел.
- Доктор, - поразился Толстый. - А нам сказали, вы того... В дурке.
Буржуй и Борихин тоже уставились на Костю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61