Я оказалась не в том месте и не в то время. Поверь мне, я сама сожалею об этом.
- Я не верю в совпадения.
- Что ж, прости, но другого объяснения у меня нет! - выкрикнула Анни. Так что или пристрели меня или убирайся отсюда к чертовой матери!
Прокручивая сказанное в голове, Ник остановился у стола и почесал за ухом дулом револьвера.
- Господи! Да поосторожнее ты с этой штукой! - взвизгнула Анни. - Если ты не собираешься убить меня, то не заставляй соскребать твои мозги с моего кухонного стола.
- Ты об этом? - Ник покрутил оружие на пальце. - Он не заряжен. Я подумал, что в противном случае соблазн окажется слишком велик.
У Анни словно камень с души свалился. Она потерла руками щеки.
- Но почему Маркот должен был платить мне?
- Об этом я тебя и спрашивал.
- Я сказала тебе все, что знала, то есть ничего. Я не заодно со Стоуксом и не имею ничего общего с Маркотом. Если кто-то хотел тебя подставить, почему было просто не убить Ренара и не свалить все на тебя, подтасовав улики? Вот удачное решение. Почему бы тебе не обратиться с твоей историей к Оливеру Стоуну? Он мог бы снять фильм.
- Ну у тебя и язычок, девочка. - Положив револьвер на стол, Ник снова прислонился к шкафчику.
- Когда меня пугают, во мне говорит стерва.
Он чуть было не расхохотался. Фуркейд поджал губы и посмотрел на Анни. Она ответила ему сердитым, возмущенным взглядом. Если она и в самом деле ни в чем не виновата, как говорит, то наверняка считает его сумасшедшим.
- Скажи-ка мне кое-что, - заговорила Анни. - Ты сам решил пойти в ту ночь к "Боуэну и Бриггсу"?
Ник вспомнил о телефонном звонке, но ответил правду:
- Да.
- И ты сам додумался до того, чтобы избить Ренара? Ник снова помедлил, понимая, что на этот вопрос ответить не так просто, вспоминая то, что крутилось у него в мыслях той ночью. И все-таки ему оставался только один ответ:
- Да.
- Значит, это только твоя вина?
Анни ждала его ответа. Она никогда не считала Фуркейда человеком, уклоняющимся от ответственности. И она больше не верила, что он сумасшедший.
- Стоукс не приводил тебя на ту улицу. Никто не приставлял оружия к твоему виску, - продолжала Анни. - Ты сделал то, что сделал, а мне удача изменила, и я тебя за этим поймала. Прекрати винить в этом других. Ты сам сделал свой выбор, и тебе только и остается, что пережить последствия.
- Это правда, - прошептал Ник. Казалось, бешеная энергия ушла из его тела, и оно стало цепенеть изнутри. - Я потерял контроль над собой. Я не могу найти человека, который заслужил бы трепку больше, чем Ренар, и я не жалею о том, что избил его. Сожалею только о том, как это отразится на моей жизни.
- Ты поступил неправильно.
- В конце концов применение силы всегда оборачивается против тебя же. Я разочаровал себя самого в ту ночь, - признался Ник. - Предполагается, что все в природе должно оставаться в своем естественном состоянии. Насилие всегда порождает сопротивление, верно? Честно говоря, я так и не смог принять философию бездействия. В этом и есть суть моей проблемы.
Анни снова не узнавала его. Превращение из маньяка в философа произошло в сотые доли секунды.
- В суде ты заявил о своей невиновности, - заметила Анни, - но сейчас признаешь, что виноват.
- Жизнь сложна, дорогая. Если меня осудят за уголовное преступление, я навсегда потеряю работу. Это не выход.
- Сопротивление живого существа против вмешательства в его естественное состояние.
Неожиданно Фуркейд улыбнулся и на мгновение стал необыкновенно привлекательным.
- Ты отличная ученица, девочка.
- Зачем ты это делаешь?
- Что?
- Называешь меня девочкой, как будто тебе в обед сто лет.
На этот раз его улыбка получилась печальной. Ник медленно подошел к Анни и приподнял ее подбородок.
- Потому что так оно и есть, детка. И тебе такой никогда не стать.
Фуркейд нагнулся слишком низко, и Анни смогла разглядеть в его глазах каждый прожитый год, всю тяжесть, взваленную им на плечи. Его большой палец прикоснулся к ее губам. Анни дернулась и отвернулась, вдруг занервничав.
- Так из-за чего у тебя зуб на Дюваля Маркота? - спросила она, вставая со стула и проходя к другому концу стола.
- Это личное, - ответил Фуркейд, садясь на ее место.
- Но ты чуть не выболтал все несколько минут назад.
- Тогда я думал, что ты в этом замешана.
- Следовательно, я признана невиновной?
- Пока да. - Его внимание привлекли разбросанные по столу бумаги. - Это еще что такое?
- Мои записи по делу об убийстве Памелы Бишон. - Анни медленно подошла к нему. - Почему ты решил, что Маркот мог быть в этом замешан? Есть какая-то связь с фирмой по продаже недвижимости, принадлежавшей Памеле Бишон?
- Пока подобных связей мы не нашли, - ответил Ник, просматривая собранный Анни материал. - Зачем ты это делаешь?
- Потому что меня волнует это дело. Я хочу увидеть, как убийцу Памелы накажут по закону. Я верила, что так и будет - до этой среды. Мне нелегко в этом признаваться, но я верила в твои способности. А теперь, когда расследованием занимается Стоукс, я не уверена, что Памела дождется торжества справедливости.
- Ты не доверяешь Стоуксу?
- Я не знаю, хватит ли у него способностей, чтобы раскрутить это дело. И не уверена, что он сможет их применить, если они у него есть. Теперь ты говоришь мне, что, с твоей точки зрения, это Чез тебя накрутил. Зачем ему это делать?
- Деньги. Отличный мотив.
- А кто еще из участников этого дела, кроме Ренара и Кадроу, был бы рад твоему падению?
Фуркейд промолчал, но имя крутилось у него в голове словно назойливое насекомое. Дюваль Маркот. Человек, разрушивший его жизнь.
Анни подошла к шкафчику.
- Мне необходимо выпить кофе, - призналась она так спокойно, словно этот мужчина не ворвался в ее дом и не угрожал ей ее же собственным револьвером. Но когда она открывала кран, пуская воду, руки у нее дрожали. Глубоко вздохнув, Анни потянулась за банкой с кофе и отвинтила крышку.
- Так что же ты собираешься делать, Туанетга?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты хочешь добиться справедливости, но не веришь, что Стоукс найдет преступника. Если я подойду чуть ближе к Ренару, меня снова отправят за решетку. Что ты будешь делать?
- А что я могу? - ответила она вопросом на вопрос. - Я всего лишь помощник шерифа. А последние дни они даже не говорят со мной по рации.
- Ты и так уже работала над делом в одиночку.
- Я следила за ходом расследования, - уточнила Анни.
- Ты хотела в этом участвовать. Ты хочешь стать детективом, девочка, так прояви инициативу. Ты и так уже получила по носу за то, что сунула его не туда, куда следует. Но будь упрямой.
- Такого размера упрямства будет достаточно? - Анни повернулась к нему, держа в руке пятидюймовый девятимиллиметровый "курц бэк-ап", дослала патрон в патронник и твердой рукой прицелилась в грудь Фуркейду. - Этот малыш живет у меня в банке для кофе. Проверь, блефую ли я, если хочешь. Никто не удивится, когда услышит, что я пристрелила тебя как собаку, когда ты вломился в мой дом.
Анни ожидала увидеть ярость или хотя бы недовольство, но никак не ожидала, что Ник громко захохочет.
- Вот это да, Туанетта! Вот умница! Именно об этом я тебе и толковал. Инициатива, творческий подход и стальные нервы. - Фуркейд встал и двинулся к ней. - Ты чересчур дерзкая.
- Точно. И я собираюсь всадить тебе пулю в грудь. Стой, где стоишь.
На этот раз он сразу повиновался, оценив небольшое расстояние, отделяющее его от ствола револьвера.
- Ты на меня злишься.
- Это слишком мягко сказано. Все в департаменте обращаются со мной словно с прокаженной, и все из-за тебя. Ты нарушил закон, а меня за это наказывают. Потом ты врываешься в мой дом и... терроризируешь меня.
- Ты со всем справишься, если будешь работать со мной, - довольно резко парировал Фуркейд.
- Работать с тобой? Да я с тобой в одной комнате быть не хочу!
- А вот это...
Одно неуловимое движение, и он схватил ее руку с револьвером и завел в сторону и вверх. Пули прочертили линию точек на потолке, дождем посыпалась штукатурка. Без особых усилий Ник отобрал у Анни револьвер и одной рукой крепко прижал ее к себе, заломив ей руки за спину.
- ...ложь, - закончил он свою фразу. Фуркейд резко отпустил ее, вернулся к столу и снова, принялся просматривать записи и вырезки.
- Я могу помочь тебе, Туанетта. Мы стремимся к одной цели, ты и я.
- Десять минут назад ты считал, что я участвую в заговоре против тебя.
Фуркейд напомнил себе, что он до сих пор так и не узнал, как обстоят дела на самом деле. Но эта девица не стала бы тратить время на дело об убийстве Памелы Бишон, если бы ее не интересовала поимка преступника.
- Я хочу довести расследование до конца, - объявил Фуркейд. - Маркусу Ренару место в аду. Если ты хочешь добиться справедливости для Памелы Бишон и ее дочери, будешь работать со мной. У меня в десять раз больше материала, чем тебе удалось собрать в одиночку.
Анни подумала, что именно этого она и хотела - работать с Фуркейдом, получить доступ к делу, попытаться найти убийцу. Но Фуркейд - человек слишком непредсказуемый, слишком сложный.
- Почему именно я? - поинтересовалась она. - Ты должен ненавидеть меня больше, чем все остальные.
- Только в том случае, если ты меня продала.
- Я этого не делала, но...
- Тогда я не могу тебя ненавидеть, - просто ответил Ник. - Если ты меня не продавала, то, следовательно, действовала в согласии со своими принципами и этими чертовыми обстоятельствами. За это я не могу тебя ненавидеть, могу только уважать.
- Ты очень странный человек, Фуркейд.
Он приложил руку к груди.
- Я единственный в своем роде, Туанетта, поверь на слово.
Ник положил "курц" на стол и снова подошел к ней. Он был абсолютно серьезен.
- Я не хочу отдавать это дело, - заявил Ник. - Ренар должен заплатить за то, что сделал. Если я не доверяю Стоуксу, значит, с ним я работать не могу. Остаешься ты. Хочешь исполнить свой долг, работай со мной. За сим...
Он склонил голову, и у Анни перехватило дыхание. От ожидания у нее свело мускулы. Ее губы слегка приоткрылись, будто она собиралась сказать "нет". Ник приложил два пальца ко лбу, отдавая честь, развернулся и вышел из квартиры, растворившись в темноте ночи.
Время шло, а Анни все стояла посреди кухни. Наконец она вышла на площадку, но Фуркейд уже уехал. Ее окружали только обычные ночные звуки вскрик жертвы хищной птицы, всплеск воды, словно кто-то выбрался на поверхность и снова нырнул.
Анни долго всматривалась в темноту. Ее мучили соблазны, сомнения и страх. Она вспоминала слова Фуркейда, сказанные тогда в баре: "Держись подальше от этих теней, Туанетта... Иначе они высосут из тебя жизнь". Фуркейд и сам был полон теней, странных переходов от кромешной тьмы к яркому свету. Глубокое спокойствие и яростная энергия. Жестокий, он все-таки был человеком принципов. Анни не знала, что делать с его предложением. У нее появилось ощущение, что если она примет его вызов, то ее жизнь пойдет наперекосяк. Этого ли она хотела?
Анни казалось, что она стоит на пороге другого измерения и чьи-то глаза наблюдают за ней оттуда, пытаясь угадать, каким будет ее следующий шаг.
Наконец она ушла в дом, даже не подозревая, что за ней на самом деле следили.
"Я чувствую приближение безумия, и мне становится трудно дышать. Еще ничего не закончено, и я не знаю, наступит ли когда-нибудь конец.
Действия одного человека порождают действия другого, и так без конца, словно волны набегают на берег.
Я знаю, что волна подступит и унесет меня. Я даже представляю этот кровавый прилив. Я ощущаю вкус крови во рту. Я вижу следующую жертву. Кровавая волна уже коснулась ее ног".
ГЛАВА 15
Телефон зазвонил в 0:31. Анни еще раз проверила замки на дверях и легла в постель, но сон никак не шел к ней. Она сняла трубку после третьего звонка.
- Алло?
Ей никто не ответил.
- Ах вот как... Будешь просто дышать в трубку? - сказала Анни, откидываясь на подушки и представляя на другом конце провода Маллена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
- Я не верю в совпадения.
- Что ж, прости, но другого объяснения у меня нет! - выкрикнула Анни. Так что или пристрели меня или убирайся отсюда к чертовой матери!
Прокручивая сказанное в голове, Ник остановился у стола и почесал за ухом дулом револьвера.
- Господи! Да поосторожнее ты с этой штукой! - взвизгнула Анни. - Если ты не собираешься убить меня, то не заставляй соскребать твои мозги с моего кухонного стола.
- Ты об этом? - Ник покрутил оружие на пальце. - Он не заряжен. Я подумал, что в противном случае соблазн окажется слишком велик.
У Анни словно камень с души свалился. Она потерла руками щеки.
- Но почему Маркот должен был платить мне?
- Об этом я тебя и спрашивал.
- Я сказала тебе все, что знала, то есть ничего. Я не заодно со Стоуксом и не имею ничего общего с Маркотом. Если кто-то хотел тебя подставить, почему было просто не убить Ренара и не свалить все на тебя, подтасовав улики? Вот удачное решение. Почему бы тебе не обратиться с твоей историей к Оливеру Стоуну? Он мог бы снять фильм.
- Ну у тебя и язычок, девочка. - Положив револьвер на стол, Ник снова прислонился к шкафчику.
- Когда меня пугают, во мне говорит стерва.
Он чуть было не расхохотался. Фуркейд поджал губы и посмотрел на Анни. Она ответила ему сердитым, возмущенным взглядом. Если она и в самом деле ни в чем не виновата, как говорит, то наверняка считает его сумасшедшим.
- Скажи-ка мне кое-что, - заговорила Анни. - Ты сам решил пойти в ту ночь к "Боуэну и Бриггсу"?
Ник вспомнил о телефонном звонке, но ответил правду:
- Да.
- И ты сам додумался до того, чтобы избить Ренара? Ник снова помедлил, понимая, что на этот вопрос ответить не так просто, вспоминая то, что крутилось у него в мыслях той ночью. И все-таки ему оставался только один ответ:
- Да.
- Значит, это только твоя вина?
Анни ждала его ответа. Она никогда не считала Фуркейда человеком, уклоняющимся от ответственности. И она больше не верила, что он сумасшедший.
- Стоукс не приводил тебя на ту улицу. Никто не приставлял оружия к твоему виску, - продолжала Анни. - Ты сделал то, что сделал, а мне удача изменила, и я тебя за этим поймала. Прекрати винить в этом других. Ты сам сделал свой выбор, и тебе только и остается, что пережить последствия.
- Это правда, - прошептал Ник. Казалось, бешеная энергия ушла из его тела, и оно стало цепенеть изнутри. - Я потерял контроль над собой. Я не могу найти человека, который заслужил бы трепку больше, чем Ренар, и я не жалею о том, что избил его. Сожалею только о том, как это отразится на моей жизни.
- Ты поступил неправильно.
- В конце концов применение силы всегда оборачивается против тебя же. Я разочаровал себя самого в ту ночь, - признался Ник. - Предполагается, что все в природе должно оставаться в своем естественном состоянии. Насилие всегда порождает сопротивление, верно? Честно говоря, я так и не смог принять философию бездействия. В этом и есть суть моей проблемы.
Анни снова не узнавала его. Превращение из маньяка в философа произошло в сотые доли секунды.
- В суде ты заявил о своей невиновности, - заметила Анни, - но сейчас признаешь, что виноват.
- Жизнь сложна, дорогая. Если меня осудят за уголовное преступление, я навсегда потеряю работу. Это не выход.
- Сопротивление живого существа против вмешательства в его естественное состояние.
Неожиданно Фуркейд улыбнулся и на мгновение стал необыкновенно привлекательным.
- Ты отличная ученица, девочка.
- Зачем ты это делаешь?
- Что?
- Называешь меня девочкой, как будто тебе в обед сто лет.
На этот раз его улыбка получилась печальной. Ник медленно подошел к Анни и приподнял ее подбородок.
- Потому что так оно и есть, детка. И тебе такой никогда не стать.
Фуркейд нагнулся слишком низко, и Анни смогла разглядеть в его глазах каждый прожитый год, всю тяжесть, взваленную им на плечи. Его большой палец прикоснулся к ее губам. Анни дернулась и отвернулась, вдруг занервничав.
- Так из-за чего у тебя зуб на Дюваля Маркота? - спросила она, вставая со стула и проходя к другому концу стола.
- Это личное, - ответил Фуркейд, садясь на ее место.
- Но ты чуть не выболтал все несколько минут назад.
- Тогда я думал, что ты в этом замешана.
- Следовательно, я признана невиновной?
- Пока да. - Его внимание привлекли разбросанные по столу бумаги. - Это еще что такое?
- Мои записи по делу об убийстве Памелы Бишон. - Анни медленно подошла к нему. - Почему ты решил, что Маркот мог быть в этом замешан? Есть какая-то связь с фирмой по продаже недвижимости, принадлежавшей Памеле Бишон?
- Пока подобных связей мы не нашли, - ответил Ник, просматривая собранный Анни материал. - Зачем ты это делаешь?
- Потому что меня волнует это дело. Я хочу увидеть, как убийцу Памелы накажут по закону. Я верила, что так и будет - до этой среды. Мне нелегко в этом признаваться, но я верила в твои способности. А теперь, когда расследованием занимается Стоукс, я не уверена, что Памела дождется торжества справедливости.
- Ты не доверяешь Стоуксу?
- Я не знаю, хватит ли у него способностей, чтобы раскрутить это дело. И не уверена, что он сможет их применить, если они у него есть. Теперь ты говоришь мне, что, с твоей точки зрения, это Чез тебя накрутил. Зачем ему это делать?
- Деньги. Отличный мотив.
- А кто еще из участников этого дела, кроме Ренара и Кадроу, был бы рад твоему падению?
Фуркейд промолчал, но имя крутилось у него в голове словно назойливое насекомое. Дюваль Маркот. Человек, разрушивший его жизнь.
Анни подошла к шкафчику.
- Мне необходимо выпить кофе, - призналась она так спокойно, словно этот мужчина не ворвался в ее дом и не угрожал ей ее же собственным револьвером. Но когда она открывала кран, пуская воду, руки у нее дрожали. Глубоко вздохнув, Анни потянулась за банкой с кофе и отвинтила крышку.
- Так что же ты собираешься делать, Туанетга?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты хочешь добиться справедливости, но не веришь, что Стоукс найдет преступника. Если я подойду чуть ближе к Ренару, меня снова отправят за решетку. Что ты будешь делать?
- А что я могу? - ответила она вопросом на вопрос. - Я всего лишь помощник шерифа. А последние дни они даже не говорят со мной по рации.
- Ты и так уже работала над делом в одиночку.
- Я следила за ходом расследования, - уточнила Анни.
- Ты хотела в этом участвовать. Ты хочешь стать детективом, девочка, так прояви инициативу. Ты и так уже получила по носу за то, что сунула его не туда, куда следует. Но будь упрямой.
- Такого размера упрямства будет достаточно? - Анни повернулась к нему, держа в руке пятидюймовый девятимиллиметровый "курц бэк-ап", дослала патрон в патронник и твердой рукой прицелилась в грудь Фуркейду. - Этот малыш живет у меня в банке для кофе. Проверь, блефую ли я, если хочешь. Никто не удивится, когда услышит, что я пристрелила тебя как собаку, когда ты вломился в мой дом.
Анни ожидала увидеть ярость или хотя бы недовольство, но никак не ожидала, что Ник громко захохочет.
- Вот это да, Туанетта! Вот умница! Именно об этом я тебе и толковал. Инициатива, творческий подход и стальные нервы. - Фуркейд встал и двинулся к ней. - Ты чересчур дерзкая.
- Точно. И я собираюсь всадить тебе пулю в грудь. Стой, где стоишь.
На этот раз он сразу повиновался, оценив небольшое расстояние, отделяющее его от ствола револьвера.
- Ты на меня злишься.
- Это слишком мягко сказано. Все в департаменте обращаются со мной словно с прокаженной, и все из-за тебя. Ты нарушил закон, а меня за это наказывают. Потом ты врываешься в мой дом и... терроризируешь меня.
- Ты со всем справишься, если будешь работать со мной, - довольно резко парировал Фуркейд.
- Работать с тобой? Да я с тобой в одной комнате быть не хочу!
- А вот это...
Одно неуловимое движение, и он схватил ее руку с револьвером и завел в сторону и вверх. Пули прочертили линию точек на потолке, дождем посыпалась штукатурка. Без особых усилий Ник отобрал у Анни револьвер и одной рукой крепко прижал ее к себе, заломив ей руки за спину.
- ...ложь, - закончил он свою фразу. Фуркейд резко отпустил ее, вернулся к столу и снова, принялся просматривать записи и вырезки.
- Я могу помочь тебе, Туанетта. Мы стремимся к одной цели, ты и я.
- Десять минут назад ты считал, что я участвую в заговоре против тебя.
Фуркейд напомнил себе, что он до сих пор так и не узнал, как обстоят дела на самом деле. Но эта девица не стала бы тратить время на дело об убийстве Памелы Бишон, если бы ее не интересовала поимка преступника.
- Я хочу довести расследование до конца, - объявил Фуркейд. - Маркусу Ренару место в аду. Если ты хочешь добиться справедливости для Памелы Бишон и ее дочери, будешь работать со мной. У меня в десять раз больше материала, чем тебе удалось собрать в одиночку.
Анни подумала, что именно этого она и хотела - работать с Фуркейдом, получить доступ к делу, попытаться найти убийцу. Но Фуркейд - человек слишком непредсказуемый, слишком сложный.
- Почему именно я? - поинтересовалась она. - Ты должен ненавидеть меня больше, чем все остальные.
- Только в том случае, если ты меня продала.
- Я этого не делала, но...
- Тогда я не могу тебя ненавидеть, - просто ответил Ник. - Если ты меня не продавала, то, следовательно, действовала в согласии со своими принципами и этими чертовыми обстоятельствами. За это я не могу тебя ненавидеть, могу только уважать.
- Ты очень странный человек, Фуркейд.
Он приложил руку к груди.
- Я единственный в своем роде, Туанетта, поверь на слово.
Ник положил "курц" на стол и снова подошел к ней. Он был абсолютно серьезен.
- Я не хочу отдавать это дело, - заявил Ник. - Ренар должен заплатить за то, что сделал. Если я не доверяю Стоуксу, значит, с ним я работать не могу. Остаешься ты. Хочешь исполнить свой долг, работай со мной. За сим...
Он склонил голову, и у Анни перехватило дыхание. От ожидания у нее свело мускулы. Ее губы слегка приоткрылись, будто она собиралась сказать "нет". Ник приложил два пальца ко лбу, отдавая честь, развернулся и вышел из квартиры, растворившись в темноте ночи.
Время шло, а Анни все стояла посреди кухни. Наконец она вышла на площадку, но Фуркейд уже уехал. Ее окружали только обычные ночные звуки вскрик жертвы хищной птицы, всплеск воды, словно кто-то выбрался на поверхность и снова нырнул.
Анни долго всматривалась в темноту. Ее мучили соблазны, сомнения и страх. Она вспоминала слова Фуркейда, сказанные тогда в баре: "Держись подальше от этих теней, Туанетта... Иначе они высосут из тебя жизнь". Фуркейд и сам был полон теней, странных переходов от кромешной тьмы к яркому свету. Глубокое спокойствие и яростная энергия. Жестокий, он все-таки был человеком принципов. Анни не знала, что делать с его предложением. У нее появилось ощущение, что если она примет его вызов, то ее жизнь пойдет наперекосяк. Этого ли она хотела?
Анни казалось, что она стоит на пороге другого измерения и чьи-то глаза наблюдают за ней оттуда, пытаясь угадать, каким будет ее следующий шаг.
Наконец она ушла в дом, даже не подозревая, что за ней на самом деле следили.
"Я чувствую приближение безумия, и мне становится трудно дышать. Еще ничего не закончено, и я не знаю, наступит ли когда-нибудь конец.
Действия одного человека порождают действия другого, и так без конца, словно волны набегают на берег.
Я знаю, что волна подступит и унесет меня. Я даже представляю этот кровавый прилив. Я ощущаю вкус крови во рту. Я вижу следующую жертву. Кровавая волна уже коснулась ее ног".
ГЛАВА 15
Телефон зазвонил в 0:31. Анни еще раз проверила замки на дверях и легла в постель, но сон никак не шел к ней. Она сняла трубку после третьего звонка.
- Алло?
Ей никто не ответил.
- Ах вот как... Будешь просто дышать в трубку? - сказала Анни, откидываясь на подушки и представляя на другом конце провода Маллена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70