Разумеется, она очень рада, что есть на кого переложить эту тяжесть. - Он снова повернулся к Анни с вымученной улыбкой. - Никогда не видел в городе ваших родственников. Они у вас есть, Анни?
- В некотором роде, да, - последовал уклончивый ответ. - Это долгая история.
- Семенные истории всегда такие. Посмотрите на дочку Памелы. Бедняжка, какая у нее будет семейная история. Что будет с ее дедом?
- Вам лучше спросить об этом у окружного прокурора, - отозвалась Анни, хотя могла бы ответить и сама. Ничего серьезного Хантеру Дэвидсону не грозит. Смит Притчет никогда не станет рисковать голосами избирателей и доводить дело до суда.
- Он пытался меня убить, - с возмущением заметил Ренар. - Пресса же пишет о нем как о герое.
- Да. Так иногда бывает. Вас не очень любят, мистер Ренар.
- Маркус, - снова поправил он Анни. - Вы по крайней мере ведете себя цивилизованно. Мне нравится думать, что мы друзья, Анни.
Его глаза смотрели мягко, в них появилась какая-то беззащитность. Анни попыталась представить выражение этих глаз глухой ноябрьской ночью, когда он вонзил нож в тело Памелы Бишон.
- Учитывая то, что произошло с вашим последним "другом", мне все это не очень нравится, мистер Ренар.
Маркус так быстро отвернулся, словно Анни ударила его. Он старался смахнуть с ресниц слезы, делая вид, что его внимание привлек рыбак в затоне.
- Я бы никогда не смог причинить Памеле боли. - Голос Ренара звучал глухо. - Я говорил вам об этом, Анни. Вы намеренно сказали это. Я от вас такого не ожидал.
- Это всего лишь разумная предосторожность с моей стороны, - заметила она. - Я вас совсем не знаю.
- Я бы не смог обидеть вас, Анни. - Маркус Ренар снова посмотрел на нее своими влажными газельими глазами. - Вы спасли мне жизнь. Согласно требованиям некоторых восточных культур я должен был бы отдать ее вам.
- Ну, мы с вами в Южной Луизиане. Обычной благодарности вполне достаточно.
- Едва ли. Я знаю, что вы страдаете из-за вашего поступка. Мне известно, что это такое, когда тебя преследуют, Аннн. Нас это объединяет.
Выражение его глаз нервировало ее, словно Маркус Ренар уже решил для себя, что отныне их судьбы связаны навек. Неужели вот так все и начиналось между ним и Памелой? Между ним и погибшей девушкой из Батон-Ружа?
- Не обижайтесь, - предупредила Анни, - но у вас слишком плохая репутация. Вы пытались ухаживать за Памелой, и теперь она мертва. Вы были связаны с Элейн Ингрэм в Батон-Руже, и ее тоже нет в живых.
- Смерть Элейн была трагическим несчастным случаем.
- Но вы же понимаете, что над этим нельзя не задуматься. Поговаривают, что Элейн собиралась с вами расстаться.
- Это неправда, - с горячностью возразил Маркус. - Элейн никогда бы не могла меня бросить. Она меня любила.
"Не могла бы". Он не сказал - "не бросила бы". Выбор слов говорит сам за себя. Не то что Элейн никогда бы не бросила его по собственной воле. А то, что женщина не смогла бы бросить Маркуса Ренара без его разрешения. Этот странноватый архитектор не первый из мужчин, кто руководствуется принципом "так не доставайся же ты никому". Среди маньяков это весьма распространенная точка зрения.
Именно в эту минуту на террасу вышла Долл Ренар в синтетическом платье в горошек, вышедшем из моды лет двадцать назад, и неимоверных размеров кухонном фартуке, завязки которого обвивали ее талию дважды. Долл даже не улыбнулась при виде гостьи. Мрачное лицо, плотно сжатые губы.
Анни показалось, что Маркус поморщился. Она встала и протянула хозяйке дома руку.
- Я Анни Бруссар из офиса шерифа. Прошу прощения, что пришлось побеспокоить вас в воскресенье, миссис Ренар.
Долл фыркнула, и ее пальцы хлопнули о ладонь Анни словно пучок розог.
- Вы испоганили все, что могли, воскресенье это наименьшее, что вы могли испортить.
Маркус умоляюще посмотрел на мать.
- Мама, прошу тебя. Анни не такая, как остальные.
- Что ж, это твое мнение, - пробормотала Долл.
- Она собирается кое-что проверить, чтобы доказать мою невиновность. Ради всего святого, ведь Анни дважды спасла мне жизнь.
- Я просто выполняла свою работу, - подчеркнула Анни. - И сейчас я здесь по долгу службы.
Долл изогнула подведенную карандашом бровь и поцокала языком:
- Ты снова все не так понял, Маркус.
Ренар отвернулся от матери, его лицо покраснело. Чувствовалось, как он напрягся. Анни наблюдала за перепалкой и думала, что ей, возможно, очень повезло, ведь у нее нет кровных родственников.
- Ладно, - продолжала Долл Ренар, - пора офису шерифа что-нибудь сделать и для нас. Вы же понимаете, что наш адвокат подаст иск. Нам причинили столько неприятностей.
- Мама, может быть, ты не станешь отталкивать единственного человека, который хочет нам помочь?
Долл посмотрела на сына так, словно он обругал ее непечатными словами.
- Я имею право говорить то, что думаю. С нами обошлись хуже, чем с отбросами, пока с этой Бишон все носились, как со святой. А теперь еще ее отец! Его называют героем-мучеником за то, что он пытался убить тебя. Ему место в тюрьме. Я от всей души надеюсь, что окружной прокурор оставит этого Дэвидсона там.
- Мне и вправду пора идти. - Анни встала, взяла блокнот и ручку. - Я посмотрю, что можно выяснить о том грузовике.
- Я провожу вас до машины. - Маркус тоже отодвинул кресло и бросил на мать уничижительный взгляд.
Только когда они отошли достаточно далеко, Ренар заговорил снова:
- Мне жаль, что вы не можете задержаться.
- Вы хотите сообщить что-то еще, относящееся к делу?
- Ну... Гм... Я не знаю, - Маркус начал заикаться. - Я же не знаю, какие вопросы вы собирались еще задать.
- Правда не зависит от моих вопросов, - довольно резко ответила Анни. А именно за правдой я сюда и пришла, мистер Ренар. Мне хотелось бы, чтобы вы не распространялись о моем визите. У меня и так достаточно неприятностей.
Ренар приложил палец к губам:
- На моих устах печать. Это будет нашим секретом. - Казалось, эта мысль особенно пришлась ему по сердцу. - Благодарю вас, Анни.
Маркус открыл ей дверцу джипа, и Анни села за руль. Пока она разворачивала машину, Ренар прислонился к своей "Вольво" - преуспевающий молодой архитектор на отдыхе. "Он убийца, - напомнила себе Анни, - и он хочет стать моим другом". Солнечный зайчик привлек ее внимание, и Анни посмотрела на второй этаж дома Ренаров. У одного из окон стоял Виктор и рассматривал ее в бинокль.
- Господи, да по сравнению с вами семейка Адамс будет выглядеть невинной, как три поросенка, - пробормотала она себе под нос.
Маркус Ренар захотел стать ее другом. По спине у Анни пробежал холодок. Она включила радио.
- ...и я все равно думаю, что все эти преступления, все эти изнасилования - это следствие эмансипации.
- Хорошо, спасибо, Рут. Было интересно выслушать ваше мнение. Говорит радиостанция "Кейджун". Продолжаем наше ток-шоу в прямом эфире. В связи с сообщением об изнасиловании женщины прошлой ночью в Лаке, темой нашего разговора сегодня стало насилие против женщин.
Еще одно изнасилование. После гибели Памелы Бишон и разговоров о Душителе из Байу все женщины в округе жили в постоянном страхе. Отличное время для сексуальных маньяков. Самое главное для насильника - это страх жертвы. Он наслаждается им, как наркотиком.
У Анни сразу же возникло множество вопросов. Сколько лет было жертве? Где и когда на нее напали? Было ли у нее что-то общее с Дженнифер Нолан? Так же ли вел себя насильник, как и в предыдущем случае? Стоит ли теперь искать серийного насильника? Скорее всего дело передали Стоуксу. Только этого ему и не хватало, чтобы совсем забросить дело Памелы Бишон.
Сельский пейзаж сменился небольшими участками, на которых расположились странные старые трейлеры, потом появилось новое строительство в окрестностях города. Единственная Л. Фолкнер, которая значилась в телефонной книге, жила на Шеваль-Корт в квартале Квайл-Ран. Анни сбавила скорость и стала смотреть на номера почтовых ящиков.
Памела Бишон жила совсем рядом отсюда, на Квайл-драйв. Дом Линдсей Фолкнер оказался аккуратным зданием из красного кирпича в колониальном стиле. У парадной двери стояли горшки с цветами.
Анни свернула на подъездную дорожку и остановила джип рядом с "Миатой" с откидным верхом и просроченными номерами. Она не предупреждала о своем визите, ей не хотелось давать Линдсей Фолкнер возможность сказать "нет".
На ее звонок никто не ответил. Сквозь застекленную часть двери просматривалось внутреннее убранство. Дом казался открытым, полным воздуха, гостеприимным. Гигантский папоротник сидел в горшке в прихожей. По кухне неторопливо и грациозно прошла кошка. Стеклянные раздвижные двери вели из кухни на террасу.
Аромат жареного мяса защекотал ноздри Анни, когда она направилась в обход дома. Из магнитофона лился голос Уитни Хьюстон, ему вторил гортанный женский смех.
Линдсей Фолкнер сидела за столом со стеклянной столешницей, ее волосы были собраны в конский хвост. Потрясающая рыжеволосая женщина в солнечных очках в черепаховой оправе вышла во внутренний дворик с банками диетической колы в руках. Как только Линдсей увидела Анни, улыбка на ее лице увяла.
- Простите за непрошеный визит, миссис Фолкнер, но мне надо задать вам еще пару вопросов, если вы не возражаете. - Анни изо всех сил пыталась справиться с желанием одернуть помятый пиджак.
- Возражаю, детектив. Мне казалось, что мы все выяснили вчера. Я предпочитаю не иметь с вами дела.
- Детектив? - переспросила рыжеволосая подруга Линдсей. Она поставила банки на стол и опустилась в кресло. Мрачноватая улыбка чуть скривила губы ярко накрашенного рта. - Что ты на этот раз натворила, Линдсей?
- Она здесь из-за Памелы. - Миссис Фолкнер не отводила глаз от Анни. Я тебе о ней говорила.
- Ах, так это она! - Женщина нахмурилась и наградила Анни снисходительным, уничижительным взглядом.
- Если бы я вообще захотела говорить с людьми из офиса шерифа, я бы предпочла детектива Стоукса. Именно с ним я всегда имела дело.
- Мы с вами на одной стороне, миссис Фолкнер, - не отступала Анни. - Я хочу увидеть, как накажут убийцу Памелы.
- Тогда не надо было этому препятствовать.
Линдсей отвернулась и едва слышно фыркнула, наморщив свой аристократический нос. Анни подвинула себе кресло, давая понять, что чувствует себя вполне свободно и не торопится уезжать.
- Насколько хорошо вы знали Маркуса Ренара?
- Это еще что за вопрос?
- Вы встречались с ним вне работы? Он заявляет, что вы ужинали вместе пару раз. Это правда?
Линдсей невесело рассмеялась, явно оскорбленная.
- Просто ушам своим не верю. Вас интересует, встречалась ли я с этим сумасшедшим ублюдком?
Анни с невинным видом ждала ответа.
- Мы иногда выходили вместе с коллегами из моего офиса и из его фирмы.
- Но никогда вдвоем?
Фолкнер взглянула на рыжеволосую подругу:
- Он не в моем вкусе. А почему это вас интересует, детектив?
- Я помощник шерифа, - поправила ее Анни. - Мне просто нужна ясная картина.
- У меня не было никаких "отношений" с Ренаром, - горячо запротестовала Линдсей. - Вероятно, это плод его больного воображения. Что...
Миссис Фолкнер вдруг замолчала. И Анни догадалась почему. До нее дошло, что Ренар мог зациклиться на ней точно так же, как и на Памеле. Судя по виноватому выражению ее лица, Линдсей не в первый раз благодарила судьбу за такое везение, пусть и за счет подруги. Она провела рукой по лбу, словно прогоняя эту мысль.
- Памела была слишком мягкой, - наконец негромко сказала Линдсей. - Она не умела отказывать и не любила никого обижать.
- Меня интересует и кое-что еще, - продолжала Анни. - Донни наделал много шума, оспаривая право Памелы на воспитание дочери. Но я не вижу для этого никаких оснований. Может быть, что-то все-таки было? Например, другой мужчина?
Линдсей опустила глаза на свои ухоженные руки.
- Нет.
- Тогда почему Донни подумал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70