Совместный мужской и женский хор грянул за раздвинутым столом.
— А соседи негодуют? — проявил чисто профессиональный интерес Шолохов, когда одна песня была исполнена, а вторая отбиралась в пылу жаркой дискуссии.
— Не негодуют, — уверил его Брусникин. — Негодовали было. Но справились с собой. Особенно те, что снизу. Я их кипятком залил, между нами.
— Суров ты. — Опер посмотрел на Никиту с уважением. — Зря я тебя в ухо ударил. Можешь дать сдачи?
Брусникин полез в карман за мелочью, но тут зазвучала следующая песня, и Никита с Шолоховым влились в общий ансамбль.
— Ты чего не поешь? — толкнула мужа локтем Дарья.
— Здесь птицы не поют, — лениво отозвался Угаров.
— Вы птица? — придвинулась к нему с другой стороны Зоя Шаманская.
— Только по восточному календарю. — Угаров сразу встал и, закурив, облокотился на подоконник.
— Ты, Зойка, к моему мужу не лезь, — предупредила княжна художника по костюмам.
— Нужен он мне, — Шаманская критически оглядела собравшихся мужчин и пересела к Андрею. — К вам-то лезть можно?
— Лезьте, — великодушно согласился Андрей.
Вскоре парочка удалилась из гостиной.
— А ведь это вас пасут, молодой человек. — Муж Дарьи оглянулся на Брусникина.
Никита, извлекавший из аквариума возмущенного кота, уронил его обратно.
— Где? — Он устремился к открытому окну. Наблюдательный филолог успел перехватить его у занавески, чтобы хозяин квартиры не засветился.
Угаров кивнул на две машины, запаркованные внизу напротив подъезда. Водитель одной из них как раз что-то пояснял водителю второй, показывая на Никитино окно. Как ни был пьян Брусникин, он узнал громилу, проводившего на студии Горького кастинг вместе с исчезнувшим Павлом Андреевичем.
— Меня, — прошептал Никита.
Угаров пристально посмотрел на него и, не говоря более ни слова, накинул на плечи китель капитана милиции.
— Ты куда? — сразу насторожилась Дарья.
— Мусор выбросить, — успокоил ее филолог.
Никто из прочих гостей этой сцены не заметил, помимо, разве, оператора.
Через пять минут с улицы донеслись приглушенные возгласы. Все бросились к окну, сбоку от которого так и стоял, замерев, Никита.
Он единственный стал свидетелем уличного происшествия.
Неспешно подойдя к Хариусу, муж Дарьи прикурил у него и обменялся парой короткий фраз. Все, что последовало затем, явилось для Брусникина полной неожиданностью. А последовала серия ударов, нанесенных филологом. Оба водителя рухнули, как спиленные деревья.
Финал представления наблюдали все приглашенные, кроме самого именинника, бороздившего когтями стекла аквариума. Да еще Шолохов с Шаманской, нашедшие друг друга в соседней комнате, пропустили увлекательное зрелище.
Угаров, обыскав карманы пострадавших, взял себе только наручники, да и то ненадолго. Блеснувшие в утренних сумерках браслеты он продел между бампером и решеткой мощного «внедорожника», после чего приковал обоих наблюдателей одной, что называется, цепью.
— Сашка! — крикнула Безродная, рискованно свесившись из окна. — Сейчас же — домой!
— Кто бы мог подумать? А ведь мы с ним творчество акмеистов обсуждали! — искренне удивился Петр Евгеньевич. — Никита! Ты что-нибудь понимаешь?
Брусникин отрицательно мотнул подбородком и, очнувшись, бросился на поиски Шолохова.
— Капитан! Подъем! — заорал он, включая свет.
— Как?! Опять подъем?! — Обнаженный Шолохов кубарем скатился с кровати.
— Ты, Брусникин, решительно поставил себе целью испортить мою личную жизнь?! — Зоя, прикрыв одеялом высокую грудь, злобно уставилась на Никиту.
— Там на улице что-то происходит! — не обращая на нее внимания, выпалил Брусникин.
Вслед за ним Андрей подбежал к окну.
Действительно, на улице происходило нечто странное. Фигура в белом шелковом халате с наброшенным на голову капюшоном склонилась над узниками. Крупного телосложения граждане матерились. Продолжая материться, они, освобожденные от собственных наручников, запрыгнули в две иномарки, после чего стремительно унеслись в неизвестном направлении. Окутанная же тайной и шелками фигура скрылась под козырьком подъезда.
— Кук-лук-склан, — по слогам прокомментировал Миша, с интересом наблюдавший за развитием событий. — Черных они уже освободили. Теперь белых освобождают.
Кот Брусникина отчаянно мяукнул в аквариуме, давая понять, что черных, может, и освободили, но явно не всех.
— А я вообще ни хрена не понимаю, — задумчиво признался Шолохов.
— Угаров! — Дарья, все еще висевшая на карнизе, продолжала будить соседей. — Сашка, подлец! Домой немедленно!
Раздвинув столпившихся у окна гостей, Угаров осторожно снял ее с подоконника.
— Изумительный факт, — обратил он внимание присутствующих на пустую улицу. — Ловкость, уму непостижимая. Но третьего я там не заметил.
— Алевтина, — мрачно пояснил Брусникин. — Маг и разбойник. Напротив живет. Она в этом одеянии с духами беседует.
Актриса Безродная, хватая легкими воздух, буравила мужа свирепым взглядом.
— Тогда ясно, — кивнул филолог. — Пока я на лестнице изучал вашу наскальную живопись, она успела спуститься в лифте. Надо было мобильники им передавить. Но вот относительно духов я сомневаюсь. «Духи», доложу я вам, иначе выглядят. И беседовать с ними только автомат Калашникова способен без переводчика.
Андрей, сообразивший, что следствие ведется без него, и задетый этим обстоятельством за живое, перехватил инициативу.
— Господин Брусникин, — обратился он сурово к Никите. — Я требую удовлетворения.
— Это я требую удовлетворения! — донесся из соседней комнаты возглас Шаманской.
Все еще сильно пьяный хозяин, до крайности перепуганный и огорченный появлением Хариуса у собственного подъезда, ударил Андрея по уху.
— Вы должны меня охранять! — вскричал с пафосом. — Вы нас всех должны охранять! Мы налоги платим и репетируем, пока вы за новогодними спекулянтами гоняетесь!
— Ладно. — Потирая ухо, опер подошел к столу и выпил рюмку водки. — Когда за вами бандиты слежку установили? Зачем Лыжнику понадобилось ваше досье?
— Какому Лыжнику?! — Никита сел на табурет и обхватил руками голову. — Капкан исчез! А морда эта, что внизу была, кастинг вместе с ним проводила на студии Горького три месяца назад, пропади оно все пропадом!
«Капкан! — быстро сообразил Шолохов. — Капканов Анатолий Андреевич. Ближайший помощник известного криминального авторитета Малютина. Сгорел на работе. По неофициальной версии, пал жертвой разборок внутри собственной бригады. Уже теплее. Лыжник в той же стае бегает под флажками».
Тут и Дарью наконец прорвало.
— Ты что, оглох?! Немедленно домой! — Вскинув руку, она указала филологу на дверь.
— Прошу покорно извинения, господа офицеры. — Угаров бросил на стол перед Андреем ключи от наручников и высадил из аквариума на пол совсем уже отчаявшегося именинника. — Жена дома ждет. Вы уж сами тут как-нибудь.
Простившись с подавленными и смущенными гостями, чета Угаров-Безродная покинула квартиру.
— Так. — Андрей для пущей сосредоточенности взъерошил на голове короткие волосы. — Сколько у нас водки осталось?
— Шесть с половиной, — с готовностью доложил мичман Кумачев.
— А сколько времени?
— Следующая репетиция в девятнадцать. — Петр Евгеньевич принялся открывать банку с ветчиной.
— Матвей Николаевич, вы не торопитесь?
Опер и оператор встретились взглядами.
— Напротив. — Холостой Буслаев демонстративно расположился в углу стола. — Я не покину этот вертеп до выяснения истины.
— От меня вы тоже просто так не отделаетесь. — Из будуара в халате Брусникина вышла Зоя Шаманская. — Тем более что костюмы я приготовила.
— Хорошо. — Андрей сел во главе собрания. — Тогда, Никита, выкладывай все по порядку и в подробностях. Ваше слово, гражданин маузер.
Близнецы
— Вот такие бывают случаи, Аленька. — Лежа на кровати под балдахином, расшитым зодиакальными созвездиями, Байкер почесал свою волосатую грудь. — Кто другой рассказал бы, ни за что не поверил бы.
Алевтина вошла в покои с подносом, на котором были расставлены розетки, полные сухофруктов, и фарфоровый китайский чайник. Зеленый чай по утрам она подавала обязательно.
Долго пила она его в одиночестве. А теперь снова было кому подавать. Счастье, простое женское счастье, в котором нуждаются даже маги, переполняло ее до краев.
Байкеру тоже пришелся по душе ритуал чаепития.
— Чудный чай, — похвалил он Алевтину, шумно прихлебывая из чашечки. — «Бостонское чаепитие в Мытищах». Не видели такое произведение?
— Удивительно, как во многое вы посвящены, Франц Карлович, — зарделась целительница. — Мой гуру, Сторож Восточного Столба Марк Собакин, был бы от вас в восторге.
— Сторож столба Собакин может задрать лапу и помочиться, — заметил Байкер, набивая рот черносливом. — Во всей поднебесной осталось две тайны, до конца еще мною не изученные, — формула красной ртути и вещь в себе.
— А философский камень? — Травница затаила дыхание.
— Расколол. — Байкер взялся за варенье из облепихи. — Мой прадед, алхимик четвертой гильдии Штуцер, выплавил этот камень буквально за сутки до кончины. Так гласят свитки.
— Не может быть! — ахнула травница.
— Пришлось расколоть, — сознался потомок алхимика. — Нас четыре брата в семье. Каждому в равных долях талисман достался.
Байкер предъявил Алевтине перстень на безымянном пальце с рубином, оправленным в золото.
— И вообще, — добавил он назидательно, — среди млечного нашего пути существуют две вещи, каких не может быть. Не может быть, чтобы мы с тобой встретились случайно, и не может быть, чтоб зараза Малюта позабыл, где общак.
Алевтина с трепетом дотронулась до камня и перевела взгляд на татуировку, венчавшую обнаженное плечо возлюбленного наподобие эполета.
— Число зверя? — прошептала вдова, задохнувшись от восторга.
Лиловую шестерку червей, выколотую довольно искусно, дополняла роза, более похожая на тюльпан.
— У нас в основном славяне, — возразил Байкер. — Звери держат вещевые рынки, туристический бизнес и гостиницы.
— А братики ваши нынче где?
— Пали в борьбе роковой. Один остался. У Шивы смотрящий.
— У самого бога Шивы?
— В каком-то смысле, — согласился Байкер. — Шива — авторитет серьезный. Но, между нами, горшков не обжигает. Хотя многим поганку завернул. Четыре покушения на него уже было.
— Что вы говорите?! — заволновалась травница. — А Марк Собакин утверждает, что он — бессмертный.
— Собакин твой лох, — поморщился обладатель философского камня. — Есть другой авторитет — по кличке Кащей, из «тамбовских». Вот он реально бессмертный. Шесть пуль из «калаша» в него засадили, и — ничего. А что касается Шивы, то с ним — обратный случай. Так называемый случай редкого фарта. Кто другой рассказал бы, ни за что не поверил бы. Заказали его те самые звери, которых число. Но Шива бережется капитально. В упор не подойдешь. Что делать? Забашляли снайпера. Разрывная пуля угодила Шиве точно в… Мобильный телефон!
— Не может быть! — ужаснулась Алевтина.
— Говорю тебе, мобильный звонит! — Байкер вскочил с кровати и заметался в поисках своей «косухи». «Косуха» сыскалась на плечиках в стенном шкафу, а вместе с нею нашлась и подававшая сигналы бедствия «Моторола».
— Иес! — заорал Байкер, нажав кнопку «yes».
Пренеприятное известие он выслушал молча. Запасной ключ от наручников Хариуса был у него с собой.
— Клиент в машине убивается, — сказал он поспешно Алевтине. — Надо срочно порчу снять.
— Лучше магический плащ накинь, — посоветовала ему целительница. — Он тебя от сглаза укроет.
«Мудро, — сообразил Байкер. — Судя по происшествию, обалдуев этих засекли. Значит, и теперь, возможно, следят. Так что плащик „от сглаза“ в самый раз окажется».
Продев на бегу руки в шелковый балахон, Байкер скользнул на лестничную площадку и вызвал лифт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31