— А племяннику, мистеру Хьюго Тренту, ничего не оставлено?
— Оставлено. Наследство в пять тысяч фунтов.
— Сэр Джервас, насколько я понимаю, был богат?
— Очень богат. Кроме поместья у него было огромное личное состояние. Разумеется, он был уже не так богат, как в прошлом. Получать прибыль становилось все трудней. К тому же сэр Джервас довольно много потерял из-за компании «Пэрэгон Синтетик Раббер Сабститьют», вложить средства в которую его уговорил полковник Бэри.
— Дал не очень мудрый совет? Мистер Форбс вздохнул.
— Больше всего ушедшие на пенсию солдаты страдают тогда, когда берутся за финансовые операции. Я не раз убеждался, что они доверчивей вдов, а это уже о многом говорит.
— Но это неудачное помещение капитала не очень серьезно отразилось на доходах сэра Джерваса?
— О нет, не очень серьезно. Он по-прежнему оставался очень богатым человеком.
— Когда было составлено его завещание?
— Два года назад.
— Такие условия, — тихо сказал Пуаро, — не были ли они несколько несправедливы в отношении мистера Хьюго Трента, племянника сэра Джерваса? Он ведь ближайший кровный родственник сэра Джерваса.
Мистер Форбс пожал плечами.
— Следует, видимо, учитывать некоторые факты семейной истории...
— Какие, например?..
Продолжать мистеру Форбсу, казалось, очень не хотелось.Майор Ридл сказал:
— Вы, наверное, полагаете, что нам непременно хочется порыться в грязном белье. Но ведь должно же получить какое-то объяснение это письмо сэра Джерваса месье Пуаро.
— Ничего особенно скандального в отношении сэра Джерваса к племяннику нет, — быстро сказал мистер Форбс. — Дело всего лишь в том, что сэр Джервас весьма серьезно относился к своему положению главы семьи. У него были младший брат и сестра. Брата, Энтони Чевеникс-Гора убили на войне. Сестра Памела вышла замуж, а сэр Джервас не одобрял этот брак. Он считал, что она, прежде чем выходить замуж, должна получить на то его согласие и разрешение. Он считал семью капитана Трента недостаточно известной, чтобы породниться с представительницей Чевеникс-Горов. Сестру же эта позиция просто смешила. В результате всего этого сэр Джервас всегда недолюбливал племянника, что, весьма вероятно, и заставило его решиться на удочерение ребенка.
— Неужели не было никакой надежды, что у него будут собственные дети?
— Да, не было. Через год после бракосочетания у них родился мертвый ребенок. Доктора сказали, что детей у леди Чевеникс-Гор больше не будет. А года два спустя он удочерил Рут.
Пуаро спросил:
— А чья была мадемуазель Рут? Как они решили остановить свой выбор на ней?
— Я полагаю, она была ребенком какого-то дальнего родственника.
— Так я и думал, — сказал Пуаро, глядя на стену, которая была увешана семейными портретами. — Сразу видно, что она той же породы — нос, линия, подбородок. Она повторяется на этих портретах не один раз.
— Она унаследовала и нрав, — сухо заметил мистер Форбс.
— Да уж наверное. Как она, ладила с приемным отцом?
— В основном, как нетрудно себе представить. Между ними неоднократно бывали страшные столкновения, но, как ни странно, это только подчеркивало царившую между ними гармонию.
— И все же она причиняла ему много беспокойства?
— Непрерывного беспокойства. Смею, однако, заверить вас, заставить его расстаться с жизнью она не могла,
— Ну да, разумеется, нет, — согласился Пуаро. — Не высаживать же себе мозги только из-за того, что у вас своенравная дочь. Выходит, мадемуазель стала наследницей. А сэр Джервас, он не подумывал о том, чтобы изменить завещание?
— Кхе-кхе! — прокашлялся мистер Форбс, чтобы скрыть легкое замешательство. — В том-то и дело, что по моему приезду сюда, то есть два дня назад, я получил от сэра Джерваса указания относительно составления нового завещания.
— Что-что? — Майор Ридл пододвинулся со стулом поближе. — Вы нам об этом не говорили.
— А вы меня об этом не спрашивали, — быстро ответил мистер Форбс. — Вы лишь спросили, каковы были условия завещания сэра Джерваса, и я предоставил вам необходимую информацию. Новое завещание даже не было составлено, не говоря уже о том, чтобы подписано.
— Каковы же были его условия? Они могут дать нам возможность судить об умонастроениях сэра Джерваса.
— В основном они были такие же, как и прежде, но мисс Чевеникс-Гор становилась наследницей только в том случае, если она выходила замуж за мистера Хьюго Трента.
— Ага, — произнес Пуаро. — Но ведь тут весьма четкое противоречие.
— Я не одобрял данное условие, — сказал мистер Форбс. — Я считал себя обязанным подчеркнуть, что его вполне можно оспорить. Суд не слишком одобрительно относится к подобным завещательным отказам. Сэр Джервас, однако, был настроен весьма решительно.
— А если бы мисс Чевеникс-Гор или, скажем, мистер Трент отказались выполнить это условие?
— Если мистер Трент не согласен жениться на мисс Чевеникс-Гор, тогда деньги без всяких условий достаются ей. Если же он желает этого, а она отказывается, тогда все деньги достаются ему.
— Странное дело, — сказал майор Ридл.
Пуаро наклонился и постучал адвоката по колену.
— Но что за этим стоит? О чем сэр Джервас думал, когда он выдвинул эту оговорку? Наверняка есть что-то весьма определенное... Мне кажется, он думал о каком-то другом мужчине... мужчине, которого он не одобрял. Я полагаю, мистер Форбс, вы наверняка знаете, кто же был этот человек!
— Право, месье Пуаро, у меня на этот счет нет абсолютно никакой информации.
— Но вы могли бы догадаться.
— Я никогда не гадаю, — возмущенным тоном ответил мистер Форбс.
Сняв пенсне, он протер его шелковым носовым платком и спросил:
— Желаете узнать что-нибудь еще?
— В данный момент — нет, — ответил Пуаро. — Но я говорю только о себе.
Мистер Форбс обратил свое внимание на начальника полиции.
— Спасибо, мистер Форбс. Пожалуй, это все. Я хотел бы, если можно, поговорить с мисс Чевеникс-Гор.
— Пожалуйста. Я полагаю, она наверху, с леди Чевеникс-Гор.
— А, ну что ж, тогда я, пожалуй, сначала потолкую с этим — как там его? — Бэрроусом и женщиной, которая пишет историю рода.
— Они оба в библиотеке. Я скажу им.
ГЛАВА 7
— Тяжелая это работа, — заявил майор Ридл, когда двокат ушел. — Не так-то просто вытянуть информацию из этих старорежимных законников. Мне представляется, что в центре всего этого дела стоит девушка.
— Пожалуй, да.
— Ага, вот и Бэрроус.
Годфри Бэрроус вошел с приятным стремлением оказаться полезным. Его улыбка, скромно сдержанная, казалась скорее наигранной, нежели непроизвольной, и зубы обнажались чуточку больше, чем приличествовало.
— Ну-с, мистер Бэрроус, мы хотим задать вам несколько вопросов.
— К вашим услугам, майор Ридл. Готов ответить на любые.
— Ну-с, прежде всего, попросту говоря, нет ли у вас каких-либо своих идей относительно самоубийства сэра Джерваса?
— Абсолютно. Для меня это явилось настоящим ударом.
— Вы слышали выстрел?
— Нет. Насколько я помню, я в это время находился в библиотеке. Я спустился довольно рано и пошел в библиотеку навести одну справку. Библиотека в противоположном от кабинета крыле дома, так что я бы ничего не услышал.
— Был ли кто-нибудь еще в библиотеке вместе с вами?
— Абсолютно никого.
— Вы не скажете, где в это время находились другие члены семейства?
— Большей частью наверху, одевались, вероятно, к обеду.
— Когда вы пришли в гостиную?
— Перед самым прибытием месье Пуаро. Там уже были все — кроме сэра Джерваса, разумеется.
— Вам не показалось необычным, что его там нет?
— Да, показалось. Обыкновенно он всегда бывал в гостиной, прежде чем раздастся второй гонг.
— Вы не заметили каких-либо изменений в поведении сэра Джерваса в последнее время? Не был ли он обеспокоен? Или встревожен? Или подавлен?
Годфри Бэрроус помолчал.
— Да нет... я бы не сказал. Разве что... немножко озабочен.
— Но вам не показалось, что его что-то тревожит?
— О нет.
— Никаких... финансовых неприятностей?
— Его несколько беспокоило положение дел одной компании, а именно «Синтетик Пэрэгон Раббер Ком-пани».
— Что именно он о ней говорил?
И снова на лице у Годфри Бэрроуса появилась наигранная улыбка, и снова она показалась какой-то механической.
— Ну... собственно... он сказал буквально следующее: «Старина Бэри либо дурак, либо плут. Скорее всего, дурак. Мне надо бы с ним помягче, ради Ванды».
— А почему он сказал «ради Ванды»? — поинтересовался Пуаро.
— Ну, видите ли, полковник Бэри очень нравился леди Чевеникс-Гор, а сам он просто обожал ее. Следовал за ней по пятам, как верный пес.
— А сэр Джервас... не ревновал?
— Ревновал?! — Бэрроус уставился на него, потом рассмеялся. — Чтобы сэр Джервас да ревновал? Да он и понятия не имел, что такое ревность. Господа, да ему просто в голову не могло прийти, что его могут предпочесть кому-то другому. Такого просто не могло быть, понимаете?
Пуаро мягко сказал:
— Вам, по-моему, сэр Джервас не очень нравился? Бэрроус зарделся.
— Да нет, нравился. Во всяком случае... ну, сейчас подобное кажется нам довольно смешным.
— Что еще за подобное? — спросил Пуаро.
— Ну, феодальные темы, если хотите, это поклонение предкам и собственное высокомерие. Сэр Джервас был очень одаренным во многих отношениях и прожил интересную жизнь, но он был бы еще интереснее, если бы не был целиком поглощен собой и его не снедала гордыня.
— А его дочь соглашалась с вами по данному вопросу?
Бэрроус снова зарделся — на этот раз прямо стал пунцовым.
— По-моему, — сказал он, — мисс Чевеникс-Гор весьма современная девушка. Естественно, я бы не стал обсуждать с ней ее отца.
— Но ведь современная молодежь зачастую осуждает отцов! — заметил Пуаро. — Критиковать родителей — что может быть современней!
Бэрроус пожал плечами.
— И не было ничего другого, — спросил майор Ридл, — никаких других финансовых затруднений? Сэр Джервас никогда не жаловался вам, что его хотят принести в жертву?
— Принести в жертву? — Бэрроус, казалось, был страшно удивлен. — О нет.
— А сами вы были с ним в хороших отношениях?
— Разумеется. Почему бы и нет?
— Я вас спрашиваю, мистер Бэрроус. Молодой человек явно обиделся.
— Мы были в самых лучших отношениях.
— Вы знали, что сэр Джервас написал месье Пуаро, прося его приехать сюда?
— Нет.
— Сэр Джервас обычно сам писал письма?
— Нет, он почти всегда диктовал их мне.
— Но в данном случае он этого не сделал?
— Нет.
— А почему, как вы думаете?
— Понятия не имею.
— У вас нет никаких догадок, почему он написал это письмо сам?
— Абсолютно.
— Д-да, — сказал майор Ридл и мягко добавил: — Весьма любопытно. Когда вы в последний раз видели сэра Джерваса?
— Как раз перед тем, как пойти одеваться к обеду. Я отнес ему на подпись несколько писем.
— Как он себя вел?
— Совершенно нормально. Пожалуй, я бы даже сказал, что он был очень доволен собой.
Пуаро заерзал в кресле.
— Что вы говорите? — сказал он. — Такое, значит, у вас сложилось впечатление? Что он почему-то доволен собой? И однако, немного погодя он вдруг стреляется? Странно, правда?
Годфри Бэрроус пожал плечами.
— Я лишь делюсь с вами Своими впечатлениями.
— Да-да, и они весьма ценные. В конце концов вы, вероятно, последний, кто видел сэра Джерваса живым.
— Последним его видел Снелл.
— Видел — да, но не говорил с ним. Бэрроус ничего не ответил.
— Который был час, когда вы пошли одеваться к обеду? — спросил майор Ридл.
— Минут пять восьмого.
— Что делал сэр Джервас?
— Он остался в кабинете.
— Сколько времени ему обычно требовалось, чтобы переодеться?
— Минут сорок — сорок пять.
— В таком случае, если обед был назначен на четверть девятого, он, вероятно, поднялся наверх самое позднее в половине восьмого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12