Снова открыв глаза, она увидела светловолосого мужчину. Михаэль Тренклер собственной персоной. На нем были джинсы и спортивная рубашка навыпуск. Простая одежда смягчала впечатление от роскошного жилища. Лишь одно в нем раздражало: похоже, он не очень-то торопился в лабораторию.
Михаэль Тренклер закрыл входную дверь и преувеличенно широким жестом пригласил пройти в прихожую:
– Проходите.
Сюзанна словно окаменела, не в силах сдвинуться с места. Казалось, сердце билось в горле, его пульсация отдавалась в кончиках пальцев ног и рук. Быстрым движением она откинула голову назад и заложила прядь волос за левое ухо. Она часто замечала у Нади этот жест, выставляющий в выгодном свете сережки. Но у нее эта уловка не сработала. Вокруг недавно сделанных проколов в мочках ушей можно было заметить легкое покраснение.
Блондин прислонился спиной к двери и внимательно смотрел на нее застывшим взглядом – не то злобно, не то насмешливо.
– Быстро же ты управилась. Не иначе как твой золотой телец обманул тебя?
Он явно принимал ее за Надю. Сюзанна кивнула и огляделась. Стены, пол и все двери в доме были белыми; у входной двери – зарешеченное окно в белой раме. От обилия белого цвета у Сюзанны началась резь в глазах.
– Прекрасно, – сказал он. – А почему ты машину не поставила в гараж? Ты еще куда-то поедешь сегодня?
Сюзанна помотала головой и стала массировать ноющее запястье. Михаэль скривил рот в насмешливой улыбке:
– Больно? Извини, я не хотел. Просто боялся, что у тебя завяжется долгая беседа с соседями. А у меня не так много времени. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Михаэль говорил саркастическим тоном. Сюзанна повернулась к нему спиной и попыталась вызвать в памяти план первого этажа дома. Прихожая, туалет, гардероб, гостиная, столовая, комната с камином, кухня. Перечисление было многообещающим. И действительно, изнутри дом выглядел впечатляюще. По правую руку от нее располагалась кухня. Слева была слегка изогнутая лестница, ведущая наверх и вниз. Перед ней было обширное свободное пространство. У входа в гардероб стояла огромная, в человеческий рост, пальма. В гардеробе на вешалке виднелась та самая кожаная куртка. Неожиданно Сюзанна вспомнила Надино предупреждение – сигнализация постоянно включена. Тогда Надя ни словом не обмолвилась о том, как ведет себя техника, если входную дверь открыть изнутри. Между тем прошло уже почти двадцать секунд. Сюзанна все-таки решилась проверить сигнализацию, несмотря на то, что для этого ей надо было пройти мимо блондина на опасно близком расстоянии. Она собралась с духом и, не сводя глаз с зеленых пальмовых листьев, двинулась по направлению к гардеробу.
Михаэль не стал делать попыток удержать ее или что-то сказать, только удивленно наморщил лоб, когда она осторожно отодвинула в сторону кожаную куртку. Под ней на стене находился уже знакомый ей по Надиному описанию ящичек. Однако Сюзанна не решилась разглядеть его повнимательнее или набрать секретный код, потому что Михаэль отошел от входной двери и направился к Сюзанне.
– Ты что, пока ехала, дала обет молчания? – поинтересовался он.
Сюзанна быстро положила сумочку и связку ключей на тумбочку под вешалкой и проскользнула мимо него обратно в прихожую. Наверняка, если будет необходимо, он сам позаботится о сигнализации. А Михаэль уже опять стоял рядом.
– Можешь не отвечать. Просто кивни – я пойму.
Склонив голову набок, он внимательно вглядывался в ее лицо. Просто игнорируй его, сказала себе Сюзанна и быстро пошла в гостиную.
– Хватит ломать комедию! – потребовал он. – Мне не нужен золотой дождь, и я думал, что эту тему мы уже закрыли.
Обстановка комнаты, в которой запросто разместились бы четыре такие квартиры, как у нее, была отчасти знакома Сюзанне по фотографиям. Элегантный современный диван с низким столиком стояли на огромном ковре перед открытыми на террасу дверями. За дверями стояло несколько кресел с толстой, мягкой обивкой, освещенных лучами заходящего солнца.
– Прошу тебя, Надя, – сказал Михаэль, – будь благоразумной. Дела у нас идут хорошо, я просто хочу уберечь нас с тобой от неприятных неожиданностей…
Сюзанна чувствовала, что сердце ее забилось спокойнее. Реплики Михаэля были похожи на слова оправдания после супружеской ссоры. На стене над диваном висело нечто, отдаленно напоминающее картину. Видимо, это был тот самый шедевр работы Бекмана. Картина напоминала черную глянцевую упаковочную бумагу, в которой ребенок проделал дырки. По краям дырки были забрызганы золотой краской. Тонкая металлическая рамка, явно стоившая целое состояние, обрамляла это произведение искусства.
У нее за спиной послышались неуверенные шаги Михаэля Тренклера. Растягивая слова, он начал извиняться, в полной уверенности, что перед ним Надя.
– Извини, что я схватил тебя за руку. Мы поговорим спокойно, когда у меня будет время. Сейчас мне уже пора уходить. Ты же знаешь, как много зависит от новой серии опытов. Если Кеммерлинг будет один заниматься с Олафом, то завтра мы получим что угодно, только не правильные данные.
«Просто игнорируй его, – думала Сюзанна. – Переходи из одной комнаты в другую». Однако сделать это было не так-то просто. Сейчас Михаэль встал в дверях прихожей. Слева от него, на ковре, стоял концертный рояль. На пюпитре были раскрыты ноты. А справа – со вкусом отреставрированный старый деревенский шкаф. За стеклянной дверцей она разглядела фужеры. И бутылки! Один крохотный глоточек хлебной водки, чтобы успокоиться! Отец Сюзанны всегда прибегал к этому средству. Перед вторым собеседованием в банке оно ей помогло. А тогда она определенно нервничала не так сильно, как теперь.
Сюзанна подошла к шкафу в деревенском стиле, открыла дверцу, вынула фужер и принялась рассматривать бутылки. Сплошь дорогой алкоголь, на этикетках – названия известных марок. Бутылку хлебной водки, которую ее отец рекомендовал принимать по глоточку для медицинских целей, она напрасно искала в этом богатом ассортименте. Но, в конце концов, сгодится и обычная водка. Но не успела она взять в руки бутылку, как за спиной у нее раздался голос Михаэля Тренклера:
– Что ты себе позволяешь?!
Вопрос прозвучал резко. Сначала Сюзанна подумала, что он имеет в виду ее молчание. Но внезапно опять ощутила на своем запястье руку Михаэля. Было понятно, что продолжать игнорировать его уже не получится. Хватка была болезненной, а тон – резким и угрожающим.
– Если ты это серьезно, то я собираю чемоданы – и до свидания.
Он отобрал у Сюзанны бутылку и при этом сдавил ее запястье с такой силой, как будто хотел сломать ей руку. Бутылку Михаэль поставил обратно в шкаф, закрыл дверцу и потащил упирающуюся Сюзанну за собой в коридор.
– Отпусти, мне больно!
Ей казалось, что запястье сдавлено тисками. Слова непроизвольно сорвались с губ. Но она была только рада этому – фраза прозвучала естественно.
Он втолкнул ее в кухню, подвел к холодильнику, распахнул его и указал на батарею бутылок: сок, минеральная вода, лимонад. Тут же стояли и бутылки с кетчупом.
– Хочешь пить? Вот, пожалуйста, выбирай!
Наконец он ее отпустил. Сюзанна взяла из холодильника бутылку колы-лайт. Михаэль прислонился к кухонному столу, скрестил руки на груди и с застывшим выражением лица стал наблюдать, как она наливает себе колу. Когда Сюзанна сделала первый глоток, он спросил:
– Мне убрать спиртное или ты все-таки будешь держать себя в руках?
Постепенно Сюзанна начала понимать, в чем дело. Видимо, у Нади были небольшие проблемы с алкоголем. И ее мужу это не нравилось. Сюзанне бы тоже не понравилось. Ей достаточно было вспомнить Хеллера, чтобы в ней проснулось отвращение к пьяницам.
– Я не планировала напиваться, – сказала она тихо (ей казалось, что, говоря вполголоса, она меньше рискует быть разоблаченной). – Я хотела сделать только один маленький глоток, чтобы…
Около двадцати секунд она что-то тараторила об упомянутом им ранее золотом тельце, который заставил ее напрасно ждать и этим чрезмерно рассердил. Вообще-то Сюзанна не планировала так много говорить. Но по-видимому, Михаэль Тренклер ожидал от нее чего-то подобного. Во всяком случае, не похоже было, что он догадывается об обмане. Когда она наконец замолчала, он только презрительно хмыкнул. Затем он направился в прихожую, оставив ее перед открытым холодильником с бутылкой колы-лайт.
Прислушавшись к звукам шагов на лестнице и удостоверившись, что Михаэль ушел, Сюзанна огляделась вокруг. Куда ни бросишь взгляд, всюду роскошь. Даже на кухне есть телевизор: он был укреплен на стене, над холодильником. Непрактично, решила Сюзанна, чтобы его включить, нужно встать на стул. Но возможно, телевизор управлялся пультом.
Через несколько секунд она снова услышала шаги на лестнице. В дверях появился Михаэль Тренклер, с легкой курткой в руках, и уставился на нее враждебным взглядом.
– Если ты считаешь, что должна напиться, не стесняйся. Скажу тебе только одно: еще раз проходить через это я не собираюсь.
– Не волнуйся, – пробормотала она, глубоко вдохнула и помахала стаканом с колой. – Я обойдусь без алкоголя.
Он снова раздраженно наморщил лоб. На какую-то секунду Сюзанна испугалась, что он ее раскусил, распознав в ней самозванку. Затем она поняла, что уже во второй раз взялась не за ту бутылку. А такого не должно было случиться! В ее квартиру Надя литрами таскала минеральную воду и один раз принесла апельсиновый сок. Сюзанна могла ручаться головой, что Надя никогда не пила колу.
Михаэль Тренклер не стал отвечать, повернулся и ушел. В первый момент она почувствовала облегчение. Во второй спросила себя, правильно ли было его так просто отпускать. В конце концов, взяв бутылку водки, она вызвала те неприятности, которых Надя при любых обстоятельствах предпочла бы избежать. Собирать чемоданы! Фраза недвусмысленно намекала на разлуку. И тут поток ее размышлений прервал звук открывающейся входной двери.
Сюзанна отставила фужер и быстрыми шагами пошла в прихожую.
– Михаэль! – крикнула она. – Прости меня.
Замок двери снова щелкнул. Михаэль, с ключами от автомобиля в руке, прислонился к двери спиной (как и в первый раз) и с недоверием посмотрел на Сюзанну. Кроме недоверия, в глазах Михаэля она прочитала опасение и что-то еще, что не смогла бы сейчас точно определить. Какие красивые у него глаза, подумала Сюзанна и почувствовала себя беспомощной, не знающей, что сказать. Ей хотелось надавать себе пощечин за то, что вообще начала говорить. Каждая следующая фраза увеличивала риск разоблачения. Тихо и неуверенно она повторила:
– Мне правда очень жаль.
Странный пристальный взгляд и напряженная поза Михаэля после этих слов нисколько не изменились. Сюзанна лихорадочно обдумывала фразу, которая полностью успокоила бы его перед уходом из дому.
– Я не хотела устраивать тебе сцену, – начала она. – И не хотела пить. Я только подумала…
Она небрежно пожала плечами и насмешливо улыбнулась, слегка подняв уголки губ.
– Я подумала, что, если я достаточно правдиво все разыграю, ты останешься дома. Но я понимаю, насколько важна новая серия лабораторных опытов и что ты не можешь оставить Кеммерлинга одного с Олафом, – так что поезжай. К бутылке я не прикоснусь.
Чтобы последнее обещание сделать как можно более убедительным, она подняла правую руку вверх и добавила:
– Даю тебе честное слово!
Это было похоже на торжественную клятву индейцев; Надя вряд ли когда-либо говорила что-то подобное.
Михаэль Тренклер недоверчиво, обиженно хмыкнул. Выходя, он произнес:
– Вот это уже другой разговор. Завтра все обсудим, хорошо?
– Хорошо, – ответила Сюзанна, массируя ноющее запястье, на котором остался красный след от пальцев Михаэля.
Когда входная дверь наконец закрылась за ним, она надула щеки и медленно, с облегчением выпустила воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Михаэль Тренклер закрыл входную дверь и преувеличенно широким жестом пригласил пройти в прихожую:
– Проходите.
Сюзанна словно окаменела, не в силах сдвинуться с места. Казалось, сердце билось в горле, его пульсация отдавалась в кончиках пальцев ног и рук. Быстрым движением она откинула голову назад и заложила прядь волос за левое ухо. Она часто замечала у Нади этот жест, выставляющий в выгодном свете сережки. Но у нее эта уловка не сработала. Вокруг недавно сделанных проколов в мочках ушей можно было заметить легкое покраснение.
Блондин прислонился спиной к двери и внимательно смотрел на нее застывшим взглядом – не то злобно, не то насмешливо.
– Быстро же ты управилась. Не иначе как твой золотой телец обманул тебя?
Он явно принимал ее за Надю. Сюзанна кивнула и огляделась. Стены, пол и все двери в доме были белыми; у входной двери – зарешеченное окно в белой раме. От обилия белого цвета у Сюзанны началась резь в глазах.
– Прекрасно, – сказал он. – А почему ты машину не поставила в гараж? Ты еще куда-то поедешь сегодня?
Сюзанна помотала головой и стала массировать ноющее запястье. Михаэль скривил рот в насмешливой улыбке:
– Больно? Извини, я не хотел. Просто боялся, что у тебя завяжется долгая беседа с соседями. А у меня не так много времени. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Михаэль говорил саркастическим тоном. Сюзанна повернулась к нему спиной и попыталась вызвать в памяти план первого этажа дома. Прихожая, туалет, гардероб, гостиная, столовая, комната с камином, кухня. Перечисление было многообещающим. И действительно, изнутри дом выглядел впечатляюще. По правую руку от нее располагалась кухня. Слева была слегка изогнутая лестница, ведущая наверх и вниз. Перед ней было обширное свободное пространство. У входа в гардероб стояла огромная, в человеческий рост, пальма. В гардеробе на вешалке виднелась та самая кожаная куртка. Неожиданно Сюзанна вспомнила Надино предупреждение – сигнализация постоянно включена. Тогда Надя ни словом не обмолвилась о том, как ведет себя техника, если входную дверь открыть изнутри. Между тем прошло уже почти двадцать секунд. Сюзанна все-таки решилась проверить сигнализацию, несмотря на то, что для этого ей надо было пройти мимо блондина на опасно близком расстоянии. Она собралась с духом и, не сводя глаз с зеленых пальмовых листьев, двинулась по направлению к гардеробу.
Михаэль не стал делать попыток удержать ее или что-то сказать, только удивленно наморщил лоб, когда она осторожно отодвинула в сторону кожаную куртку. Под ней на стене находился уже знакомый ей по Надиному описанию ящичек. Однако Сюзанна не решилась разглядеть его повнимательнее или набрать секретный код, потому что Михаэль отошел от входной двери и направился к Сюзанне.
– Ты что, пока ехала, дала обет молчания? – поинтересовался он.
Сюзанна быстро положила сумочку и связку ключей на тумбочку под вешалкой и проскользнула мимо него обратно в прихожую. Наверняка, если будет необходимо, он сам позаботится о сигнализации. А Михаэль уже опять стоял рядом.
– Можешь не отвечать. Просто кивни – я пойму.
Склонив голову набок, он внимательно вглядывался в ее лицо. Просто игнорируй его, сказала себе Сюзанна и быстро пошла в гостиную.
– Хватит ломать комедию! – потребовал он. – Мне не нужен золотой дождь, и я думал, что эту тему мы уже закрыли.
Обстановка комнаты, в которой запросто разместились бы четыре такие квартиры, как у нее, была отчасти знакома Сюзанне по фотографиям. Элегантный современный диван с низким столиком стояли на огромном ковре перед открытыми на террасу дверями. За дверями стояло несколько кресел с толстой, мягкой обивкой, освещенных лучами заходящего солнца.
– Прошу тебя, Надя, – сказал Михаэль, – будь благоразумной. Дела у нас идут хорошо, я просто хочу уберечь нас с тобой от неприятных неожиданностей…
Сюзанна чувствовала, что сердце ее забилось спокойнее. Реплики Михаэля были похожи на слова оправдания после супружеской ссоры. На стене над диваном висело нечто, отдаленно напоминающее картину. Видимо, это был тот самый шедевр работы Бекмана. Картина напоминала черную глянцевую упаковочную бумагу, в которой ребенок проделал дырки. По краям дырки были забрызганы золотой краской. Тонкая металлическая рамка, явно стоившая целое состояние, обрамляла это произведение искусства.
У нее за спиной послышались неуверенные шаги Михаэля Тренклера. Растягивая слова, он начал извиняться, в полной уверенности, что перед ним Надя.
– Извини, что я схватил тебя за руку. Мы поговорим спокойно, когда у меня будет время. Сейчас мне уже пора уходить. Ты же знаешь, как много зависит от новой серии опытов. Если Кеммерлинг будет один заниматься с Олафом, то завтра мы получим что угодно, только не правильные данные.
«Просто игнорируй его, – думала Сюзанна. – Переходи из одной комнаты в другую». Однако сделать это было не так-то просто. Сейчас Михаэль встал в дверях прихожей. Слева от него, на ковре, стоял концертный рояль. На пюпитре были раскрыты ноты. А справа – со вкусом отреставрированный старый деревенский шкаф. За стеклянной дверцей она разглядела фужеры. И бутылки! Один крохотный глоточек хлебной водки, чтобы успокоиться! Отец Сюзанны всегда прибегал к этому средству. Перед вторым собеседованием в банке оно ей помогло. А тогда она определенно нервничала не так сильно, как теперь.
Сюзанна подошла к шкафу в деревенском стиле, открыла дверцу, вынула фужер и принялась рассматривать бутылки. Сплошь дорогой алкоголь, на этикетках – названия известных марок. Бутылку хлебной водки, которую ее отец рекомендовал принимать по глоточку для медицинских целей, она напрасно искала в этом богатом ассортименте. Но, в конце концов, сгодится и обычная водка. Но не успела она взять в руки бутылку, как за спиной у нее раздался голос Михаэля Тренклера:
– Что ты себе позволяешь?!
Вопрос прозвучал резко. Сначала Сюзанна подумала, что он имеет в виду ее молчание. Но внезапно опять ощутила на своем запястье руку Михаэля. Было понятно, что продолжать игнорировать его уже не получится. Хватка была болезненной, а тон – резким и угрожающим.
– Если ты это серьезно, то я собираю чемоданы – и до свидания.
Он отобрал у Сюзанны бутылку и при этом сдавил ее запястье с такой силой, как будто хотел сломать ей руку. Бутылку Михаэль поставил обратно в шкаф, закрыл дверцу и потащил упирающуюся Сюзанну за собой в коридор.
– Отпусти, мне больно!
Ей казалось, что запястье сдавлено тисками. Слова непроизвольно сорвались с губ. Но она была только рада этому – фраза прозвучала естественно.
Он втолкнул ее в кухню, подвел к холодильнику, распахнул его и указал на батарею бутылок: сок, минеральная вода, лимонад. Тут же стояли и бутылки с кетчупом.
– Хочешь пить? Вот, пожалуйста, выбирай!
Наконец он ее отпустил. Сюзанна взяла из холодильника бутылку колы-лайт. Михаэль прислонился к кухонному столу, скрестил руки на груди и с застывшим выражением лица стал наблюдать, как она наливает себе колу. Когда Сюзанна сделала первый глоток, он спросил:
– Мне убрать спиртное или ты все-таки будешь держать себя в руках?
Постепенно Сюзанна начала понимать, в чем дело. Видимо, у Нади были небольшие проблемы с алкоголем. И ее мужу это не нравилось. Сюзанне бы тоже не понравилось. Ей достаточно было вспомнить Хеллера, чтобы в ней проснулось отвращение к пьяницам.
– Я не планировала напиваться, – сказала она тихо (ей казалось, что, говоря вполголоса, она меньше рискует быть разоблаченной). – Я хотела сделать только один маленький глоток, чтобы…
Около двадцати секунд она что-то тараторила об упомянутом им ранее золотом тельце, который заставил ее напрасно ждать и этим чрезмерно рассердил. Вообще-то Сюзанна не планировала так много говорить. Но по-видимому, Михаэль Тренклер ожидал от нее чего-то подобного. Во всяком случае, не похоже было, что он догадывается об обмане. Когда она наконец замолчала, он только презрительно хмыкнул. Затем он направился в прихожую, оставив ее перед открытым холодильником с бутылкой колы-лайт.
Прислушавшись к звукам шагов на лестнице и удостоверившись, что Михаэль ушел, Сюзанна огляделась вокруг. Куда ни бросишь взгляд, всюду роскошь. Даже на кухне есть телевизор: он был укреплен на стене, над холодильником. Непрактично, решила Сюзанна, чтобы его включить, нужно встать на стул. Но возможно, телевизор управлялся пультом.
Через несколько секунд она снова услышала шаги на лестнице. В дверях появился Михаэль Тренклер, с легкой курткой в руках, и уставился на нее враждебным взглядом.
– Если ты считаешь, что должна напиться, не стесняйся. Скажу тебе только одно: еще раз проходить через это я не собираюсь.
– Не волнуйся, – пробормотала она, глубоко вдохнула и помахала стаканом с колой. – Я обойдусь без алкоголя.
Он снова раздраженно наморщил лоб. На какую-то секунду Сюзанна испугалась, что он ее раскусил, распознав в ней самозванку. Затем она поняла, что уже во второй раз взялась не за ту бутылку. А такого не должно было случиться! В ее квартиру Надя литрами таскала минеральную воду и один раз принесла апельсиновый сок. Сюзанна могла ручаться головой, что Надя никогда не пила колу.
Михаэль Тренклер не стал отвечать, повернулся и ушел. В первый момент она почувствовала облегчение. Во второй спросила себя, правильно ли было его так просто отпускать. В конце концов, взяв бутылку водки, она вызвала те неприятности, которых Надя при любых обстоятельствах предпочла бы избежать. Собирать чемоданы! Фраза недвусмысленно намекала на разлуку. И тут поток ее размышлений прервал звук открывающейся входной двери.
Сюзанна отставила фужер и быстрыми шагами пошла в прихожую.
– Михаэль! – крикнула она. – Прости меня.
Замок двери снова щелкнул. Михаэль, с ключами от автомобиля в руке, прислонился к двери спиной (как и в первый раз) и с недоверием посмотрел на Сюзанну. Кроме недоверия, в глазах Михаэля она прочитала опасение и что-то еще, что не смогла бы сейчас точно определить. Какие красивые у него глаза, подумала Сюзанна и почувствовала себя беспомощной, не знающей, что сказать. Ей хотелось надавать себе пощечин за то, что вообще начала говорить. Каждая следующая фраза увеличивала риск разоблачения. Тихо и неуверенно она повторила:
– Мне правда очень жаль.
Странный пристальный взгляд и напряженная поза Михаэля после этих слов нисколько не изменились. Сюзанна лихорадочно обдумывала фразу, которая полностью успокоила бы его перед уходом из дому.
– Я не хотела устраивать тебе сцену, – начала она. – И не хотела пить. Я только подумала…
Она небрежно пожала плечами и насмешливо улыбнулась, слегка подняв уголки губ.
– Я подумала, что, если я достаточно правдиво все разыграю, ты останешься дома. Но я понимаю, насколько важна новая серия лабораторных опытов и что ты не можешь оставить Кеммерлинга одного с Олафом, – так что поезжай. К бутылке я не прикоснусь.
Чтобы последнее обещание сделать как можно более убедительным, она подняла правую руку вверх и добавила:
– Даю тебе честное слово!
Это было похоже на торжественную клятву индейцев; Надя вряд ли когда-либо говорила что-то подобное.
Михаэль Тренклер недоверчиво, обиженно хмыкнул. Выходя, он произнес:
– Вот это уже другой разговор. Завтра все обсудим, хорошо?
– Хорошо, – ответила Сюзанна, массируя ноющее запястье, на котором остался красный след от пальцев Михаэля.
Когда входная дверь наконец закрылась за ним, она надула щеки и медленно, с облегчением выпустила воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69