– Он знает и ждет меня, чтобы уйти. Но куда?
– Тео будет ждать его у себя. Он живет на улице Репюблик, это совсем рядом.
– А к Тео можно?
– Не ломайте себе голову по пустякам…
– Иногда мне бывает очень страшно.
– Не бойтесь, – сказал Орлов. (Он вспомнил, кто она такая.) – А что будет с вашим баром на улице Монтень, если вы уедете?
Она остановила на нем свои большие глаза и прошептала:
– Мне тоже казалось, что я вас знаю.
– Меня зовут Станислав Орлов, а вас все называют Цыганкой, да?
– Да, – улыбнулась она.
– Я бы хотел, чтобы мы стали друзьями, – сказал Орлов. – И еще мне бы хотелось узнать ваше имя.
– Меня зовут Симона. (Она сама удивилась, услышав его, как будто это было имя другой женщины.)
– Симона, – повторил Орлов. – Это имя мне нравится гораздо больше, чем Цыганка.
Они поговорили еще, и он несколько раз назвал ее по имени, как будто привыкая к нему. И каждый раз она испытывала легкое волнение.
– Подведем итог, – сказал Орлов. – Ваш кузен знает, где живет Тео. Пусть он сходит за Гю и отведет его туда. На обратном пути не ходите через парк Борелли. Один раз они его там уже взяли и будут крутиться там снова. Не приведите за собой хвоста. В общем, примите элементарные предосторожности. Сегодня Тео придет вас навестить. Обо мне – ни слова, и возвращайтесь сюда завтра к десяти часам. У меня будут новости.
Цыганка почувствовала, что полностью доверяет ему.
– На этом кораблике он уедет, – сказала она, пристукнув по полу каблуком.
– Вы счастливы? – спросил он.
Она молча кивнула.
– Я рад, – произнес Орлов, наклоняясь к ее руке, и, не двигаясь с места, посмотрел ей вслед.
Он дождался Тео и попросил его спрятать у себя Гю и Цыганку. Сестра Тео ни с кем не общалась, и эта пара составит ей компанию. Брат объяснит ей, что их разыскивает ревнивый муж и что она никому не должна рассказывать, что они здесь живут.
– Я заночую там, – сказал Тео.
– Или у Иветт, – отозвался Орлов. – Малышка, с который ты был в тот раз, не перестает плакать без тебя.
– Да брось ты… – неуверенно сказал Тео.
– Можешь не верить, – сказал Орлов, оставив приятеля стоять с раскрытым ртом, словно у вытащенной на берег рыбы.
* * *
Побег Гю наделал много шума. Орлов подумал, что скоро объявится Джо Риччи, и направился к Иветт. Антуан уже дважды заходил к ней в течение второй половины дня. «Начинается», – подумал Орлов.
Иветт чувствовала, что Стани не расположен разговаривать, и оставила его в будуаре одного до прихода Антуана.
– А старик все-таки крутой! – усмехнулся тот и приветствовал Орлова, махнув ему рукой.
– Вы довольны?
– Еще бы! Счастливы. Аж прыгаем от радости. И без конца повторяем: «Наш друг Орлов сможет сдержать свое обещание».
– Разумеется, – подтвердил тот.
– И когда?
– Сегодня понедельник. Через сорок восемь часов я получу подтверждение из конторы Фардиано, добровольно заговорил Гю или нет.
– Прекрасно, – сказал Антуан. – Хочешь встретиться с Джо?
– Не имеет смысла. Скажи ему: Гю утверждает, что попал в ловушку, устроенную Бло. Они заставили его поверить, что Вентура обманул Анжа Неваду. Тогда, пытаясь защитить Вентуру, Гю его практически выдал. В машине был магнитофон. Операция состоялась в Гуде.
– Миленькая история, – оценил Антуан. – Я ему расскажу. Он будет в восторге. Ты сам-то в нее веришь?
– Я ничему не верю. Пока что я только слушаю, а через два дня будет видно.
– Ждать недолго, – заметил Антуан и вышел.
Орлов остался сидеть. Банда с самого начала знала, что Тео занимается Гю. «Они не додумаются, что он может прятаться у Тео, но я не удивлюсь, если они следят за кораблем». Он решил ускорить события и повидаться с Гю.
Орлов вышел, купил по пути вечерние газеты и, не разворачивая, сунул их в карман пальто. Он направился на улицу Репюблик пешком, некоторое время постоял на тротуаре улицы Канебьер, глядя на поток машин. Улица была залита светом, который отражался в море.
Цыганка и Гю только что пришли. Ящики со слитками они решили пока оставить на прежнем месте.
Цыганка удивилась приходу Орлова. Гю, державший в руке книги, молча положил их.
– Ты изменился, но не сильно, – сказал он, хотя собирался сказать совсем другое.
Орлов подошел, на его лице было заметно волнение. Цыганке он показался красивым.
– Здравствуй, Гю, – сказал он, и они обнялись.
– Черт возьми! – бросил Гю. – Дай мне сесть. (Он упал на стул, держась за спинку.) – Вы знакомы? – спросил он, представляя Цыганку.
– Встречались.
Взгляд Гю упал на газеты, высовывавшиеся из кармана Орлова.
– Можно?
Орлов достал их. Гю лихорадочно, как одержимый, развернул газеты. Цыганка и Орлов переглянулись.
– Сволочь! – сказал Гю, только начав читать. – Не верится, что может существовать такая сволочь!
Дрожащим голосом он начал читать вслух заявление Фардиано. Полицейский заявлял, что Гю будет скоро пойман, но в данный момент его присутствие не является необходимым для продолжения следствия по делу о нападении на фургон, перевозивший золото, поскольку до своего последнего побега он успел сообщить правосудию много сведений. Гю скомкал газету и швырнул в угол комнаты.
– Это слишком затянулось! – крикнул он. – Надо положить этому конец! Он у меня сожрет свое дерьмо, обещаю!
– Это не самое главное, – спокойно сказал Орлов.
– Ты что, смеешься? – кричал Гю. – Можно подумать, ты меня не знаешь! Они меня душат! Ты что, не видишь, что мне нечем дышать?
Он сорвал с себя галстук и расстегнул воротник.
Цыганка, прислонившись спиной к стене, чувствовала, как ее охватывает отчаяние. Она видела в Орлове единственного человека, способного помочь Гю.
– Меньше, чем за три месяца, ты совершил два побега и получил сто миллионов, – заметил Орлов.
– Ну и что это мне дает? – крикнул Гю. – Я никому не позволю себя пачкать. Слышишь? Никому… В тюрьме меня уважали. Люди вроде меня молчат, даже если их режут на куски. Бло меня отымел, но не звонит об этом. О нем ни единого слова ни в одной брехаловке. Как думаешь, сколько еще эта мразь Фардиано будет продолжать?
– Он полицейский. Какая разница, что он несет? – возразил Орлов. – Имеет значение только мнение твоих друзей.
– Остальные поют с его голоса. У Вентуры есть братец. Сволочь, какой свет не видел. И я должен это терпеть?
– Послушай, – сказал Орлов, беря его за руку. – Если я займусь твоей репутацией, ты уедешь со спокойной совестью?
– Тебе незачем рисковать из-за меня, – ответил Гю.
– Я в лучшем положении, – настаивал Орлов. – Я могу в любой момент встретиться с Джо Риччи, Антуаном и Паскалем, когда захочу. И связаться с Вентурой.
Гю вытер лоб тыльной стороной руки и сел на кровать.
– Оставьте меня, – попросил он. – Оставьте меня одного.
Орлов взял Цыганку под руку, и они вышли из комнаты. Он усадил ее на стул в столовой.
– Мне очень жаль, моя маленькая Симона, – извинился он. – Я зайду снова. Он успокоится. Не говорите с ним ни о чем и доверьтесь мне.
Она чувствовала пустоту в голове, глаза были сухими.
– Это кошмар, – прошептала она. – У него есть все, он свободен. Что еще ему нужно?
– Ничего. Это реакция. Он уже задумывается; это начало. Завтра не приходите на судно. Вообще больше не ходите туда.
– Почему? – спросила Цыганка.
– Чтобы вокруг судна было поменьше народа. Приходите вместе с Тео сюда.
Орлов положил руки на плечи Цыганки и почувствовал, что его охватывает волнение. Его губы, когда он говорил, были совсем рядом с ее волосами. Он распрямился и быстро ушел.
Вечером Гю не разговаривал с Цыганкой и казался очень грустным. «Она этого не заслуживает», – думал он, но ничего не мог с собой поделать. Гю чувствовал, что неспособен изменить ход событий.
Они легли, и он уступил ее нежности, говорил безумные слова. Но утром следующего дня у Цыганки замерло сердце, когда проснувшись, она обнаружила, что Гю в квартире нет.
* * *
Гю вошел в кафе в ранний час и попросил телефонную книгу. Найдя адрес, он выпил чашку кофе с молоком и направился к протестанской церкви по маленьким улочкам, параллельным Канебьер.
У церкви он свернул налево, потом пошел прямо до дворца Лоншан, на углу авеню Лоншан и бульвара Монтрише остановился и взглянул на нужный ему дом.
У тротуара стояли машины. Гю оглядел их, пока не нашел ту, которую искал – светло-серый «пежо 203». Он встал в десятке метров дальше за выступом стены и стал ждать.
Примерно через час из углового дома вышел мужчина и направился по бульвару к «пежо». Он вынул из кармана ключи, открыл дверцу и сел за руль.
Гю направился к машине. Когда он поравнялся с ней, двигатель уже завелся. Не зная, заперты дверцы машины или нет, Гю обошел автомобиль сзади и резко распахнул дверцу водителя, наставив на него «кольт».
– Протяни руку и отопри заднюю дверцу, – приказал он.
Фардиано вздрогнул и немедленно исполнил приказание. Гю опустил стекло передней дверцы.
– Руки на руль.
Одной рукой он открыл заднюю дверцу и быстро сел в машину. Все это заняло лишь несколько секунд. Гю старался держать «кольт» так, чтобы прохожие его не заметили.
– Езжай до Труа Люк через Сен-Барнабе. Там побеседуем. Рыпнешься – пристрелю.
У Фардиано все внутри сжалось от страха. Машина тронулась. У полицейского взмокли руки, по спине тек пот. Шум уличного движения доходил до него приглушенным, он весь обмяк и боялся, что его стошнит.
После Сен-Жюльена дорога проходила через небольшой лесок. Зимой место выглядело унылым.
– Здесь красиво… – заметил Гю.
Он чувствовал себя хорошо. В зеркале заднего обзора он видел морду Фардиано, и она вызывала у него все большее отвращение.
Машина приехала в Труа Люк.
– Давай дальше, прямо, – приказал Гю.
Дорога проходила между двумя холмами. Дома становились все более редкими. У полицейского не было сил даже думать…
– Прижмись к правой обочине, – велел Гю. Машина остановилась. – Выключи зажигание, – добавил он, доставая из кармана записную книжку и ручку и протягивая их Фардиано. – Сейчас ты напишешь небольшое письмо для прессы, в котором признаешься, что оболгал меня в отместку за то, что не сумел развязать мне язык под пыткой. Еще напишешь, как действовал Бло, и что, по-твоему, магнитофонная запись – недостаточное доказательство против Вентуры Риччи и меня. Сечешь? Давай, действуй.
Пока Фардиано писал, его страх проходил. «Он не решится меня убить, – думал полицейский. – Ему нужна только эта бумага». Он писал много, чтобы Гю остался доволен, и скоро передал ему блокнот.
– Отлично, отлично… – сказал Гю, прочитав. – У тебя талант, ничего не скажешь. Воспользуйся вдохновением, чтобы написать письмо министру внутренних дел.
– Министру… – пробормотал полицейский.
– Он ведь твой главный начальник, разве нет? Расскажи ему, как пытал людей, заставляя признаваться и виноватых, и невиновных. Не забудь про пытку водой, скажи, что раскаиваешься и больше не будешь.
Фардиано сделал глоток воздуха и снова начал писать, уверенный, что Гю его пощадит.
– Еще немного, и я разрыдаюсь, – бросил Гю, прочитав второе письмо. – Чувствуется, что у тебя есть сердце. (Он сунул блокнот и ручку в карман.) А пара наручников найдется?
– Да, – ответил Фардиано.
– В каком кармане?
– В бардачке.
– Не двигайся, – сказал Гю, приставив ствол «кольта» ему к затылку, протянул правую руку и открыл бардачок. Там лежали только книга, тряпка и наручники. Оружия не было. – Нагнись к рулю и заведи за спину левую руку. (Браслет захлопнулся на запястье полицейского.) – Другую. (И закончил сковывать его руки за спиной.)
Время от времени по дороге проезжала машина. Фардиано ни на что не надеялся, предпочитая, чтобы никто не вмешивался. Он не сомневался в быстроте реакции Гю.
– Вылезай, только не в сторону дороги, а в противоположную. (Он вышел первым и открыл дверцу.) Так, садись сзади. (Полицейский сел, и Гю захлопнул дверцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27