Рассчитываю на тебя, ты должен вызвать ее на откровенность. Я знаю, что ей не почудилось, но не совсем уверен, не присутствовали ли мы на великолепной инсценировке. Вообще это очень интересная девушка. По-видимому, у нее богатое воображение и немного трудный характер. Так что попытайся выяснить все
подробности. Излишне тебе напоминать, но все же имей в виду, что надо обращать внимание даже на самые незначительные мелочи.
— И кого ты подозреваешь? — Я невольно покраснел.
— Подозреваю?! Не понимаю....
— Речь шла о Леле. Ты подозреваешь ее в соучастии в преступлении?
— В каком преступлении? — удивленно посмотрел на меня Аидоиов.
Он забыл, что я не мальчишка и что мне неприятна его чрезмерная скрытность.
— Если бы здесь не было преступления, — парировал я, — вы бы здесь не появились, товарищ капитан!
Андонов усмехнулся:
- Ну что ж ... Как говорится, одни ум хорошо, а два лучше. Ваша смена через неделю кончается, значит, нам надо поторопиться, мой дорогой Холмс. Действительно, было совершено преступление. Думаю, еще сегодня мы узнаем правду насчет женщины. Но мне нужна еще одна правда — о твоей приятельнице. Впрочем, вы ведь здесь познакомились?
— Да.
— Я читал ваши показания... Но мне бы хотелось, чтобы ты снова рассказал о случившемся позавчера вечером. А также, что произошло потом, когда вы нашли труп женщины.
Я стал медленно и вдумчиво рассказывать, стараясь ничего не пропустить. Капитан курил, откинувшись на спинку скамейки. Он ни разу меня не прервал. Заканчивая, я не сдержался:
- И если бы вы мне не запретили, я бы уже час назад был во дворе дома: не может быть, чтобы там не осталось следов! Под окном клумба, земля мягкая от дождя. Он сначала вскочил на подоконник, потом спрыгнул с пего . . .
— Но под окном Лели следов нет, не так ли?
Еще до завтрака я дважды обошел вокруг дома отдыха, делая вид, что это моя обычная утренняя прогулка. Мне хотелось выяснить, как можно было влезть в окно, находящееся в двух метрах от земли. Оказалось, что возможно: в полуметре от окна находился широкий выступ, опоясывающий все здание. Клоун — точнее, человек, напавший на Лелю, — мог взобраться на выступ с лестницы флигеля, в котором жил директор, и, идя по
нему, спокойно дотянуться до лелиного окна. Но то же самое можно было проделать, если вылезти наружу из любого окна восемнадцати комнат первого этажа, расположенных по обеим сторонам коридора. Проблема заключалась в тем, как злоумышленник смог быстро скрыться, когда Леля закричала, а в коридоре поднялся шум. Чтобы бежать обратно по выступу, когда вокруг непроглядная темень, надо обладать дьявольской ловкостью. А может, бежать не потребовалось? Достаточно было в метре-другом от окна прижаться к стене и стоять так, не дыша и не шевелясь. Догадался ли кто-нибудь из нас выглянуть наружу? Да, я выглянул, но посмотрел не по сторонам, а вниз", на светлый квадрат на земле под ле-линым окном. Там, конечно, никого не было. Можно было и спрыгнуть вниз — что такое два метра? — но тогда бы я увидел следы.
— Капитан ...
— Не капитан, а товарищ Марчев! — сердито оборвал меня Андонов.
— Хорошо . . . Мы одни, товарищ Марчев . . . Хочу вам сказать, что я верю Леле. Как себе самому!
— Я тоже, - спокойно отозвался Андонов. — Как и всем остальным. Пока. А где вы были вчера во второй половине дня?
— Гуляли в лесу.
— Гуляли?!
— Леля искала следы. Вокруг березовой рощи.
— И нашла?
— Да. Она считает, что утром от шоссе к лесу прошел человек.
— Верно, - сказал Андонов. — Прошел. Еще что-нибудь?
— Она думает, что в лесу есть волки. Прищурившись, он пощелкал по другой сигарете.
— Это интересно.
— Но мне не верится, — сказал я. — Какие тут волки, черт возьми? И что общего между волками и нашей работой? Я думаю, что тут она перебарщивает. И вообще нужно сдержанно относиться к ее фантасмагориям. Она чересчур много читает. Притащила с собой целый чемодан детективной литературы.
— Да ну-у?
Капитан протянул „у" больше, чем было необходимо,
— Хотя в этом нет ничего плохого, — добавил я, — важно только знать меру.
— Жаль, что снег растаял, очень жаль, — вздохнул Андонов и неожиданно сказал: — А сейчас дай глянуть на твою схему! Ну-ну, не ершись, я знаю, что ты уже чертил, вычислял и так далее. Составил уже список предполагаемых преступников? Не стесняйся, ни один из начинающих детективов не обходится без этого. И это, между нами говоря, не так уж плохо.
Преодолев смущение, я вынул из кармана тетрадный лист. Это не было схемой в прямом смысле слова — просто на бумаге был тот круг, о котором я говорил выше. Капитан долго его рассматривал. Я наблюдал за его лицом, ожидая иронической или снисходительной улыбки, но оно оставалось серьезным. Наконец он вернул мне лист.
— Хорошо. Спроси девушку, о чем они беседовали вчера вечером с зоотехником. Если у них на сегодня назначена встреча, пусть не откладывает. Ты вчера был в корчме. Каково твое впечатление от корчмаря?
— В каком смысле?
— В любом. Нас одинаково интересуют оба случая — убийство Царского и самоубийство женщины.
— Вы думаете, что это самоубийство?
— А разве доказано, что не самоубийство?
— Нет, конечно. Как и обратное.
— Ты прав. Но пока пусть считается, что женщина покончила с собой. А твоя девушка задала нам еще одну задачку! Кстати, ветеринар в разводе с дочерью корчмаря. Это так, между прочим. А муж сестры умершей, действительно, был в Софии, но вернулся не утренним, а ночным поездом. Но, мой дорогой Иван, запомни: тебе появляться там нельзя! Это приказ.
— Слушаюсь!
Затем я осмелился спросить:
— А что представлял собой Царский? И почему его убили?
Андонов устало взглянул на меня. Ясно, что он не спал и этой ночью, и мне очень хотелось спросить, за кем он следил вчера вечером во дворе умершей, но это было бы уж слишком. Если бы потребовалось, он сам бы мне сказал.
— Царский? Знай я, почему его убили, я бы все знал. Царский, мой дорогой ефрейтор, — личность темная. Долгие годы оыл лесником — и до Девятого сентября, и после, где-то до шестидесятых годов, но не здесь, а выше в горах, где растут густые буковые леса. Его подозревали в коррупции и в других преступлениях, но не отдавали под суд из-за отсутствия доказательств. После увольнения вернулся сюда, в родное село, какое-то время работал на деревообрабатывающем заводе, потом вышел на пенсию. Из села не выезжал. Жил замкнуто, в корчму не заглядывал. Женат не был. Есть у него сводный брат, бывший муж умершей поварихи, уже давно живущий в Варне. Строительный рабочий . . . На похороны Царского он не приехал, думаю, явится завтра на похороны своей бывшей жены. Он единственный наследник Царского. Сейчас здесь дома в цене: район курортный, горожане хотят иметь тут дачи.
— Значит, — прервал я капитана, — есть человек, заинтересованный в смерти Царского?
Андонов холодно ответил:
— Ты убил бы человека из-за дома? Дома, который тебе в данный момент не нужен, к тому же через несколько лет он и так будет твоим? Царскому было семьдесят шесть лет, причем он был болен, как подтвердил участ-ковый врач.
— Чужая душа — потемки! — напомнил я капитану его собственные слова, сказанные по поводу убийства подпаска возле Боевой мельницы. Он улыбнулся:
— У тебя отличная память!
— Тогда убийство было случайным. Если бы инспек-. тор рыбнадзора не услышал взрыва...
— Да, верно, но сейчас иная ситуация. Царского нашла в постели мертвым именно повариха, его соседка. Два дня никто не выпускал козу, и она блеяла в закуте, и собака его выла, как говорят крестьяне, „как по покойнику". Она вошла во двор, потом в дом и нашла мертвого Царского. В селе решили, что он умер своей смертью, и считали бы так и по сей день, если бы мы не получили сигнала, который заставил нас раскопать могилу.
— Сигнал? Какой сигнал?
— Кстати, товарищ Тихов, вы не знаете, как закончилась седьмая партия между Карповым и Каспаровым? Я не знаю продолжения, но думаю, что Карпов находился в более выгодной позиции. Его крайнюю пешку ничем нельзя было удержать.
Лицо его было абсолютно серьезным, и это заставило меня оглянуться. К нашей скамейке подходил, излучая бодрость н жизнерадостность, доктор Эйве. Его сияющая улыбка и яркая экипировка — спортивные куртка и брюки, клетчатая кепка, а также блестящая палка в правой руке — выдавали прекрасное настроение и готовность к новым подвигам с приходом нового дня.
— Здравствуйте, коллеги! — воскликнул он и, похлопав меня по плечу, сел па скамейку, хотя никто его не приглашал. — Ну как? Что будем сегодня — сражаться или сдаваться без боя? Предлагаю хорошую прогулку по гребню, а с десяти — сражение за шахматной доской.
Приглашение было общим, но доктор Эйве явно ожидал ответа от Андонова.
— Кгк вы на это смотрите, товарищ Марчев? Погода сегодня обещает быть солнечной, так сказали и по радио, негоже упускать такой хороший день!
Андонов деликатно отклонил приглашение:
— Сегодня я собираюсь в город. Очень сожалею, что лишу вас удовольствия выиграть. Но я уверен, что наш молодой коллега не откажется составить вам компанию.
— Я в эшм не уверен, товарищ Марчев . . . Может быть, его уже пригласила куда-нибудь милая девушка, о которой сейчас мне рассказали странные вещи.
— Вы только сейчас узнали?
Я был бесконечно удивлен, по, похоже, он говорил правду, так. как я и в самом деле не видел его среди толпы, осадившей ночью лелину дверь.
— К счастью, — промолвил доктор Эйве, — бог одарил меня здоровым и крепким сном. А кроме того, вчера вечером я немножко перебрал ... Когда же я выпью, меня пушкой не разбудишь! Только бы я ие храпел громче обычного!
— Нет, коллега! — успокоил я его, — Я вернулся поздно., у вас было тихо. Но если даже вы храпели, я этого не заметил. Знаете, я уже привык к вашему храпу, он для меня как приятная музыка. Боюсь, когда через неделю мы расстанемся, его мне страшно будет не хватать!
— Да, да, - засмеялся он, - Я меню ваше чувство юмора. Ну как? Идете на прогулку?
- Возможно... Но сперва я хочу выяснить, что собирается делать моя приятельница.. Андонов двусмысленно произнес:
— Я думаю, что девушка еще спит а ей снятся райские еды.
Я понял, что он не хочет, чтобы Леля шла на эту прогулку, поэтому добавил:
— Вы правы. Фармацевт дал ей таблетку, и она заснула сном младенца. Я, пожалуй, пойду с вами.
— Всего хорошего! — жахнул нам Андонов, не вставая, Мне показалось, что ему хотелось именно этого — отправить меня гулять с доктором Эйве, во почему - мне не было ясно. Мы двинулись по аллее, которая должна была вывести нас на плато над домов? отдыха. Оттуда мы могли пойти на запад, где кончались поляны и начинался старый буковый лес.
Неожиданно наша компания: увеличилась, как мне показалось, — к большому удовольствию доктора Эйве. Мы еще были в районе дома отдыха, когда пае догнала Вэ Петрова:
- Думаю, господа кавалеры не откажутся принять в свою компанию пожилую даму? Куда вы направляетесь, если не секрет?
Доктор Эйве галантно поклонился:
— Без вас никуда, товарищ Петрова!
Мне было безразлично, пойдет она с нами или нет. Что касается меня самого, то почему бы мне не прогуляться, освежать голову? Я ведь почти не спал, но если бы сейчас и прилег, все равно не смог бы заснуть. Лучше уж пройтись, подышать кислородом.. За какие-нибудь сутки столько всего, произошло. Неплохо было бы все хорошенько обдумать во время неспешной прогулки. Андонов прав: сейчас Леле необходим покой.
Пока мы шли вверх, все подпали, но стоило нам ступить на плато и успокоить дыхание, как Виолетта Петрова принялась трещать, как трещотка. Мне пришлось подробно рассказать ей псе, что вам уже известно. Чем я занимался до трех часов, что сперва услышал, что потом, как вскочил с постели и помчался по коридору и — самое важное!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
подробности. Излишне тебе напоминать, но все же имей в виду, что надо обращать внимание даже на самые незначительные мелочи.
— И кого ты подозреваешь? — Я невольно покраснел.
— Подозреваю?! Не понимаю....
— Речь шла о Леле. Ты подозреваешь ее в соучастии в преступлении?
— В каком преступлении? — удивленно посмотрел на меня Аидоиов.
Он забыл, что я не мальчишка и что мне неприятна его чрезмерная скрытность.
— Если бы здесь не было преступления, — парировал я, — вы бы здесь не появились, товарищ капитан!
Андонов усмехнулся:
- Ну что ж ... Как говорится, одни ум хорошо, а два лучше. Ваша смена через неделю кончается, значит, нам надо поторопиться, мой дорогой Холмс. Действительно, было совершено преступление. Думаю, еще сегодня мы узнаем правду насчет женщины. Но мне нужна еще одна правда — о твоей приятельнице. Впрочем, вы ведь здесь познакомились?
— Да.
— Я читал ваши показания... Но мне бы хотелось, чтобы ты снова рассказал о случившемся позавчера вечером. А также, что произошло потом, когда вы нашли труп женщины.
Я стал медленно и вдумчиво рассказывать, стараясь ничего не пропустить. Капитан курил, откинувшись на спинку скамейки. Он ни разу меня не прервал. Заканчивая, я не сдержался:
- И если бы вы мне не запретили, я бы уже час назад был во дворе дома: не может быть, чтобы там не осталось следов! Под окном клумба, земля мягкая от дождя. Он сначала вскочил на подоконник, потом спрыгнул с пего . . .
— Но под окном Лели следов нет, не так ли?
Еще до завтрака я дважды обошел вокруг дома отдыха, делая вид, что это моя обычная утренняя прогулка. Мне хотелось выяснить, как можно было влезть в окно, находящееся в двух метрах от земли. Оказалось, что возможно: в полуметре от окна находился широкий выступ, опоясывающий все здание. Клоун — точнее, человек, напавший на Лелю, — мог взобраться на выступ с лестницы флигеля, в котором жил директор, и, идя по
нему, спокойно дотянуться до лелиного окна. Но то же самое можно было проделать, если вылезти наружу из любого окна восемнадцати комнат первого этажа, расположенных по обеим сторонам коридора. Проблема заключалась в тем, как злоумышленник смог быстро скрыться, когда Леля закричала, а в коридоре поднялся шум. Чтобы бежать обратно по выступу, когда вокруг непроглядная темень, надо обладать дьявольской ловкостью. А может, бежать не потребовалось? Достаточно было в метре-другом от окна прижаться к стене и стоять так, не дыша и не шевелясь. Догадался ли кто-нибудь из нас выглянуть наружу? Да, я выглянул, но посмотрел не по сторонам, а вниз", на светлый квадрат на земле под ле-линым окном. Там, конечно, никого не было. Можно было и спрыгнуть вниз — что такое два метра? — но тогда бы я увидел следы.
— Капитан ...
— Не капитан, а товарищ Марчев! — сердито оборвал меня Андонов.
— Хорошо . . . Мы одни, товарищ Марчев . . . Хочу вам сказать, что я верю Леле. Как себе самому!
— Я тоже, - спокойно отозвался Андонов. — Как и всем остальным. Пока. А где вы были вчера во второй половине дня?
— Гуляли в лесу.
— Гуляли?!
— Леля искала следы. Вокруг березовой рощи.
— И нашла?
— Да. Она считает, что утром от шоссе к лесу прошел человек.
— Верно, - сказал Андонов. — Прошел. Еще что-нибудь?
— Она думает, что в лесу есть волки. Прищурившись, он пощелкал по другой сигарете.
— Это интересно.
— Но мне не верится, — сказал я. — Какие тут волки, черт возьми? И что общего между волками и нашей работой? Я думаю, что тут она перебарщивает. И вообще нужно сдержанно относиться к ее фантасмагориям. Она чересчур много читает. Притащила с собой целый чемодан детективной литературы.
— Да ну-у?
Капитан протянул „у" больше, чем было необходимо,
— Хотя в этом нет ничего плохого, — добавил я, — важно только знать меру.
— Жаль, что снег растаял, очень жаль, — вздохнул Андонов и неожиданно сказал: — А сейчас дай глянуть на твою схему! Ну-ну, не ершись, я знаю, что ты уже чертил, вычислял и так далее. Составил уже список предполагаемых преступников? Не стесняйся, ни один из начинающих детективов не обходится без этого. И это, между нами говоря, не так уж плохо.
Преодолев смущение, я вынул из кармана тетрадный лист. Это не было схемой в прямом смысле слова — просто на бумаге был тот круг, о котором я говорил выше. Капитан долго его рассматривал. Я наблюдал за его лицом, ожидая иронической или снисходительной улыбки, но оно оставалось серьезным. Наконец он вернул мне лист.
— Хорошо. Спроси девушку, о чем они беседовали вчера вечером с зоотехником. Если у них на сегодня назначена встреча, пусть не откладывает. Ты вчера был в корчме. Каково твое впечатление от корчмаря?
— В каком смысле?
— В любом. Нас одинаково интересуют оба случая — убийство Царского и самоубийство женщины.
— Вы думаете, что это самоубийство?
— А разве доказано, что не самоубийство?
— Нет, конечно. Как и обратное.
— Ты прав. Но пока пусть считается, что женщина покончила с собой. А твоя девушка задала нам еще одну задачку! Кстати, ветеринар в разводе с дочерью корчмаря. Это так, между прочим. А муж сестры умершей, действительно, был в Софии, но вернулся не утренним, а ночным поездом. Но, мой дорогой Иван, запомни: тебе появляться там нельзя! Это приказ.
— Слушаюсь!
Затем я осмелился спросить:
— А что представлял собой Царский? И почему его убили?
Андонов устало взглянул на меня. Ясно, что он не спал и этой ночью, и мне очень хотелось спросить, за кем он следил вчера вечером во дворе умершей, но это было бы уж слишком. Если бы потребовалось, он сам бы мне сказал.
— Царский? Знай я, почему его убили, я бы все знал. Царский, мой дорогой ефрейтор, — личность темная. Долгие годы оыл лесником — и до Девятого сентября, и после, где-то до шестидесятых годов, но не здесь, а выше в горах, где растут густые буковые леса. Его подозревали в коррупции и в других преступлениях, но не отдавали под суд из-за отсутствия доказательств. После увольнения вернулся сюда, в родное село, какое-то время работал на деревообрабатывающем заводе, потом вышел на пенсию. Из села не выезжал. Жил замкнуто, в корчму не заглядывал. Женат не был. Есть у него сводный брат, бывший муж умершей поварихи, уже давно живущий в Варне. Строительный рабочий . . . На похороны Царского он не приехал, думаю, явится завтра на похороны своей бывшей жены. Он единственный наследник Царского. Сейчас здесь дома в цене: район курортный, горожане хотят иметь тут дачи.
— Значит, — прервал я капитана, — есть человек, заинтересованный в смерти Царского?
Андонов холодно ответил:
— Ты убил бы человека из-за дома? Дома, который тебе в данный момент не нужен, к тому же через несколько лет он и так будет твоим? Царскому было семьдесят шесть лет, причем он был болен, как подтвердил участ-ковый врач.
— Чужая душа — потемки! — напомнил я капитану его собственные слова, сказанные по поводу убийства подпаска возле Боевой мельницы. Он улыбнулся:
— У тебя отличная память!
— Тогда убийство было случайным. Если бы инспек-. тор рыбнадзора не услышал взрыва...
— Да, верно, но сейчас иная ситуация. Царского нашла в постели мертвым именно повариха, его соседка. Два дня никто не выпускал козу, и она блеяла в закуте, и собака его выла, как говорят крестьяне, „как по покойнику". Она вошла во двор, потом в дом и нашла мертвого Царского. В селе решили, что он умер своей смертью, и считали бы так и по сей день, если бы мы не получили сигнала, который заставил нас раскопать могилу.
— Сигнал? Какой сигнал?
— Кстати, товарищ Тихов, вы не знаете, как закончилась седьмая партия между Карповым и Каспаровым? Я не знаю продолжения, но думаю, что Карпов находился в более выгодной позиции. Его крайнюю пешку ничем нельзя было удержать.
Лицо его было абсолютно серьезным, и это заставило меня оглянуться. К нашей скамейке подходил, излучая бодрость н жизнерадостность, доктор Эйве. Его сияющая улыбка и яркая экипировка — спортивные куртка и брюки, клетчатая кепка, а также блестящая палка в правой руке — выдавали прекрасное настроение и готовность к новым подвигам с приходом нового дня.
— Здравствуйте, коллеги! — воскликнул он и, похлопав меня по плечу, сел па скамейку, хотя никто его не приглашал. — Ну как? Что будем сегодня — сражаться или сдаваться без боя? Предлагаю хорошую прогулку по гребню, а с десяти — сражение за шахматной доской.
Приглашение было общим, но доктор Эйве явно ожидал ответа от Андонова.
— Кгк вы на это смотрите, товарищ Марчев? Погода сегодня обещает быть солнечной, так сказали и по радио, негоже упускать такой хороший день!
Андонов деликатно отклонил приглашение:
— Сегодня я собираюсь в город. Очень сожалею, что лишу вас удовольствия выиграть. Но я уверен, что наш молодой коллега не откажется составить вам компанию.
— Я в эшм не уверен, товарищ Марчев . . . Может быть, его уже пригласила куда-нибудь милая девушка, о которой сейчас мне рассказали странные вещи.
— Вы только сейчас узнали?
Я был бесконечно удивлен, по, похоже, он говорил правду, так. как я и в самом деле не видел его среди толпы, осадившей ночью лелину дверь.
— К счастью, — промолвил доктор Эйве, — бог одарил меня здоровым и крепким сном. А кроме того, вчера вечером я немножко перебрал ... Когда же я выпью, меня пушкой не разбудишь! Только бы я ие храпел громче обычного!
— Нет, коллега! — успокоил я его, — Я вернулся поздно., у вас было тихо. Но если даже вы храпели, я этого не заметил. Знаете, я уже привык к вашему храпу, он для меня как приятная музыка. Боюсь, когда через неделю мы расстанемся, его мне страшно будет не хватать!
— Да, да, - засмеялся он, - Я меню ваше чувство юмора. Ну как? Идете на прогулку?
- Возможно... Но сперва я хочу выяснить, что собирается делать моя приятельница.. Андонов двусмысленно произнес:
— Я думаю, что девушка еще спит а ей снятся райские еды.
Я понял, что он не хочет, чтобы Леля шла на эту прогулку, поэтому добавил:
— Вы правы. Фармацевт дал ей таблетку, и она заснула сном младенца. Я, пожалуй, пойду с вами.
— Всего хорошего! — жахнул нам Андонов, не вставая, Мне показалось, что ему хотелось именно этого — отправить меня гулять с доктором Эйве, во почему - мне не было ясно. Мы двинулись по аллее, которая должна была вывести нас на плато над домов? отдыха. Оттуда мы могли пойти на запад, где кончались поляны и начинался старый буковый лес.
Неожиданно наша компания: увеличилась, как мне показалось, — к большому удовольствию доктора Эйве. Мы еще были в районе дома отдыха, когда пае догнала Вэ Петрова:
- Думаю, господа кавалеры не откажутся принять в свою компанию пожилую даму? Куда вы направляетесь, если не секрет?
Доктор Эйве галантно поклонился:
— Без вас никуда, товарищ Петрова!
Мне было безразлично, пойдет она с нами или нет. Что касается меня самого, то почему бы мне не прогуляться, освежать голову? Я ведь почти не спал, но если бы сейчас и прилег, все равно не смог бы заснуть. Лучше уж пройтись, подышать кислородом.. За какие-нибудь сутки столько всего, произошло. Неплохо было бы все хорошенько обдумать во время неспешной прогулки. Андонов прав: сейчас Леле необходим покой.
Пока мы шли вверх, все подпали, но стоило нам ступить на плато и успокоить дыхание, как Виолетта Петрова принялась трещать, как трещотка. Мне пришлось подробно рассказать ей псе, что вам уже известно. Чем я занимался до трех часов, что сперва услышал, что потом, как вскочил с постели и помчался по коридору и — самое важное!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24