Но я хотел провести
его...
М-р Бруно не был м-ром Бруно. Это был Винцент Салфажио, джентльмен со
114 улицы и Первой авеню. Четыре года тому назад я задержал его за продажу
героина, за ношение без разрешения оружия и нападение. Когда он хотел
пустить в ход свой нож, я бросился на него и прижал его руку к стене.
Нападение выражалось в том, что он ударил меня ногой в живот, но у меня
еще хватило сил ударить в свою очередь и отшвырнуть его. Он ударился
головой о пол и потерял сознание. Потом ему попался очень мягкий судья. А
помощник прокурора, тогда был только что выпущенный из стен университета
юнец. Вот он и вылез из беды.
- М-р Санчес! Вы можете занять какой вам будет угодно столик! Каждый
раз, когда м-р Санчес придет сюда, вы дадите ему все самое лучшее, что
есть в доме! И угощение будет за мой счет! Согласны, м-р Санчес?
Девица, сидящая за столиком рядом казалась очарованной всей этой
сценой. У нее была очень красивая грудь, я смотрел на нее и она мне
улыбалась. Она была рыжая, а у меня слабость к рыжим. Правда к брюнетками
и блондинкам, тоже. Но все надежды завязать с ней знакомство разлетелись
прахом, когда из туалета возвратился ее кавалер.
- Как дела, Винни? - спросил я.
- Бруно. - М-р Санчес, я прошу вас, называйте меня Бруно. Это теперь
мое имя. Я прошу вас об этом как о личном одолжении. - Согласен.
- Как дела, Бруно?
- Хорошо. Очень хорошо. Я покончил с перевозками. Конец промыслу. Я
руковожу этой коробкой совершенно легально. Официант!
Официакнт галопом поскакал к нам. Я заказал филе из кроваваого мяса,
жаренный картофель и салат.
- А что вы делаете в этом квартале? - спросил Бруно тоном, который он
хотел сделать небрежным.
- Я нахожусь здесь по делу. Боже мой, Бруно, спокойнее. Это ничего
общего не имеет с вашим делом. Я находился в этом районе и я не знал, что
вы руководите этой коробкой, и я прошу вас, перестаньте так вертеться.
Он не поверил ни одному моему слову. Я объяснил ему, что пришел,
чтобы получить сведения об одной ссоре между одним мужчиной и докторшей,
которая произошла несколько месяцев тому назад. Что он об этом знает?
- Я, ничего. Но я могу спросить у Лиги. Лиги! Подошел Метрдотель.
- Это настоящий князь, - с гордостью заявил Бруно. - Его предки
владели замком в Тоскане. Вы отдаете себе отчет? Старина, я, бедный
крестьянин из Катании, отдаю приказания настоящему итальянскому князю! Мне
все еще это кажется диким назвать его по имени, но это он настаивал на
этом. Лиги, м-р Санчес хотел бы, чтобы вы ответили на несколько его
вопросов.
- С удовольствием, м-р.
Лиги внимательно рассматривал вторую пуговицу моего пиджака. Петля
разболталась и пуговица свободно висела. В свою очередь я посмотрел на
него.
- Значит вы не возражаете, Лиги, - сказал я. Такое вступление не
очень понравилось Бруно. Он был шокирован.
- Послушайте, м-р Санчес, - прошептал он мне на ухо, - ведь он
действительно настоящий князь!
Если бы он знал, как я недавно обошелся с настоящей герцогиней!
- Лиги, - вежливо начал я, - несколько месяцев тому назад, один
господин и дама здесь поссорились. Мужчина был красивым, лет сорока
человеком, с короткими серыми волосами остриженными под щетку: он хирург в
"Генеральном Грине". Дама, докторша, около тридцати пяти лет, не очень
красивая. Она также работает в том же учреждении. О чем они говорили?
Лиги посмотрел на мои ногти. Я обстригал их ножницами когда вырастали
и никогда не делал маникюра. Но я держал их в полной чистоте. Плохо
ухоженные ногти вероятно вызывали в нем чувство тошноты.
- Кто вы такой? - спросил он.
Бруно закрыл глаза. Я показал ему мою бляху. Он был не слишком
воодушевлен этим.
- Лиги, нервно проговорил Бруно.
- Нет, - ответил Лиги. - Никаких воспоминаний.
- Никаких?
- Никаких.
- Они пришли откуда-то поблизости, - сказал я. - И они поругались.
- Нет, м-р. Я абсолютно ничего не помню.
- А, может быть, ваши люди помнят?
- Нет, боюсь, что нет.
- А как вы можете это сказать, если вы об этом их не спрашивали?
Лиги безусловно лгал. Любой метрдотель всегда в курсе всех
происшествий, а особенно таких ссор. Такие вещи быстро распространяются
среди служащих.
- М-р Бруно, - сказал Лиги.
- Что-о?
- Закон вынуждает меня отвечать на эти вопросы?
Бруно повернул глаза в мою сторону. Он тяжело дышал.
- Ну нет, что вы, - сказал я. - Я конечно мог бы дейсвтовать
совершенно иначе, но это очень усложнило бы мне жизнь, выписывание этих
бумаг и прочее. Вы тогда будете вынуждены отправиться в Манхеттен, где
могли лгать или говорить правду. Я тотчас же опросил бы всех ваших людеей
и кончил бы тем, что произошло. Но конечно, это заняло бы определенное
время. А небольшой разговор, который мог бы у нас состояться здесь, сделал
бы лишним ездить в Манхеттен, не говоря уж о последствиях всего этого.
Я давал ему эти объяснения самым любезным тоном и самым
доброжелательным тоном, тогда как мне очень хотелось ударить его ногой в
определенное место. Но это, в общем, ошибка, показывать себя
доброжелательным с аристократами. Они видят в этом вашу слабость по
отношению к ним, избранникам господа бога, со всеми их титулами, и
совершенно игнорируют демократический строй страны.
- А! - выдавил Лиги. - А почему бы не заполнить все эти необходимые
бумаги? Я охотно проведу несколько часов по своим делами в Манхеттене,
после нашего небольшого разговора перед трибуналом.
Он рассчитывал увидеть, что я рассержусь.
Но я удовольствовался тем, что очень вежливо спросил:
- Брукс Бразер?
Он согласился коротким кивком головы.
- Вы знаете, Лиги, - продолжал я, - я думаю, что Клейн будет еще
лучшим местом для вас.
У него не было никакого чувства юмора и у меня уже не было времени
забавляться. Я вынул свою записную книжку и встал.
- Благодарю, Лиги, - сказал я.
Я потребовал от Бруно правила. С обеспокоенным видом он вынул их из
ящика стола, а я перешел на кухню и стал измерять расстояние между входной
дверью и плитой. Я измерил диаметры мусорных ящиков и расстояние, которое
их разделяло до холодильников. Я записывал все цифры. Я измерил расстояния
между кухонными столами и между экстинкторами.
Если бы выполнялись все правила, предъявленные гигиеной, а также
правила пожарной безопасности города Нью-Йорка, восемьдесят из ста
ресторанов, должны были бы закрыться.
- Сколько у вас мусорных ящиков? - спросил я Бруно, который все
больше расстраивался.
- Пять, а?
Я наморщил брови и нацарапал несколько слов в своей книжке. Я
обследовал расстояние до металлического колпака над кухонным очагом. Бруно
все время следовал за мной. Я не имел ни малейшего представления о всех
этих правилах, но можно довести человека до кризиса нервов, проделывая
все, что я делал и записывая что-то в памятную книжку, морща при этом
брови.
- Бруно?
- Да, м-р Санчес?
- Я уже отметил четыре серьезных нарушения. Я знаю, что вы руководите
респектабельным учреждением. Мне будет жаль, если его придется закрыть.
- М-р Санчес...
Я поднял руку.
- Я могу предупредить инспектора по гигиене и он будет здесь через
три четверти часа. И мне потребуется еще меньше времени, чтобы оповестить
инспектора по пожарной охране. Мы вынуждены будем закрыть ваш ресторан по
причинам невыполнения санитарных норм и пожарной безопасности. Вы это
знаете?
По всему его виду было заметно, что он это отлично знал. Я поздравил
себя с тем, что он недостаточно хорошо знал свое дело. И у меня не было ни
малейшего желания встретить его на темной улице теперь, когда он получил
новую причину ненавидеть меня.
- Да, конечно, я знаю, что вы можете заставить меня закрыть, но Лиги
настоящий.
- Я знаю. А я, настоящий детектив. У меня нет охоты разбудить его
завтра в одиннадцать часов утра и отправить его в его шелковой пижаме...
Бруно улыбнулся.
- Откуда вы знаете, что у него шелковая пижама?
- Все князья носят шелковые пижамы. Когда я привезу его в
комиссариат, я буду вынужден быть с ним грубым. Это ему совсем не
понравится. Я вернусь в зал и буду есть этот превосходный бифштекс в то
время, как вы будете обдумывать этот вопрос.
Я вернулся к своему столу и пообедал. Отличный пианистиграл мелодии
из Гершвина. Штекс был десяти сантиметров толщиной и был так же мягок, что
я мог есть его без помощи ножа. Бруно руководил заведением первого класса
и мне начинало становиться стыдно, что я так бесцеремонно шарил по его
кухне и рассказывал ему разные небылицы, чтобы добиться своего.
Девица, сидящая за соседним столиком, продолжала бросать на меня
заинтересованные взгляды, когда кавалер ее отсутствовал. У этой рыжей было
велоколепное шасси и если бы я не был занят своей работой, я бы
пожертвовал одним долларом, который дал бы девушке у дамского туалета,
чтобы она передала ей мою записку.
Я был на половине своего обеда, когда к столику подошел Лиги.
Маленькое красное пятно пылало на каждой его щеке.
- Садитесь.
- Спасибо, я предпочитаю стоять, - ответил он, глядя куда-то поверх
моей головы.
Я пожал плечами. Так трудно заставить понять себя.
- Они приходили сюда раз или два раза в неделю. Она держала его за
руку. Он позволял ей это. Она обеими руками держала его руку, она была
очень влюблена, эта женщина. Это было видно, это было написано на ее лице.
Мы особенно хорошо помним этих двоих, потому что он всегда оставлял очень
жидкие чаевые, как многие богатые люди, которые знают, что деньги не
растут под деревьями. Она заставляла его прибавлять чаевые. Она говорила и
видела только его, а он зевал и смотрел на других женщин. Он скучал. Он
скучал ужасно и не слушал ее, или слушал одним ухом. Я, когда мне
надоедает женщина, сразу обрываю связь. Пфф, и все! Но тут, это
продолжалось все время. До самой этой ссоры здесь прошлой осенью.
Об этом видимо мне и говорил Морисон.
- Она обвиняла его, что он интересуется другими женщинами. Она
немного выпила лишнего. Она стала кричать немного истеричным голосом. Он
ударил ее по щеке и она осталась неподвижной, побледневшая и ошеломленная.
Потом он встал и ушел. Через некоторое время она последовала за ним, ни
слова не говоря. Они всю зиму больше не приходили сюда.
А потом, в марте, они снова появились. В течение месяца они были
здесь три или четыре раза. Все происходило также как и раньше, за
исключением того, что у нее было теперь обручальное кольцо... на правой
руке.
- А вы уверены, что это было на правой руке? - Да. Абсолютно уверен.
Метрдотели всегда замечают такие вещи. Это наша работа, как детективов
интересоваться тем, что в цивилизованных странах называется личным дело. Я
не прерывал его. Бруно видимо очень серьезно поговорил с ним там, на
кухне.
- Это было очень интригующе, эта ситуация, - продолжал он. - Не
только потому, что она носила обручальное кольцо, но потому, что носила
его одна она. Они не производили впечатление женатых людей.
Она опять пропала на некоторое время, а потом, дней десять тому
назад, они снова появились. Теперь она носила обручальное кольцо на левой
руке. Очень широкое кольцо. - Мне не приходится на этот раз сомневаться в
его словах. - Я подумал, что она связалась с другим человеком и что она
хотела ясно показать, что не свободна. Так мне, по крайней мере
показалось, но правды я не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26