- Ничего больше? - вежливо спросил я, не думая, что я смогу узнать
еще что-нибудь новое, чего мне не говорил доктор Морисон.
- Нет. Была эта ссора.
- Другая ссора? - Морисон видимо ничего не знал о второй ссоре.
Ресторан Бруно видимо служил ареной для ссор обоих врачей. - А по какому
поводу они ссорились на этот раз?
- Она хотела быть вместе с ним на судне. А он сказал ей, что ему
осточертела навигация, осточертели места, где он плавал. Ему осточертел
госпиталь, страна и осточертела она.
- Как это вам удалось услышать все это?
- В сущности, я восстановил весь разговор по рассказам официантов и
по тому, что услышал сам, потому что мой стол находится совсем близко от
их излюбленного столика. А потом, так как он слишком много пил, он говорил
громко, даже если думал, что говорит шепотом. Продолжать?
- Да.
- Он сказал, что хочет продать судно, а она спросила его, что он
будет делать летом без судна. Он ответил, что ему совершенно наплевать,
простите меня за выражение, что она собирается делать, но что сам снял
дом, в котором он не собирался принимать ее.
- А он сказал, где этот дом?
- В этот момент она встала и кинула ему свой стакан в лицо.
- А потом?
- Если бы они были одни, он вероятно убил бы ее. Я видел его лицо.
Я внимательно слушал.
- Он держал в руке вилку в тот момент, когда она бросила ему стакан в
лицо. Я видел как он поднял эту руку, вооруженную вилкой. В течение
секунды я думал, что он пронзит ею ее лицо. Но он забрал себя в руки и
положил вилку. Рука его дрожала.
- А потом?
- Потом он достал из бумажника билет в двадцать долларов. Счет был на
четырнадцать долларов. Он ушел, не ожидая сдачи. Это самые большие чаевые,
которые он когда-либо оставлял. Вот потому все люди так хорошо запомнили
этот случай. Она стучала пальцами по столу, когда этот человек уходил. Она
вызывала жалость. Потом она заказала кофе и выпила его. У нее была своя
гордость. Потом она нагнулась, чтобы подобрать осколок стекла, который
официант не заметил. Она положила его на стол, потом ушла. Я больше
никогда их не видел с тех пор.
- Вы видели его лицо?
- Да. Когда она бросила ему свой стакан в лицо, а ей это не легко
далось, я понял, что женщина доведенная до крайности, может стать опасной.
Это была очень умная женщина. Мне тогда стало жалко его. Я был уверен, что
она отомстит ему ужасным образом.
У него было желание прочитать мне лекцию о женщинах. Он заявил мне,
что женщины думают при помощи задницы и по этой причине мужчина и
поступает с ними нужным образом.
Я поблагодарил его за сведения, которые он сообщил мне. Когда я
выходил на улицу, ко мне подошла одна женщина:
- Добрый вечер, - сказала она. - Вы мне нравитесь. - Я обернулся. То
была моя соседка за столиком. - Друг, с которым я сегодня была, в
настоящий момент выводит машину из стоянки, - быстро проговорила она. - Я
скажу ему, что у меня мигрень и таким образом он не поднимется ко мне.
Через полчаса приходите. Мы сможем послушать пластинки и поболтать.
- Отличная идея.
Я почувствовал, как мне в руку сунули кусочек бумаги, потом около нас
остановилась машина. Она вошла в нее, сказала несколько слов своему
кавалеру, потом поднесла руку ко лбу.
На бумажке было написано: "Апрт 3А,1716 Мезон". Очень удобно. В
десяти блоках отсюда в трех блоках от госпиталя "Генеральный Грин". О том,
чтобы звонить в агентства по сдаче в наем помещений относительно их
жильцов раньше девяти часов завтрашнего дня, не могло быть и речи. Эта
дама попалась очень удачно. Мне было очень приятно при мысли, сделать ей
визит. Я стал представлять ее себе в раздетом виде.
Усовершенстовать свои знания будет не лишним.
Моя машина стояла впереди всех остальных, как я об этом и просил.
Садясь, я приветствовал рукой служащего сидящего в своей будке. Он держал
около своего уха транзистор, который выдавал какую-то музыку. Зачем ему
было надо так близко прижимать транзистор к уху, было непостижимо;
вероятно в его ушах скопилось много серы. С видимым удовольствием он
направил свой взор к потолку.
Ольдс отказался дальше ехать. Бензин был, батареи не сели. Я открыл
капот. Там были оборваны все провода, ведущие к свечам. А кто может
разобраться во всем этом? Во всяком случае, только не я. Я соединил их
наугад и снова попробовал отъехать. Никакого результата. Я направился к
будке служащего. Он вышел.
- С моей машиной произошел странный случай, - сказал я.
- Ах, да? Что? - спросил он с заинтересованным видом.
- Все провода сразу порвались.
- Ах, да? - удивленно протянул он.
- Как паутина весной.
- Да?
Он показался мне слишком удивленным, чтобы играть роль. Если бы он
был в такой степени способен изображать удивление, с его пустым взглядом и
открытым ртом, он не был бы вынужден служить на стоянке для машин, а играл
бы в драматическом театре на Бродвее. И жил бы себе припеваючи.
Лиги или Бруно? Разве настоящий князь, предки которого владели замком
и располагали жизнями сотен крестьян, способен сделать подобное? А почему
бы нет? Борджии проводили свое время, забавляясь тем, что отравляли людей
окружавших их и совершенно не считали себя виноватыми.
Кроме того, мне не верилось, чтобы Бруно решился на такой мелкий
поступок, к тому же легко обнаруживаемый. Он мог подпилить на половину
стойку руля, чтобы тот сломался в моих руках, когда я повернул бы его
немного резче. Этот жест мог быть своего рода местью со стороны Бруно,
который позволил бы ему заснуть с удовлетворенным сознанием выполненной
пакости. А оборванные провода, это не было в характере Бруно.
Должен ли я вернуться в ресторан и заняться опросами служащих?
Небольшая победа немного облегчила бы мне мое пониженное настроение. Лиги
будет отрицать. Бруно будет отрицать, а эти проклятые провода знающий
человек сможет привести в порядок в течение пяти минут.
О! Проклятие! Я поручу сделать это какому-нибудь гаражисту завтра
утром, а счет предъявлю Бруно. Во всяком случае, он ответственен за
сохранность машин его клиентов, стоящих на его стоянке. Я оставил машину
на стоянке.
В этот момент мимо меня проезжало пустое такси. Я сделал ему знак
остановиться, сунул доллар служащему, чтобы он улыбнулся мне, когда я уеду
и влез в такси. На один день уже достаточно забот. Мне очень понравилась
манера, с которой неизвестная дама, поцарапала мне ладонь кончиками своих
ногтей, когда совала записку.
Пока мы ехали по темным улицам, я думал о герцогине. Я не хотел ее.
Она совершила вторжение в мои мысли без моего желания.

23
Как только я позвонил у 3А, дверь отворилась. Видимо она держала
палец на кнопке, открывающей замок. Но ведь она вряд ли так торопилась,
как я. Поднимаясь по лестнице, я пытался вспомнить сколько времени я уже
не танцевал матросскую польку. Три недели. Очень давно.
Я только что съел огромный штекс. А теперь закончу его приятным
визитом.
Я нажал на звонок двери в квартиру. Раздался звон, совсем как в
музыкальной шкатулке. При последнем звуке, она открыла дверь. Видимо она
ждала за дверью. Холодная, полностью владеющая собой. Это мне нравится.
Полная противоположность герцогине. Никаких вспышек настроений, никаких
хлопаний дверями. Никаких ругательств.
Таинственная дама была одета в какое-то странное платье. Бледно
зеленого цвета, оно очень гармонировало с ее глазами цвета изумруда, более
темного. На полу лежал ковер. У нее были голые ноги и ногти их были
выкрашены в зеленый цвет.
Она медленно приблизилась ко мне: верхушка ее головы достигала моего
носа. Я глубоко вздохнул: она очень хорошо пахла. Я уже где-то ощущал этот
аромат, но где это было и когда? Она находилась слишком близко от меня,
чтобы я мог спокойно вспоминать это. Я стал рассматривать ее платье.
Оно показалось мне застегнутым по крайней мере на четыреста пуговиц.
Они начинались с самого подола, шли между ее ног, бедер, разделяли пополам
ее живот и останавливались у горла. Но мои исследования показали мне, что
последние четырнадцать пуговиц не были застегнуты. Это позволяло мне
видеть начало дорожки между ее грудями. Я предпочитал такой спектакль
любому другому.
Я был в восторге, что платье застегивалось не на молнию. Можно
провести целых полчаса, расстегивая все эти пуговицы. Начиная с подола,
расстегиваешь одну, потом одну сверху. Потом опять снизу, и опять сверху.
Или начинать сверху, а потом снизу. Могут быть разные комбинации. Это
просто мечта для математика и это гораздо интереснее, чем обычные
застежки.
- Какое красивое платье! - сказал я.
- Это получено из Марокко. Пощупайте материал.
Она взяла мою руку, стараясь не дотронуть до поврежденного места,
подняла ее ладонью книзу и прижала верхней стороной к своей левой груди.
Дорогая крошка ничего не носила под своим платьем, и когда моя рука
прикоснулась к ее груди, она приподняла ее немного, сантиметра на два.
Результатом этого было то, что твердая, круглая масса оперлась о мою руку.
Я быстро оторвал руку, чтобы перевернуть ее. Эту приятную тяжесть надо
было чувствовать ладонью, а не тыльной стороной руки.
В тот момент, когда я взял в ладонь это круглое полушарие, увенчанное
твердой вишней, она сделала назад шаг, освободив таким образом мою
открытую ладонь протянутую вперед, как будто я хотел проверить, идет ли
дождь. Проказница.
- Можно подумать, что это шелк, - сказал я. - Вы хотите что-нибудь
выпить?
- Охотно.
О! У этой голова была холодная! Даже, может быть, слишком холодная. -
Противоположность только еще больше воодушевляет, - сказал я себе. - Я
люблю противоположности. А мне совершенно некуда было идти или ничего было
делать раньше девяти часов завтрашнего утра.
Она располагала классической квартирой из двух комнат с половиной, в
которых живут работающие женщины в ожидании того момента, когда выйдут
замуж. На меблировке совершенно не отразилась ее индивидуальность. Даже
менее, чем в тюремной камере. Ваше воображение не могло бы разыграться в
этой обстановке из банальной мебели и репродукций картин Ван Гога.
Она отступила по направлению к комнате и резко повернулась. Ее платье
распахнулось, обнаружив ее щиколотки, потом обвилось вокруг ног с
выкрашенными зелеными ногтями. Я люблю когда женщины совершенно закрыты до
щиколоток: это гораздо более соблазнительно, чем все эти мини юбки. 1900
год был вероятно замечательным годом: вид щиколотки, которую обнаруживала
женщина садясь в трамвай, мужчины вспоминали в течение всего дня. Я понял,
что моя новая знакомая, была тонкая штучка.
- Бурбон, скотч, ром, ирландский виски? - перечиляла она.
- Ирландского.
Неожиданно в моем мозгу зажегся красный свет. Я привык к тому, что
мой мозг иногда делал мне предостережение, и стал рыться в своей памяти.
Где-то тут было что-то не то, но я никак не мог представить себе, что
именно. - Может быть, у меня когда-нибудь были неприятности с дамой с
зелеными глазами и холодной головой. Может быть, этот красный свет
зажегся, чтобы я был начеку. Я тщетно вспоминал всех знакомых мне дам с
зелеными глазами и холодной головой. Я подытожил результаты. Дама, с
зелеными глазами, да. С холодной головой, да. Зеленые глаза, полные
ледяного холода, нет. Особый аромат? Ничего.
Она взяла стакан и положила туда несколько кубиков льда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26