Мне хотелось бы, чтобы вы внимательно посмотрели на фотографию и сказали, тот ли это человек, который поднимался к мадемуазель Ламот. Не торопитесь.
Последнее замечание было излишним. Не колеблясь, она покачала головой.
— Нет, это вовсе не тот.
— Вы уверены?
— Еще бы.
— Имейте в виду, фото снято несколько лет назад, и человек изменился.
— Даже если бы он наклеил фальшивую бороду, я все равно бы его узнала. Нет, это не он.
Мегрэ испытующе посмотрел на нее: у него мелькнула мысль, не уговорили ли ее так отвечать. Но нет! Чувствовалось, что она совершенно искренна.
— Благодарю вас, — вздохнул он, засовывая бумажник в карман.
Это был тяжелый удар. Мегрэ был почти уверен, что идет по верному следу, и от первой же проверки эта уверенность основательно поколебалась.
Такси ожидало его, и Мегрэ велел ехать на улицу Жакоб, так как она была ближе всего. В бистро, где Пикмаль обыкновенно пил кофе, почти никого не было.
— Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию. Боясь отрицательного ответа, Мегрэ даже не решался смотреть на хозяина бистро.
— Точно, это он. Только в жизни он выглядит постарше.
— Это тот человек, который поджидал Пикмаля и ушел вместе с ним из бара?
— Он самый.
— У вас нет никаких сомнений?
— Никаких.
— Благодарю вас.
— Что-нибудь выпьете?
— Спасибо, не сейчас. Я еще к вам зайду.
Это показание меняло все. До сих пор Мегрэ предполагал, что один и тот же человек являлся по всем адресам: и к мадемуазель Бланш, и в бар, куда ходит Пикмаль, и в отель «Бэрри», и к вдове профессора, и на бульвар Пастера.
Теперь выясняется, что их было по меньшей мере двое.
Следующий визит он нанес мадам Калам, которую застал за чтением газет.
— Я надеюсь, что вы найдете отчет моего мужа, теперь я понимаю, почему он был так неспокоен в Последние годы своей жизни. Я всегда ненавидела эту грязную политику!
И она с недоверием взглянула на комиссара, подумав, что и он, возможно, работает для этой «грязной политики».
— Что вам угодно от меня?
Мегрэ протянул ей фотографию. Она внимательно посмотрела на нее и удивленно подняла голову.
— Я должна его опознать?
— Вовсе нет. Просто я хочу выяснить, не этот ли человек приходил к вам дня через два-три после Пикмаля?
— Я его никогда не видела.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Абсолютно. Возможно, они одного поля ягоды, но я совершенно убеждена, что ко мне приходил не он.
— Благодарю вас.
— А что с Пикмалем? Вы считаете, что его убили?
— Почему?
— Не знаю. Но если они хотят любой ценой добиться, чтобы отчет моего мужа не был обнародован, они должны убрать всех, кто читал его.
— Они же не убрали вашего мужа. Ответ поставил ее в тупик. Она сочла себя обязанной защитить память Калама.
— Мой муж совершенно не разбирался в политике. Он был ученым. Написав этот отчет и отдав его, кому следовало, он только выполнил свой долг.
— Я ничуть не сомневаюсь, что он выполнял свой долг.
Мегрэ предпочел ретироваться, пока она не втянула его в более глубокое обсуждение этого вопроса. Шофер такси вопросительно посмотрел на него.
— Куда сейчас?
— Гостиница «Бэрри».
Там торчали двое журналистов, пытавшиеся узнать что-нибудь о Пикмале. Они бросились к Мегрэ, но тот покачал головой.
— Дети мои, мне нечего вам сказать, мне просто нужно кое-что проверить. Обещаю вам, что…
— Вы надеетесь найти Пикмаля живым? И эти тоже!
Он оставил их в коридоре и показал фотографию хозяину.
— Что это?
— Скажите, этот человек расспрашивал вас о Пикмале?
— Который из двух?
— Конечно, не мой инспектор, который снимал у вас комнату, а другой.
— Нет, не он.
Хозяин отвечал очень уверенно. Значит, пока Бенуа появлялся только в баре на улице Жакоб, откуда увел Пикмаля.
— Благодарю вас. Мегрэ опять сел в такси.
— Поехали…
Только когда машина тронулась и журналисты не могли уже подслушать, он назвал бульвар Пастера. К консьержке он не стал заходить, а сразу поднялся на третий этаж. На звонок никто не ответил, и ему пришлось спуститься обратно.
— Мадам Годри нет дома?
— Она вышла с сыном с полчаса назад.
— Вы не знаете, когда она вернется?
— Шляпку она не надела. Значит, делает покупки неподалеку. Думаю, скоро будет.
Чтобы не топтаться на тротуаре, комиссар зашел в бар, в котором был утром, и на всякий случай позвонил в Уголовную полицию. К телефону подошел Люка.
— Ничего нового?
— Было два звонка по поводу Пикмаля. Первым звонил шофер такси. Уверял, что вчера вез Пикмаля к Северному вокзалу. Второй звонок — кассирша кино, которая вчера вечером продала ему билет. Я проверяю.
— Лапуэнт вернулся?
— Несколько минут назад. Печатать еще не начал.
— Дай ему трубку.
Затем Лапуэнту:
— Ну как? Фотографы были?
— Были, патрон. И все время, пока Маскулен говорил, они не переставали нас щелкать.
— Где это происходило?
— В колонном зале. Это все равно, как на вокзале Сен-Лазар! Служителям приходилось оттеснять любопытных, а то бы нас задавили.
— Секретарь Маскулена присутствовал при этом?
— Не знаю. Я с ним незнаком. Мне его не представили.
— Много получилось?
— Около трех страниц на машинке. Журналисты стенографировали одновременно со мной.
Это означало, что заявление Маскулена появится сегодня же вечером в последних выпусках газет.
— Он предложил мне принести заявление в перепечатанном виде ему на подпись.
— Что ты ответил?
— Что ничего не могу ему сказать и буду ждать ваших распоряжений.
— Ты не знаешь, есть сегодня вечернее заседание в Палате?
— Не думаю. Я слышал, что все закончится к пяти.
— Ладно, садись печатать и жди меня.
Мадам Годри все не возвращалась. Но не успел Мегрэ пройти и ста шагов, как увидел ее с хозяйственной сумкой в руке. Рядом с ней семенил ее сын. Она узнала комиссара.
— Вы ко мне?
— Всего на минутку.
— Пойдемте. Я как раз делала покупки.
— Пожалуй, мне не стоит подниматься. Мальчик тянул мать за руку, задавал вопросы:
— А кто он? А зачем ему надо с тобой разговаривать?
— Не мешай. Он хочет спросить меня.
— А что?
Мегрэ вынул из кармана фотографию.
— Вы узнаете его?
Наклонившись, она посмотрела на фото и воскликнула:
— Это он!
Таким образом, выяснилось, что Эжен Бенуа, человек, который курит сигары, появлялся в двух местах: на бульваре Пастера, откуда, очевидно, украл отчет Калама, и в баре на улице Жакоб, где подошел к Пикмалю и повел его в сторону, противоположную Школе дорог и мостов.
— Вы его нашли? — спросила мадам Годри.
— Еще нет. Но теперь это уже вопрос времени.
Мегрэ снова поймал такси и отправился на бульвар Сен-Мартен, жалея, что не взял полицейскую машину: теперь придется объясняться по поводу расходов с бухгалтерией.
Дом был старый. В окнах второго этажа нижние стекла были матовые, и черная надпись на них гласила:
АГЕНТСТВО БЕНУА Расследования любого рода.
По обе стороны подворотни таблички оповещали, что здесь есть зубной врач, продают искусственные цветы, принимает шведская массажистка и оказывают другие услуги, подчас довольно неожиданные. Лестница была мрачная и грязная. Имя Бенуа фигурировало на эмалевой дощечке, прибитой к одной из дверей.
Мегрэ постучал, заранее зная, что ему не ответят: под дверью торчали рекламные проспекты. Подождав с минуту для очистки совести, он спустился вниз и разыскал в глубине двора привратницкую. Здешний привратник был одновременно сапожником, и это помещение служило ему мастерской.
— Давно вы не видели месье Бенуа?
— Сегодня не видел, если вы этим интересуетесь.
— А вчера?
— Не помню. Кажется, нет. Не обратил внимания.
— А позавчера?
— И позавчера тоже.
Похоже было, что он насмехается. Мегрэ сунул ему под нос значок.
— Я вам говорю, что знаю. Врать я вам не собирался. Дела жильцов меня не касаются.
— Домашний адрес его знаете?
— Должен быть в записной книжке.
Он нехотя поднялся, подошел к кухонному буфету, вытащил засаленную тетрадку и начал листать ее черными от вара пальцами.
— Последний его адрес, который мне известен, отель «Бомарше» на бульваре Бомарше.
Это было недалеко, и Мегрэ пошел пешком.
— Три недели назад он переехал, — объявили ему. — У нас он прожил всего два месяца.
Ему дали адрес довольно подозрительных меблированных комнат на улице Сен-Дени. У дома стояла здоровенная девица и уже открыла рот, чтобы заговорить с Мегрэ, но, видимо, в последний момент узнала его и только пожала плечами.
— Он живет в комнате номер девятнадцать, но его нет дома.
— Эту ночь он был здесь?
— Эмма! Ты убирала сегодня утром комнату господина Бенуа?
Над перилами второго этажа появилась голова.
— Кто его спрашивает?
— Это тебя не касается. Отвечай на вопрос.
— Нет. Он не ночевал сегодня.
— А прошлую ночь?
— Тоже нет.
Мегрэ попросил ключ от комнаты. Девушка, которая отвечала со второго этажа, проводила его на третий для того якобы, чтобы показать дорогу. Двери были нумерованы, и комиссар не нуждался в ее услугах. Все же он задал ей несколько вопросов.
— Он живет один?
— Вы хотите знать, один ли он спит?
— Да.
— Довольно часто.
— У него есть постоянная подруга?
— У него их много.
— Какого сорта?
— А такого, который соглашается приходить сюда.
— Они меняются или все одни и те же?
— Я заметила одну, которая была раза два-три.
— Он их на улице подцепляет?
— А вот при этом я не присутствовала.
— Сколько дней он уже не появлялся в отеле?
— Два или три. Не помню точно.
— Мужчины у него бывают?
— Если я правильно поняла то, что вы имеете в виду, это не в его обычаях и не в обычаях этого отеля. Для любителей мужчин имеется отель в конце улицы.
В комнате Бенуа Мегрэ ничего особенного не нашел. Комната была типична для гостиниц такого рода: железная кровать, старый комод, просиженное кресло и раковина с горячей и холодной водой. В ящиках лежало белье, начатая коробка сигар, остановившиеся часы, рыболовные крючки разных размеров в целлофановом мешочке — и ни одной бумаги, представляющей интерес. В набитом до отказа чемодане Мегрэ обнаружил только обувь и грязные сорочки.
— Часто случается, что он не приходит ночевать?
— Довольно часто. А каждую субботу он уезжает в деревню до понедельника.
На этот раз Мегрэ велел ехать на набережную Орфевр, где Лапуэнт давно уже закончил печатать показания Маскулена.
— Позвони в Палату и узнай, там ли еще депутаты.
— Сказать, что вы хотите с ним говорить?
— Нет. Не упоминай ни меня, ни Уголовную полицию.
Мегрэ повернулся к Люка, и тот покачал головой.
— После тех двух телефонных звонков был еще один. Торранс поехал проверить. Те следы были ложные.
— Это был не Пикмаль?
— Нет. Таксист был совершенно уверен, но мы разыскали пассажира в доме, к которому он подъехал на такси.
Завтра сообщение об этом появится в газетах.
— Заседание Палаты закончилось полчаса назад, — сообщил Лапуэнт. — Им надо было только проголосовать вопрос…
— Мне совершенно безразлично, какой вопрос они голосовали.
Мегрэ знал, что Маскулен живет на Шоссе д'Антен, в двух шагах от Опера.
— Ты занят?
— Ничего важного.
— В таком случае идем со мной и захвати показания.
Мегрэ никогда не водил машину. Давно еще, когда Уголовная полиция получила эти небольшие черные автомобили, он попробовал сесть за руль, но иногда, погрузившись в мысли, забывал, что ведет машину. Два-три раза ему удавалось затормозить в самую последнюю минуту, так что он решил не рисковать.
— Возьмем машину?
— Да.
— А номер дома вы знаете?
— Нет. Знаю, что это самый старый дом.
Дом выглядел вполне внушительно. Он был старый, но в прекрасном состоянии. Мегрэ и его спутник вошли в привратницкую, которая была больше похожа на гостиную в мещанской квартире; в ней пахло воском и пыльным плюшем.
— Нам нужен господин Маскулен.
— Вам назначено?
Мегрэ на всякий случай ответил утвердительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Последнее замечание было излишним. Не колеблясь, она покачала головой.
— Нет, это вовсе не тот.
— Вы уверены?
— Еще бы.
— Имейте в виду, фото снято несколько лет назад, и человек изменился.
— Даже если бы он наклеил фальшивую бороду, я все равно бы его узнала. Нет, это не он.
Мегрэ испытующе посмотрел на нее: у него мелькнула мысль, не уговорили ли ее так отвечать. Но нет! Чувствовалось, что она совершенно искренна.
— Благодарю вас, — вздохнул он, засовывая бумажник в карман.
Это был тяжелый удар. Мегрэ был почти уверен, что идет по верному следу, и от первой же проверки эта уверенность основательно поколебалась.
Такси ожидало его, и Мегрэ велел ехать на улицу Жакоб, так как она была ближе всего. В бистро, где Пикмаль обыкновенно пил кофе, почти никого не было.
— Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию. Боясь отрицательного ответа, Мегрэ даже не решался смотреть на хозяина бистро.
— Точно, это он. Только в жизни он выглядит постарше.
— Это тот человек, который поджидал Пикмаля и ушел вместе с ним из бара?
— Он самый.
— У вас нет никаких сомнений?
— Никаких.
— Благодарю вас.
— Что-нибудь выпьете?
— Спасибо, не сейчас. Я еще к вам зайду.
Это показание меняло все. До сих пор Мегрэ предполагал, что один и тот же человек являлся по всем адресам: и к мадемуазель Бланш, и в бар, куда ходит Пикмаль, и в отель «Бэрри», и к вдове профессора, и на бульвар Пастера.
Теперь выясняется, что их было по меньшей мере двое.
Следующий визит он нанес мадам Калам, которую застал за чтением газет.
— Я надеюсь, что вы найдете отчет моего мужа, теперь я понимаю, почему он был так неспокоен в Последние годы своей жизни. Я всегда ненавидела эту грязную политику!
И она с недоверием взглянула на комиссара, подумав, что и он, возможно, работает для этой «грязной политики».
— Что вам угодно от меня?
Мегрэ протянул ей фотографию. Она внимательно посмотрела на нее и удивленно подняла голову.
— Я должна его опознать?
— Вовсе нет. Просто я хочу выяснить, не этот ли человек приходил к вам дня через два-три после Пикмаля?
— Я его никогда не видела.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Абсолютно. Возможно, они одного поля ягоды, но я совершенно убеждена, что ко мне приходил не он.
— Благодарю вас.
— А что с Пикмалем? Вы считаете, что его убили?
— Почему?
— Не знаю. Но если они хотят любой ценой добиться, чтобы отчет моего мужа не был обнародован, они должны убрать всех, кто читал его.
— Они же не убрали вашего мужа. Ответ поставил ее в тупик. Она сочла себя обязанной защитить память Калама.
— Мой муж совершенно не разбирался в политике. Он был ученым. Написав этот отчет и отдав его, кому следовало, он только выполнил свой долг.
— Я ничуть не сомневаюсь, что он выполнял свой долг.
Мегрэ предпочел ретироваться, пока она не втянула его в более глубокое обсуждение этого вопроса. Шофер такси вопросительно посмотрел на него.
— Куда сейчас?
— Гостиница «Бэрри».
Там торчали двое журналистов, пытавшиеся узнать что-нибудь о Пикмале. Они бросились к Мегрэ, но тот покачал головой.
— Дети мои, мне нечего вам сказать, мне просто нужно кое-что проверить. Обещаю вам, что…
— Вы надеетесь найти Пикмаля живым? И эти тоже!
Он оставил их в коридоре и показал фотографию хозяину.
— Что это?
— Скажите, этот человек расспрашивал вас о Пикмале?
— Который из двух?
— Конечно, не мой инспектор, который снимал у вас комнату, а другой.
— Нет, не он.
Хозяин отвечал очень уверенно. Значит, пока Бенуа появлялся только в баре на улице Жакоб, откуда увел Пикмаля.
— Благодарю вас. Мегрэ опять сел в такси.
— Поехали…
Только когда машина тронулась и журналисты не могли уже подслушать, он назвал бульвар Пастера. К консьержке он не стал заходить, а сразу поднялся на третий этаж. На звонок никто не ответил, и ему пришлось спуститься обратно.
— Мадам Годри нет дома?
— Она вышла с сыном с полчаса назад.
— Вы не знаете, когда она вернется?
— Шляпку она не надела. Значит, делает покупки неподалеку. Думаю, скоро будет.
Чтобы не топтаться на тротуаре, комиссар зашел в бар, в котором был утром, и на всякий случай позвонил в Уголовную полицию. К телефону подошел Люка.
— Ничего нового?
— Было два звонка по поводу Пикмаля. Первым звонил шофер такси. Уверял, что вчера вез Пикмаля к Северному вокзалу. Второй звонок — кассирша кино, которая вчера вечером продала ему билет. Я проверяю.
— Лапуэнт вернулся?
— Несколько минут назад. Печатать еще не начал.
— Дай ему трубку.
Затем Лапуэнту:
— Ну как? Фотографы были?
— Были, патрон. И все время, пока Маскулен говорил, они не переставали нас щелкать.
— Где это происходило?
— В колонном зале. Это все равно, как на вокзале Сен-Лазар! Служителям приходилось оттеснять любопытных, а то бы нас задавили.
— Секретарь Маскулена присутствовал при этом?
— Не знаю. Я с ним незнаком. Мне его не представили.
— Много получилось?
— Около трех страниц на машинке. Журналисты стенографировали одновременно со мной.
Это означало, что заявление Маскулена появится сегодня же вечером в последних выпусках газет.
— Он предложил мне принести заявление в перепечатанном виде ему на подпись.
— Что ты ответил?
— Что ничего не могу ему сказать и буду ждать ваших распоряжений.
— Ты не знаешь, есть сегодня вечернее заседание в Палате?
— Не думаю. Я слышал, что все закончится к пяти.
— Ладно, садись печатать и жди меня.
Мадам Годри все не возвращалась. Но не успел Мегрэ пройти и ста шагов, как увидел ее с хозяйственной сумкой в руке. Рядом с ней семенил ее сын. Она узнала комиссара.
— Вы ко мне?
— Всего на минутку.
— Пойдемте. Я как раз делала покупки.
— Пожалуй, мне не стоит подниматься. Мальчик тянул мать за руку, задавал вопросы:
— А кто он? А зачем ему надо с тобой разговаривать?
— Не мешай. Он хочет спросить меня.
— А что?
Мегрэ вынул из кармана фотографию.
— Вы узнаете его?
Наклонившись, она посмотрела на фото и воскликнула:
— Это он!
Таким образом, выяснилось, что Эжен Бенуа, человек, который курит сигары, появлялся в двух местах: на бульваре Пастера, откуда, очевидно, украл отчет Калама, и в баре на улице Жакоб, где подошел к Пикмалю и повел его в сторону, противоположную Школе дорог и мостов.
— Вы его нашли? — спросила мадам Годри.
— Еще нет. Но теперь это уже вопрос времени.
Мегрэ снова поймал такси и отправился на бульвар Сен-Мартен, жалея, что не взял полицейскую машину: теперь придется объясняться по поводу расходов с бухгалтерией.
Дом был старый. В окнах второго этажа нижние стекла были матовые, и черная надпись на них гласила:
АГЕНТСТВО БЕНУА Расследования любого рода.
По обе стороны подворотни таблички оповещали, что здесь есть зубной врач, продают искусственные цветы, принимает шведская массажистка и оказывают другие услуги, подчас довольно неожиданные. Лестница была мрачная и грязная. Имя Бенуа фигурировало на эмалевой дощечке, прибитой к одной из дверей.
Мегрэ постучал, заранее зная, что ему не ответят: под дверью торчали рекламные проспекты. Подождав с минуту для очистки совести, он спустился вниз и разыскал в глубине двора привратницкую. Здешний привратник был одновременно сапожником, и это помещение служило ему мастерской.
— Давно вы не видели месье Бенуа?
— Сегодня не видел, если вы этим интересуетесь.
— А вчера?
— Не помню. Кажется, нет. Не обратил внимания.
— А позавчера?
— И позавчера тоже.
Похоже было, что он насмехается. Мегрэ сунул ему под нос значок.
— Я вам говорю, что знаю. Врать я вам не собирался. Дела жильцов меня не касаются.
— Домашний адрес его знаете?
— Должен быть в записной книжке.
Он нехотя поднялся, подошел к кухонному буфету, вытащил засаленную тетрадку и начал листать ее черными от вара пальцами.
— Последний его адрес, который мне известен, отель «Бомарше» на бульваре Бомарше.
Это было недалеко, и Мегрэ пошел пешком.
— Три недели назад он переехал, — объявили ему. — У нас он прожил всего два месяца.
Ему дали адрес довольно подозрительных меблированных комнат на улице Сен-Дени. У дома стояла здоровенная девица и уже открыла рот, чтобы заговорить с Мегрэ, но, видимо, в последний момент узнала его и только пожала плечами.
— Он живет в комнате номер девятнадцать, но его нет дома.
— Эту ночь он был здесь?
— Эмма! Ты убирала сегодня утром комнату господина Бенуа?
Над перилами второго этажа появилась голова.
— Кто его спрашивает?
— Это тебя не касается. Отвечай на вопрос.
— Нет. Он не ночевал сегодня.
— А прошлую ночь?
— Тоже нет.
Мегрэ попросил ключ от комнаты. Девушка, которая отвечала со второго этажа, проводила его на третий для того якобы, чтобы показать дорогу. Двери были нумерованы, и комиссар не нуждался в ее услугах. Все же он задал ей несколько вопросов.
— Он живет один?
— Вы хотите знать, один ли он спит?
— Да.
— Довольно часто.
— У него есть постоянная подруга?
— У него их много.
— Какого сорта?
— А такого, который соглашается приходить сюда.
— Они меняются или все одни и те же?
— Я заметила одну, которая была раза два-три.
— Он их на улице подцепляет?
— А вот при этом я не присутствовала.
— Сколько дней он уже не появлялся в отеле?
— Два или три. Не помню точно.
— Мужчины у него бывают?
— Если я правильно поняла то, что вы имеете в виду, это не в его обычаях и не в обычаях этого отеля. Для любителей мужчин имеется отель в конце улицы.
В комнате Бенуа Мегрэ ничего особенного не нашел. Комната была типична для гостиниц такого рода: железная кровать, старый комод, просиженное кресло и раковина с горячей и холодной водой. В ящиках лежало белье, начатая коробка сигар, остановившиеся часы, рыболовные крючки разных размеров в целлофановом мешочке — и ни одной бумаги, представляющей интерес. В набитом до отказа чемодане Мегрэ обнаружил только обувь и грязные сорочки.
— Часто случается, что он не приходит ночевать?
— Довольно часто. А каждую субботу он уезжает в деревню до понедельника.
На этот раз Мегрэ велел ехать на набережную Орфевр, где Лапуэнт давно уже закончил печатать показания Маскулена.
— Позвони в Палату и узнай, там ли еще депутаты.
— Сказать, что вы хотите с ним говорить?
— Нет. Не упоминай ни меня, ни Уголовную полицию.
Мегрэ повернулся к Люка, и тот покачал головой.
— После тех двух телефонных звонков был еще один. Торранс поехал проверить. Те следы были ложные.
— Это был не Пикмаль?
— Нет. Таксист был совершенно уверен, но мы разыскали пассажира в доме, к которому он подъехал на такси.
Завтра сообщение об этом появится в газетах.
— Заседание Палаты закончилось полчаса назад, — сообщил Лапуэнт. — Им надо было только проголосовать вопрос…
— Мне совершенно безразлично, какой вопрос они голосовали.
Мегрэ знал, что Маскулен живет на Шоссе д'Антен, в двух шагах от Опера.
— Ты занят?
— Ничего важного.
— В таком случае идем со мной и захвати показания.
Мегрэ никогда не водил машину. Давно еще, когда Уголовная полиция получила эти небольшие черные автомобили, он попробовал сесть за руль, но иногда, погрузившись в мысли, забывал, что ведет машину. Два-три раза ему удавалось затормозить в самую последнюю минуту, так что он решил не рисковать.
— Возьмем машину?
— Да.
— А номер дома вы знаете?
— Нет. Знаю, что это самый старый дом.
Дом выглядел вполне внушительно. Он был старый, но в прекрасном состоянии. Мегрэ и его спутник вошли в привратницкую, которая была больше похожа на гостиную в мещанской квартире; в ней пахло воском и пыльным плюшем.
— Нам нужен господин Маскулен.
— Вам назначено?
Мегрэ на всякий случай ответил утвердительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20