— Вот так встреча! А я вас сегодня все утро искал.
— Как видите, я не покидал острова.
— Вот об этом мне и нужно с вами побеседовать. Я не вижу никакой необходимости задерживать вас здесь. Кажется, вы говорили, что приехали сюда только на два-три дня и остались из-за смерти Марселена. Инспектор счел нужным задержать вас тут. А я возвращаю вам свободу.
— Благодарю.
— Прошу только предупредить, где я смогу вас найти в случае, если вы мне понадобитесь.
Шарло, куривший сигарету, задумчиво посмотрел на кончик ее.
— В «Ковчеге», — наконец ответил он.
— Значит, вы не уезжаете?
— Сейчас нет. — И, подняв голову, он посмотрел в глаза комиссару. — Вас это удивляет? Кажется, вам это Даже неприятно? Но, надеюсь, мне это дозволено?
— Не смею вам мешать. Признаюсь, мне только любопытно, что заставило вас изменить первоначальное намерение.
— Профессия меня не очень связывает. Не так ли?
У меня нет ни конторы, ни завода, ни торгового дома.
Нет ни рабочих, ни служащих, которые бы меня дожидались. А здесь так хорошо! Разве вы не находите?
Он и не пытался скрыть иронии.
По дорожке к гавани спускался мэр, по-прежнему в длинной серой блузе, толкая перед собой ручную тележку. На обычных местах уже стояли зазывалы из «Гранд-отеля» и почтальон в форменной фуражке.
«Баклан» теперь дошел до середины пролива и через четверть часа должен был пристать к берегу.
— Долго вы беседовали со старым Бенуа?
— Увидев вас сейчас возле хижины, я сразу подумал, что вы меня об этом спросите. Вы, конечно, будете допрашивать старика. Я вам не могу помешать. Только хочу заранее предупредить, что он ничего не знает. Во всяком случае, я в этом, кажется, убедился, а ведь понять его язык не так уж легко. Быть может, вам в этом смысле больше посчастливится.
— Вы пытаетесь что-нибудь разузнать?
— Возможно, то же, что и вы.
Это был почти вызов, хотя и брошенный добродушно.
— С чего бы вас это заинтересовало? Марселей говорил с вами?
— Не больше, чем с другими. Он всегда со мной немного робел. Ведь ни одна шестерка не чувствует себя свободно с паханом.
Сейчас придется объяснить значение слова «пахан» м-ру Пайку, который, видимо, отложил его про запас в какую-нибудь клеточку мозга.
Мегрэ тоже вошел в игру, говорил небрежно, легкомысленным тоном, словно бросал ничего не значащие слова.
— Скажите, Шарло, вы знаете, почему убили Марселена?
— Я знаю примерно столько же, сколько вы. И, поверьте, делаю, вероятно, те же выводы, но с другого конца.
Шарло улыбался, щурясь от солнца.
— Жожо говорила с вами?
— Со мной? Разве вам не сказали, что мы ненавидим друг друга, как кошка и собака.
— Вы спали с ней и чем-то ее обидели?
— Она не захотела. Как раз это-то нас и разделяет.
— Я только думаю, Шарло, не лучше ли вам вернуться в Пон-дю-Лас.
— Благодарю за совет, но я предпочитаю оставаться здесь.
От «Северной звезды» отделилась шлюпка. Можно было различить силуэт Морикура, садившегося на весла. Он был один. Видимо, как и другие, торопился к приходу «Баклана», чтобы получить на почте свою корреспонденцию.
Шарло, наблюдавший за выражением лица Мегрэ, казалось, в то же время наблюдал и за его мыслями. Когда комиссар посмотрел на лодку голландца, он бросил:
— Странный парень. Однако не думаю, чтобы это был он.
— Вы имеете в виду убийцу Марселена?
— От вас ничего не скроешь. Учтите, что убийца сам по себе меня не интересует. Но во всех случаях, кроме драки, никого не убивают без причины. Не так ли? Даже тогда, и особенно тогда, когда этот человек заявляет каждому встречному, что он друг комиссара Мегрэ.
— Вы были в «Ковчеге», когда Марселей говорил обо мне?
— Все там были. Я имею в виду тех, кто интересует вас в данное время. А у Марселена, особенно после того как он выпивал несколько стаканов, был достаточно пронзительный голос.
— Вы не знаете, почему он говорил обо мне именно в тот вечер?
— В этом-то все дело. Представьте, это был первый вопрос, который я себе задал, когда узнал о смерти Марселена. Я стал думать, к кому относились слова бедняги. Вы понимаете?
Мегрэ все прекрасно понимал.
— И нашли вы подходящий ответ?
— Нет еще. Если бы мне удалось его найти, я вернулся бы в Пон-дю-Лас ближайшим пароходом.
— Вот не знал, что вам нравится играть роль сыщика-любителя.
— Шутите, комиссар.
Мегрэ по-прежнему упорно, хотя и не подавая вида, старался заставить партнера сказать что-то такое, чего тот говорить не хотел.
Это была забавная игра — на молу под палящим солнцем, в присутствии м-ра Пайка, который выполнял роль арбитра и проявлял щепетильную нейтральность.
— В конечном счете, вы исходите из того, что Марселен был убит не без причины.
— Вы правильно поняли.
— Вы считаете, что убийца хотел присвоить что-то, принадлежащее Марселену?
— Этого не считаем ни я, ни вы. Иначе ваша репутация была бы чертовски раздутой.
— Кто-то хотел заткнуть ему рот?
— Вот это уже вернее, комиссар.
— Быть может, Марселей узнал что-нибудь, а кому-то это показалось опасным?
— Почему вы так хотите знать, что думаю я, когда сами осведомлены не хуже меня?
— И о «большой куче» денег?
— Да, и о «большой куче» денег. — И, закурив новую сигарету, Шарло изрек: — Меня всегда интересовали большие кучи денег. Теперь до вас дошло?
— Поэтому сегодня вы и нанесли визит голландцу?
— Ну, он-то беден, как церковная крыса.
— Значит, вы хотите сказать, что это не он?
— Этого я не говорил. Я только сказал, что Марселей не мог надеяться что-нибудь из него вытянуть.
— Вы забываете его подругу.
— Анну?
— Да. Ее отец очень богат.
Шарло задумался, потом пожал плечами. «Баклан» уже миновал первый скалистый мыс и подходил к порту.
— Вы разрешите мне идти? Быть может, мне кого-нибудь придется встретить.
Ироническим жестом притронувшись к фуражке, Шарло направился к причалу.
Пока Мегрэ набивал трубку, м-р Пайк заметил:
— Я думаю, что этот парень очень умен.
— С его профессией без этого далеко не уйдешь.
Зазывала из «Гранд-отеля» уже завладел багажом какой-то молодой пары. Мэр поднялся на палубу и разглядывал приклеенные к ящикам этикетки. Шарло помог молодой женщине спуститься на берег и повел ее в «Ковчег». Он не обманул, сказав, что кого-то встречает. Видно, накануне говорил по телефону.
Кстати, откуда инспектор Леша звонил позавчера Мегрэ, чтобы ввести его в курс дела? Если из «Ковчега», где телефон висит на стене возле стойки, значит, их разговор могли слышать. Не забыть бы задать ему этот вопрос.
Дантист был здесь в том же виде, что и утром, небритый, быть может, даже немытый, в старой соломенной шляпе. Он глядел на «Баклан», и для него этого было вполне достаточно. Казалось, он наслаждается жизнью.
Разве Мегрэ и м-р Пайк не могли пойти вслед за всеми, медленно направиться к «Ковчегу», подойти к стойке и выпить стакан белого вина, которое им подадут, даже не спросив, что они хотят заказать?
Комиссар краем глаза следил за спутником, а тот, со своей стороны, тоже наблюдал за Мегрэ, хотя на вид и казался безучастным.
Почему, в конце концов, нужно вести себя не так, как другие? В Йере происходили сейчас похороны Марселена. Жинетта, заменяя членов семьи покойного, шла за похоронными дрогами и, должно быть, прикладывала к лицу скатанный в комочек носовой платок. Там, на аллеях, окаймленных неподвижными пальмами, была удушливая жара.
— Вам нравится здешнее белое, мистер Пайк?
— Не отказался бы выпить стаканчик.
Пустую площадь переехал почтальон, толкая ручную тележку, в которой были свалены мешки с почтой.
Подняв голову, Мегрэ увидел настежь раскрытые окна «Ковчега», а в одном из них, на переднем плане, облокотившегося на подоконник Шарло. Позади него, в золотистом рассвете, молодая женщина стягивала через голову платье.
— Он много говорил, но я все думаю, не хотел ли он сказать больше.
Это еще придет. Людям типа Шарло трудно устоять от желания покуражиться. Когда Мегрэ и англичанин уселись на террасе, они увидели г-на Эмиля в панаме, еще более чем когда-либо похожего на белую мышь. Он пересекал площадь и направлялся к почте, расположенной наверху, слева от церкви. Через открытую дверь были видны человека четыре-пять, стоявших в ожидании, пока почтмейстерша разберет корреспонденцию.
Была суббота. Жожо босиком мыла облицованный красными плитками пол. Грязная вода струйками стекала на террасу.
Поль принес им белого вина. Не два стакана, как обычно, а бутылку.
— Вы знаете, что за женщина прошла в комнату Шарло? — спросил его комиссар.
— Да. Его приятельница.
— Она из какого-нибудь заведения?
— Не думаю. Она не то танцовщица, не то певица в ночном кабаре в Марселе. Приезжает сюда уже в третий или четвертый раз.
— Он звонил ей по телефону?
— Да, вчера днем, когда вы были у себя в комнате.
— Вы не слышали, что он ей сказал?
— Просто попросил приехать к нему на воскресенье.
Она тут же согласилась.
— Шарло с Марселеном дружили? — продолжал допытываться Мегрэ.
— Не помню, чтобы мне доводилось видеть их вместе. Я имею в виду вдвоем.
— Я хотел бы, чтоб вы попытались вспомнить получше. В тот вечер, когда Марселей говорил обо мне…
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Этот же вопрос мне задал ваш инспектор.
— Я полагаю, в начале вечера посетители сидели за разными столиками, как и вчера?
— Да. Сначала они всегда так сидят.
— Вы помните, что произошло потом?
— Кто-то включил проигрыватель. Не знаю — кто, но ясно помню, что играла музыка. Голландец со своей подругой пошли танцевать. Это у меня запечатлелось в памяти: я обратил внимание, что двигалась она в его руках безвольно, как тряпичная кукла.
— Кто-нибудь еще танцевал?
— Миссис Уилкокс с месье Филиппом. Он очень хорошо танцует.
— А где в это время находился Марселей?
— Помнится, он стоял у стойки.
— Он был очень пьян?
— Не очень, но достаточно. Подождите, мне припоминается одна деталь. Марселей настаивал, чтобы миссис Уилкокс пошла с ним танцевать.
— Марселей?
Намеренно или нет, но как только заговаривали о его соотечественнице, м-р Пайк принимал отсутствующий вид.
— И она пошла?
— Да. Они сделали несколько шагов. Марселей, должно быть, споткнулся. Он любил паясничать на людях.
Она первая стала всех угощать. Правильно. У них на столе стояла бутылка виски. Она не любит, когда виски подают в стопках. Марселей выпил виски и потребовал белого вина.
— А что делал майор?
— Как раз о нем я сейчас и подумал. Он сидел в противоположном углу. Я пытаюсь вспомнить, кто был с ним. Кажется, Полит.
— А кто такой Полит?
— Один из Моренов. Тот, у кого зеленая лодка. Летом он возит туристов вокруг острова. Носит фуражку капитана дальнего плавания.
— А он действительно капитан?
— Он служил на флоте и, кажется, имеет звание старшины. Полит часто сопровождает майора в Тулон. Зубной врач пил вместе с ними. Марселей со стаканом в руке стал переходить от столика к столику. Если не ошибаюсь, мешал виски с белым вином.
— Как он начал говорить обо мне? С кем? Был он в это время за столиком майора или миссис Уилкокс?
— Пытаюсь вспомнить поточнее. Вы сами видели, как здесь бывает, а вчера еще был тихий вечер. Голландцы сидели возле миссис Уилкокс. Мне кажется, разговор начался за этим столиком. Марселей стоял посреди зала, когда я услышал, как он возвысил голос: «Мой друг комиссар Мегрэ… Вот именно, мой друг. И я знаю, что говорю. Я могу это доказать».
— И он показал письмо?
— Это я не видел. Я был занят. Мы с Жожо обслуживали клиентов.
— Ваша жена была в это время в зале?
— Кажется, уже поднялась наверх. Она обычно уходит к себе, как только подсчитает выручку. Она себя неважно чувствует и должна побольше спать.
— Значит, Марселей мог с таким же успехом обратиться и к майору Беллэму, и к миссис Уилкокс, и к голландцу? Даже к Шарло и к любому другому? Например, к зубному врачу или к господину Эмилю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20