– с гордостью сказал кнехт, и Лена счастливо улыбнулась.
Они, обнявшись, шли впереди меня. Удивительно, но мерзость кнехта и мерзость ситуации незаметно добавили новые оттенки в мое отношение к ней. Какие? Я не стал вдумываться.
Внезапно кнехт остановился посреди коридора и повернулся ко мне. Впереди появилось несколько черных фигур. Монгрот оглянулся на них:
– Все готово?
– Готово, Прокуратор, уже начали. Он повернулся ко мне:
– Должен сказать, уважаемый лжепророк, что мы вас обманули. Правда, Ленок?
Ленок, сделав виноватую гримаску, кивнула:
– Извини, Сереженька, но ты сам поставил меня перед выбором. А я жизнь своего мужа ценю выше всего на свете Даже собственной жизни.
– Я тебе уже говорил в лагере. Эта обезьяна просто перестроила твою психику. Одумайся. Ты же человек!
Кнехт с любопытством посмотрел на нее. Лена вспыхнула:
– Не смей оскорблять моего мужа! Он лучше, он благороднее, он... а ты просто каторжник!
Это был, конечно, фарс. Глупый, пошлый... Я приготовился убить Монгрота, они это поняли, и Лена вскрикнула Прокуратор быстро коснулся стены, и в то же мгновение я уже летел вниз Створки люка вверху быстро захлопнулись, но, прежде чем оказаться в темноте, я заметил что-то похожее на веревку... за которую благополучно и уцепился.
Итак, я висел в кромешной тьме на веревке в каком-то колодце, и подо мной что-то шуршало в тишине Шуршанье и легкое поскрипывание веревки под моим весом. Больше ничего.
Шуршание и мягкое царапанье внизу стало меня беспокоить. Рискуя оборвать веревку, я стал раскачиваться. Колодец был шире, чем я успел определить в первые мгновения. Наконец я почти коснулся стены. Еще раз. Попытавшись зацепиться ступнями, я ударил по стене и пробил дыру. Из рваного пролома в фанере или картоне ударил яркий в здешней кромешной темноте свет. На следующем витке качения я расширил дыру обеими ногами, еще раз, еще... и отпустил руки. Несколько ссадин, несколько заноз в ладонях, но я в относительной безопасности.
Помещение, в котором я оказался, на самом деле едва вмещало меня. Свет лился из маленького трехрожкового светильника. Здесь была железная дверь с большим винтовым запором. Шуршанье за спиной усилилось. Я взял светильник с полочки у двери и заглянул в шахту. Буквально в полуметре, заполнив весь колодец, шевелилась какая-то масса. Внутренне похолодев, я опустил светильник ниже и... чуть не выронил его. Я разглядел тысячи, нет, миллионы огромных мохнатых пауков! Словом, не особенно изощряясь в фантазиях, кнехты пошли по проверенному пути, наверняка вызывая у жертв панический ужас перед кончиной.
Ну уж нет. Я изо всех сил рванул колесо. Оно сорвалось с оси и оказалось в моих руках. В панике я оглянулся; первые, величиной с мой кулак плотоядные членистоногие уже переваливались через разлом фанеры, Я еще раз осмотрел вал... Боже мой! Он просто был не закреплен контргайкой. Я быстро вставил колесо запора на место и стал откручивать: Сзади шевелилось все громче. Мне пришлось прыгать на месте, чтобы затруднить им ужин. Что-то хлюпало под ногами, дверь вдруг стала медленно открываться, и я выскочил в огромный зал.
Здесь горели факелы, но нефтяной запах не мог забить кнехтовой вони. В другом конце помещения находилось нечто вроде ворот, достаточно широких, чтобы прошел человек. Или кнехт. Туда они как раз и заходили, мгновенно исчезая, словно испаряясь. Я понял, что это устройство вроде пропускных ворот из Мечтограда сюда.
Зал почти опустел, и последними были Лена и Монгрот.
– Тебе везет, лжепророк, – крикнул кнехт. – Прощай!
– Прощай! – крикнула Лена и исчезла.
– Жаль, что мы не успели всех эвакуировать. А впрочем, ерунда... – И Монгрот тоже исчез, после чего устройство рухнуло, рассыпавшись с металлическим лязгом
Ну а я, найдя выход, пошел бродить по этому дому, потом по коридору, перешел в другой.
Подождав полчаса и не получив от меня известий, добровольцы рискнули влезть в здание. Осмотрев его, они пошли по моим следам, было это было нетрудно сделать, потому что кнехтов после Монгрота оставалось видимо-невидимо, а после меня – лишь трупы, трупы, трупы...
Мне их не было жаль!
41
УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ
Была уже глубокая ночь, когда перед тем, как отправиться спать, я вместе с Мстишей и Михайловым поехал к замку. Темная громада готического собора уходила ввысь. Комплекс был не менее трехсот метров в диаметре, то есть около километра по периметру.
Сплошная стена, сходящаяся в заостренной башне высоко вверху. Кругом были сады, достаточно ухоженные, – аллеи, клумбы, беседки и что-то похожее па животных, проглядывавших в подстриженных кустах. Звезды обсыпали небо, светил месяц, деревья отбрасывали черные тени, и ведущая к единственной двери в каменной стене центральная аллея волшебным образом подействовала на меня.
Только что я занимался кровавой работой – рассекал, кромсал, рубил... Нет, не работой. Я испытывал острое, мрачное, жестокое удовольствие и даже сердился, видя возрастающее количество абров и людей внутри. А сейчас, словно выздоравливающий, я всматривался вокруг... Какая чудная ночь! Какой яркий месяц горит на небосклоне! Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще шире, шире некуда. Все вокруг в серебряном свете, и чуден воздух, и душист, и полон неги, и движет океан ароматов. Божественная ночь! Ночь, когда мы достигли замка Бога-Отца, Создателя нашего. Все спит в саду. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. На душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Я оглянулся на товарищей в безотчетной тревоге, что они узнают, о чем я думаю... Нет. Мстиша зорко выискивал врагов по сторонам, Виктор тоже.
– Такая красота! – вдруг сказал Виктор. – Божественная ночь!
– Да, красиво, – подтвердил Мстиша.
А тут мы и приехали. Подоспел Темер с факелом, и стали четче видны буквы па каменной плите, наглухо закрывающей вход в арку.
– Здесь письмена, – сказал Темер. – Вы можете прочесть?
– Да, – отозвался Михайлов. – Здесь написано; "Входить можно только паломникам".
– Значит, вам, – задумчиво сказал Мстиша.
– Значит, и тебе, наш Пророк? – спросил Темер. – Как же!..
Больше ничего не было сказано и, постояв еще немного, мы отправились отдыхать.
Утро вечера...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПОЗНАНИЕ СЕБЯ
42
ПРИБЫТИЕ НА ПЛАНЕТОИД
Утро набирало силу. Солнце слепящим шаром высвечивало небо вблизи, но дальше, не справляясь, лишь разливало синеву. На западе пышные хребты гор в сочных волнах зелени были испещрены тенями далеких облаков. Конец лета.
Далеко в степи звенела песнь рога Меня переполняла печаль и дикая жажда освобождения непостижимая загадка скрывалась за каменным арочным входом с неприметной надписью, соблазняя бесконечным соблазном
Это был конец, конец. Это было начало путешествия, поиск и разгадка новых тайн
Мы ехали по аллее к замку Бога-Императора. Как ночью. Нас провожали люди, абры, арланы – все, с которыми столько пережито за несколько последних месяцев.
– Вы принесли нам удачу, – сказал Ставр. – С вашим приходом изменился мир – он никогда не будет прежним. Мне жаль, что ты, все вы уходите...
Рядом со мной, держа меня за руку, шла Рона – моя служанка и почитательница Она не могла сдержать слез, и в глубине души я сам не знал, что делать смеяться или плакать?..
Мстиша, Арсун, Сангор, Темер, даже Ставр – все вдруг стали чужими, уже отрывались и падали в прошлое товарищи-побратимы вместе с теми, о которых, живы они сейчас или нет, сердце уже говорит, а язык повторяет: они были...
Вот наглухо закрытая камнем арка входа, веками заманивающая паломников. Уходит ввысь, кажется, вот-вот рухнет громада замка. Я слез с коня – за мной спешились другие – и подошел ко входу, который внезапно и без предупреждения стал приоткрываться; толстая плита, скрежеща неровностями граней, поползла в сторону.
Вот и настал день прощания; песни разноцветных птиц на деревьях, аллея, купающаяся в юном жемчужном свете утра. Ветер зашелестел в листве, и пока мы, повернувшись к тем, кого оставляли здесь, смотрели, все они вновь стали расплываться, прядью дыма растворяясь в заре...
Я пропустил товарищей вперед и уходил последним. А когда остановился на пороге, мир этот – с людьми, чешуйчатыми абрами, кентаврами, смертью, победой, утратами – уже окончательно показался далеким и утраченным; или, следовало бы сказать, мы были как люди, которые стоят на холме над только что покинутым городом, но не скажут "город близко", а обратят глаза к далеким, уходящим в небо горам...
Плита медленно поползла назад...
Мы не остались в темноте. Длинный коридор освещался через отверстия-отдушины. И света было достаточно, чтобы разглядеть в десяти-двенадцати метрах арку, закрытую глухой черной мембраной. Все как недавно... и как давно в Мечтограде. И также, как тогда, я шагнул первым...
На этот раз переход был мгновенным – словно бы перешагнул порог и вновь стоял в коридоре, правда несколько изменившемся; материал не тот, пластик, имитирующий грубо шлифованный камень, а дальше – лифт, красная мембрана, тут же лопнувшая, когда вошел я. За мной все остальные, все семь человек. Михайлов с Малининым несли Илью, обнимавшего их за шею.
Кабина лифта внутри была покрыта красноватым металлопластиком. Внезапно воздух словно уплотнился, контуры людей дрогнули. Тут же, чмокнув, вновь исчезла мембрана – лифт доставил нас по назначению. Мы вышли.
Вышли мы в большой овальный зал, перегороженный поперек пультом с множеством приборов, перед которым и по периметру стен располагались огромные экраны.
– Я знаю, где мы, – быстро сказал Михайлов.
– Да, знакомо, – подтвердил Малинин. Они подошли к пульту, неся Илью.
– Кресло! – приказал Виктор, и из пола выпрыгнуло типовое прозрачное кресло.
– Так где мы, Витя? – нетерпеливо спросила Марго.
– Разведбот дальнего радиуса действия.
Пощелкивая, начали вдруг переливаться огоньки на пульте. Вспыхнув яркой точкой, электрическая струя волной прошлась по стенам, один за другим оживляя экраны.
– Совершенно верно, господа! Поздравляю с окончанием путешествия. И прошу рассаживаться.
На экране перед пультом огромное, на всю стену, возникло лицо нашего Бога-Императора.
Вот все и закончилось. А может, и не начиналось?..
Мы рассаживавались по креслам.
– Теперь уже скоро, – успокоил нас Создатель. – Хочу спросить вас: знает ли кто-нибудь о планетоидах серии К-35000?
– Я слышал, – подтвердил Малипин.
– И я, – отозвался Исаев. – Но разве они еще существуют?
– Конечно, они ведь практически вечные. Но для тех, кто незнаком с проблемой, я скажу несколько слов. Итак, около двадцати тысяч лет назад цивилизация старой Земли создала несколько сот подобных планетоидов с искусственным мозгом той же серии. Вначале станции предназначались для стабилизации времени и пространства тех секторов галактики, где они были установлены. Все планетоиды, вернее, искусственный интеллект планетоидов до сих пор продолжают функционировать. Но после заката земной цивилизации и возникновения союзов миров приоритет задач, стоявших перед Мозгом любого планетоида, изменился. Мы сейчас отправимся к ближайшему планетоиду в седьмой сектор Альфы Водолея. Это и есть конечный пункт вашего путешествия.
– Что с нами будет? – спросил Илья.
– Все будет хорошо. Если вы все еще тревожитесь относительно своих ног, то уже не стоит. Будут вам ноги, а вам, – кивнул он Кочетову, – рука. Впрочем, это не важно, – неожиданно добавил он. – Прошу приготовиться к полету. Полет продлится двадцать семь минут по бортовому времени Счастливого пути.
Мигнув, лицо Создателя исчезло. Вместо него возникла панорама окрестностей дворца Императора. Абры уже уходили прочь, за ними потянулись арланы. Несколько человек и арланов все еще стояли у входной арки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Они, обнявшись, шли впереди меня. Удивительно, но мерзость кнехта и мерзость ситуации незаметно добавили новые оттенки в мое отношение к ней. Какие? Я не стал вдумываться.
Внезапно кнехт остановился посреди коридора и повернулся ко мне. Впереди появилось несколько черных фигур. Монгрот оглянулся на них:
– Все готово?
– Готово, Прокуратор, уже начали. Он повернулся ко мне:
– Должен сказать, уважаемый лжепророк, что мы вас обманули. Правда, Ленок?
Ленок, сделав виноватую гримаску, кивнула:
– Извини, Сереженька, но ты сам поставил меня перед выбором. А я жизнь своего мужа ценю выше всего на свете Даже собственной жизни.
– Я тебе уже говорил в лагере. Эта обезьяна просто перестроила твою психику. Одумайся. Ты же человек!
Кнехт с любопытством посмотрел на нее. Лена вспыхнула:
– Не смей оскорблять моего мужа! Он лучше, он благороднее, он... а ты просто каторжник!
Это был, конечно, фарс. Глупый, пошлый... Я приготовился убить Монгрота, они это поняли, и Лена вскрикнула Прокуратор быстро коснулся стены, и в то же мгновение я уже летел вниз Створки люка вверху быстро захлопнулись, но, прежде чем оказаться в темноте, я заметил что-то похожее на веревку... за которую благополучно и уцепился.
Итак, я висел в кромешной тьме на веревке в каком-то колодце, и подо мной что-то шуршало в тишине Шуршанье и легкое поскрипывание веревки под моим весом. Больше ничего.
Шуршание и мягкое царапанье внизу стало меня беспокоить. Рискуя оборвать веревку, я стал раскачиваться. Колодец был шире, чем я успел определить в первые мгновения. Наконец я почти коснулся стены. Еще раз. Попытавшись зацепиться ступнями, я ударил по стене и пробил дыру. Из рваного пролома в фанере или картоне ударил яркий в здешней кромешной темноте свет. На следующем витке качения я расширил дыру обеими ногами, еще раз, еще... и отпустил руки. Несколько ссадин, несколько заноз в ладонях, но я в относительной безопасности.
Помещение, в котором я оказался, на самом деле едва вмещало меня. Свет лился из маленького трехрожкового светильника. Здесь была железная дверь с большим винтовым запором. Шуршанье за спиной усилилось. Я взял светильник с полочки у двери и заглянул в шахту. Буквально в полуметре, заполнив весь колодец, шевелилась какая-то масса. Внутренне похолодев, я опустил светильник ниже и... чуть не выронил его. Я разглядел тысячи, нет, миллионы огромных мохнатых пауков! Словом, не особенно изощряясь в фантазиях, кнехты пошли по проверенному пути, наверняка вызывая у жертв панический ужас перед кончиной.
Ну уж нет. Я изо всех сил рванул колесо. Оно сорвалось с оси и оказалось в моих руках. В панике я оглянулся; первые, величиной с мой кулак плотоядные членистоногие уже переваливались через разлом фанеры, Я еще раз осмотрел вал... Боже мой! Он просто был не закреплен контргайкой. Я быстро вставил колесо запора на место и стал откручивать: Сзади шевелилось все громче. Мне пришлось прыгать на месте, чтобы затруднить им ужин. Что-то хлюпало под ногами, дверь вдруг стала медленно открываться, и я выскочил в огромный зал.
Здесь горели факелы, но нефтяной запах не мог забить кнехтовой вони. В другом конце помещения находилось нечто вроде ворот, достаточно широких, чтобы прошел человек. Или кнехт. Туда они как раз и заходили, мгновенно исчезая, словно испаряясь. Я понял, что это устройство вроде пропускных ворот из Мечтограда сюда.
Зал почти опустел, и последними были Лена и Монгрот.
– Тебе везет, лжепророк, – крикнул кнехт. – Прощай!
– Прощай! – крикнула Лена и исчезла.
– Жаль, что мы не успели всех эвакуировать. А впрочем, ерунда... – И Монгрот тоже исчез, после чего устройство рухнуло, рассыпавшись с металлическим лязгом
Ну а я, найдя выход, пошел бродить по этому дому, потом по коридору, перешел в другой.
Подождав полчаса и не получив от меня известий, добровольцы рискнули влезть в здание. Осмотрев его, они пошли по моим следам, было это было нетрудно сделать, потому что кнехтов после Монгрота оставалось видимо-невидимо, а после меня – лишь трупы, трупы, трупы...
Мне их не было жаль!
41
УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ
Была уже глубокая ночь, когда перед тем, как отправиться спать, я вместе с Мстишей и Михайловым поехал к замку. Темная громада готического собора уходила ввысь. Комплекс был не менее трехсот метров в диаметре, то есть около километра по периметру.
Сплошная стена, сходящаяся в заостренной башне высоко вверху. Кругом были сады, достаточно ухоженные, – аллеи, клумбы, беседки и что-то похожее па животных, проглядывавших в подстриженных кустах. Звезды обсыпали небо, светил месяц, деревья отбрасывали черные тени, и ведущая к единственной двери в каменной стене центральная аллея волшебным образом подействовала на меня.
Только что я занимался кровавой работой – рассекал, кромсал, рубил... Нет, не работой. Я испытывал острое, мрачное, жестокое удовольствие и даже сердился, видя возрастающее количество абров и людей внутри. А сейчас, словно выздоравливающий, я всматривался вокруг... Какая чудная ночь! Какой яркий месяц горит на небосклоне! Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще шире, шире некуда. Все вокруг в серебряном свете, и чуден воздух, и душист, и полон неги, и движет океан ароматов. Божественная ночь! Ночь, когда мы достигли замка Бога-Отца, Создателя нашего. Все спит в саду. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. На душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Я оглянулся на товарищей в безотчетной тревоге, что они узнают, о чем я думаю... Нет. Мстиша зорко выискивал врагов по сторонам, Виктор тоже.
– Такая красота! – вдруг сказал Виктор. – Божественная ночь!
– Да, красиво, – подтвердил Мстиша.
А тут мы и приехали. Подоспел Темер с факелом, и стали четче видны буквы па каменной плите, наглухо закрывающей вход в арку.
– Здесь письмена, – сказал Темер. – Вы можете прочесть?
– Да, – отозвался Михайлов. – Здесь написано; "Входить можно только паломникам".
– Значит, вам, – задумчиво сказал Мстиша.
– Значит, и тебе, наш Пророк? – спросил Темер. – Как же!..
Больше ничего не было сказано и, постояв еще немного, мы отправились отдыхать.
Утро вечера...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПОЗНАНИЕ СЕБЯ
42
ПРИБЫТИЕ НА ПЛАНЕТОИД
Утро набирало силу. Солнце слепящим шаром высвечивало небо вблизи, но дальше, не справляясь, лишь разливало синеву. На западе пышные хребты гор в сочных волнах зелени были испещрены тенями далеких облаков. Конец лета.
Далеко в степи звенела песнь рога Меня переполняла печаль и дикая жажда освобождения непостижимая загадка скрывалась за каменным арочным входом с неприметной надписью, соблазняя бесконечным соблазном
Это был конец, конец. Это было начало путешествия, поиск и разгадка новых тайн
Мы ехали по аллее к замку Бога-Императора. Как ночью. Нас провожали люди, абры, арланы – все, с которыми столько пережито за несколько последних месяцев.
– Вы принесли нам удачу, – сказал Ставр. – С вашим приходом изменился мир – он никогда не будет прежним. Мне жаль, что ты, все вы уходите...
Рядом со мной, держа меня за руку, шла Рона – моя служанка и почитательница Она не могла сдержать слез, и в глубине души я сам не знал, что делать смеяться или плакать?..
Мстиша, Арсун, Сангор, Темер, даже Ставр – все вдруг стали чужими, уже отрывались и падали в прошлое товарищи-побратимы вместе с теми, о которых, живы они сейчас или нет, сердце уже говорит, а язык повторяет: они были...
Вот наглухо закрытая камнем арка входа, веками заманивающая паломников. Уходит ввысь, кажется, вот-вот рухнет громада замка. Я слез с коня – за мной спешились другие – и подошел ко входу, который внезапно и без предупреждения стал приоткрываться; толстая плита, скрежеща неровностями граней, поползла в сторону.
Вот и настал день прощания; песни разноцветных птиц на деревьях, аллея, купающаяся в юном жемчужном свете утра. Ветер зашелестел в листве, и пока мы, повернувшись к тем, кого оставляли здесь, смотрели, все они вновь стали расплываться, прядью дыма растворяясь в заре...
Я пропустил товарищей вперед и уходил последним. А когда остановился на пороге, мир этот – с людьми, чешуйчатыми абрами, кентаврами, смертью, победой, утратами – уже окончательно показался далеким и утраченным; или, следовало бы сказать, мы были как люди, которые стоят на холме над только что покинутым городом, но не скажут "город близко", а обратят глаза к далеким, уходящим в небо горам...
Плита медленно поползла назад...
Мы не остались в темноте. Длинный коридор освещался через отверстия-отдушины. И света было достаточно, чтобы разглядеть в десяти-двенадцати метрах арку, закрытую глухой черной мембраной. Все как недавно... и как давно в Мечтограде. И также, как тогда, я шагнул первым...
На этот раз переход был мгновенным – словно бы перешагнул порог и вновь стоял в коридоре, правда несколько изменившемся; материал не тот, пластик, имитирующий грубо шлифованный камень, а дальше – лифт, красная мембрана, тут же лопнувшая, когда вошел я. За мной все остальные, все семь человек. Михайлов с Малининым несли Илью, обнимавшего их за шею.
Кабина лифта внутри была покрыта красноватым металлопластиком. Внезапно воздух словно уплотнился, контуры людей дрогнули. Тут же, чмокнув, вновь исчезла мембрана – лифт доставил нас по назначению. Мы вышли.
Вышли мы в большой овальный зал, перегороженный поперек пультом с множеством приборов, перед которым и по периметру стен располагались огромные экраны.
– Я знаю, где мы, – быстро сказал Михайлов.
– Да, знакомо, – подтвердил Малинин. Они подошли к пульту, неся Илью.
– Кресло! – приказал Виктор, и из пола выпрыгнуло типовое прозрачное кресло.
– Так где мы, Витя? – нетерпеливо спросила Марго.
– Разведбот дальнего радиуса действия.
Пощелкивая, начали вдруг переливаться огоньки на пульте. Вспыхнув яркой точкой, электрическая струя волной прошлась по стенам, один за другим оживляя экраны.
– Совершенно верно, господа! Поздравляю с окончанием путешествия. И прошу рассаживаться.
На экране перед пультом огромное, на всю стену, возникло лицо нашего Бога-Императора.
Вот все и закончилось. А может, и не начиналось?..
Мы рассаживавались по креслам.
– Теперь уже скоро, – успокоил нас Создатель. – Хочу спросить вас: знает ли кто-нибудь о планетоидах серии К-35000?
– Я слышал, – подтвердил Малипин.
– И я, – отозвался Исаев. – Но разве они еще существуют?
– Конечно, они ведь практически вечные. Но для тех, кто незнаком с проблемой, я скажу несколько слов. Итак, около двадцати тысяч лет назад цивилизация старой Земли создала несколько сот подобных планетоидов с искусственным мозгом той же серии. Вначале станции предназначались для стабилизации времени и пространства тех секторов галактики, где они были установлены. Все планетоиды, вернее, искусственный интеллект планетоидов до сих пор продолжают функционировать. Но после заката земной цивилизации и возникновения союзов миров приоритет задач, стоявших перед Мозгом любого планетоида, изменился. Мы сейчас отправимся к ближайшему планетоиду в седьмой сектор Альфы Водолея. Это и есть конечный пункт вашего путешествия.
– Что с нами будет? – спросил Илья.
– Все будет хорошо. Если вы все еще тревожитесь относительно своих ног, то уже не стоит. Будут вам ноги, а вам, – кивнул он Кочетову, – рука. Впрочем, это не важно, – неожиданно добавил он. – Прошу приготовиться к полету. Полет продлится двадцать семь минут по бортовому времени Счастливого пути.
Мигнув, лицо Создателя исчезло. Вместо него возникла панорама окрестностей дворца Императора. Абры уже уходили прочь, за ними потянулись арланы. Несколько человек и арланов все еще стояли у входной арки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54