— Будь осторожен. Ты видел газеты? Я кивнул.
— То же объявлено и по радио. Все копы ищут тебя. Знаешь, что будет, если тебя сцапают?
— Ты думаешь, им это удастся?
— Джонни, мальчик, уезжай. Завтра утром...
— Нет, Ник. У меня еще остались дела. Мне удалось ускользнуть со станции, не подцепив хвоста, и, забравшись в машину, я немного расслабился. Голова моя нестерпимо болела. Завтра, подумал я, завтра все будет кончено. Но сегодня высплюсь, иначе я ни на что не годен.
Я развернул “форд” и направился в сторону Понтель-роуд. Поставив машину в гараж, я нашел ключ в цветочной кадке, отпер дверь и поднялся наверх.
Приняв душ и содрав с головы остатки повязки, я с сомнением уставился на обе двери, ведущие из ванной. Сегодня я слишком устал, поэтому выбрал комнату, которая пахла духами, и растянулся на кушетке. Если Уэнди и сегодня придет в другую спальню, то найдет постель незанятой, и, надеюсь, не станет искать меня. Простыни приятно холодили тело, я закрыл глаза и погрузился в темноту.
Откуда-то издалека до меня долетала песня. Слов не было слышно, только ритмичный и приятный напев. Я потихоньку открыл глаза и уставился в темноту, не понимая, откуда доносится эта мелодия.
Чья-то белая гибкая тень возникла на пороге. С тихим шелестом упало на пол сброшенное платье. Я широко раскрыл глаза, чтобы увидеть, как она изгибается, снимая бюстгальтер. Но она совершила какое-то неуловимое движение, и он упал, как кожура банана. Теперь она стояла совершенно нагая, словно мраморная статуя, и лунные блики играли на кончиках ее упругих грудей. Она томно потянулась, небрежно провела рукой по волосам и подошла к кровати, все еще исполняя песню без слов.
— Хороша, — прошептал я. — До чего же ты хороша!
Она приглушенно вскрикнула.
Я протянул руку, чтобы зажечь свет, но она предостерегающе схватила меня за запястье:
— Не надо света, Джонни!
Губы ее были сухими и теплыми. Она нежно прижалась ко мне, и в ее гортани замер восхитительный грудной звук, когда я нашел ее губы.
А затем были только ее желанное тело, красота и весь пыл любви, который умела дарить партнеру лишь она.
Темнота сомкнулась вокруг нас волшебным покрывалом, и больше мне нечего было желать и не о чем жалеть.
И еще долго мы лежали, тесно прижавшись друг к Другу, усталые и счастливые.
И говорили о завтрашнем дне.
О завтрашнем дне, когда ей предстояло кое-что для меня сделать.
Узнать все, что удастся, об одном полицейском по имени Такер.
Глава 11
Когда я проснулся, Уэнди уже ушла. На подушке остался отпечаток ее головы, и мое плечо еще ощущало шелковистое прикосновение щеки, которая покоилась на нем совсем недавно. Мне не понравилось странное чувство, овладевшее мной. Я не хотел испытывать ничего подобного ни к одной женщине. По крайней мере сейчас. А эта девушка была так честна и бесхитростна, что мне становилось все труднее обходиться без нее.
Я тряхнул головой и поднялся с постели. На туалетном столике я нашел записку от Уэнди, где она писала, что я могу взять ее машину и что мы увидимся вечером. Вместо подписи она оставила мне отпечаток своих губ. Приготовив себе завтрак, я поел и спустился в гараж.
Развернув карту дорог, я потратил какое-то время на то, чтобы выбрать кратчайший путь до столицы штата, минующий при этом оживленные дороги и автострады, где могли быть выставлены полицейские патрули.
В начале одиннадцатого я уже подъезжал к городу. Общественный и деловой центр столицы штата размещался в огромном сером небоскребе, взметнувшемся над остальным городом, как поднятый большой палец. Припарковав машину и изучив указатель, я нашел то, что искал. Аудиторская фирма располагалась на сороковом этаже.
Высокая худая девица пристально поглядела на меня из-под очков и предложила мне сесть. Стулья были пыльные, поэтому я протер сиденье носовым платком, что девице явно не понравилось. Она позвонила по телефону и, выслушав ответ, обратилась ко мне:
— Проходите. Мистер Донай вас примет.
Выражение ее лица при этом было не слишком дружелюбным.
Мистер Донай поприветствовал меня и пригласил садиться. Это был низенький круглый человечек с большим носом и широкой улыбкой, в его голубых глазах светился незаурядный и острый ум.
Я сел и взял сигарету.
— Мистер Донай, — спросил я, — вы любите приключения?
Он удивленно вскинул брови.
— Ну.., это вечный вопрос... Наверное, в разумных пределах и если это не связано с моей работой. А почему вы спрашиваете?
— Потому что сейчас они вам грозят. Донай с любопытством посмотрел на меня:
— Я.., я не совсем понимаю.
— Я — вор и убийца, мистер Донай. Одно ваше слово, и я окажусь за решеткой.
Брови его опять поползли вверх.
— Меня зовут Джон Макбрайд. Пять лет назад вы проверяли документы Национального банка Линкасла и доказали, что я совершил подлог.
— Да, помню.
— Помните ли вы детали?
Донай явно нервничал. Сигарета подрагивала в его пальцах, и он время от времени бросал задумчивые взгляды на телефон.
— Не беспокойтесь, я ничего не имею против вас. Донай улыбнулся. Но на лбу его посверкивали капельки пота.
— Я помню.., и достаточно ясно. Я сел и подпер голову руками.
— Расскажите.
— Это конфиденциальная информация. Я уверен, что банк...
— Я не пойду в банк. Я вообще не могу никуда пойти в этом проклятом городе. Меня обложили со всех сторон.
— Не мое дело доказывать вашу виновность или невиновность, молодой человек. Я просто проверил книги. Да, подлог был, и исправления делала привычная рука. — Он задумался на мгновение, бросив взгляд в окно, и добавил:
— Когда-то меня уже спрашивали об этом. Некая юная леди.
— Вера Уэст, — буркнул я.
— Она назвала другое имя.
— Блондинка. Волосы цвета меда.
— Да. Она хотела знать все об этом деле. Я думал, вы в курсе.
— Пустое. Вернемся к документам.
Он постучал по столу, собираясь с мыслями:
— Окружной прокурор Линкасла, которого потом убили, попросил меня проверить банковские книги.
Я занимался подобными делами много раз и легко обнаружил недостачу.
— Двести тысяч долларов.
— Примерно.
— Но вы ведь заметили что-то еще, не так ли? Что-то, о чем вы рассказали блондинке.
На лбу мистера Доная пролегла глубокая складка, и он несколько секунд пристально смотрел на меня.
— Вы и правда многое знаете. Да, я сказал той юной леди кое-что еще. Но это только мои подозрения, которые я не могу проверить. Я полагаю, что тот, кто совершал этот подлог, взял изначально куда большую сумму, но ухитрился вернуть почти все, кроме этих двухсот тысяч.
— Любопытно. Он облизнул губы:
— Все дело в тех сорока восьми долларах на счете, который по правилам должен был быть закрыт. Взять сумму целиком не сложнее, чем взять часть. А на самом деле даже легче. Я размышлял над этой загадкой и понял, что во время проверки происходило не воровство, а покрытие недостачи. Деньги возвращали в банк и на этот счет, где числилось сорок восемь долларов, просто не успели положить остальное.
— Но вы никому не открыли своих подозрений? Донай немного покраснел:
— Честно говоря, мне пришло это в голову уже позднее, когда я вернулся домой. И потом, чтобы утверждать такую вещь, надо иметь на руках веские доказательства, которых у меня не было. А со временем я просто забыл обо всем этом и не вспоминал до тех пор, пока ко мне не явилась та юная леди. Я знаю, вы...
— Можете забыть все опять. Я не виню вас. Скоро многое выйдет на свет, но вас это никак не коснется, обещаю. А если станет интересно, почитайте “Линкаслские новости”.
В половине четвертого я вернулся в Линкасл. Поставив “форд” в гараж, я вошел в дом. Уэнди не было, и, похоже, она не появлялась с утра. Я позвонил на вокзал, и чей-то незнакомый голос ответил мне, что мистер Гендерсон отпросился с работы после обеда. Где я мог бы его найти, они не знали.
Потом я позвонил в “Сиркус-бар” и, пытаясь перекричать непрекращающийся гомон мужских голосов, попросил к телефону Алана Логана. Парень на другом конце провода проорал, что Логана тут нет, и бросил трубку.
Тогда я попытал счастья в редакции.
— Алана Логана, пожалуйста.
— Простите, но его нет, — отозвался приятный девичий голос.
— А где мне его найти?
— К сожалению, не знаю. Мы сами ищем его весь день. Он даже не звонил. Может быть, вы подскажете...
Чертовски не хотелось закладывать Логана его начальству, выдав, что он, скорее всего, валяется где-то в стельку пьяным, поэтому я быстро проговорил:
— Последний раз, когда я его видел, он раскручивал какую-то историю. А сейчас я звоню, потому что у него была для меня некая информация. Она получена из Нью-Йорка и предназначается для мистера Уитмена...
— О да. Вот записка на столе.
— Вы могли бы прочесть ее мне?
— Не знаю... — Голосок ее звучал неуверенно. — Имею ли я право...
— Ничего страшного. Это личное послание.
— Ну...
В трубке послышался шелест бумаги, потом тот же девичий голос произнес:
— Записка совсем короткая. Здесь написано: “Грей-си Харлан и Харлан-актриса — одно и то же лицо”. И подпись: “Уит”.
— Спасибо, — отозвался я.
Положив трубку, я еще какое-то время стоял в задумчивости, глядя на телефон. Да, недостающие кусочки мозаики отыскивались с ужасающей быстротой. Картина прояснялась, но я хотел убедиться во всем окончательно.
Я спустился в гараж, взял машину и поехал в город.
Как и в первый раз, через дверь до меня доносились приглушенные звуки “Лунной сонаты”. И платье на ней снова было с кисточкой.
— Привет, Венера, — сказал я.
Она быстро огляделась и торопливо прошептала:
— Входи.
Я скользнул в дверь и пару секунд наблюдал, как она возится с замком.
— Одна?
— Сейчас да.
— А чем ты напугана?
— Мальчики Серво. Они уже несколько раз приходили сюда. Какое осиное гнездо ты разворошил?
— Даже не одно. А где они сейчас?
— Не знаю. Они ушли, но наверняка вернутся. И полиция сюда приходила. Не только наши копы, ищейки из ФБР тоже.
— Правда?
— Весь город стоит на ушах.
Она закурила и подошла к окну. Убедившись, что на улице никого нет, опустила шторы.
— Я попросила девочек узнать поточнее, что происходит. У них большие связи.
— Отлично.
— Джордж Уилсон, Джонни Макбрайд, все равно. Эти парни из ФБР решили, что это ты стоял за всем, что происходит в городе. Ты финансировал Серво, а потом постепенно прибрал к рукам весь его бизнес. Когда же запахло жареным, ты просто смылся.
— О, я очень важная персона. Я нужен всем — от местных копов до молодчиков из Вашингтона. Не считая Серво.
Венера прищурилась, пристально разглядывая меня:
— Кто же ты все-таки такой? Я только улыбнулся в ответ:
— Помнишь, ты обещала показать мне одну фотографию?
Она кивнула, на минуту вышла из комнаты и тут же вернулась с большой фотографией в руках, пожелтевшей и выцветшей. Над головой одной из полуодетых девушек стоял карандашный крестик. Это и была Харлан, которую Венера когда-то знала. Но и я раньше видел это лицо.., совсем недавно. На фотографии той самой официантки из столовой на шоссе, которая вчера покончила с собой из-за того, что убили ее соседку по комнате. До приезда сюда она жила в Нью-Йорке, и там ее осудили за соучастие в шантаже. Теперь у меня не оставалось в этом никаких сомнений.
Я вернул Венере фотографию:
— Можно мне позвонить?
— Ради Бога, дорогой.
Номера телефонов я помнил уже наизусть. Сначала я позвонил Логану. Его не было. Уэнди дома тоже не оказалось, так же как и Ника в его будочке.
Тогда я набрал номер полиции и попросил Линдсея.
— Линдсей слушает.
— Это Джонни, приятель.
Я услышал в трубке его прерывистое дыхание.
— Что дальше? — процедил он сквозь зубы.
— Как насчет письма?
— Ничего! Конверт на месте, а письма нет нигде. Никаких следов.
— Оно все же где-то есть.
Голос Линдсея больше походил на рычание.
— Ты блефуешь, Макбрайд. И если это так, живым ты из города не уйдешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— То же объявлено и по радио. Все копы ищут тебя. Знаешь, что будет, если тебя сцапают?
— Ты думаешь, им это удастся?
— Джонни, мальчик, уезжай. Завтра утром...
— Нет, Ник. У меня еще остались дела. Мне удалось ускользнуть со станции, не подцепив хвоста, и, забравшись в машину, я немного расслабился. Голова моя нестерпимо болела. Завтра, подумал я, завтра все будет кончено. Но сегодня высплюсь, иначе я ни на что не годен.
Я развернул “форд” и направился в сторону Понтель-роуд. Поставив машину в гараж, я нашел ключ в цветочной кадке, отпер дверь и поднялся наверх.
Приняв душ и содрав с головы остатки повязки, я с сомнением уставился на обе двери, ведущие из ванной. Сегодня я слишком устал, поэтому выбрал комнату, которая пахла духами, и растянулся на кушетке. Если Уэнди и сегодня придет в другую спальню, то найдет постель незанятой, и, надеюсь, не станет искать меня. Простыни приятно холодили тело, я закрыл глаза и погрузился в темноту.
Откуда-то издалека до меня долетала песня. Слов не было слышно, только ритмичный и приятный напев. Я потихоньку открыл глаза и уставился в темноту, не понимая, откуда доносится эта мелодия.
Чья-то белая гибкая тень возникла на пороге. С тихим шелестом упало на пол сброшенное платье. Я широко раскрыл глаза, чтобы увидеть, как она изгибается, снимая бюстгальтер. Но она совершила какое-то неуловимое движение, и он упал, как кожура банана. Теперь она стояла совершенно нагая, словно мраморная статуя, и лунные блики играли на кончиках ее упругих грудей. Она томно потянулась, небрежно провела рукой по волосам и подошла к кровати, все еще исполняя песню без слов.
— Хороша, — прошептал я. — До чего же ты хороша!
Она приглушенно вскрикнула.
Я протянул руку, чтобы зажечь свет, но она предостерегающе схватила меня за запястье:
— Не надо света, Джонни!
Губы ее были сухими и теплыми. Она нежно прижалась ко мне, и в ее гортани замер восхитительный грудной звук, когда я нашел ее губы.
А затем были только ее желанное тело, красота и весь пыл любви, который умела дарить партнеру лишь она.
Темнота сомкнулась вокруг нас волшебным покрывалом, и больше мне нечего было желать и не о чем жалеть.
И еще долго мы лежали, тесно прижавшись друг к Другу, усталые и счастливые.
И говорили о завтрашнем дне.
О завтрашнем дне, когда ей предстояло кое-что для меня сделать.
Узнать все, что удастся, об одном полицейском по имени Такер.
Глава 11
Когда я проснулся, Уэнди уже ушла. На подушке остался отпечаток ее головы, и мое плечо еще ощущало шелковистое прикосновение щеки, которая покоилась на нем совсем недавно. Мне не понравилось странное чувство, овладевшее мной. Я не хотел испытывать ничего подобного ни к одной женщине. По крайней мере сейчас. А эта девушка была так честна и бесхитростна, что мне становилось все труднее обходиться без нее.
Я тряхнул головой и поднялся с постели. На туалетном столике я нашел записку от Уэнди, где она писала, что я могу взять ее машину и что мы увидимся вечером. Вместо подписи она оставила мне отпечаток своих губ. Приготовив себе завтрак, я поел и спустился в гараж.
Развернув карту дорог, я потратил какое-то время на то, чтобы выбрать кратчайший путь до столицы штата, минующий при этом оживленные дороги и автострады, где могли быть выставлены полицейские патрули.
В начале одиннадцатого я уже подъезжал к городу. Общественный и деловой центр столицы штата размещался в огромном сером небоскребе, взметнувшемся над остальным городом, как поднятый большой палец. Припарковав машину и изучив указатель, я нашел то, что искал. Аудиторская фирма располагалась на сороковом этаже.
Высокая худая девица пристально поглядела на меня из-под очков и предложила мне сесть. Стулья были пыльные, поэтому я протер сиденье носовым платком, что девице явно не понравилось. Она позвонила по телефону и, выслушав ответ, обратилась ко мне:
— Проходите. Мистер Донай вас примет.
Выражение ее лица при этом было не слишком дружелюбным.
Мистер Донай поприветствовал меня и пригласил садиться. Это был низенький круглый человечек с большим носом и широкой улыбкой, в его голубых глазах светился незаурядный и острый ум.
Я сел и взял сигарету.
— Мистер Донай, — спросил я, — вы любите приключения?
Он удивленно вскинул брови.
— Ну.., это вечный вопрос... Наверное, в разумных пределах и если это не связано с моей работой. А почему вы спрашиваете?
— Потому что сейчас они вам грозят. Донай с любопытством посмотрел на меня:
— Я.., я не совсем понимаю.
— Я — вор и убийца, мистер Донай. Одно ваше слово, и я окажусь за решеткой.
Брови его опять поползли вверх.
— Меня зовут Джон Макбрайд. Пять лет назад вы проверяли документы Национального банка Линкасла и доказали, что я совершил подлог.
— Да, помню.
— Помните ли вы детали?
Донай явно нервничал. Сигарета подрагивала в его пальцах, и он время от времени бросал задумчивые взгляды на телефон.
— Не беспокойтесь, я ничего не имею против вас. Донай улыбнулся. Но на лбу его посверкивали капельки пота.
— Я помню.., и достаточно ясно. Я сел и подпер голову руками.
— Расскажите.
— Это конфиденциальная информация. Я уверен, что банк...
— Я не пойду в банк. Я вообще не могу никуда пойти в этом проклятом городе. Меня обложили со всех сторон.
— Не мое дело доказывать вашу виновность или невиновность, молодой человек. Я просто проверил книги. Да, подлог был, и исправления делала привычная рука. — Он задумался на мгновение, бросив взгляд в окно, и добавил:
— Когда-то меня уже спрашивали об этом. Некая юная леди.
— Вера Уэст, — буркнул я.
— Она назвала другое имя.
— Блондинка. Волосы цвета меда.
— Да. Она хотела знать все об этом деле. Я думал, вы в курсе.
— Пустое. Вернемся к документам.
Он постучал по столу, собираясь с мыслями:
— Окружной прокурор Линкасла, которого потом убили, попросил меня проверить банковские книги.
Я занимался подобными делами много раз и легко обнаружил недостачу.
— Двести тысяч долларов.
— Примерно.
— Но вы ведь заметили что-то еще, не так ли? Что-то, о чем вы рассказали блондинке.
На лбу мистера Доная пролегла глубокая складка, и он несколько секунд пристально смотрел на меня.
— Вы и правда многое знаете. Да, я сказал той юной леди кое-что еще. Но это только мои подозрения, которые я не могу проверить. Я полагаю, что тот, кто совершал этот подлог, взял изначально куда большую сумму, но ухитрился вернуть почти все, кроме этих двухсот тысяч.
— Любопытно. Он облизнул губы:
— Все дело в тех сорока восьми долларах на счете, который по правилам должен был быть закрыт. Взять сумму целиком не сложнее, чем взять часть. А на самом деле даже легче. Я размышлял над этой загадкой и понял, что во время проверки происходило не воровство, а покрытие недостачи. Деньги возвращали в банк и на этот счет, где числилось сорок восемь долларов, просто не успели положить остальное.
— Но вы никому не открыли своих подозрений? Донай немного покраснел:
— Честно говоря, мне пришло это в голову уже позднее, когда я вернулся домой. И потом, чтобы утверждать такую вещь, надо иметь на руках веские доказательства, которых у меня не было. А со временем я просто забыл обо всем этом и не вспоминал до тех пор, пока ко мне не явилась та юная леди. Я знаю, вы...
— Можете забыть все опять. Я не виню вас. Скоро многое выйдет на свет, но вас это никак не коснется, обещаю. А если станет интересно, почитайте “Линкаслские новости”.
В половине четвертого я вернулся в Линкасл. Поставив “форд” в гараж, я вошел в дом. Уэнди не было, и, похоже, она не появлялась с утра. Я позвонил на вокзал, и чей-то незнакомый голос ответил мне, что мистер Гендерсон отпросился с работы после обеда. Где я мог бы его найти, они не знали.
Потом я позвонил в “Сиркус-бар” и, пытаясь перекричать непрекращающийся гомон мужских голосов, попросил к телефону Алана Логана. Парень на другом конце провода проорал, что Логана тут нет, и бросил трубку.
Тогда я попытал счастья в редакции.
— Алана Логана, пожалуйста.
— Простите, но его нет, — отозвался приятный девичий голос.
— А где мне его найти?
— К сожалению, не знаю. Мы сами ищем его весь день. Он даже не звонил. Может быть, вы подскажете...
Чертовски не хотелось закладывать Логана его начальству, выдав, что он, скорее всего, валяется где-то в стельку пьяным, поэтому я быстро проговорил:
— Последний раз, когда я его видел, он раскручивал какую-то историю. А сейчас я звоню, потому что у него была для меня некая информация. Она получена из Нью-Йорка и предназначается для мистера Уитмена...
— О да. Вот записка на столе.
— Вы могли бы прочесть ее мне?
— Не знаю... — Голосок ее звучал неуверенно. — Имею ли я право...
— Ничего страшного. Это личное послание.
— Ну...
В трубке послышался шелест бумаги, потом тот же девичий голос произнес:
— Записка совсем короткая. Здесь написано: “Грей-си Харлан и Харлан-актриса — одно и то же лицо”. И подпись: “Уит”.
— Спасибо, — отозвался я.
Положив трубку, я еще какое-то время стоял в задумчивости, глядя на телефон. Да, недостающие кусочки мозаики отыскивались с ужасающей быстротой. Картина прояснялась, но я хотел убедиться во всем окончательно.
Я спустился в гараж, взял машину и поехал в город.
Как и в первый раз, через дверь до меня доносились приглушенные звуки “Лунной сонаты”. И платье на ней снова было с кисточкой.
— Привет, Венера, — сказал я.
Она быстро огляделась и торопливо прошептала:
— Входи.
Я скользнул в дверь и пару секунд наблюдал, как она возится с замком.
— Одна?
— Сейчас да.
— А чем ты напугана?
— Мальчики Серво. Они уже несколько раз приходили сюда. Какое осиное гнездо ты разворошил?
— Даже не одно. А где они сейчас?
— Не знаю. Они ушли, но наверняка вернутся. И полиция сюда приходила. Не только наши копы, ищейки из ФБР тоже.
— Правда?
— Весь город стоит на ушах.
Она закурила и подошла к окну. Убедившись, что на улице никого нет, опустила шторы.
— Я попросила девочек узнать поточнее, что происходит. У них большие связи.
— Отлично.
— Джордж Уилсон, Джонни Макбрайд, все равно. Эти парни из ФБР решили, что это ты стоял за всем, что происходит в городе. Ты финансировал Серво, а потом постепенно прибрал к рукам весь его бизнес. Когда же запахло жареным, ты просто смылся.
— О, я очень важная персона. Я нужен всем — от местных копов до молодчиков из Вашингтона. Не считая Серво.
Венера прищурилась, пристально разглядывая меня:
— Кто же ты все-таки такой? Я только улыбнулся в ответ:
— Помнишь, ты обещала показать мне одну фотографию?
Она кивнула, на минуту вышла из комнаты и тут же вернулась с большой фотографией в руках, пожелтевшей и выцветшей. Над головой одной из полуодетых девушек стоял карандашный крестик. Это и была Харлан, которую Венера когда-то знала. Но и я раньше видел это лицо.., совсем недавно. На фотографии той самой официантки из столовой на шоссе, которая вчера покончила с собой из-за того, что убили ее соседку по комнате. До приезда сюда она жила в Нью-Йорке, и там ее осудили за соучастие в шантаже. Теперь у меня не оставалось в этом никаких сомнений.
Я вернул Венере фотографию:
— Можно мне позвонить?
— Ради Бога, дорогой.
Номера телефонов я помнил уже наизусть. Сначала я позвонил Логану. Его не было. Уэнди дома тоже не оказалось, так же как и Ника в его будочке.
Тогда я набрал номер полиции и попросил Линдсея.
— Линдсей слушает.
— Это Джонни, приятель.
Я услышал в трубке его прерывистое дыхание.
— Что дальше? — процедил он сквозь зубы.
— Как насчет письма?
— Ничего! Конверт на месте, а письма нет нигде. Никаких следов.
— Оно все же где-то есть.
Голос Линдсея больше походил на рычание.
— Ты блефуешь, Макбрайд. И если это так, живым ты из города не уйдешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31