Вот только...
– Только что?
Мэннинг встревоженно поглядел на меня.
– Вряд ли можно было ожидать подобную эпидемию в такую чудесную летнюю погоду.
– Годфри, в чем дело? У вас такой вид, как будто вы думаете...
Я тоже резко умолкла, прикусив губу. Мэннинг мрачно глядел на меня и молчал.
– Вы пытаетесь сказать мне, что это не был несчастный случай? – хрипло докончила я.
– Боже праведный, ну конечно нет! Просто, что это создает определенные проблемы. Но вам не о чем тревожиться. В любом случае, быть может, все еще обойдется.
«Вам не о чем тревожиться»... Одному небу известно, что бы он сказал, если бы хоть отчасти догадывался, какие проблемы это передо мной ставит. Я сама точно не знала, отчего умолчала о вчерашнем вечере. Теперь мне кажется, что это второе происшествие было окутано каким-то ореолом жестокости и опасности, – ореолом, ощутимым скорее на интуитивном, нежели сознательном уровне. Поэтому-то, должно быть, я вовсе не так удивилась, как можно было ожидать, и поэтому-то, наверное, какой-то инстинкт, говорящий об опасности, заставил меня придержать язык. Как будто тот первый бесшумный выстрел из винтовки подал сигнал тревоги, и лишь молчанием я могла оградить себя от всего этого, остаться внутри своего маленького мыльного пузыря тишины и покоя, уберечь свой зачарованный остров от вторжения пришельцев из жестокого мира, откуда я бежала в поисках убежища. Поэтому я только и сказала:
– А у него были родственники?
– Жена. Они живут с его родителями. Вы, наверное, видели их дом, такой розовый, на перекрестке.
– Да. Прелестный домик. Помню, мне еще подумалось, что там, должно быть, живут зажиточные люди.
– Да, так оно и было. Без него им туго придется.
Я поглядела на Мэннинга, пораженная не столько словами, банальными сами по себе, сколько совершенно непонятной сухостью тона.
– Нет, вы явно на что-то намекаете. Вам что-то об этом известно, правда? Почему вы не скажете мне?
Годфри заколебался, что-то прикидывая, потом внезапно улыбнулся:
– И вправду, отчего бы и не сказать? Это и меня-то вряд ли касается, а уж вас и точно никоим образом. Просто когда это дело начнет расследовать полиция, может получиться довольно неловко.
– Как это?
Он приподнял плечи.
– Ни один простой и честный рыбак не живет так, как Янни и его семья. Ходили слухи, будто он контрабандист, совершает регулярные вылазки в Албанию и имеет с этого неплохой доход.
– Понятно, но ведь... Мне казалось, что тут в такие игры играет куча народу. Корфу ведь так удачно расположен, буквально дверь в дверь с «железным занавесом». Полагаю, там должны хорошо идти любые «предметы роскоши». Но откуда простому рыбаку вроде Янни Зоуласа добывать такой товар?
– Откуда мне знать? У него были свои контакты. Какой-нибудь сообщник на Корфу, поддерживающий связь с Афинами или Италией... Но я уверен, Янни Зоулас вел это не на свой страх и риск. Не тот характер. Должно быть, занимался этим ради денег.
Я облизала губы.
– Но даже и в таком случае... Вы ведь не предполагаете, что тут может быть какая-то связь... что его могли убить из-за его промысла? Тогда... тогда, Годфри, это убийство!
– Нет, нет, ради бога, у меня и в мыслях не было ничего подобного! Помилуй господи, вовсе нет! Не волнуйтесь вы так. Да вы же бледная как полотно! Послушайте, все это чистая ерунда. Сомневаюсь, что бедный Янни был такой важной птицей, чтобы его убивать. Забудьте об этом. Я просто подумал, вдруг он влип в какие-то неприятности с, так сказать, другой стороной, с береговой охраной. По-моему, они тут неплохо вооружены: прожекторы, пулеметы – последнее слово техники. Если дело обстояло именно так, если он был ранен и пытался спастись от погони, то даже в такую, не слишком бурную ночь вполне могло произойти какое-нибудь несчастье. Например, потерял сознание и свалился за борт.
– Понятно. Но если полиция и дознается до этого, у его семьи ведь не возникнет никаких неприятностей?
– Скорее всего, нет. Вряд ли.
– Тогда что же вас тревожит?
– Расследование может подвести полицейских ближе, чем хотелось бы, к юному Спиро, – откровенно признался Годфри. – У меня есть сильное подозрение, что он неоднократно выходил с Янни. Это меня не касалось, вот я и не задавал никаких вопросов. Пареньку надо было содержать мать и сестру, а как – это уж его дело. Но мне не хочется, чтобы теперь это все всплыло на поверхность. Толку никакого, а матери будет неприятно. Послушать ее, так Спиро был sans peur et sans reproche и вдобавок хороший христианин. Уверен, что, как бы легко мы с вами ни относились к контрабанде, она считает ее безнравственной.
– Не скажу, чтобы я так уж легко относилась к контрабанде. По-моему, если живешь под защитой страны, будь добр повиноваться ее законам. Я просто не удивилась. Но знаете, даже если полиция и выяснит про Спиро что-то порочащее, я уверена, они никогда не скажут Марии. Полицейские тоже люди, тем более когда все уже позади и мальчик мертв.
– Должно быть, вы правы. Ну что ж... – Мэннинг потянулся и вздохнул. – Черт возьми, что за неприятная история. Лучше нам подняться наверх и поскорее с ней покончить. Как вам кажется, вы уже в состоянии идти?
– Да, вполне.
Он взял меня под руку и повел по неровному склону вверх к тропе.
– Я отведу вас к себе домой, к телефону, – сказал он. – Туда идти ближе и можно не беспокоить вашу сестру, пока вы хоть немного не придете в себя. Полицейские наверняка пожелают поговорить с вами, так что, если хотите, можете встретиться с ними у меня, а потом я отвезу вас домой на машине... Кстати, у вас с собой была какая-то одежда или только полотенце и босоножки? Если подождете минуточку, я их принесу.
– Все там, в бухте, но, боюсь, Фил тоже там. Я оставила ее спать на пляже. Она, скорее всего, уже проснулась и гадает, куда я запропастилась.
– А-а-а... – Вид у него стал неуверенный. – Что ж, это все меняет, не так ли? Придется ей рассказать. Я не очень-то разбираюсь в подобных вещах, но это ее не... не слишком взволнует или что-нибудь такое?
– Думаю, пока она не увидит тело, с ней все будет в порядке. Все равно ей скоро придется узнать... Постойте минутку, там кто-то идет. Наверное, она.
Секунду спустя из-за утеса и впрямь показалась Фил. Должно быть, она проснулась уже довольно давно, ибо все следы морского купания исчезли. Она заново накрасилась, тщательно уложила блестящие волосы, а поверх купальника накинула премилую пляжную юбку и веселенькую рубашку. Как обычно, вид сестры заставил меня немедленно вспомнить о собственной неприглядности. Я в первый раз за утро осознала, как же, должно быть, сейчас выгляжу: на коже запеклась соль, волосы мокрые, а лицо – я отлично себе представляла – все еще бледно-зеленое от потрясения.
– Мне послышались чьи-то голоса, – весело окликнула нас она. – Привет, Годфри! Шли навестить нас или просто искупаться?
– Ни то ни другое. Был в эллинге, осматривал яхту, а потом увидел Люси.
– Это ты мои туфли несешь? – вмешалась я. – Огромное спасибо. Как ты догадалась, что они мне понадобятся?
– Ну, дорогая, – засмеялась Фил, – зная тебя, я сразу как проснулась и обнаружила, что ты исчезла, то поняла, что ты бродишь тут вокруг по заливчикам и, бог знает, как далеко забредешь. – Она со смехом повернулась к Годфри. – Я бы ничуть не удивилась найти ее, самое меньшее, с консервной банкой, до краев полной всяких ракушек и рачков, чтобы отнести их домой. Помню, как-то...
Она вдруг умолкла и несколько секунд смотрела то на меня, то на Мэннинга, а потом голос ее стал резче:
– Люси... Годфри... Что-то случилось. Что именно?
Годфри колебался ровно на миг дольше, чем следовало.
– Ваша сестра слегка перегрелась на солнце, а я предложил отвести ее к себе и дать выпить чего-нибудь прохладительного. Она сказала, что вы на пляже, так что я как раз собирался за вами. Надеюсь, вы к нам присоединитесь?
Голос его звучал безупречно, легко и естественно, но мою сестру было нелегко провести.
На моем лице и в том, что Годфри все еще поддерживал меня под локоть, она прочла ответы на все вопросы.
– Что-то случилось, – повторила она еще резче. – Люси, ты ужасно выглядишь. И солнечный удар тут ни при чем, не морочь мне голову, с тобой же в жизни ничего подобного не происходило. Так в чем дело? Ты поранилась?
– Нет-нет. Со мной все прекрасно, честно-честно.
Я осторожно высвободилась, подняла взгляд на Годфри и вдруг совершенно неуместно поразилась, что он гораздо привлекательнее с виду, чем мне казалось раньше. Солнечный свет подчеркивал его глубокий загар, вьющиеся волосы спереди выгорели и стали совсем светлыми. Глаза на фоне загорелого лица выглядели светло-серыми.
– Можете выложить ей все начистоту, – посоветовала я.
– Ну ладно. Фил, боюсь, произошла ужасная вещь. Один из местных рыбаков утонул, его прибило здесь к берегу, и Люси нашла тело.
– О боже, какой кошмар! Люси, дорогая... бедная детка! Представляю, как оно выглядело... – Внезапно глаза ее расширились, а рука поднялась к лицу. – Вы видели? Вы можете точно сказать? Я имею в виду... через неделю...
– Это не Спиро, – быстро, почти резко сказал Годфри.
– Не он? – Фил опустила руку и издала глубокий вздох облегчения. – Ах, а я уже подумала... Но это значит – двое за несколько дней? А вы хоть знаете, кто это?
– Один из местных, по имени Янни Зоулас. Вряд ли вы с ним знакомы. Послушайте, мы как раз шли к телефону. Пойдете с нами? Если я сейчас быстренько сбегаю в бухту за всем остальным...
Он резко остановился и повернулся. На то место, где я сидела, натягивая сандалии, упала тень. А за спиной у меня раздался голос Макса Гейла:
– Что-то стряслось?
Я подпрыгнула, словно он ударил меня. Фил и Годфри сдавленно ахнули, точно застигнутые на месте преступления.
Макс был, должно быть, на много стоунов тяжелее Филлиды, но никто даже и не слышал, как он подошел. Наверное, движется как кошка, подумалось мне.
Несколько секунд никто не отвечал ему. Это была неприятная, напряженная тишина, во время которой мужчины мерили друг друга взглядами, точно два собирающихся подраться пса, кружащие вокруг друг друга. А я сидела, наполовину надев босоножку и глядя на них.
– Стряслось? – переспросил Годфри.
Тут я поняла, что он не хочет ничего рассказывать Гейлу. Это знание пришло ко мне, точно холодок по коже, и почему-то совсем не удивило. Мистер Гейл перевел взгляд с Годфри на Фил, потом на меня. Я быстро опустила голову, натянула босоножку и начала застегивать ремешок.
– Очевидно же, что что-то произошло, – нетерпеливо произнес Макс. – Я смотрел на бухту в бинокль, и мне почудилось там что-то странное – то ли какие-то обломки, то ли еще что-то. Но я никак не мог разобрать. Потом сюда направилась мисс Уоринг, и я увидел ее на скале. Она остановилась, заглянула в одну из расщелин, и по ее реакции стало совершенно очевидно, что там оказалось что-то и в самом деле очень нехорошее. Потом пришли вы, и все стало еще яснее. Что там? Или мне пойти и взглянуть самому?
Ответила ему Филлида. Должно быть, она не заметила скрытых намеков, заставивших меня похолодеть, – но ведь она и не знала того, что было известно мне.
– Мертвое тело, – на одном дыхании выпалила она. – Утопленник. Вон там, в расщелине. – Мы как раз идем звонить в полицию.
Настал миг тишины, столь глубокой, что мне показалось, будто я различаю где-то в вышине громкий и пронзительный крик береговой ласточки. Затем Макс Гейл спросил:
– Кто это? Вы знаете?
Годфри все еще молчал, не сводя глаз с лица Гейла. Отвечать снова пришлось Филлиде.
– Я забыла имя. Годфри говорит, он из деревни. Какой-то Янни.
– Янни Зоулас, – подсказала я.
Макс поглядел на меня так, словно в первый раз осознал, что я здесь. Хотя у меня сложилось впечатление, будто даже сейчас он не видит меня по-настоящему. Он молчал.
– Вы его знали? – спросила я.
Темные глаза на миг остановились на мне, а затем Гейл снова отвернулся к морю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Только что?
Мэннинг встревоженно поглядел на меня.
– Вряд ли можно было ожидать подобную эпидемию в такую чудесную летнюю погоду.
– Годфри, в чем дело? У вас такой вид, как будто вы думаете...
Я тоже резко умолкла, прикусив губу. Мэннинг мрачно глядел на меня и молчал.
– Вы пытаетесь сказать мне, что это не был несчастный случай? – хрипло докончила я.
– Боже праведный, ну конечно нет! Просто, что это создает определенные проблемы. Но вам не о чем тревожиться. В любом случае, быть может, все еще обойдется.
«Вам не о чем тревожиться»... Одному небу известно, что бы он сказал, если бы хоть отчасти догадывался, какие проблемы это передо мной ставит. Я сама точно не знала, отчего умолчала о вчерашнем вечере. Теперь мне кажется, что это второе происшествие было окутано каким-то ореолом жестокости и опасности, – ореолом, ощутимым скорее на интуитивном, нежели сознательном уровне. Поэтому-то, должно быть, я вовсе не так удивилась, как можно было ожидать, и поэтому-то, наверное, какой-то инстинкт, говорящий об опасности, заставил меня придержать язык. Как будто тот первый бесшумный выстрел из винтовки подал сигнал тревоги, и лишь молчанием я могла оградить себя от всего этого, остаться внутри своего маленького мыльного пузыря тишины и покоя, уберечь свой зачарованный остров от вторжения пришельцев из жестокого мира, откуда я бежала в поисках убежища. Поэтому я только и сказала:
– А у него были родственники?
– Жена. Они живут с его родителями. Вы, наверное, видели их дом, такой розовый, на перекрестке.
– Да. Прелестный домик. Помню, мне еще подумалось, что там, должно быть, живут зажиточные люди.
– Да, так оно и было. Без него им туго придется.
Я поглядела на Мэннинга, пораженная не столько словами, банальными сами по себе, сколько совершенно непонятной сухостью тона.
– Нет, вы явно на что-то намекаете. Вам что-то об этом известно, правда? Почему вы не скажете мне?
Годфри заколебался, что-то прикидывая, потом внезапно улыбнулся:
– И вправду, отчего бы и не сказать? Это и меня-то вряд ли касается, а уж вас и точно никоим образом. Просто когда это дело начнет расследовать полиция, может получиться довольно неловко.
– Как это?
Он приподнял плечи.
– Ни один простой и честный рыбак не живет так, как Янни и его семья. Ходили слухи, будто он контрабандист, совершает регулярные вылазки в Албанию и имеет с этого неплохой доход.
– Понятно, но ведь... Мне казалось, что тут в такие игры играет куча народу. Корфу ведь так удачно расположен, буквально дверь в дверь с «железным занавесом». Полагаю, там должны хорошо идти любые «предметы роскоши». Но откуда простому рыбаку вроде Янни Зоуласа добывать такой товар?
– Откуда мне знать? У него были свои контакты. Какой-нибудь сообщник на Корфу, поддерживающий связь с Афинами или Италией... Но я уверен, Янни Зоулас вел это не на свой страх и риск. Не тот характер. Должно быть, занимался этим ради денег.
Я облизала губы.
– Но даже и в таком случае... Вы ведь не предполагаете, что тут может быть какая-то связь... что его могли убить из-за его промысла? Тогда... тогда, Годфри, это убийство!
– Нет, нет, ради бога, у меня и в мыслях не было ничего подобного! Помилуй господи, вовсе нет! Не волнуйтесь вы так. Да вы же бледная как полотно! Послушайте, все это чистая ерунда. Сомневаюсь, что бедный Янни был такой важной птицей, чтобы его убивать. Забудьте об этом. Я просто подумал, вдруг он влип в какие-то неприятности с, так сказать, другой стороной, с береговой охраной. По-моему, они тут неплохо вооружены: прожекторы, пулеметы – последнее слово техники. Если дело обстояло именно так, если он был ранен и пытался спастись от погони, то даже в такую, не слишком бурную ночь вполне могло произойти какое-нибудь несчастье. Например, потерял сознание и свалился за борт.
– Понятно. Но если полиция и дознается до этого, у его семьи ведь не возникнет никаких неприятностей?
– Скорее всего, нет. Вряд ли.
– Тогда что же вас тревожит?
– Расследование может подвести полицейских ближе, чем хотелось бы, к юному Спиро, – откровенно признался Годфри. – У меня есть сильное подозрение, что он неоднократно выходил с Янни. Это меня не касалось, вот я и не задавал никаких вопросов. Пареньку надо было содержать мать и сестру, а как – это уж его дело. Но мне не хочется, чтобы теперь это все всплыло на поверхность. Толку никакого, а матери будет неприятно. Послушать ее, так Спиро был sans peur et sans reproche и вдобавок хороший христианин. Уверен, что, как бы легко мы с вами ни относились к контрабанде, она считает ее безнравственной.
– Не скажу, чтобы я так уж легко относилась к контрабанде. По-моему, если живешь под защитой страны, будь добр повиноваться ее законам. Я просто не удивилась. Но знаете, даже если полиция и выяснит про Спиро что-то порочащее, я уверена, они никогда не скажут Марии. Полицейские тоже люди, тем более когда все уже позади и мальчик мертв.
– Должно быть, вы правы. Ну что ж... – Мэннинг потянулся и вздохнул. – Черт возьми, что за неприятная история. Лучше нам подняться наверх и поскорее с ней покончить. Как вам кажется, вы уже в состоянии идти?
– Да, вполне.
Он взял меня под руку и повел по неровному склону вверх к тропе.
– Я отведу вас к себе домой, к телефону, – сказал он. – Туда идти ближе и можно не беспокоить вашу сестру, пока вы хоть немного не придете в себя. Полицейские наверняка пожелают поговорить с вами, так что, если хотите, можете встретиться с ними у меня, а потом я отвезу вас домой на машине... Кстати, у вас с собой была какая-то одежда или только полотенце и босоножки? Если подождете минуточку, я их принесу.
– Все там, в бухте, но, боюсь, Фил тоже там. Я оставила ее спать на пляже. Она, скорее всего, уже проснулась и гадает, куда я запропастилась.
– А-а-а... – Вид у него стал неуверенный. – Что ж, это все меняет, не так ли? Придется ей рассказать. Я не очень-то разбираюсь в подобных вещах, но это ее не... не слишком взволнует или что-нибудь такое?
– Думаю, пока она не увидит тело, с ней все будет в порядке. Все равно ей скоро придется узнать... Постойте минутку, там кто-то идет. Наверное, она.
Секунду спустя из-за утеса и впрямь показалась Фил. Должно быть, она проснулась уже довольно давно, ибо все следы морского купания исчезли. Она заново накрасилась, тщательно уложила блестящие волосы, а поверх купальника накинула премилую пляжную юбку и веселенькую рубашку. Как обычно, вид сестры заставил меня немедленно вспомнить о собственной неприглядности. Я в первый раз за утро осознала, как же, должно быть, сейчас выгляжу: на коже запеклась соль, волосы мокрые, а лицо – я отлично себе представляла – все еще бледно-зеленое от потрясения.
– Мне послышались чьи-то голоса, – весело окликнула нас она. – Привет, Годфри! Шли навестить нас или просто искупаться?
– Ни то ни другое. Был в эллинге, осматривал яхту, а потом увидел Люси.
– Это ты мои туфли несешь? – вмешалась я. – Огромное спасибо. Как ты догадалась, что они мне понадобятся?
– Ну, дорогая, – засмеялась Фил, – зная тебя, я сразу как проснулась и обнаружила, что ты исчезла, то поняла, что ты бродишь тут вокруг по заливчикам и, бог знает, как далеко забредешь. – Она со смехом повернулась к Годфри. – Я бы ничуть не удивилась найти ее, самое меньшее, с консервной банкой, до краев полной всяких ракушек и рачков, чтобы отнести их домой. Помню, как-то...
Она вдруг умолкла и несколько секунд смотрела то на меня, то на Мэннинга, а потом голос ее стал резче:
– Люси... Годфри... Что-то случилось. Что именно?
Годфри колебался ровно на миг дольше, чем следовало.
– Ваша сестра слегка перегрелась на солнце, а я предложил отвести ее к себе и дать выпить чего-нибудь прохладительного. Она сказала, что вы на пляже, так что я как раз собирался за вами. Надеюсь, вы к нам присоединитесь?
Голос его звучал безупречно, легко и естественно, но мою сестру было нелегко провести.
На моем лице и в том, что Годфри все еще поддерживал меня под локоть, она прочла ответы на все вопросы.
– Что-то случилось, – повторила она еще резче. – Люси, ты ужасно выглядишь. И солнечный удар тут ни при чем, не морочь мне голову, с тобой же в жизни ничего подобного не происходило. Так в чем дело? Ты поранилась?
– Нет-нет. Со мной все прекрасно, честно-честно.
Я осторожно высвободилась, подняла взгляд на Годфри и вдруг совершенно неуместно поразилась, что он гораздо привлекательнее с виду, чем мне казалось раньше. Солнечный свет подчеркивал его глубокий загар, вьющиеся волосы спереди выгорели и стали совсем светлыми. Глаза на фоне загорелого лица выглядели светло-серыми.
– Можете выложить ей все начистоту, – посоветовала я.
– Ну ладно. Фил, боюсь, произошла ужасная вещь. Один из местных рыбаков утонул, его прибило здесь к берегу, и Люси нашла тело.
– О боже, какой кошмар! Люси, дорогая... бедная детка! Представляю, как оно выглядело... – Внезапно глаза ее расширились, а рука поднялась к лицу. – Вы видели? Вы можете точно сказать? Я имею в виду... через неделю...
– Это не Спиро, – быстро, почти резко сказал Годфри.
– Не он? – Фил опустила руку и издала глубокий вздох облегчения. – Ах, а я уже подумала... Но это значит – двое за несколько дней? А вы хоть знаете, кто это?
– Один из местных, по имени Янни Зоулас. Вряд ли вы с ним знакомы. Послушайте, мы как раз шли к телефону. Пойдете с нами? Если я сейчас быстренько сбегаю в бухту за всем остальным...
Он резко остановился и повернулся. На то место, где я сидела, натягивая сандалии, упала тень. А за спиной у меня раздался голос Макса Гейла:
– Что-то стряслось?
Я подпрыгнула, словно он ударил меня. Фил и Годфри сдавленно ахнули, точно застигнутые на месте преступления.
Макс был, должно быть, на много стоунов тяжелее Филлиды, но никто даже и не слышал, как он подошел. Наверное, движется как кошка, подумалось мне.
Несколько секунд никто не отвечал ему. Это была неприятная, напряженная тишина, во время которой мужчины мерили друг друга взглядами, точно два собирающихся подраться пса, кружащие вокруг друг друга. А я сидела, наполовину надев босоножку и глядя на них.
– Стряслось? – переспросил Годфри.
Тут я поняла, что он не хочет ничего рассказывать Гейлу. Это знание пришло ко мне, точно холодок по коже, и почему-то совсем не удивило. Мистер Гейл перевел взгляд с Годфри на Фил, потом на меня. Я быстро опустила голову, натянула босоножку и начала застегивать ремешок.
– Очевидно же, что что-то произошло, – нетерпеливо произнес Макс. – Я смотрел на бухту в бинокль, и мне почудилось там что-то странное – то ли какие-то обломки, то ли еще что-то. Но я никак не мог разобрать. Потом сюда направилась мисс Уоринг, и я увидел ее на скале. Она остановилась, заглянула в одну из расщелин, и по ее реакции стало совершенно очевидно, что там оказалось что-то и в самом деле очень нехорошее. Потом пришли вы, и все стало еще яснее. Что там? Или мне пойти и взглянуть самому?
Ответила ему Филлида. Должно быть, она не заметила скрытых намеков, заставивших меня похолодеть, – но ведь она и не знала того, что было известно мне.
– Мертвое тело, – на одном дыхании выпалила она. – Утопленник. Вон там, в расщелине. – Мы как раз идем звонить в полицию.
Настал миг тишины, столь глубокой, что мне показалось, будто я различаю где-то в вышине громкий и пронзительный крик береговой ласточки. Затем Макс Гейл спросил:
– Кто это? Вы знаете?
Годфри все еще молчал, не сводя глаз с лица Гейла. Отвечать снова пришлось Филлиде.
– Я забыла имя. Годфри говорит, он из деревни. Какой-то Янни.
– Янни Зоулас, – подсказала я.
Макс поглядел на меня так, словно в первый раз осознал, что я здесь. Хотя у меня сложилось впечатление, будто даже сейчас он не видит меня по-настоящему. Он молчал.
– Вы его знали? – спросила я.
Темные глаза на миг остановились на мне, а затем Гейл снова отвернулся к морю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50