И совесть моя поэтому была чиста. Хотя Павлу возразить уже не получалось.
Не смущаясь пристальных и слегка удивленных взглядов моих спутников, он обстоятельно и со вкусом поцеловал меня в губы.
– Все ты врешь, – повторил упрямо. – Но это неважно. Важно, что ты есть и будешь. – И убежал так же стремительно, как появился.
– Я его, в общем-то, понимаю, – изрек Макс.
А дальше я не стану рассказывать, потому что это были долгие проводы – и по этой причине пролилось слишком много слез.
Эпилог
С географией у меня всегда было плохо. Поэтому насчет широты и долготы я даже заикаться не стану, чтобы не ввести вас в заблуждение. Климат здесь благодатный, а о цунами и ураганах слыхом не слыхивали. Пальмы высокие и пышные, а кусты усыпаны цветами такой красоты, что мне кажется, будто это сон, который может присниться человеку только раз в жизни. Море прозрачное – изумрудно-зеленого цвета, и с причала видно, как на дне колышутся в причудливом танце пышные водоросли. Здешним птицам далеко до соловьев в плане вокала, но они безумно хороши, и за то, как они прелестны, я прощаю им скрипучие голоса, которыми они выпрашивают у туристов сладкие крошки. Прямо на берегу можно зайти в маленький ресторанчик и заказать только что пойманного омара под изысканным соусом или целое блюдо мелкой жареной рыбешки с местным вином. И отчетливое счастье: сидеть на веранде, неторопливо потягивая «маргариту» и прислушиваясь, как трутся о берег у самых твоих ног маленькие волны в белых шапочках пены; и наблюдать, как постепенно темнеет небо, становясь темно-голубым, синим, сиренево-синим и, наконец, фиолетовым. И твердо знать, что придут закат и рассвет, а потом опять закат и целая жизнь впереди, полная людей, интересных разговоров и прекрасных неожиданностей.
А песок здесь бело-розовый и настолько мягкий, что кажется, будто идешь по теплой муке…
Одним словом, это где-то в тропическом раю.
Вполне миленький остров, довольно просторный и даже наверняка есть на географических картах, если исходить из числа туристов, которые атакуют его гостеприимные берега раз в неделю. При этом не просто какой-нибудь дикий, неблагоустроенный островок посреди коралловых рифов, а цивилизованный – с банками, фирмами, гостиницами, ресторанами, казино, модным курортом, аэропортом и даже собственным театром. Словом, этот остров ничем не отличается от сотен ему подобных, кроме мелкой и незначительной детали: он весь, целиком и полностью, от самого крупного банка до самой мелкой ракушки, принадлежит мне.
Я сижу в собственном шезлонге, который утопает в моем личном чистом и розовом песке, под моей личной тенистой пальмой. И верчу в руках шикарную сиреневую раковину в темные широкие полоски, которую выбросил мой личный океан (какая-то часть акватории согласно документам тоже принадлежит мне, и я гляжу, как мои туристы ныряют в моих волнах, осматривая мое дно, за что исправно платят мне деньги). Кстати, в местных финансовых учреждениях накопилась за эти годы неправдоподобная куча моих же долларов.
Утопия какая-то.
Мои ноги по-хозяйски оккупировал пес подозрительных размеров. Он умильно смотрит на меня антрацитовыми глазами, но я ему не верю. Это он надзирает за мной, чтобы я, не дай бог, не отправилась поплавать. Тогда он начнет вытаскивать меня из океана и лаять на всю округу, чтобы привлечь внимание окружающих.
Мне кажется, когда-то со мной что-то подобное уже было.
Похожий на Сунь-Укуна, мудрого царя обезьян, китаец Шу возносит молитвы у курящегося золотого треножника. Все забываю выяснить у него, под каким видом прошел таможню этот треножник – тоже как сувенир (одна штука)? Шу маленький, сухой, темно-коричневый и, по-моему, совершенно счастлив. У него здесь есть все, в том числе и три послушных старательных ученика.
Справа от меня, на краю голубого бассейна, выложенного мозаичными плитами, играют в шахматы двое мужчин моей мечты, – высокий широкоплечий влюбленный блондин и широкоплечий высокий влюбленный брюнет.
Полагаю, что где-то между пальмами, бассейном и неправдоподобно пушистым легким облачком цвета чайной розы порхает мой рассеянный ангел-хранитель.
И одному богу ведомо, как я со всем этим буду разбираться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Не смущаясь пристальных и слегка удивленных взглядов моих спутников, он обстоятельно и со вкусом поцеловал меня в губы.
– Все ты врешь, – повторил упрямо. – Но это неважно. Важно, что ты есть и будешь. – И убежал так же стремительно, как появился.
– Я его, в общем-то, понимаю, – изрек Макс.
А дальше я не стану рассказывать, потому что это были долгие проводы – и по этой причине пролилось слишком много слез.
Эпилог
С географией у меня всегда было плохо. Поэтому насчет широты и долготы я даже заикаться не стану, чтобы не ввести вас в заблуждение. Климат здесь благодатный, а о цунами и ураганах слыхом не слыхивали. Пальмы высокие и пышные, а кусты усыпаны цветами такой красоты, что мне кажется, будто это сон, который может присниться человеку только раз в жизни. Море прозрачное – изумрудно-зеленого цвета, и с причала видно, как на дне колышутся в причудливом танце пышные водоросли. Здешним птицам далеко до соловьев в плане вокала, но они безумно хороши, и за то, как они прелестны, я прощаю им скрипучие голоса, которыми они выпрашивают у туристов сладкие крошки. Прямо на берегу можно зайти в маленький ресторанчик и заказать только что пойманного омара под изысканным соусом или целое блюдо мелкой жареной рыбешки с местным вином. И отчетливое счастье: сидеть на веранде, неторопливо потягивая «маргариту» и прислушиваясь, как трутся о берег у самых твоих ног маленькие волны в белых шапочках пены; и наблюдать, как постепенно темнеет небо, становясь темно-голубым, синим, сиренево-синим и, наконец, фиолетовым. И твердо знать, что придут закат и рассвет, а потом опять закат и целая жизнь впереди, полная людей, интересных разговоров и прекрасных неожиданностей.
А песок здесь бело-розовый и настолько мягкий, что кажется, будто идешь по теплой муке…
Одним словом, это где-то в тропическом раю.
Вполне миленький остров, довольно просторный и даже наверняка есть на географических картах, если исходить из числа туристов, которые атакуют его гостеприимные берега раз в неделю. При этом не просто какой-нибудь дикий, неблагоустроенный островок посреди коралловых рифов, а цивилизованный – с банками, фирмами, гостиницами, ресторанами, казино, модным курортом, аэропортом и даже собственным театром. Словом, этот остров ничем не отличается от сотен ему подобных, кроме мелкой и незначительной детали: он весь, целиком и полностью, от самого крупного банка до самой мелкой ракушки, принадлежит мне.
Я сижу в собственном шезлонге, который утопает в моем личном чистом и розовом песке, под моей личной тенистой пальмой. И верчу в руках шикарную сиреневую раковину в темные широкие полоски, которую выбросил мой личный океан (какая-то часть акватории согласно документам тоже принадлежит мне, и я гляжу, как мои туристы ныряют в моих волнах, осматривая мое дно, за что исправно платят мне деньги). Кстати, в местных финансовых учреждениях накопилась за эти годы неправдоподобная куча моих же долларов.
Утопия какая-то.
Мои ноги по-хозяйски оккупировал пес подозрительных размеров. Он умильно смотрит на меня антрацитовыми глазами, но я ему не верю. Это он надзирает за мной, чтобы я, не дай бог, не отправилась поплавать. Тогда он начнет вытаскивать меня из океана и лаять на всю округу, чтобы привлечь внимание окружающих.
Мне кажется, когда-то со мной что-то подобное уже было.
Похожий на Сунь-Укуна, мудрого царя обезьян, китаец Шу возносит молитвы у курящегося золотого треножника. Все забываю выяснить у него, под каким видом прошел таможню этот треножник – тоже как сувенир (одна штука)? Шу маленький, сухой, темно-коричневый и, по-моему, совершенно счастлив. У него здесь есть все, в том числе и три послушных старательных ученика.
Справа от меня, на краю голубого бассейна, выложенного мозаичными плитами, играют в шахматы двое мужчин моей мечты, – высокий широкоплечий влюбленный блондин и широкоплечий высокий влюбленный брюнет.
Полагаю, что где-то между пальмами, бассейном и неправдоподобно пушистым легким облачком цвета чайной розы порхает мой рассеянный ангел-хранитель.
И одному богу ведомо, как я со всем этим буду разбираться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37