"Тоже левша, - подумал Чарли, -
наверно, я это от него унаследовал. Сразу с обеих сторон".
Минг, несомненно довольный проявлением хозяйской ласки, тем не менее
поднялся и, потянувшись, спрыгнул с колен Иммермана. Затем он медленно
вышел из комнаты, явно направляясь пс одному из тех таинственных дел,
которыми занимаются коты когда их нет дома. Иммерман с любовью посмотрел
на него.
- Коты прямо как люди. Во многих аспектах их поведение вполне
предсказуемо, но всякий раз, как только ты начинаешь думать, что постиг
все премудрости их характера, они выкидывают нечто такое, что предвидеть
было совершенно невозможно. Мне нравится думать, что это проявление
свободного духа. Мне кажется, - он взглянул на Чарли, - ты не совсем
уразумел, о чем речь, что мы пытаемся сделать. Может быть, когда я все
объясню, ты не будешь столь страстно сопротивляться пониманию того, что
для достижения наших целей время от времени приходится прибегать к
насилию.
Ом напряженно заерзал в кресле.
- Родители мне это совершенно четко объяснили.
- Это было очень давно, - сказал Иммерман. - К тому же твой случай
совершенно особенный. Поскольку ты живешь в горизонтальном календаре,
переходя изо дня в день и каждый раз становясь совершенно другим, новым
человеком, ты постепенно утерял свежесть восприятия необычности того
положения, в котором находимся все мы, иммеры. Каждая из тех личностей,
роли которых ты сыграл, все они старались как можно сильнее подавить
воспоминания и свои связи с другими ролями, с образами других дней. Но это
отделение всегда было ограниченным и весьма условным - ведь тебе все время
приходилось перевоплощаться из одного образа в другой, заметать следы. К
тому же время от времени обстоятельства заставляли тебя ощущать, что ты не
один, что ты расслоился и сроднился со всеми семью своими двойниками. Хотя
и нечасто, но тебе все же приходилось иногда передавать сообщения из
одного дня в другой. В последнее время, однако, тебе часто напоминали о
том, что ты больше чем просто один человек. Обстоятельства встряхнули
тебя, устроили тебе заваруху. Теперь под угрозой каждый из твоих я, все
твои полуобразы сталкиваются друг с другом.
- Это все временно, - вставил Чарли. - Я приведу себя в порядок. Со
мной все будет хорошо.
- Ты хотел сказать "_с _н_а_м_и_", не так ли? - слегка улыбаясь
заметил Иммерман. Сложив руки на коленях, он подался вперед. Пальцы левой
руки скользили взад-вперед по ноге, словно он поглаживал спину невидимого
кота. - Понимаешь ли, Джеф, то есть я хотел сказать, Чарли, ты - не
единственный дэйбрейкер среди нас в больших городах Западного полушария,
есть еще по крайней мере дюжина, да еще несколько в Китае. Но ни один из
них не вжился в свои роли так глубоко. Никто не _о_т_о_ж_д_е_с_т_в_л_я_л
себя с теми личностями, облик которых принял. Все они - просто хорошие
актеры. Ты же в своем роде уникален, что-то вроде супердэйбрейкера.
- Я никогда не верил в полумеры, - сказал Чарли.
Иммерман улыбнулся и сплетя пальцы откинулся назад.
- Очень хорошо. Настоящий Иммерман. Но такой же напор и энтузиазм,
какой ты проявляешь в своих образах, необходим и в другой твоей роли.
- Вы о чем? - после долгого молчания спросил Ом.
Иммерман почти вонзился в Ома.
- Быть настоящим иммером!
Голова Ома от неожиданности резко откинулась назад, будто кто-то
невидимый попытался ткнуть его пальцем в глаз.
- Но я... им и являюсь! - воскликнул он.
Дедушка снова сложил руки вместе, словно отбивая пальцами левой руки
по правой ладони условную мелодию.
- Недостаточно. Ты проявил очевидные колебания в следовании приказам.
Ты позволил своим чувствам, присущему тебе неприятию насилия - что в
другой ситуации безусловно могло бы вызвать восхищение - помешать
выполнению твоих высших обязанностей.
- Мне кажется ясно, о чем идет речь, - сказал Чарли, - и все же я
спрошу.
- Тебе было приказано сразу же после допроса Сник отправиться домой.
Но несмотря на это, ты остался там, рядом с этим домом. Не сомневаюсь, что
тебя занимало только одно - помешать убийству Сник. Тебя совершенно не
заботило то, что, останься она в живых, мы все подверглись бы опасности.
Кстати, сейчас мне кажется, что в той ситуации ее не стоило убивать.
Благодаря твоему вмешательству так оно и обернулось.
- Так ее не убили? - спросил Ом.
- Нет. Она в безопасном месте. Но все еще далеко не кончено. Время от
времени приходится делать то, что не вызывает у нас восторга. И мы делаем
это, Чарли, делаем ради общего блага.
- И в чем же оно?
- Достижение для всех большей свободы, подлинной демократии. Мы
стремимся к созданию такого общества, которое позволит избавиться от
постоянного и плотного давления правительства. Ситуация и сейчас уже
достаточно плоха, а если ничего не делать, то она станет значительно хуже.
Долгое время считалось, что политика правительства оправдывает наши
действия, как будто оно - единственное, что вызывает сопротивление
иммеров.
Он сделал глоток чая. Чарли в нетерпении подался вперед.
- Я вместе с некоторыми моими коллегами сопротивлялся неподобающему и
весьма постыдному предложению. И вот сейчас мы, кажется, проигрываем.
Значит, - подумал Чарли, - он все-таки входит во Всемирный Совет.
- Предложение состояло в том, чтобы каждому взрослому гражданину
имплантировали микропередатчик, который будет порождать индивидуальный
код. Спутники и наземные станции сумеют принимать этот сигнал, откуда бы и
когда он не был передан, кроме периода пребывания в стоунере. Они хотели
бы получать сигналы и от окаменевшего человека, но это невозможно. Это
означает, что правительство сможет с точностью до нескольких дюймов
определить местоположение любого человека и тотчас же идентифицировать его
личность.
Чарли, ошеломленный, попытался мысленно раскачать себя, вывести из
оцепенения.
- Но это же значит, что никто не сможет быть дэйбрейкером. Его же
сразу обнаружат!
- Совершенно верно, - подтвердил Иммерман. - Однако если забыть твою
личную проблему, остается самое главное - этот проект навсегда лишит всех
граждан чувства собственного достоинства. Это решение превратит людей в
ничтожества, приравняет их к цифровому коду. Мы этого не хотим. Даже то
наблюдение, под которым мы находимся сегодня, представляется нам
чрезмерным. Человечество значительно выиграет от того, что установится
демократия со всеми ее преимуществами и издержками. Тут ничего не
поделаешь: одно без другого получить нельзя.
Но это - далеко не единственная наша цель. Мы знаем, что на Земле
гораздо больше пространства для жизни, чем утверждает наше правительство.
Не жертвуя ни комфортом, ни благосостоянием, которыми мы сейчас обладаем,
можно значительно увеличить численность населения. Процесс этот, конечно,
должен носить постепенный характер. Радикал Ванг требует отменить все
способы контроля рождаемости, но это явное сумасшествие. Знаешь о ком я
говорю?
- У Ванга нет никаких шансов быть избранным, - кивнул Чарли. - Его ни
в коем случае нельзя выбирать.
- В каждом из дней есть личности, похожие на него, - заметил
Иммерман. - Все они, без сомнения, работают на правительство и выполняют
его приказы.
- Что? - спросил Чарли, прислушиваясь.
- Ванг и ему подобные - это провокаторы, агенты правительства.
Радикальные меры они предлагают только для того, чтобы обозлить население
и представить самих себя в смешном свете. Они надеются, что благодаря
этому более обстоятельные и разумные идеи общество отклонит.
Общественность станет путать радикалов с умеренными. Людьми просто
манипулируют в интересах правительства. Оно желает сохранить статус-кво.
- Ничего удивительного, - согласился Чарли.
- Мы собираемся установить такое правительство, которое не будет
пользоваться столь недостойными и неэтичными методами.
Иммерман бросил взгляд на экран, показывающий время.
- Мы вовсе не собираемся действовать неосмотрительно и прибегнем к
решительным насильственным мерам лишь тогда, когда для этого наступит
подходящий момент. Мы работали очень настойчиво и не спеша, и вот теперь в
высших правительственных эшелонах у нас есть свои люди. Ты удивился бы,
узнав, насколько велика наша семья. Но чем больше она разрастается, тем
больше вероятность быть обнаруженными. И чем реальнее подобная опасность,
тем плотнее мы должны контролировать наших членов. К сожалению, это так.
"Именно под таким предлогом действует и правительство", - отметил про
себя Чарли.
Иммерман поднялся. Чарли последовал его примеру.
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Мы будем ничуть не лучше того
самого правительства, с которым сейчас боремся, а может быть, еще хуже. Не
верь этому. Мы давно разрабатываем самую лучшую из возможных
правительственных систем для нынешней стадии развития человечества. В один
прекрасный день наш план будет обнародован. А пока запомни вот что. Еще
Томас Джефферсон сказал, что самое лучшее правительство - то, которое
меньше всего управляет. Тебя назвали в его честь. Ты знаешь об этом?
Чарли кивнул.
- Мне пора идти, - сказал Иммерман.
- Еще одно, - поспешил вставить Чарли. - Мне кажется, что существует
единственная ситуация, в которой убийство оправдано. Это - самооборона.
- Да, но что такое самооборона? Разве она имеет только одно
проявление?
- Меня этим не смутить, - ответил Чарли. - Моя этика более привержена
сути, нежели словам. Я знаю, что правильно, а что нет.
- Весьма достойно уважения, - произнес старик. - Кстати, кто из вас
это говорит?
Он был удивлен, когда дед подошел к нему и крепко обнял. Сжимая в
объятиях Иммермана, Ом взглянул из-за его плеча на ту композицию
семнадцатого века, которая еще раньше привлекла его внимание. Никаких
сомнений не осталось. Он почувствовал прилив ненависти к Иммерману за все,
что он сделал.
Направляясь к выходу, он подхватил свою сумку. Она оказалась теперь
значительно легче, однако Чарли промолчал. Иммерман несомненно удивился бы
желанию внука сохранить оружие в ситуации, когда никаких серьезных причин
для этого не было.
Путешествие в обратную сторону почти полностью, с точностью до
наоборот, повторило их поход к Иммерману. Правда, Ом не стал возвращаться
в свою квартиру, а вместо этого отправился в Избар, где его встретил
обычный шум, запах пива и спиртного. Он помахал в знак приветствия
нескольким завсегдатаям разной стадии опьянения и прошел в кабинет
управляющего. Получив мягкий нагоняй от босса (никакого сочувствия по
поводу его ушибленной спины), Ом надел фартук и отправился за длинную
овальную дубовую стойку бара, на которой стояли статуэтки трех
святых-покровителей: Фернанд Пети, изобретатель "кровавой Мери", У.К.Филдс
[Уильям Клод Филдс (1879-1946) - американский комический киноактер;
снимался в амплуа мошенников] и сэр Джон Фальстаф [в пьесах У.Шекспира
"Генрих IV" и "Виндзорские насмешницы" толстый, пристрастный к
удовольствию и деньгам рыцарь]. Только половина посетителей относилась к
числу местных вииди. Остальные - обитатели трущоб или агенты-органики,
которые как всегда пытались поймать контрабандистов, выменивающих спиртное
на различные товары.
Ома нельзя было признать вииди в полном смысле этого слова, поскольку
он не удовлетворялся жизнью на минимальное пособие, выдаваемое
правительством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53