Заключение лаборатории не давало поводов для тревоги: у матери кровь резус-отрицательная. Неужели лаборатория могла допустить ошибку? Сердце сжалось от недоброго предчувствия, и старый акушер решил сам поговорить с Пирсоном.
— Если будут резкие изменения, немедленно сообщите мне.
— Что такое эритробластоз? — спросила молоденькая сестра-практикантка, как только доктор вышел.
— Болезнь крови у младенцев. Она случается, если у матери отрицательный резус, а у отца положительный, — разъяснила дежурная сестра.
— Нам говорили, что в таких случаях ребенку делают переливание крови.
— Обменное переливание. Вы это хотели сказать? Да, в некоторых случаях оно необходимо: если, например, у матери положительный резус и ребенок рождается с эритробластозом. Однако при отрицательном резусе обменное переливание крови не обязательно. В данном случае анализ не подтвердил необходимости переливания, — заключила дежурная сестра и недоуменно добавила:
— Но почему такие симптомы?

После неприятного разговора с Пирсоном, вызванного тем, что Коулмен проверил работу лаборантов, прошло уже несколько дней. Старый патологоанатом, казалось, не замечал своего заместителя. Коулмен так и не знал, как это следует понимать — может ли он теперь считать, что лаборатория серологии полностью передана в его ведение, или же Пирсон готовит ему новый сюрприз и ждет только случая. Что касается Баннистера, то между ним и Коулменом установились отношения, которые лучше всего было бы назвать вооруженным перемирием. И только Джон Александер старался всячески показать, что он на стороне патологоанатома и полностью поддерживает его начинания. Он и сам внес ряд предложений, и Коулмен одобрил их.
— Мне нужен доктор Пирсон или же доктор Коулмен, — обратилась к сидевшему за микроскопом Александеру вошедшая в лабораторию дородная матрона в белом медицинском халате. Александер не успел ответить, как появился Коулмен.
— Вы доктор Коулмен? Здравствуйте. Я Хилда Строуган, старшая диетсестра.
— Очень рад. — Коулмен с интересом смотрел на диетсестру. — Чем могу быть полезен? — Хотя по опыту прежней работы он прекрасно понимал, где могут смыкаться их интересы: разумеется, пищеблок, вопросы санитарии и гигиены в подведомственном диетсестре хозяйстве.
— За последние несколько недель участились случаи кишечных заболеваний, особенно среди персонала больницы, — как бы подтверждая его догадки, сказала диетсестра.
— Назовите мне такую больницу, где не бывает подобных случаев, — пошутил Коулмен.
— Видите ли, мистер К., я опасаюсь, что источник инфекции — наши старые посудомоечные машины.
Коулмена несколько озадачила подобная форма обращения — мистер К. Только что вошедший Баннистер и Джон Александер с интересом прислушивались к разговору.
— Кроме того, неполадки с подачей горячей воды. Я неоднократно говорила об этом с нашим главным администратором мистером Томаселли. Последний раз он дал указание доктору Пирсону проверить мои посудомоечные аппараты на болезнетворные микробы.
— Ну и как, — повернулся Коулмен к Александеру, — вы проверили?
— Да, доктор. Температура воды, которой моется посуда, действительно недостаточно высока. Но это еще не все. — Александер достал из ящика стола предметное стекло. — Боюсь, что это микробы кишечной группы. Я обнаружил их на чистых, вымытых тарелках.
Коулмен посмотрел в микроскоп. Сомнений быть не могло. Патогенные кишечные бактерии. Они резко отличались своей характерной формой от других. Эти микробы быстро погибали в воде высокой температуры. При неисправности посудомоечных машин они, вероятно, и стали источником заражения кишечными заболеваниями, о которых только что говорила старшая диетсестра.
— Это очень серьезно, доктор? — с тревогой спросила она. Коулмен ответил не сразу.
— Что вам сказать? И да, и нет. Самое опасное в данной ситуации — это скорее бациллоносители. Человек сам вполне здоров, но он — источник инфекции. Это встречается гораздо чаще, чем мы предполагаем. Надеюсь, вы регулярно проводите медицинские обследования персонала, работающего на кухне? — Он повернулся к лаборантам.
— О да! — поспешил заверить его Баннистер. — Доктор Пирсон сам следит за этим.
— Когда это было в последний раз?
— Сейчас проверю. — Баннистер поспешил в другой конец лаборатории. — Вот, 24 февраля, — сказал он.
— Что вы сказали? Февраля? — изумленно переспросил Коулмен. — Шесть месяцев назад? Скажите, миссис Строуган, за это время вы приняли много новых работников на кухню?
— Да, доктор К., к сожалению, немало.
— Вы не могли ошибиться? — снова обратился Коулмен к Баннистеру. Он все еще не верил, что возможна подобная халатность. — А что сказано о тех новых, что поступили на работу после февраля?
— О них здесь ничего не сказано, — с нарочитым безразличием ответил старший лаборант и пожал плечами. Коулмен с трудом подавил раздражение.
— Думаю, нам следует в этом хорошенько разобраться, — сказал он старшей диетсестре.
Хилда Строуган была вполне удовлетворена, впервые встретив полное понимание. Проникшись доверием к новому патологоанатому, она величественно выплыла из лаборатории.
Коулмен понимал серьезность упущений лаборатории и уже обдумывал, какие меры следует немедленно принять.
Ему показалось, что старший лаборант впервые испугался.
— Почему лаборатория не выполняет элементарных требований, являющихся законом? — Во взгляде патологоанатома, брошенном на Баннистера, сквозило презрение. — Я иду к доктору Пирсону, — резко сказал он, направляясь к двери.
Старший лаборант, побледнев, смотрел на захлопнувшуюся дверь.
— Подумать только, каждую проклятую мелочишку видит… — сокрушенно прошептал он.

Джо Пирсон, вынужденный прервать работу, недовольно посмотрел на Коулмена.
— Лаборант Александер обнаружил болезнетворные микробы на тарелках, прошедших через мойку, — начал Коулмен без всяких предисловий.
— Надо повысить температуру воды, вот и все. — Услышав это сообщение, Пирсон не выразил ни малейшего удивления.
— Мне это известно. — Коулмен не мог скрыть иронии. — Но кто-нибудь пытался это сделать?
— Вы считаете, что именно мне следует этим заниматься? Так вот, потрудитесь ознакомиться с этим. — Порывшись в бумагах, Пирсон извлек целую кипу. — Вы убедитесь, кстати, что я это делаю уже в течение нескольких лет. — Пирсон по обыкновению начал повышать голос.
Коулмен проглядел бумаги.
Действительно, в своих докладных главный патологоанатом, не стесняясь в выражениях, подробно описывал антисанитарное состояние больничной кухни.
— Так что вы скажете на это? — Пирсон не сводил глаз с Коулмена, читавшего одну докладную за другой.
— Извините, доктор!
— Ладно уж. — Пирсон миролюбиво махнул рукой. — У вас есть другие вопросы ко мне?
Тогда Коулмен решил проинформировать главного патологоанатома о том, что новый персонал кухни не прошел необходимого медицинского осмотра.
— Что? — грозно воскликнул Пирсон. — Вы хотите сказать, что в нашем отделении этим никто не занимался?
— По-видимому, так.
— Все этот дурак Баннистер! Это уже серьезно. — Пирсон не скрывал тревоги. Его враждебность к Коулмену исчезла. Рука его потянулась к телефону. — Главного администратора, пожалуйста, — крикнул он в трубку.
Разговор был кратким и по существу. Закончив, Пирсон предложил Коулмену пройти с ним в лабораторию, куда он вызвал Томаселли.
В лаборатории, когда все собрались, Джон Александер доложил о результатах исследований. Пирсон просмотрел предметные стекла с образцами культур. Едва он оторвался от микроскопа, как дверь с шумом распахнулась и в лабораторию вошла взволнованная старшая диетсестра.
— Это невероятно! — В голосе ее были гнев и недоумение. — Из-за халатности нового сотрудника отдела санитарии медицинское обследование нового персонала не было проведено.
— Следовательно, как я понимаю, в течение шести месяцев вообще не было медицинского осмотра персонала кухни, — сказал молчавший до этого Томаселли. — Что вы предлагаете делать? — Он посмотрел на Пирсона.
— Сначала проверить всех вновь поступивших. — Главный патологоанатом снова был хозяином положения. — После этого всех остальных — бактериологическое исследование кала, рентген, осмотр терапевтом и все прочее. Всех, кто имеет хоть какое-то отношение к пищеблоку.
— Вы сможете обеспечить явку, миссис Строуган? — спросил Томаселли. — У вас есть еще вопросы ко мне? — Это уже относилось к главному патологоанатому.
— Да, нам нужны новые бойлеры — необходимо наладить подачу горячей воды для мытья посуды. В крайнем случае срочно отремонтировать старые. Сколько лет уже я твержу об этом всем и каждому!
— Знаю, знаю, — миролюбиво сказал Томаселли. — От моего предшественника мне в наследство досталась пачка ваших докладных. Дело в том, что, как вы знаете, большая часть наших средств на капитальный ремонт уже израсходована. Сколько, по-вашему, потребуется на переоборудование кухни?
— Откуда мне знать? — возмутился Пирсон. — Я не водопроводчик!
— Может быть, я могу быть полезен. Я немного разбираюсь в этом, — раздался за их спиной голос. Это был доктор Дорнбергер. Он вошел в лабораторию в самый разгар спора. — Надеюсь, я не помешал? — поклонился он Томаселли.
— Нет, не помешали, — ворчливо ответил Пирсон. Увидев немой вопрос в глазах Александера, акушер подошел к нему.
— Я видел вашего малыша, Джон. Боюсь, он неважно себя чувствует.
— Есть ли хоть какая-нибудь надежда, доктор? — И хотя это было сказано очень тихо, все присутствующие повернулись к ним, и лица их смягчились. Даже обиженный Баннистер подошел поближе.
— Боюсь, что нет, — так же тихо ответил Дорнбергер. В лаборатории воцарилась тревожная тишина. Акушер повернулся к Пирсону.
— Скажите, Джо, в исследовании крови миссис Александер не могло произойти ошибки?
— Ошибки? Что вы имеете в виду, Чарли?
— Я просто спрашиваю.
— Нет, Чарли. Я сам провел анализ и сделал это со всей тщательностью. Почему у вас возникли сомнения?
— Хотел уточнить, и только. — Дорнбергер по привычке не выпускал трубку изо рта. — Утром мне показалось, что у ребенка признаки эритробластоза. Это только предположение, но…
В лаборатории стало странно тихо. Все невольно посмотрели на Джона Александера. И вдруг Коулмен, чтобы как-то разрядить обстановку и вывести Александера из горестного оцепенения, сказал, обращаясь к Дорнбергеру:
— Когда мы сделали тесты на сенсибилизацию, у нас возникли кое-какие сомнения и мы решили дополнительно сделать тест по Кумбсу. Ошибка абсолютно исключена.
Сказав это, Коулмен вдруг вспомнил, что в лаборатории сыворотку Кумбса применили лишь по его настоянию. Он сам подписал требование. Коулмен отнюдь не собирался упрекать в чем-то старого патологоанатома. Он даже надеялся, что тот не обратит внимания на его слова. Они достаточно ссорились, и сейчас не следует подливать масла в огонь.
— Но доктор… — Коулмен увидел испуганные глаза Александера. — Мы так и не сделали тест Кумбса.
Коулмена раздражала забывчивость Александера. Не ко времени снова начинать этот разговор.
— Как же так? — сказал он. — Я хорошо помню, как сам подписывал требование на сыворотку.
— Доктор Пирсон сказал, что делать этот тест не обязательно. Достаточно обычного анализа… — В голосе Джона было откровенное отчаяние.
Коулмен сразу не понял, что говорит лаборант, настолько это казалось невероятным. Томаселли недоуменно переводил глаза с одного на другого, смутно понимая, что случилось что-то неладное. Чарли Дорнбергер насторожился.
Пирсон казался явно растерянным.
— Да, да, я хотел вам сказать, но как-то вылетело из головы… — Он повернулся к Коулмену.
Мозг Коулмена работал четко, как всегда в минуты опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26