Тот упал на пол. Пуля попала и девушке в грудь. Анна рухнула со стола, накрыв меня своим телом. В ее закатившихся глазах застыло изумление. Она умерла так же тихо, как и жила.
Я отодвинул ее тело в сторону и, все еще лежа на полу и держа автомат одной рукой, очередью отшвырнул нападавшего к дальней стене комнаты.
Третьему, который очень кстати замешкался со своим автоматическим пистолетом, пуля разодрала плечо. Вот так, в какие-то доли мгновения может измениться человеческая судьба. Он корчился на полу, отчаянно цепляясь за жизнь. Высунувшийся из чердачного люка Даусон выстрелом в голову добил его.
Десять, от силы двадцать секунд длилась эта кровавая бойня. Поднявшись, я увидел, как Спиро и Ампулидес катаются по полу в яростной схватке. Наконец Ампулидесу удалось подмять под себя юношу. Он сел на него верхом и, вцепившись руками в глотку, стал душить Спиро. Удар по голове мгновенно успокоил Ампулидеса.
Джонсон был еще жив, но, как я понял, ненадолго. Его левая рука была страшно изуродована, две пули попали ему в грудь. Он находился в состоянии болевого шока. Его безумные глаза ни на что не реагировали. Я сделал для него все, что мог. Наложил повязку из двух или трех бинтов и вколол морфий.
Девушка все еще лежала у стола. Я приказал Даусону взять одеяло и накрыть ее. Бедный парень, он буквально за несколько минут постарел лет на десять. Сначала Форбс и О'Брайен, а теперь и это. Интересно, сколько еще потрясений он сможет выдержать, подумал я. Самое подходящее время, чтобы человека сломить или закалить.
Спиро во время драки получил серьезную травму головы, и теперь кровь из глубокой раны над его левым виском ручьем стекала по лицу. Чувствовалось, что он пережил сильное потрясение и разум его затуманился. Он упал на колени рядом с Анной, стянул с ее лица одеяло, склонился над телом и стал вглядываться в ее лицо, как бы не веря своим глазам. Я тем временем занялся осмотром убитых. Теперь у нас появилось достаточно оружия, так как двое убитых имели при себе по одному ручному пулемету «шмайссер», доставшихся им, скорее всего, во время войны от немцев, попавших в засаду партизан.
Я положил оружие на стол. Майор Ампулидес издал нечто вроде мычания и попытался сесть. Спиро повернул голову в его сторону, и я увидел, как его лицо исказила ненависть, глаза налились дикой злобой.
– Ублюдок! Подлец!
Он выдернул из-за пояса нож и кинулся на майора, но Даусон оказался резвее и, вынув свой «смит-и-вессон», встал у Спиро на пути.
– Вот этого не надо, – сказал ему Даусон и обратился ко мне: – Я полагаю, что Ампулидес вам потребуется одним куском, сэр?
– Ты верно мыслишь.
Подойдя к Даусону, я сказал, обращаясь к Спиро:
– Сожалею, что так вышло. Знаю, что ты чувствуешь, но я должен выполнить задание. Ампулидес может оказаться полезен, поэтому я не хочу от тебя опрометчивых поступков. Понял?
Его лицо выражало мучительную боль.
– Он же убил Анну.
– Это воина ее погубила, – отрезал я. – А теперь ты поможешь нам выкрасть Таракоса или уже нет?
Он медленно провел рукой по глазам.
– Этого же хотела Анна.
Я похлопал его по плечу и протянул сигарету, затем направился к Ампулидесу, который уже сидел, прислонившись спиной к стене. Он напряженно наблюдал за нами, но страха в его глазах не было.
Подойдя к нему, я присел на корточки.
– Ты жив, а твои друзья мертвы. Ты хочешь жить?
– Что я для этого должен сделать?
– Мне нужен Таракос. Живым и в полном здравии.
– Да ты сошел с ума.
– Не вижу причины. Мы въезжаем в ворота на твоем грузовике. С твоей помощью выводим его из здания, сажаем в машину и уезжаем. На все уйдет не более пяти минут.
– А что будет со мной потом? Буду с пулей в сердце и лицом в грязь лежать в канаве?
– Это единственный для тебя шанс. Он того стоит. Даю слово, что сохраним тебе жизнь.
– Так, даешь слово.
По тону его голоса можно было понять, что он решил взвесить все за и против.
– Я всегда могу напустить на тебя Спиро, – подчеркнул я. Ампулидес повернулся и на мгновение взглянул в горящие глаза юноши, затем снова посмотрел на меня и быстро сказал:
– Хорошо, я сделаю, что от меня требуется.
* * *
Операцию нужно было провести этой ночью, поэтому в нашем распоряжении оставалось всего несколько часов. Обеспокоенная долгим отсутствием майора и его конвоя, охрана форта могла поднять тревогу. В создавшейся ситуации ковать железо следовало, пока оно было еще горячо, и я принял решение начать операцию в три часа ночи. К тому времени даже заядлые картежники должны спать крепким сном.
«Бедфорд», грузовик майора, представлял собой старую трехтонку британских вооруженных сил «Бедфорд». За руль сел Спиро, я рядом с ним, уперев дуло автомата пленнику в бок. Даусон со «шмайссером» в руках спрятался за нашими спинами.
Дорога, ведущая вверх к форту, была отвратительной. Скорее тропинка, нежели проезжая дорога, и та с годами, очевидно, становилась все хуже и хуже. Последнюю четверть пути нам предстояло преодолеть по заросшей низкой травой равнине, которая, плавно поднимаясь вверх, смыкалась с кромкой высоких скал, стоящих на самом краю острова. С точки зрения стратегического положения лучшего места для форта на острове не найти, и турки, владея этой частью Средиземноморья, воспользовались этим.
На воротах форта на крюке висел фонарь-"молния", под которым, оперевшись спиной о стену, с винтовкой на коленях спал часовой.
Подъезжая к воротам, Спиро сбавил скорость. От шума машины часовой проснулся и поднялся на ноги. Я толкнул Ампулидеса в бок, и он высунулся из машины, чтобы показаться часовому.
Этого оказалось достаточно. Часовой что-то крикнул и махнул нам рукой. Грузовик пересек темный двор, двигаясь в направлении крепостной башни, над дверью в которую также висел фонарь, развернулся к воротам передом на случай поспешного бегства и остановился рядом с дверью. Двигатель отключать не стали.
Прежде чем проникнуть в форт, я несколько раз повторил каждому его обязанности, но, как поведет себя в этой ситуации Ампулидес, никто не знал.
– Если на втором этаже часовой, смотри не выкинь номер. Это будет лучше для всех. Если что – первым пойдешь в расход. Я тебя предупреждаю, – пригрозил я.
Уверенности в том, что Ампулидес ухватится за соломинку, которая спасет ему жизнь, у меня не было. Однако и у него причин сомневаться, что в противном случае получит от меня пулю, не должно было быть. Окажись на моем месте, он сделал бы то же самое.
Втроем, я по одну сторону от Ампулидеса, а Даусон по другую, мы направились к двери. Спиро остался у грузовика. Я осторожно открыл дверь. Свет от висевшего снаружи фонаря проник в темный коридор башни.
Внутри было тихо, как в могиле. Даусон проскользнул мимо меня и прижался к стене, направив «шмайссер» на дверь караулки.
Каменная лестница оказалась шире, чем я предполагал. Чуть выше, куда доходил свет с лестничной площадки, где находилась камера генерала, лестница сворачивала вправо.
– Спокойно, – шепнул я Ампулидесу. – Пошли наверх.
Он сделал короткий нерешительный шаг вперед, затем резко развернулся и выскочил через дверь обратно во двор, предоставив Спиро, стоящему возле машины, возможность отомстить. Конечно, Ампулидес этого не желал, но в съемном магазине «шмайссера» помещается двадцать восемь патронов, и Спиро одной очередью, как я полагаю, все их всадил в майора. Ампулидеса резко отбросило обратно к двери.
Тут же раздались крики и из распахнутой двери караульного помещения с грохотом вылетел стул.
– Займись ими, – крикнул я Даусону. – А я займусь Таракисом.
Я побежал по лестнице вверх, и, как только повернул вправо, на моем пути вырос здоровенный охранник. Он яростно бросился ко мне. Бряцнул старый «ли-энфилд», висевший на его плече, но я со своим «томпсоном» оказался проворнее и выстрелом в живот утихомирил его.
Тем временем каждый из выбегавших из караулки попадал под смертельный огонь «шмайссера» Даусона. Перемахнув через несколько ступенек, я оказался на маленькой площадке.
Прямо напротив я увидел старую массивную дубовую дверь, окованную железными полосами. При свете фонаря, висевшего на вбитом в стену крюке, я разглядел два огромных железных болта, на которых держалась дверь. Мне не составило большого труда их открутить и открыть вход в камеру.
Шум ожесточенной перестрелки внизу сюда не доходил. В камере стояла тишина. Я не уловил в камере ни малейшего шороха. Сняв со стены фонарь, я сделал шаг вперед.
– Генерал Таракос? – позвал я. – Я пришел освободить вас.
С отчаянием в глазах он появился из мрака бесшумно, словно белое привидение. Насколько я знал, ему было сорок девять лет, но выглядел он на все семьдесят. Генерал с трудом ступил мне навстречу и схватил меня за лацканы.
– С вами все в порядке? – спросил я его. – Вы можете передвигаться?
В ответ он жутко замычал, отпустив меня, открыл рот и показал на него пальцем. Эти сволочи отрезали ему язык.
* * *
Как только мы достигли лестничного поворота, прогремел сильный взрыв, подняв в воздух облака пыли. Мне показалось, что башня от основания до верха заходила ходуном. Это Даусон, как я понял позже, бросив пару гранат в раскрытую дверь караулки, решил поставить последнюю точку в этом инциденте.
Увидев меня с Таракосом, спускающимися по лестнице, он кинулся на помощь, подхватил генерала одной рукой, и мы втроем направились к выходу.
Спиро стоял у заднего борта грузовика, держа «шмайссер» на изготовку.
– Жми на все педали. Рвем отсюда, – крикнул я ему.
Мы с Даусоном быстро погрузили генерала в кузов машины. Даусон запрыгнул туда же. Спиро, перекинув автомат через плечо, кинулся в кабину «Бедфорда». Я был не более чем в двух ярдах от кабины, когда Спиро уже усаживался за руль. Но ему этого сделать не удалось. Смертельный выстрел пришелся ему прямо в голову.
Я выпустил ответную автоматную очередь в сторону, откуда стреляли, и, вытащив тело Спиро из кабины, занял место водителя.
Как только грузовик тронулся, стрельба усилилась. Во мраке ночи, как на адском балу смерти, повсюду фейерверком вспыхивали и гасли огни. Пули глухо барабанили по кузову «Бедфорда», дырявя его брезентовый полог. Для атакующих он представлял собой отличную мишень, огромную, как двери авгиевых конюшен.
Из темноты проступили очертания ворот форта, и я увидел под ними посреди дороги мертвого часового с винтовкой на груди. Я опустил руку и прибавил газу. Неожиданно лопнуло переднее ветровое стекло, осыпав меня мелкой крошкой. Нас резко качнуло, кто-то отчаянно вскрикнул, и мы наконец вырвались из форта. Теперь темнота стала нашим союзником.
Всего в четверти мили от дома Микали двигатель грузовика, словно астматик, затрясся в кашле и навечно замолк. Я вылез из кабины и, подойдя к заднему борту, почувствовал запах бензина.
Даусон, отдернув брезентовый верх кузова, выглянул наружу.
– Похоже, пробило бензобак, – сказал он. – Что теперь будем делать?
– Будем добираться пешком, – ответил я. – Если сможем, бегом. Попадемся к ним в руки – зажарят живьем.
– После того что произошло, всему охотно поверю. Вот только бы генерал смог прошагать самостоятельно хотя бы ярдов сто, сэр. Не знаю, что они там с ним делали, но думаю, что-то ужасное.
– Для начала они отрезали ему язык, – сказал я. – Уверен, это развеет все твои сомнения относительно их способностей.
Мое замечание возымело действие, что и доказал Даусон в течение последующего часа. Относительно состояния генерала он был совершенно прав. Тот едва переставлял ноги и, пройдя несколько ярдов, свалился. Нам пришлось подхватить его с обеих сторон и тащить за собой. Затем, попеременно взваливая его на спину, мы несли Таракоса на себе. Это позволяло нам достаточно быстро продвигаться вперед.
Я никогда еще не испытывал такой благодарности инструкторам военно-диверсионной школы, где физической подготовке курсантов уделялось так много времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37