Запомнишь?
– Мне придется так говорить?
– Да.
– А это не опасно?
– Ты хоть раз пыталась избежать опасности?
Долорес негромко засмеялась.
– Амиго, ты прекрасно понимаешь меня.
– Доброй ночи, – попрощался я.
– Постой, ты не рассказал мне, что случилось.
– Я тебе даже не звонил.
Положив трубку, я повернулся.
Мисс Уэлд стояла посреди комнаты, не сводя с меня взгляда.
– Ваша машина здесь? – спросил я.
– Да.
– Уезжайте.
– И что дальше?
– Ничего. Отправляйтесь домой.
– Отвертеться вам не удастся, – негромко произнесла она.
– Вы мой клиент.
– Я не могу этого допустить. Его убила я. Зачем же втягивать в это дело еще и вас?
– Перестаньте играть роль. И поезжайте окольным путем. Не тем, которым меня привезла Долорес.
Мисс Уэлд поглядела мне в глаза и сдавленно повторила:
– Но его убила я.
– Я не слышу ни слова.
Она сильно закусила нижнюю губу. И, казалось, почти не дышала. Стояла неподвижно. Я подошел к ней, коснулся пальцем ее щеки. Нажал посильнее и смотрел, как белое пятно становится красным.
– Если хотите знать, – заявил я, – я поступаю так совсем не ради вас, а ради полицейских. Я играл в этой игре краплеными картами. Они это знают.
Вот я и даю им удобный повод поупражнять голосовые связки.
– Можно подумать, им для этого необходим повод, – сказала мисс Уэлд, резко повернулась и пошла к выходу. Я проводил ее взглядом до дверного проема, надеясь, что она оглянется. Она вышла, не оборачиваясь. Спустя долгое время я услышал жужжание. Потом тяжелый стук – поднялась дверь гаража. Вдали тронулся с места автомобиль. Остановился, вновь послышалось жужжание.
Когда оно прекратилось, шум мотора уже затих вдали. Теперь я ничего не слышал. Тишина дома облегла меня толстыми свободными складками, как манто"
– плечи мисс Уэлд.
Я отнес к бару бокал с бутылкой и перемахнул через стойку. Ополоснул бокал в маленькой раковине и поставил его на место. На сей раз я обнаружил потайной замок и распахнул дверцу с противоположной телефону стороны.
Потом снова подошел к убитому.
Достав пистолет, взятый у Долорес, я обтер его, вложил в маленькую вялую руку Стилгрейва, подержал и отпустил. Пистолет с глухим стуком упал на ковер. Положение его казалось естественным. Об отпечатках пальцев я не думал. Стилгрейв, пожалуй, давным-давно научился не оставлять их на оружии.
Теперь у меня оставалось всего три огневые единицы. Пистолет из кобуры Стилгрейва я завернул в полотенце и положил на полку бара. К «люгеру» я не прикасался. Оставался второй пистолет с белой костяной рукояткой. Я прикинул, с какого расстояния был произведен роковой выстрел. Не в упор, но с очень близкой дистанции. Встав в трех футах от Стилгрейва, я два раза выстрелил мимо. Пули спокойно вошли в стену. Я развернул кресло спинкой к стене. Положил маленький пистолет на пыльное покрывало одной из рулеток.
Потрогал большую мышцу на шее покойника, которая обычно коченеет первой.
Было непонятно, начала она твердеть или нет. Но кожа стала холоднее, чем раньше.
Времени у меня было не так уж много.
Я подошел к телефону и набрал номер лос-анджелесского управления полиции. Попросил оператора соединить меня с Кристи Френчем. Из отдела расследования убийств ответили, что он ушел домой, и поинтересовались, в чем дело. Я ответил, что дело личное и что он ждал моего звонка. Мне дали его домашний номер, очень неохотно, что объяснялось не существующими предписаниями, а нежеланием давать кому-либо какие-нибудь сведения.
Я набрал номер, трубку сняла женщина и позвала: «Кристи!» Судя по голосу, он был отдохнувшим, спокойным.
– Это Марлоу. Не помешал?
– Я читал малышу сказки. Ему уже пора в постель. Чем обязан?
– Помните, в отеле «Ван Нуйс» вы сказали, что человек может завести себе друга, если раздобудет для вас что-нибудь о Плаксе Мойере?
– Помню.
– Мне нужен друг.
– Что же ты разузнал? – Судя по тону, это его мало интересовало.
– Я предполагаю, что это тот самый человек. Стилгрейв.
– От предположений мало толку, малыш. Мы тоже так думали, потому и задержали его в кутузке. Но безрезультатно.
– Вы его взяли по доносу. Этот донос устроил себе он сам. Чтобы иметь алиби на тот вечер, когда убрали Стейна.
– Это у тебя полет фантазии или есть доказательства?
Голос его стал уже чуть менее бодрым.
– Если человек выходил из тюрьмы с пропуском от тюремного врача, вы можете это установить?
Молчание. Вдали послышалось хныканье ребенка и голос утешающей его женщины.
– Такое случалось, – глухо сказал Френч. – Не знаю. Пропуск получить нелегко. Его бы отправили под охраной. Он что, подкупил охрану?
– У меня такая версия.
– Забудь о ней. Что еще?
– Я нахожусь в Стиллвуд-Хейтсе. Это большой дом, в котором велись азартные игры, и это не нравилось местным жителям.
– Читал об этом. Стилгрейв там?
– Здесь. Я с ним один.
Снова молчание. Ребенок заорал, и мне послышался шлепок. Ребенок заорал еще громче. Френч на кого-то прикрикнул.
– Дай ему трубку, – наконец, сказал он.
– Вы сегодня плохо соображаете, Кристи. С какой стати я стал бы звонить вам?
– Да, – проговорил он. – Не сразу дошло. Какой там адрес? Телефон?
– Не знаю. Но дом находится в конце Тауэр-роуд в Стиллвуд-Хейтсе, телефонный номер Холлдейл – девять пятьдесят три тридцать три.
Френч повторил номер и медленно спросил:
– На сей раз дождешься, а?
– Придется.
Раздался щелчок, и я повесил трубку.
Я вновь пошел по дому. Обнаруживая выключатели, я включал свет. Наконец я вышел из задней двери на самом верху лестницы. Там стоял прожектор для освещения автостоянки. Ворота были по-прежнему распахнуты. Я затворил их, надел цепь и защелкнул замок. Неторопливо пошел обратно, глядя на луну, вдыхая ночной воздух, прислушиваясь к древесным лягушкам и цикадам. Вошел в дом, отыскал парадную дверь и зажег над ней свет. Перед дверью была большая автостоянка и круглый газон с розами. Но чтобы уехать оттуда, нужно было огибать здание.
Дом находился в тупике, к нему вела только одна дорога, которая проходила через жилой район. Мне стало любопытно, кто же живет в этом районе. Вдали сквозь деревья виднелись огни большого дома. Наверно, собственность какого-нибудь голливудского туза, чародея слюнявых поцелуев и порнографических наплывов.
Я вернулся в гостиную и потрогал пистолет, из которого стрелял. Он уже остыл. Да и мистер Стилгрейв начинал уже определенно выглядеть покойником.
Сирены пока еще не было слышно. Но, наконец, послышался шум въезжающий на пригорок машины. Я вышел ей навстречу, лелея свою прекрасную мечту.
Глава 29
Вошли они, как всегда, важно, нагло, спокойно, глаза их сверкали настороженностью и недоверием.
– Славный домик, – присвистнул Френч. – А где этот тип?
– Здесь, – сказал Бейфус, не дожидаясь, пока я отвечу.
Они неторопливо прошли по комнате, встали напротив Стилгрейва и с серьезным видом уставились на него.
– Мертв, как будто? – заметил Бейфус, начиная представление.
Френч наклонился и поднял с пола пистолет, взяв его за скобу двумя пальцами. Указал взглядом в сторону и повел подбородком. Бейфус поднял другой, с белой рукояткой, и просунул карандаш в его дуло.
– Надеюсь, отпечатки пальцев на своих местах, – сказал Бейфус. Понюхал дуло. – О, да эта штучка не бездействовала. Как твой, Кристи?
– Из моего стреляли, – ответил Френч. Принюхался еще раз. – Но довольно давно. – Достал фонарик и посветил в дуло черного пистолета. – Несколько часов назад.
– В Бэй-Сити, в одном доме на Вайоминг-стрит, – заговорил я.
Оба разом обернулись ко мне.
– Догадка? – неторопливо спросил Френч.
– Да.
Он подошел к накрытому столу и положил поднятый им пистолет на некотором расстоянии от другого.
– Привесь к ним бирки, Фред. Не откладывая. Пистолеты одинаковые. На бирках распишемся оба.
Бейфус кивнул и стал рыться в карманах. Достал две бирки с веревочками.
Полицейские на расстаются с такими вещами.
Френч подошел ко мне.
– Давай покончим с догадками и перейдем к тому, что ты знаешь.
– Вечером мне позвонила одна знакомая и сказала, что одному из моих клиентов здесь угрожает опасность. С его стороны. – Я кивком указал на покойника в кресле. – Эта знакомая привезла меня сюда. Мы проезжали через дорожный пост. Несколько человек видели нас обоих. Она оставила меня в задней части дома и уехала домой.
– У этой знакомой есть фамилия? – спросил Френч.
– Долорес Гонсалес. Дом Шато-Берси. На Франклин-авеню. Она снимается в кино.
– Ого, – сказал Бейфус и закатил глаза.
– А кто твой клиент? Она же? – спросил Френч.
– Нет. Совсем другая женщина.
– А у нее есть имя?
– Пока что нет.
Френч и Бейфус уставились на меня сурово блестящими глазами. Челюсть Френча дернулась. По ее бокам проступили узлы мускулов.
– Новые правила, вот как? – негромко спросил он.
– Нужно соглашение о том, что не будет огласки, – сказал я. – Окружной прокурор вряд ли станет возражать.
– Ты плохо знаешь окружного прокурора, Марлоу, – разъяснил Бейфус. – У него аппетит на огласку, как у меня на зеленый горошек.
– Мы не даем тебе никаких гарантий, – прибавил Френч.
– Имени у нее нет, – произнес я.
– У нас есть дюжина способов узнать его, малыш, – сказал Бейфус. – Зачем осложнять дело для всех нас?
– Никакой огласки, – уперся я, – пока не будет предъявлено обвинение.
– Отвертеться тебе не удастся, Марлоу.
– Черт возьми! – взорвался я. – Этот человек убил Оррина Квеста.
Отвезите пистолет в город и проверьте те пули, что сидят в Квесте. Пойдите мне навстречу хотя бы в этом, пока не поставили меня в невозможное положение.
– Ради тебя я и ухом не поведу, – заявил Френч.
Я промолчал. Он глянул на меня с холодной ненавистью в глазах. И, медленно разжав губы, глухо спросил:
– Ты был здесь, когда его прикончили?
– Нет.
– А кто был?
– Он, – сказал я, бросив взгляд на мертвого Стилгрейва.
– Еще кто?
– Не стану лгать вам, – сказал я. – Яне скажу ничего – разве только вы выполните поставленные мною условия. Кто был здесь и когда его убили, я не знаю.
– Кто был здесь, когда ты приехал сюда?
Я не ответил. Френч неторопливо повернулся к Бейфусу и проговорил:
– Надень ему наручники.
За спиной. Бейфус замялся. Потом из левого набедренного кармана достал наручники и подошел ко мне.
– Заведи руки за спину, – с неловкостью сказал он.
Я повиновался. Бейфус защелкнул браслеты на моих запястьях. Френч подошел ближе и встал передо мной. Глаза его были полузакрыты, кожа вокруг них посерела от усталости.
– Я произнесу небольшую речь, – сказал он. – Тебе она не понравится.
Я промолчал.
– С нами дело обстоит вот как, – заговорил Френч. – Мы фараоны, и нас все ненавидят. И будто нам мало своих забот, мы еще должны иметь дело с тобой. Будто нам и без того не достается от сидящих в угловых кабинетах типов, от своры из муниципалитета, от дневного начальника, ночного начальника, от торговой палаты, от его чести мэра, занимающего шикарный кабинет раза в четыре больше трех комнатушек, в которых теснится весь наш отдел. Будто в прошлом году, работая в трех комнатушках, где на всех не хватает стульев, нам не пришлось расследовать сто четырнадцать убийств. Мы проводим жизнь, роясь в грязном белье и нюхая гнилые зубы. Мы поднимаемся по темным лестницам, чтобы взять напичканного наркотиками вооруженного подонка, и бывает, даже не доходим до верха, а наши жены не садятся в тот вечер обедать, да и в другие вечера тоже. Вечером мы не бываем дома. А когда бываем, то до того усталыми, что нет сил ни есть, ни спать, ни даже читать ту белиберду, что пишут о нас в газетах. Мы лежим в темноте без сна, в паршивом домишке на паршивой улочке, и слушаем, как на углу веселятся пьянчуги. А стоит только задремать, звонит телефон, мы поднимаемся, и все начинается по новой. Все, что мы ни делаем, все не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Мне придется так говорить?
– Да.
– А это не опасно?
– Ты хоть раз пыталась избежать опасности?
Долорес негромко засмеялась.
– Амиго, ты прекрасно понимаешь меня.
– Доброй ночи, – попрощался я.
– Постой, ты не рассказал мне, что случилось.
– Я тебе даже не звонил.
Положив трубку, я повернулся.
Мисс Уэлд стояла посреди комнаты, не сводя с меня взгляда.
– Ваша машина здесь? – спросил я.
– Да.
– Уезжайте.
– И что дальше?
– Ничего. Отправляйтесь домой.
– Отвертеться вам не удастся, – негромко произнесла она.
– Вы мой клиент.
– Я не могу этого допустить. Его убила я. Зачем же втягивать в это дело еще и вас?
– Перестаньте играть роль. И поезжайте окольным путем. Не тем, которым меня привезла Долорес.
Мисс Уэлд поглядела мне в глаза и сдавленно повторила:
– Но его убила я.
– Я не слышу ни слова.
Она сильно закусила нижнюю губу. И, казалось, почти не дышала. Стояла неподвижно. Я подошел к ней, коснулся пальцем ее щеки. Нажал посильнее и смотрел, как белое пятно становится красным.
– Если хотите знать, – заявил я, – я поступаю так совсем не ради вас, а ради полицейских. Я играл в этой игре краплеными картами. Они это знают.
Вот я и даю им удобный повод поупражнять голосовые связки.
– Можно подумать, им для этого необходим повод, – сказала мисс Уэлд, резко повернулась и пошла к выходу. Я проводил ее взглядом до дверного проема, надеясь, что она оглянется. Она вышла, не оборачиваясь. Спустя долгое время я услышал жужжание. Потом тяжелый стук – поднялась дверь гаража. Вдали тронулся с места автомобиль. Остановился, вновь послышалось жужжание.
Когда оно прекратилось, шум мотора уже затих вдали. Теперь я ничего не слышал. Тишина дома облегла меня толстыми свободными складками, как манто"
– плечи мисс Уэлд.
Я отнес к бару бокал с бутылкой и перемахнул через стойку. Ополоснул бокал в маленькой раковине и поставил его на место. На сей раз я обнаружил потайной замок и распахнул дверцу с противоположной телефону стороны.
Потом снова подошел к убитому.
Достав пистолет, взятый у Долорес, я обтер его, вложил в маленькую вялую руку Стилгрейва, подержал и отпустил. Пистолет с глухим стуком упал на ковер. Положение его казалось естественным. Об отпечатках пальцев я не думал. Стилгрейв, пожалуй, давным-давно научился не оставлять их на оружии.
Теперь у меня оставалось всего три огневые единицы. Пистолет из кобуры Стилгрейва я завернул в полотенце и положил на полку бара. К «люгеру» я не прикасался. Оставался второй пистолет с белой костяной рукояткой. Я прикинул, с какого расстояния был произведен роковой выстрел. Не в упор, но с очень близкой дистанции. Встав в трех футах от Стилгрейва, я два раза выстрелил мимо. Пули спокойно вошли в стену. Я развернул кресло спинкой к стене. Положил маленький пистолет на пыльное покрывало одной из рулеток.
Потрогал большую мышцу на шее покойника, которая обычно коченеет первой.
Было непонятно, начала она твердеть или нет. Но кожа стала холоднее, чем раньше.
Времени у меня было не так уж много.
Я подошел к телефону и набрал номер лос-анджелесского управления полиции. Попросил оператора соединить меня с Кристи Френчем. Из отдела расследования убийств ответили, что он ушел домой, и поинтересовались, в чем дело. Я ответил, что дело личное и что он ждал моего звонка. Мне дали его домашний номер, очень неохотно, что объяснялось не существующими предписаниями, а нежеланием давать кому-либо какие-нибудь сведения.
Я набрал номер, трубку сняла женщина и позвала: «Кристи!» Судя по голосу, он был отдохнувшим, спокойным.
– Это Марлоу. Не помешал?
– Я читал малышу сказки. Ему уже пора в постель. Чем обязан?
– Помните, в отеле «Ван Нуйс» вы сказали, что человек может завести себе друга, если раздобудет для вас что-нибудь о Плаксе Мойере?
– Помню.
– Мне нужен друг.
– Что же ты разузнал? – Судя по тону, это его мало интересовало.
– Я предполагаю, что это тот самый человек. Стилгрейв.
– От предположений мало толку, малыш. Мы тоже так думали, потому и задержали его в кутузке. Но безрезультатно.
– Вы его взяли по доносу. Этот донос устроил себе он сам. Чтобы иметь алиби на тот вечер, когда убрали Стейна.
– Это у тебя полет фантазии или есть доказательства?
Голос его стал уже чуть менее бодрым.
– Если человек выходил из тюрьмы с пропуском от тюремного врача, вы можете это установить?
Молчание. Вдали послышалось хныканье ребенка и голос утешающей его женщины.
– Такое случалось, – глухо сказал Френч. – Не знаю. Пропуск получить нелегко. Его бы отправили под охраной. Он что, подкупил охрану?
– У меня такая версия.
– Забудь о ней. Что еще?
– Я нахожусь в Стиллвуд-Хейтсе. Это большой дом, в котором велись азартные игры, и это не нравилось местным жителям.
– Читал об этом. Стилгрейв там?
– Здесь. Я с ним один.
Снова молчание. Ребенок заорал, и мне послышался шлепок. Ребенок заорал еще громче. Френч на кого-то прикрикнул.
– Дай ему трубку, – наконец, сказал он.
– Вы сегодня плохо соображаете, Кристи. С какой стати я стал бы звонить вам?
– Да, – проговорил он. – Не сразу дошло. Какой там адрес? Телефон?
– Не знаю. Но дом находится в конце Тауэр-роуд в Стиллвуд-Хейтсе, телефонный номер Холлдейл – девять пятьдесят три тридцать три.
Френч повторил номер и медленно спросил:
– На сей раз дождешься, а?
– Придется.
Раздался щелчок, и я повесил трубку.
Я вновь пошел по дому. Обнаруживая выключатели, я включал свет. Наконец я вышел из задней двери на самом верху лестницы. Там стоял прожектор для освещения автостоянки. Ворота были по-прежнему распахнуты. Я затворил их, надел цепь и защелкнул замок. Неторопливо пошел обратно, глядя на луну, вдыхая ночной воздух, прислушиваясь к древесным лягушкам и цикадам. Вошел в дом, отыскал парадную дверь и зажег над ней свет. Перед дверью была большая автостоянка и круглый газон с розами. Но чтобы уехать оттуда, нужно было огибать здание.
Дом находился в тупике, к нему вела только одна дорога, которая проходила через жилой район. Мне стало любопытно, кто же живет в этом районе. Вдали сквозь деревья виднелись огни большого дома. Наверно, собственность какого-нибудь голливудского туза, чародея слюнявых поцелуев и порнографических наплывов.
Я вернулся в гостиную и потрогал пистолет, из которого стрелял. Он уже остыл. Да и мистер Стилгрейв начинал уже определенно выглядеть покойником.
Сирены пока еще не было слышно. Но, наконец, послышался шум въезжающий на пригорок машины. Я вышел ей навстречу, лелея свою прекрасную мечту.
Глава 29
Вошли они, как всегда, важно, нагло, спокойно, глаза их сверкали настороженностью и недоверием.
– Славный домик, – присвистнул Френч. – А где этот тип?
– Здесь, – сказал Бейфус, не дожидаясь, пока я отвечу.
Они неторопливо прошли по комнате, встали напротив Стилгрейва и с серьезным видом уставились на него.
– Мертв, как будто? – заметил Бейфус, начиная представление.
Френч наклонился и поднял с пола пистолет, взяв его за скобу двумя пальцами. Указал взглядом в сторону и повел подбородком. Бейфус поднял другой, с белой рукояткой, и просунул карандаш в его дуло.
– Надеюсь, отпечатки пальцев на своих местах, – сказал Бейфус. Понюхал дуло. – О, да эта штучка не бездействовала. Как твой, Кристи?
– Из моего стреляли, – ответил Френч. Принюхался еще раз. – Но довольно давно. – Достал фонарик и посветил в дуло черного пистолета. – Несколько часов назад.
– В Бэй-Сити, в одном доме на Вайоминг-стрит, – заговорил я.
Оба разом обернулись ко мне.
– Догадка? – неторопливо спросил Френч.
– Да.
Он подошел к накрытому столу и положил поднятый им пистолет на некотором расстоянии от другого.
– Привесь к ним бирки, Фред. Не откладывая. Пистолеты одинаковые. На бирках распишемся оба.
Бейфус кивнул и стал рыться в карманах. Достал две бирки с веревочками.
Полицейские на расстаются с такими вещами.
Френч подошел ко мне.
– Давай покончим с догадками и перейдем к тому, что ты знаешь.
– Вечером мне позвонила одна знакомая и сказала, что одному из моих клиентов здесь угрожает опасность. С его стороны. – Я кивком указал на покойника в кресле. – Эта знакомая привезла меня сюда. Мы проезжали через дорожный пост. Несколько человек видели нас обоих. Она оставила меня в задней части дома и уехала домой.
– У этой знакомой есть фамилия? – спросил Френч.
– Долорес Гонсалес. Дом Шато-Берси. На Франклин-авеню. Она снимается в кино.
– Ого, – сказал Бейфус и закатил глаза.
– А кто твой клиент? Она же? – спросил Френч.
– Нет. Совсем другая женщина.
– А у нее есть имя?
– Пока что нет.
Френч и Бейфус уставились на меня сурово блестящими глазами. Челюсть Френча дернулась. По ее бокам проступили узлы мускулов.
– Новые правила, вот как? – негромко спросил он.
– Нужно соглашение о том, что не будет огласки, – сказал я. – Окружной прокурор вряд ли станет возражать.
– Ты плохо знаешь окружного прокурора, Марлоу, – разъяснил Бейфус. – У него аппетит на огласку, как у меня на зеленый горошек.
– Мы не даем тебе никаких гарантий, – прибавил Френч.
– Имени у нее нет, – произнес я.
– У нас есть дюжина способов узнать его, малыш, – сказал Бейфус. – Зачем осложнять дело для всех нас?
– Никакой огласки, – уперся я, – пока не будет предъявлено обвинение.
– Отвертеться тебе не удастся, Марлоу.
– Черт возьми! – взорвался я. – Этот человек убил Оррина Квеста.
Отвезите пистолет в город и проверьте те пули, что сидят в Квесте. Пойдите мне навстречу хотя бы в этом, пока не поставили меня в невозможное положение.
– Ради тебя я и ухом не поведу, – заявил Френч.
Я промолчал. Он глянул на меня с холодной ненавистью в глазах. И, медленно разжав губы, глухо спросил:
– Ты был здесь, когда его прикончили?
– Нет.
– А кто был?
– Он, – сказал я, бросив взгляд на мертвого Стилгрейва.
– Еще кто?
– Не стану лгать вам, – сказал я. – Яне скажу ничего – разве только вы выполните поставленные мною условия. Кто был здесь и когда его убили, я не знаю.
– Кто был здесь, когда ты приехал сюда?
Я не ответил. Френч неторопливо повернулся к Бейфусу и проговорил:
– Надень ему наручники.
За спиной. Бейфус замялся. Потом из левого набедренного кармана достал наручники и подошел ко мне.
– Заведи руки за спину, – с неловкостью сказал он.
Я повиновался. Бейфус защелкнул браслеты на моих запястьях. Френч подошел ближе и встал передо мной. Глаза его были полузакрыты, кожа вокруг них посерела от усталости.
– Я произнесу небольшую речь, – сказал он. – Тебе она не понравится.
Я промолчал.
– С нами дело обстоит вот как, – заговорил Френч. – Мы фараоны, и нас все ненавидят. И будто нам мало своих забот, мы еще должны иметь дело с тобой. Будто нам и без того не достается от сидящих в угловых кабинетах типов, от своры из муниципалитета, от дневного начальника, ночного начальника, от торговой палаты, от его чести мэра, занимающего шикарный кабинет раза в четыре больше трех комнатушек, в которых теснится весь наш отдел. Будто в прошлом году, работая в трех комнатушках, где на всех не хватает стульев, нам не пришлось расследовать сто четырнадцать убийств. Мы проводим жизнь, роясь в грязном белье и нюхая гнилые зубы. Мы поднимаемся по темным лестницам, чтобы взять напичканного наркотиками вооруженного подонка, и бывает, даже не доходим до верха, а наши жены не садятся в тот вечер обедать, да и в другие вечера тоже. Вечером мы не бываем дома. А когда бываем, то до того усталыми, что нет сил ни есть, ни спать, ни даже читать ту белиберду, что пишут о нас в газетах. Мы лежим в темноте без сна, в паршивом домишке на паршивой улочке, и слушаем, как на углу веселятся пьянчуги. А стоит только задремать, звонит телефон, мы поднимаемся, и все начинается по новой. Все, что мы ни делаем, все не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35