Алла Аркадьевна, похоже, мещанским тщеславием не болела, да и основная забота ее в данное время заключалась в том, чтобы разобраться, каким образом и насколько серьезно родная дочь причастна к трагедии, случившейся с Теплоуховым. Видимо, поэтому, а может, оттого, что разговор о личном телохранителе для Аллы Аркадьевны оказался неприятным, она озабоченно спросила:
– В том, что Теплоухов оказался в райцентре без охранника, по вашему мнению, таится какая-то загадка?
– В сложных преступлениях загадки на каждом шагу, – ответил Бирюков. – Давайте порассуждаем вместе. Охранник – это своего рода свидетель. А когда свидетели не нужны?.. Когда делается что-то тайное, не подлежащее огласке. Согласны?
– Естественно.
– Что замышлял Теплоухов в райцентре? Коммерческих операций, насколько известно, его фирма в нашем районе не ведет. Увеселительных заведений, в которых можно, так сказать, расслабиться, здесь… кот наплакал. Остается одна банальная причина: тайная встреча с незнакомкой…
Алла Аркадьевна задумалась:
– Знаете, Антон Игнатьевич, может быть и другая, не менее банальная, причина. Рэкетиры часто приглашают бизнесменов на разборки тоже без свидетелей. В прошлом месяце у Теплоухова произошел серьезный конфликт с рэкетом. Не отголосок ли того конфликта тут сыграл?
– Такая версия не исключена, но против нее… слишком много «но». Для разборок обычно съезжаются на автомобилях. Теплоухов же свой «Форд» оставил на платной стоянке. И еще… В случае непримирения сторон при разборках судьбу решает, как вы недавно сказали, пуля-дура. Теплоухов же отравлен ядом, подлитым в шампанское. Это, похоже, не мужское решение вопроса. Или не так?
– У восточных народов яд – тоже ходовое оружие, – Алла Аркадьевна улыбнулась: – Мне, Антон Игнатьевич, трудно поверить, что именно в вашем районе Николай Валентинович мог найти такую неотразимую красавицу, ради которой бросился сюда сломя голову. Он, не в пример, скажем, тому же Черемисину, в высшей степени был осторожным человеком.
– Разве Черемисин не осторожный? – быстро спросил Бирюков.
– Ярослав Анатольевич осторожен лишь в коммерции. А в отношении женщин – сорви голова. Может увлечься кем угодно. Когда работала в «Лебеде», ужом изворачивалась от его ухаживаний. Всякую чепуху насчет любовников плела, чтобы только отбояриться. Он даже на Викину подругу-школьницу засматривался, когда та вместе с Викой забегала в офис.
– На Алену Волосюк?
– Нет, на Нину Кавазашвили, которая в школе чуть мамой не стала. Девчонки на грузинский манер «Нино» ее зовут.
– Она сейчас, как и Вика, в медучилище учится?
– Да, вот это меня и тревожит. Если Нина в школьные годы позволяла себе любовные перехлесты, то, представляю, какие номера она может откалывать теперь, когда возраст поджимает под двадцать.
– А Теплоухов на нее не засматривался?
– Он ведь не страдал слабостью Черемисина… – Алла Аркадьевна слегка прикусила нижнюю губу. – Хотя, знаете, Антон Игнатьевич, вспоминается случай, когда Николай Валентинович однажды посмотрел Нине вслед и горько вздохнул: «Алла, ну почему во времена моей юности не было таких красивых девушек?» Я засмеялась: «Потому, что мы увядаем, а они расцветают. Не зря же говорится: красна девица, добрый молодец». Сейчас не представляю, как Нина выглядит. Давно не видела. А в школе она была самой броской красавицей. Южанки ведь формируются значительно раньше своих северных сверстниц.
– Не пытались узнать, какие интересы связывают Вику с сомнительными подругами?
– Ну как же… Много раз пыталась. В ответ слышала одно и то же: «Мам, не лезь в душу. Успокойся. Подражать никому не собираюсь. Вырасту сама собой. Мне любопытна психология опускающихся девиц. Не смогу же я хорошо лечить людей, не зная человеческих слабостей». Трудно, конечно, поверить в такую аргументацию, но иного от дочери я добиться не смогла.
– Есть предположение, будто Теплоухов собирался этим летом отдыхать на Канарских островах, – сказал Бирюков. – Якобы две путевки туда уже купил…
Алла Аркадьевна слегка повела бровью:
– О намерениях Николая Валентиновича на это лето мне ничего не известно, однако я достоверно знаю, что у него хватило бы валюты не только слетать на Канарские острова, но и купить роскошную виллу в самом райском уголке мира.
– Настолько богат?
– Очень и даже очень, – подчеркнула Алла Аркадьевна. – Только об этом немногие знают. Теплоухов не любил засвечиваться и другим сотрудникам фирмы наказывал: «Не высовывайтесь, не привлекайте внимание бандитов и налоговой инспекции. Спокойнее жить будете».
– Обычно чужое богатство сильно преувеличивают.
– Да, в нынешнем обществе – особенно. Задубелого совка хлебом не корми, дай лишь заглянуть в чужой карман. Но я знаю о богатстве Теплоухова не понаслышке. Главным бухгалтером ведь в фирме работала. Все рубли и валюта через мои руки проходили. Должность Генерального директора как-никак самая высокооплачиваемая.
– В «Лебеде» много желающих занять этот пост?
– Желающие есть, да, как говорится, кто им даст. Должность выборная. Акционеры будут решать, кого назначить себе в вожаки.
– Вы, кажется, тоже имеете акции компании?..
– Да, конечно.
– Не собираетесь выставить свою кандидатуру? Опыт вам позволяет возглавить большое дело.
– Зачем мне нужен такой хомут? «Дары природы» на несколько порядков ниже «Лебедя», и то никакой личной жизни…
Наиболее достойным кандидатом на Генерального, к некоторому удивлению Бирюкова, Солнышкина назвала коммерческого директора Черемисина при условии, если тот перестанет увлекаться женщинами и сразу заменит главного бухгалтера толковым финансистом. Нынешний главбух «Лебедя» Иосиф Викторович Лискеров, по мнению Аллы Аркадьевны, совершенно не разбирается в сложившейся экономической обстановке. К тому же имеет амбициозный характер. Человек пенсионного возраста, он всю жизнь проработал при социализме, когда главный бухгалтер считался финансовым богом, и сейчас упорно стремится подмять под себя руководство компании, не понимая, что времена изменились неузнаваемо. Где Теплоухов откопал такого «мастодонта», Солнышкина не знала, хотя краем уха слышала, будто протежировал Лискерову какой-то крупный босс из власть имущих. Видимо, столь высокая протекция породила у главбуха иллюзию своей значимости. При недавней встрече с Аллой Аркадьевной Теплоухов просил ее порекомендовать способного финансиста, из молодых, если такой подвернется, чтобы пока не поздно заменить Лискерова, и высказал опасение, что упрямый, как баран, старик вот-вот подведет его под монастырь.
Когда зашел разговор о покупке дома у Саблиной, Алла Аркадьевна достала из лежавшей на коленях сумочки три скрепленных металлической скрепкой листка и протянула их Бирюкову. Это были стандартный договор купли-продажи, справка Бюро технической инвентаризации, в которой стоимость дома оценивалась в десять миллионов, и расписка Саблиной Ядвиги Станиславовны в том, что она получила от Солнышкиной А.А. двадцать миллионов рублей наличными деньгами. Договор и расписку заверил районный нотариус 30 октября прошлого года.
– Черемисин мне рассказывал, будто Саблина просила у него за дом тридцать миллионов, – сказал Бирюков. – Как вам удалось сбить цену до двадцати?
Алла Аркадьевна чуть улыбнулась:
– У Ярослава Анатольевича не хватило ума пригласить оценочную комиссию БТИ, без справки которой договоры купли-продажи нотариус не заверяет. Когда Ядвига Станиславовна увидела официальную стоимость своего дома, она и двойную цену за него посчитала манной небесной. Правда, при этом я оплатила пошлину и еще миллион отдала ей без расписки за оставленную в доме старую мебель.
– Дальнейшую судьбу Саблиной не знаете?
– Не знаю, Антон Игнатьевич. Насколько поняла из разговора с нею, старуха была на перепутье: то ли отправиться к сыну в Москву, то ли осесть в большом городе. Во всяком случае, интересовалась, хватит ли двадцати миллионов, чтобы купить в Новосибирске благоустроенную квартиру. В прошлом году за такие деньги можно было приобрести неплохую квартирку со всеми удобствами. Так я и сказала Ядвиге Станиславовне.
– После не встречались с ней?
– Нет.
– Теплоухов не обиделся, что перехватили у его фирмы покупку?
– Он в такие мелочи не вникал.
– А Черемисин?..
– Ярославу Анатольевичу этот дом нужен был, как зайцу колокольчик. Тем более, что намерение открыть в райцентре торговый филиал «Лебедя» блистательно провалилось.
Разговор затягивался. Заметив на лице Солнышкиной напряжение, Бирюков спросил:
– Чувствую, вам не терпится повидать дочь?
Алла Аркадьевна вздохнула:
– Не только, Антон Игнатьевич, хочу увидеть, но и увезти ее к себе домой. Сами подумайте, какое здесь лечение?.. А в Новосибирске я найду отличного врача.
– Поступайте, как хотите.
– Без вашего разрешения Вику отпустят из больницы?
– Она не арестована, – Бирюков поднялся из-за стола. – Поедемте к ней вместе.
Глава IX
Усаживаясь рядом с Солнышкиной в приземистую белую «Тойоту-Корону» с широкими синими полосами по бокам и правосторонним рулем, Бирюков улыбнулся:
– Первый раз прокачусь в иномарке да ещё и под управлением обаятельной дамы.
– Вы знаете, очень удобная машинешка, – плавно трогая с места, ответила Алла Аркадьевна. – Привыкла к ней. Не люблю громоздких лимузинов.
– Обходитесь без шофера?
– Как правило… – Солнышкина, скосив взгляд, шутливо подмигнула. – Телохранителя привлекаю лишь тогда, когда везу большую сумму денег.
– Оформлять покупку дома с ним приезжали?
– Естественно. Как-никак двадцать с лишним миллионов наличными везла.
– Саблина не с вами из райцентра уехала?
– После оформления документов и расчета Ядвига Станиславовна передала дом Вике спустя полмесяца. Уехала она отсюда где-то в середине ноября, когда большой снег уже выпал…
Алла Аркадьевна вела машину по узким улицам райцентра профессионально. Бирюков едва поспевал показывать ей путь к больнице. Вскоре они въехали в больничный городок, расположенный на опушке соснового бора, и остановились возле терапевтического корпуса.
Вика находилась в небольшой светленькой палате одна. Одетая в больничный халат девушка сидела на застеленной серым байковым одеялом кровати и сосредоточенно читала, как приметил Антон, учебник анатомии. Увидев внезапных посетителей, она побледнела. Уставившись на мать растерянным взглядом, резко спросила:
– Ты зачем приехала?
– Чтобы увезти тебя в Новосибирск, – ласково ответила Алла Аркадьевна.
– И упрятать там в психушку?!
– О чем ты говоришь, Вика?..
Алла Аркадьевна, присев рядом с дочерью, хотела ее обнять, но та отстранилась:
– Не надо нежностей. – И, взглянув на Бирюкова, опустила глаза. – Мы ведь не одни.
Бирюков, чтобы не стоять истуканом, сел на табуретку у тумбочки. Алла Аркадьевна, словно ища поддержки, посмотрела на него. Получив в ответ только улыбку, снова заговорила с Викой:
– Чего ты ершишься? Это районный прокурор. У следователя к тебе нет никаких претензий. Быстренько собирайся, и поедем домой.
– Никуда я не поеду, – упрямо сказала Вика. – Через два дня последний экзамен. Видишь, сижу с учебником? Подруга утром принесла.
– Нина Кавазашвили?..
– Мам, не лезь в душу!
– Ну ладно, ладно. Извини.
– Ты уже тысячу раз извинялась.
– Это последний. Объясни, что случилось?
– Откуда мне знать, что… Ночевала в общежитии… После экзамена пришла домой, а там… ужас…
– Как же ты не узнала Теплоухова?
– Какого?..
– Генерального директора компании «Лебедь», Николая Валентиновича.
– А причем тут Николай Валентинович?
– Ну его же нашли у… у тебя в доме.
– Опомнись!
– Так, во всяком случае, мне сказали.
Вика широко открытыми глазами посмотрела на мать, потом перевела ничего не понимающий взгляд на Бирюкова и потупилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– В том, что Теплоухов оказался в райцентре без охранника, по вашему мнению, таится какая-то загадка?
– В сложных преступлениях загадки на каждом шагу, – ответил Бирюков. – Давайте порассуждаем вместе. Охранник – это своего рода свидетель. А когда свидетели не нужны?.. Когда делается что-то тайное, не подлежащее огласке. Согласны?
– Естественно.
– Что замышлял Теплоухов в райцентре? Коммерческих операций, насколько известно, его фирма в нашем районе не ведет. Увеселительных заведений, в которых можно, так сказать, расслабиться, здесь… кот наплакал. Остается одна банальная причина: тайная встреча с незнакомкой…
Алла Аркадьевна задумалась:
– Знаете, Антон Игнатьевич, может быть и другая, не менее банальная, причина. Рэкетиры часто приглашают бизнесменов на разборки тоже без свидетелей. В прошлом месяце у Теплоухова произошел серьезный конфликт с рэкетом. Не отголосок ли того конфликта тут сыграл?
– Такая версия не исключена, но против нее… слишком много «но». Для разборок обычно съезжаются на автомобилях. Теплоухов же свой «Форд» оставил на платной стоянке. И еще… В случае непримирения сторон при разборках судьбу решает, как вы недавно сказали, пуля-дура. Теплоухов же отравлен ядом, подлитым в шампанское. Это, похоже, не мужское решение вопроса. Или не так?
– У восточных народов яд – тоже ходовое оружие, – Алла Аркадьевна улыбнулась: – Мне, Антон Игнатьевич, трудно поверить, что именно в вашем районе Николай Валентинович мог найти такую неотразимую красавицу, ради которой бросился сюда сломя голову. Он, не в пример, скажем, тому же Черемисину, в высшей степени был осторожным человеком.
– Разве Черемисин не осторожный? – быстро спросил Бирюков.
– Ярослав Анатольевич осторожен лишь в коммерции. А в отношении женщин – сорви голова. Может увлечься кем угодно. Когда работала в «Лебеде», ужом изворачивалась от его ухаживаний. Всякую чепуху насчет любовников плела, чтобы только отбояриться. Он даже на Викину подругу-школьницу засматривался, когда та вместе с Викой забегала в офис.
– На Алену Волосюк?
– Нет, на Нину Кавазашвили, которая в школе чуть мамой не стала. Девчонки на грузинский манер «Нино» ее зовут.
– Она сейчас, как и Вика, в медучилище учится?
– Да, вот это меня и тревожит. Если Нина в школьные годы позволяла себе любовные перехлесты, то, представляю, какие номера она может откалывать теперь, когда возраст поджимает под двадцать.
– А Теплоухов на нее не засматривался?
– Он ведь не страдал слабостью Черемисина… – Алла Аркадьевна слегка прикусила нижнюю губу. – Хотя, знаете, Антон Игнатьевич, вспоминается случай, когда Николай Валентинович однажды посмотрел Нине вслед и горько вздохнул: «Алла, ну почему во времена моей юности не было таких красивых девушек?» Я засмеялась: «Потому, что мы увядаем, а они расцветают. Не зря же говорится: красна девица, добрый молодец». Сейчас не представляю, как Нина выглядит. Давно не видела. А в школе она была самой броской красавицей. Южанки ведь формируются значительно раньше своих северных сверстниц.
– Не пытались узнать, какие интересы связывают Вику с сомнительными подругами?
– Ну как же… Много раз пыталась. В ответ слышала одно и то же: «Мам, не лезь в душу. Успокойся. Подражать никому не собираюсь. Вырасту сама собой. Мне любопытна психология опускающихся девиц. Не смогу же я хорошо лечить людей, не зная человеческих слабостей». Трудно, конечно, поверить в такую аргументацию, но иного от дочери я добиться не смогла.
– Есть предположение, будто Теплоухов собирался этим летом отдыхать на Канарских островах, – сказал Бирюков. – Якобы две путевки туда уже купил…
Алла Аркадьевна слегка повела бровью:
– О намерениях Николая Валентиновича на это лето мне ничего не известно, однако я достоверно знаю, что у него хватило бы валюты не только слетать на Канарские острова, но и купить роскошную виллу в самом райском уголке мира.
– Настолько богат?
– Очень и даже очень, – подчеркнула Алла Аркадьевна. – Только об этом немногие знают. Теплоухов не любил засвечиваться и другим сотрудникам фирмы наказывал: «Не высовывайтесь, не привлекайте внимание бандитов и налоговой инспекции. Спокойнее жить будете».
– Обычно чужое богатство сильно преувеличивают.
– Да, в нынешнем обществе – особенно. Задубелого совка хлебом не корми, дай лишь заглянуть в чужой карман. Но я знаю о богатстве Теплоухова не понаслышке. Главным бухгалтером ведь в фирме работала. Все рубли и валюта через мои руки проходили. Должность Генерального директора как-никак самая высокооплачиваемая.
– В «Лебеде» много желающих занять этот пост?
– Желающие есть, да, как говорится, кто им даст. Должность выборная. Акционеры будут решать, кого назначить себе в вожаки.
– Вы, кажется, тоже имеете акции компании?..
– Да, конечно.
– Не собираетесь выставить свою кандидатуру? Опыт вам позволяет возглавить большое дело.
– Зачем мне нужен такой хомут? «Дары природы» на несколько порядков ниже «Лебедя», и то никакой личной жизни…
Наиболее достойным кандидатом на Генерального, к некоторому удивлению Бирюкова, Солнышкина назвала коммерческого директора Черемисина при условии, если тот перестанет увлекаться женщинами и сразу заменит главного бухгалтера толковым финансистом. Нынешний главбух «Лебедя» Иосиф Викторович Лискеров, по мнению Аллы Аркадьевны, совершенно не разбирается в сложившейся экономической обстановке. К тому же имеет амбициозный характер. Человек пенсионного возраста, он всю жизнь проработал при социализме, когда главный бухгалтер считался финансовым богом, и сейчас упорно стремится подмять под себя руководство компании, не понимая, что времена изменились неузнаваемо. Где Теплоухов откопал такого «мастодонта», Солнышкина не знала, хотя краем уха слышала, будто протежировал Лискерову какой-то крупный босс из власть имущих. Видимо, столь высокая протекция породила у главбуха иллюзию своей значимости. При недавней встрече с Аллой Аркадьевной Теплоухов просил ее порекомендовать способного финансиста, из молодых, если такой подвернется, чтобы пока не поздно заменить Лискерова, и высказал опасение, что упрямый, как баран, старик вот-вот подведет его под монастырь.
Когда зашел разговор о покупке дома у Саблиной, Алла Аркадьевна достала из лежавшей на коленях сумочки три скрепленных металлической скрепкой листка и протянула их Бирюкову. Это были стандартный договор купли-продажи, справка Бюро технической инвентаризации, в которой стоимость дома оценивалась в десять миллионов, и расписка Саблиной Ядвиги Станиславовны в том, что она получила от Солнышкиной А.А. двадцать миллионов рублей наличными деньгами. Договор и расписку заверил районный нотариус 30 октября прошлого года.
– Черемисин мне рассказывал, будто Саблина просила у него за дом тридцать миллионов, – сказал Бирюков. – Как вам удалось сбить цену до двадцати?
Алла Аркадьевна чуть улыбнулась:
– У Ярослава Анатольевича не хватило ума пригласить оценочную комиссию БТИ, без справки которой договоры купли-продажи нотариус не заверяет. Когда Ядвига Станиславовна увидела официальную стоимость своего дома, она и двойную цену за него посчитала манной небесной. Правда, при этом я оплатила пошлину и еще миллион отдала ей без расписки за оставленную в доме старую мебель.
– Дальнейшую судьбу Саблиной не знаете?
– Не знаю, Антон Игнатьевич. Насколько поняла из разговора с нею, старуха была на перепутье: то ли отправиться к сыну в Москву, то ли осесть в большом городе. Во всяком случае, интересовалась, хватит ли двадцати миллионов, чтобы купить в Новосибирске благоустроенную квартиру. В прошлом году за такие деньги можно было приобрести неплохую квартирку со всеми удобствами. Так я и сказала Ядвиге Станиславовне.
– После не встречались с ней?
– Нет.
– Теплоухов не обиделся, что перехватили у его фирмы покупку?
– Он в такие мелочи не вникал.
– А Черемисин?..
– Ярославу Анатольевичу этот дом нужен был, как зайцу колокольчик. Тем более, что намерение открыть в райцентре торговый филиал «Лебедя» блистательно провалилось.
Разговор затягивался. Заметив на лице Солнышкиной напряжение, Бирюков спросил:
– Чувствую, вам не терпится повидать дочь?
Алла Аркадьевна вздохнула:
– Не только, Антон Игнатьевич, хочу увидеть, но и увезти ее к себе домой. Сами подумайте, какое здесь лечение?.. А в Новосибирске я найду отличного врача.
– Поступайте, как хотите.
– Без вашего разрешения Вику отпустят из больницы?
– Она не арестована, – Бирюков поднялся из-за стола. – Поедемте к ней вместе.
Глава IX
Усаживаясь рядом с Солнышкиной в приземистую белую «Тойоту-Корону» с широкими синими полосами по бокам и правосторонним рулем, Бирюков улыбнулся:
– Первый раз прокачусь в иномарке да ещё и под управлением обаятельной дамы.
– Вы знаете, очень удобная машинешка, – плавно трогая с места, ответила Алла Аркадьевна. – Привыкла к ней. Не люблю громоздких лимузинов.
– Обходитесь без шофера?
– Как правило… – Солнышкина, скосив взгляд, шутливо подмигнула. – Телохранителя привлекаю лишь тогда, когда везу большую сумму денег.
– Оформлять покупку дома с ним приезжали?
– Естественно. Как-никак двадцать с лишним миллионов наличными везла.
– Саблина не с вами из райцентра уехала?
– После оформления документов и расчета Ядвига Станиславовна передала дом Вике спустя полмесяца. Уехала она отсюда где-то в середине ноября, когда большой снег уже выпал…
Алла Аркадьевна вела машину по узким улицам райцентра профессионально. Бирюков едва поспевал показывать ей путь к больнице. Вскоре они въехали в больничный городок, расположенный на опушке соснового бора, и остановились возле терапевтического корпуса.
Вика находилась в небольшой светленькой палате одна. Одетая в больничный халат девушка сидела на застеленной серым байковым одеялом кровати и сосредоточенно читала, как приметил Антон, учебник анатомии. Увидев внезапных посетителей, она побледнела. Уставившись на мать растерянным взглядом, резко спросила:
– Ты зачем приехала?
– Чтобы увезти тебя в Новосибирск, – ласково ответила Алла Аркадьевна.
– И упрятать там в психушку?!
– О чем ты говоришь, Вика?..
Алла Аркадьевна, присев рядом с дочерью, хотела ее обнять, но та отстранилась:
– Не надо нежностей. – И, взглянув на Бирюкова, опустила глаза. – Мы ведь не одни.
Бирюков, чтобы не стоять истуканом, сел на табуретку у тумбочки. Алла Аркадьевна, словно ища поддержки, посмотрела на него. Получив в ответ только улыбку, снова заговорила с Викой:
– Чего ты ершишься? Это районный прокурор. У следователя к тебе нет никаких претензий. Быстренько собирайся, и поедем домой.
– Никуда я не поеду, – упрямо сказала Вика. – Через два дня последний экзамен. Видишь, сижу с учебником? Подруга утром принесла.
– Нина Кавазашвили?..
– Мам, не лезь в душу!
– Ну ладно, ладно. Извини.
– Ты уже тысячу раз извинялась.
– Это последний. Объясни, что случилось?
– Откуда мне знать, что… Ночевала в общежитии… После экзамена пришла домой, а там… ужас…
– Как же ты не узнала Теплоухова?
– Какого?..
– Генерального директора компании «Лебедь», Николая Валентиновича.
– А причем тут Николай Валентинович?
– Ну его же нашли у… у тебя в доме.
– Опомнись!
– Так, во всяком случае, мне сказали.
Вика широко открытыми глазами посмотрела на мать, потом перевела ничего не понимающий взгляд на Бирюкова и потупилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33