Долго засиживаться здесь не стоило, однако водочная нирвана была слишком сладостна, чтобы так вот сразу высвобождаться из-под ее власти. Возвращаться же в боевые будни отчаянно не хотелось, а в том, что они будут именно боевыми, Жорик не сомневался. Вчера он еще надеялся, что в шикарном особняке можно будет пересидеть критическое время, однако сегодня все та же печенка отчетливо шепнула: их не просто ищут, их УЖЕ нашли - и со дня на день возьмут в плотное колечко. Во всяком случае, на месте бритоголовых он справился бы с означенной задачей без особого труда. А посему, как ни здорово было сидеть в тенечке пахучих кипарисов, следовало подниматься и топать обратно. Если не ради себя, то хотя бы ради Лизки и тех двух шалопаев, что с некоторых пор превратились в его верных оруженосцев.
Вспомнив о вчерашних Лизкиных ласках, Жорик ощутил приступ умиления. Пожалуй, сам он смерти уже не боялся, но девчонку было жаль. А значит, надо было идти. Время работало против них, и серые утренние тона все более уступали место полноцветной палитре. Взлетавшее над горным хребтом солнце золотило крыши домов, раскрашивало сады, пыталось достать дно колодцев-кварталов. Впрочем, это было не под силу даже небесному светилу, и, вышагивая по тенистым улочкам, Жорик по-прежнему ощущал душевный комфорт, на который не влияла ни утренняя прохлада, ни тяжесть пистолета, оттягивающего правый карман брюк.
На подходе к дому ноги поневоле ускорили шаг, и все-таки он опоздал. Братки были уже здесь. Светлая «Мазда» и потрепанный микрофургон стояли перед воротами особняка, еще парочку машин Жорик разглядел на некотором отдалении. Пассажиры уже выбрались под вольное небушко и, хоронясь за оградами, бдительно поглядывали в сторону дома. Было их тут, наверное, человек пятнадцать, - значит, напугал он их крепко. Готовились к штурму всерьез, а потому вооружились не только пистолетиками. У троих молодцев Жорик заметил длинноствольные ружья, другие держали в руках игрушки вроде тех, что покоились в багажнике угнанного джипа. Что характерно - оружия бритоголовые практически не скрывали, должно быть, чувствовали себя в этих краях полновластными хозяевами. Как бы то ни было, но искомое «колечко» о котором Жорик думал еще совсем недавно, похоже, успело сомкнуться. Часть братков пробралась в сад к соседям и уже прилаживала стремянку к каменной стене, другие страховали их, держа окна особняка под прицелом. В действиях ребяток наблюдалась завидная слаженность, и сердце у Жорика болезненно сжалось. Ноги сами собой споткнулись, и, чтобы не упасть, пришлось даже ухватиться за заборчик. Лавочек здесь в наличии не наблюдалось, и он опустился прямо на землю.
Как ни крути, а друзей он своих прошляпил, и, возможно, прошедшая ночь с Лизочкой была его последней ночью. Конечно, можно было встать и уйти, но он по-прежнему сидел на земле. В его сторону бросали косые взгляды, но узнавать пока не спешили. А может, и не было в живых тех, кто способен был его узнать. Да и какой нормальный беглец будет торчать у всех на виду? Пожалуй, его и останавливать бы не стали. Поднялся бы себе спокойно и ушел, оставив за спиной чертов джип и троих обреченных друзей.
Перебросив сумку со спины на грудь, он незаметно переложил пистолет в боковое отделение, той же рукой извлек бутылку с недопитой водкой. Зубами вытащив пробку, глотнул из горлышка. На этот раз совсем немного, - хотел только прочувствовать на прощание вкус огненного зелья. Странно, но удовольствия на этот раз водка не доставила. А в следующую секунду из сумки вылез крупный таракан, шевеля усищами, сбежал на колено, с колена сиганул на землю. Проводив его взглядом, Жорик подумал, что таракан - та же крыса и тоже спешит покинуть тонущий корабль. Конечно, он еще не тонул, однако готовился вот-вот открыть кингстоны. Самое удивительное, что мозг работал на удивление четко. Сотовый телефон, подарок брата, был все еще при нем. Номер телефона, по которому звонил недавний горевестник, по-прежнему хранился в памяти телефона, - набрать его было делом пары секунд. Впрочем, разговаривать не хотелось, а потому он переключил аппарат в пейджинговый режим и, чуть подумав, отбил скрюченным пальцем коротенькую фразу. Кажется, сделал несколько ошибок, но исправлять ничего не стал. Важно было попрощаться. С теми последними людьми, для которых Жорка Гуслин еще что-то значил…
Крепыши с татуированными пальцами продолжали нервно суетиться возле ограды, и. глядя на них, Жорик неожиданно вспомнил, как когда-то давным-давно он возвращался в студенческое общежитие под Тюменью. Шагать приходилось через сеть железнодорожных путей, и именно там он наткнулся на странную троицу. Совершенно расхристанного вида, коротко стриженные, с голыми татуированными руками, они, точно три волка, обступили юного Жорика с трех сторон. Выбирать не приходилось, и осторожным движением он придвинул к себе металлический, лежащий на земле штырь. Тот, что стоял перед ним, язвительно улыбнулся, продемонстрировав синеватые фиксы, и с неожиданной официальностью попросил документы. Видя, что юнец медлит, зашедший справа помахал перед носом ошарашенного студента малиновым удостоверением. Ребус разрешился чрезвычайно просто: это оказался железнодорожный милицейский патруль, выслеживающий вагонных воришек. Вид троицы настолько не вязался с золотым тиснением на малиновых корочках, что Жорик не удержался от смеха. Глядя на него, страшноватые парни тоже заулыбались. Должно быть, подобный маскарад веселил их самих. Возможно, наряжаясь, они неосознанно воплощали детские свои фантазии, когда каждый второй мечтает стать пиратом или лесным разбойником, грабить купцов и брать на абордаж чужие корабли. Само собой, его отпустили. Но тогда он был всего-навсего студентом - желторотым, наивным и неиспорченным. Сейчас же, конечно, не отпустят. Очень уж много народу они передавили и перестреляли…
- Але, хрен собачий, ты чего тут делаешь? - прошипел подскочивший к нему широкогрудый детина. - А ну, живо вали отсюда!
С улыбкой взглянув на парня, Жорик медлительным движением положил на землю трубку сотовика, остатки водки вылил прямо на телефон. Еще и пристукнул для верности бутылкой. Крохотный экранчик жалобно мигнул и погас.
- Ты чего, баран, не врубился?
- Я, браток, Степу Гуслина поминаю? - кивнув в сторону бутылки, Жорик нашарил в сумке рукоять «ПМ». - Слышал когда-нибудь о таком?
Вопрос заставил «братка» изумленно приоткрыть рот. Глядя на разбитый телефон и на сияющую физиономию мужика, он не сразу нашелся с ответом.
- Какой, на хер, Степа?… Ты о чем, в натуре, базаришь, чмо!…
- Степа, - нравоучительным тоном произнес Жора, - это мой брат. И убили его такие же уроды, как ты.
- Что ты сказал?!…
Выстрел ударил практически в упор, отбросив широкогрудого на несколько шагов от заборчика. Еще трое развернулись в их сторону, но понять, что же такое произошло, не успели. Достав, наконец, пистолет из сумки, Жорик с неторпливой методичностью открыл по ним огонь. А в следующую секунду громыхнула очередь из окна дома, - значит, успели переполошиться и его друзья. Поднявшись, Жорик улыбнулся. От выпитого его чуть пошатывало, но страха по-прежнему не было. В голове гулял бесшабашный хмель, и подумалось, что именно в таком состоянии следует помирать нормальному мужику - с оружием в руках, в плотном окружении врагов. Наверняка, и Степа умер таким же образом - не бздел и не умолял о пощаде, бился до последнего. Он хоть и тихоней был, однако характер имел потверже, чем у брата…
От выстрелов пистолет резко подбрасывало в руке, и все же из троих братков одного он сумел зацепить. Двое оставшихся побежали, стреляя в него из ружей. Выстрелы бабахали оглушительно, но пули свистели отчего-то мимо. Некий ангел-хранитель продолжал оберегать Жорика. Кто знает, возможно, это и был его брат. Говорят, умершие родственники какое-то время помогают своим близким. Вот и Степан протягивал ему незримую руку, мешал врагам прицеливаться, отклонял их пули.
Как бы то ни было, но время тишины кончилось. Теперь в Жорика стреляли уже отовсюду - от ближайших кипарисов, из соседнего сада, со стороны дальней улицы. Стреляли и все никак не могли попасть. Держа коротышку пистолетик двумя руками, Жорик качающимся шагом двигался вперед, и его «ПМ» коротко вздрагивал, посылая вдаль злые пульки. Кажется, за кипарисами кто-то снова задушено вскрикнул, и тотчас на бешеной скорости из-за угла здания выкатил фургон. Едва разглядев торчащий из окна ствол, Жорик моментально переключил огонь на кабину. Скорее всего, у него бы все получилось, но кончились патроны. Он потянулся за новой обоймой, но все решали мгновения и чертов фургон был уже совсем рядом. Эти олухи совершенно не умели стрелять, и погибнуть Жорику было суждено не от пули. Все с той же улыбкой он пронаблюдал стремительное приближение тяжелого капота, а в следующий миг жуткий удар сплющил его внутренности, безжалостно швырнул на асфальт. Ослепительное небо мелькнуло перед глазами Жорика и погасло. Кажется, уже навсегда…

***
Когда-то Шорох занимался акробатикой и даже подавал определенные надежды, но залетел самым позорным образом, - свои же приятели застукали однажды в раздевалке шарящим по карманам. И ведь не нуждался ни в чем - вот что обидно! Но вот тянуло на чужое, и сил не было удержаться. Руки прямо сами лезли, куда не просят… Это уже потом Шорох узнал о существовании диковинной болезни, именуемой клептомания, а тогда все кончилось быстро и просто. Товарищи его отдубасили, и дорожка в большой спорт была отныне заказана. В армию он тоже не попал, поскольку подсел на два года. Правда, уже не за карманы, а за мошенничество с ювелирными украшениями. Это уже Свист его надоумил. Сойдясь ближе, сметливые пареньки принялись выплавлять из обычного свинца кольца, браслеты и маленькие статуэтки. Свист, наловчившийся таскать золото с радиозавода, проводил аккуратное напыление, превращая свинцовые побрякушки в изделия из драгоценного металла. Поделки продавали случайным торгашам, цыганам и приезжавшим с севера работягам. Формы изготавливал знакомый художник, с которым и делились прибылью. Кольца с браслетами шли ходко, - даже самые въедливые из покупателей ни о чем не подозревали. Если и делали соскобы, то глубоко украшения не царапали. Подвела случайность. Один из покупателей в ресторанной драке угодил кулаком по стене, сплющив кольцо-печатку в лепешку. Сквозь тонкий золотистый слой проступила свинцовая хмарь, и разъяренный забияка тут же ринулся искать обманщиков продавцов. Побить не сумел, - получил отпор от мускулистого Шороха, но чуть позже привел милицию, и премудрые друзья отправились куковать за решетку.
После отсидки пошли бродить по свету вдвоем. Ухватить счастье за хвост все никак не получалось, а потому начали выпивать. В одном из кабаков познакомились с Лизаветой, за бутылкой подцепили и Жорика, который сначала их забавлял, даже бегал для них за пивом, а после незаметно подмял под себя, из шестерки превратившись в пахана…
Когда за окном началась стрельба, первым на ноги вскочил Шорох. У него реакция оставалась еще неплохой, и раньше Свиста он сообразил, что дело швах. Приятель ринулся было к задним окнам, но бритоголовые были уже и там. Не случись пистолетных выстрелов Жорика, так бы и повязали их сонными. Но неожиданной атаки не получилось, и, разбив автоматным стволом окно, Шорох ударил по наступающим длинными очередями. Стрелять из «Калаша» ему никогда раньше не приходилось, однако дурное дело не хитрое, а руки у него все еще были крепкими. Свист - тот больше пугал братков, рассыпая пули поверх голов, Шороху везло значительно больше. Первыми же очередями он положил в землю двоих, перебежав в соседнее помещение открыл бешеный огонь по фургону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51