Как бы то ни было, в руки он им не дался. Скорее всего, даже сумел вырваться и побежал. Тогда-то и выстрелили ему вслед. Из израильского пятнадцатизарядного «Ерихона», который позже Марат выдернул из-за пояса широкогрудого мужчины. По крайней мере, убийца ненадолго пережил свою жертву, хотя это и не могло их существенно утешить. Маленькую дырочку на теле Гусли Зимин обнаружил, только перевернув милиционера на живот. Крови почти не было, однако подлая пулька дело свое сделала, перебив позвоночник и застряв где-то в передней части грудины. Наверное, туда и хлынула основная часть крови - в разорванные ткани и лопнувшие от гидравлического удара легкие.
- Дети-то у него есть?
- Да вроде нет. Он ведь рохля по жизни был, стеснительный. Все жениться хотел, а бабы его стороной обходили. - Глядя на лежащего в багажнике Гуслю, Марат мазнул рукавом по лицу - может, влагу дождевую стирал, а может, и слезы. - Брат у него, помню, был, - тоже в ментовке работал. Неплохой мужик, но выпивать пристрастился. Вот и уволили к чертовой бабушке.
- Плохо, - Стас качнул головой. - Значит, невезуха у них - фамильное…
- С невезухой как раз все понятно, нас всех везунчиками не назовешь. Я другое не пойму, - они же мента грохнули! Реального лейтенанта! И все равно остались на стоянке.
- Значит, и впрямь приборзели. - Зимин нехорошо прищурился. - Все-таки Мариночка - крыша не из рядовых!
- А ей-то чего не хватало? - взорвался Марат. - Могла бы под папиным крылышком жировать, за рубеж каждый месяц кататься, в ресторанах сутками сидеть.
- Так уж устроены люди, что обычной пищи им всегда мало. - Стас глянул на раскрасневшегося коллегу. - Людям, Марат, остренького хочется, перченого и запретного. Вот и эта красавица предпочла зарубежью наш захолустный криминал. Наверное, попробовала, разок - и понравилось. Кто знает, может, даже она эту стоянку и придумала. Видал, как все хитро обставили! В машинах исключительно девочки, и никому невдомек, что с клиентами они не сексом занимаются, а исключительно сухой коммерцией.
- Либо совмещали, - задумчиво произнес Марат.
- Как ты сказал? - Стас бросил на коллегу быстрый взгляд. - А ведь верно! Самый простой путь. Быстренько перепихнулись, а между делом пластырь на задницу прилепили. Ясно, что через недельку клиент снова причапает за добавкой.
- Думаешь, Мариночка тоже этим балуется?
- Вот уж навряд ли! Скорее всего, пробует отраву поблагороднее. А может, вообще блюдет себя в чистоте. Разве ты еще не понял? Она ведь не зарабатывать сюда бегает, а людьми управлять. Это для нее, Маратик, не просто бизнес, а форма существования. Видел, как она с нами разговаривала? Как с быдлом. Даже когда я ее дружков грохнул, глазом не моргнула. Значит, видела уже подобные картины. Может, и сама кого-нибудь на тот свет отправляла.
Зимин рассеянным движением надорвал очередной пакетик с гуантолом.
- А знаешь, сбегай-ка к ней да прилепи на запястье. Пусть порадуется жизни напоследок.
- Ты что, хочешь ее…
- Да ничего я не хочу! - огрызнулся Стас. Тут же и остановил коллегу. - Погоди! Сам налеплю. Незачем тебе лишний раз перед ней маячить.
- Послушай, если ты действительно собираешься ее грохнуть…
- Не плачь раньше времени, я ничего еще не решил! - Зимин стиснул кисть клиента с такой силой, что тот немедленно заскулил. - Бери-ка лучше этого барашка и вези на нашей тачке к заказчице. Про наркотики ей ничего не говори, скажешь только, что вырвали из лап крашеной выдры. В это ей легче будет поверить.
- А ты?
- А я следы подчищу. Вернусь чуть позже.
- Но ты… Ты точно не натворишь глупостей?
Стас глянул на Марата так, что друг поневоле отшатнулся.
- Ты чего, чумной? Я же о тебе пекусь! И о ребятах, между прочим. Лысый правду говорил: если ты мочканешь эту лахудру, мэр действительно поставит город на уши. Думаешь, так уж сложно будет нас вычислить?
- Думаю, что нет.
- Вот видишь…
- Ладно, иди. Деньги заказчица нам уже выплатила, так что будет лучше, если своего любимого обормота она получит в целости и сохранности. А я тут придумаю, как быть и что делать. - Зимин вздохнул. - И не паникуй, не трону я твою Мариночку…
Глава 7
Все было проделано быстро и безжалостно. Человек по имени Гуслин Степан Александрович остался лежать бездыханным под кустами акации на некотором удалении от «стоянки любви», Мариночка со связанными руками сидела в «Ситроене», а из пробитого бензобака «Тойоты» тугой струйкой продолжал вытекать высококачественный бензин. Смешиваясь с накрапывающим дождем, он фыркал искрами и все никак не желал зажигаться, и все же упорство Зимина было, в конце концов, вознаграждено, - очередной щелчок зажигалки воспламенил горючее, и, подхватившись озорным пламенем, сияющая дорожка протянулась к обреченной машине. Пряча зажигалку в карман, Стас бегом вернулся к «Ситроену», и очень вовремя. Именно в эту секунду позади гулко ахнуло, жаром опалив затылок, чувствительно толкнув в спину. Юркнув в кабину, Зимин выхватил трофейный «Ерихон», торопливо опустил стекло. Дождь продолжал хлестать по земле, но бушующий факел, в который превратилась иномарка, небесным хлябям было не потушить. Стало светло, как днем, однако и этого Стасу показалось мало. Он включил многочисленные фары «Ситроена», и мертвенно-синий свет ударил по сгрудившимся машинам, по снующим тут и там фигуркам людей. Глядя на них, Зимин подумал, что не мешало бы их поторопить, и, выставив в окно руку с израильским пистолетом, открыл бешеный огонь. Бил, целясь по фарам и колесам. Людей на этот раз не трогал, а у них хватало ума-разума не оказывать сопротивления. Впрочем, мужиков тут и не было, всего-то трое и вылезли на свет божий, - и те, очень может быть, охраной не являлись, приехав сюда за очередной дозой гуантола. Девицы же выглядели совершенно ошалевшими и, щурясь от яркого света, с визгом разбегались кто куда.
Между тем, «Ерихон» продолжал грохотать и грохотать. Хорошая штука - полновесная обойма! От резкой отдачи кисть Стаса даже чуточку заломило. Так или иначе, но «Тойота» свое дело сделала. От нестерпимого жара полыхнула стоящая бок о бок с нею потертая «Девятка», а следом вспух огненным облаком бежевый «Опель». Выплюнув последний патрон, затвор «Ерихона» отчетливо клацнул, встав в крайнее положение.
- Хорошо стреляешь! - оценила Мариночка.
- Есть немного…
- Где научился?
- Какая тебе разница? Свет не без добрых людей, - нашлось, кому научить. - Чуть поразмыслив, Стас бросил пистолет на сидение рядом с собой. Конечно, лучше было бы избавиться от оружия вовсе, но опасная игрушка могла еще пригодиться…
- И все-таки ты не мент, верно?
- Разве это что-нибудь меняет?
- Ну, это как знать…
Он обернулся к пассажирке. Личико девахи оставалось спокойным, в темных глазах расплывалась призывная истома. Оно и понятно, - переменилась ситуация, переменилась и тактика. Увы, орешек Зимину попался твердый, хоть и с откровенной гнильцой. Так или иначе, но бушующее снаружи зарево Мариночку нимало не смущало. Как говорится, не те нервы и не то воспитание. Поколение росло крепкое, сантиментов и жалости напрочь не ведающее. По этой части могли, пожалуй, утереть нос и Стасу, и людям более крутого замеса. А Мариночка - что ж… Достойное дитя своего времени, только и всего! Наверное, и собственных родителей могло проводить в последний путь без единой слезинки. Еще и повеселится от души на поминках…
- И что теперь, господин поджигатель? - она глядела на него с нескрываемым вызовом, полные губы слегка раздвинула, показав полоску белых зубов. Ни дать, ни взять - фотомодель с обложки глянцевого журнала. Впрочем, стервочка была и впрямь привлекательная. То есть, была бы, если бы не глаза. Зимин любил глаза живые, с человеческой искрой, - Мариночкины глаза больше удивляли, чем грели - все равно как огромные стразы. Что-то было в них от животного зрака - не то волчьего, не то рысьего. Такую, наверное, и целовать - все равно, что решаться на харакири. Так, верно, глядела на своих обреченных любовников царица Клеопатра… Впрочем, изучающий взгляд Зимина девочка поспешила истолковать по-своему.
- Что, нравлюсь?
Стас скользнул по ней взором, оценивающе прошелся по вздымающейся на груди блузке, по круглым, обтянутым дорогой кожей коленкам.
- Нет, - покачал он головой. - Не нравишься.
- Это почему?
- Да потому, милая, что злые женщины не бывают красивыми. Закон Ома! В твои годы пора бы знать.
- Какого еще, на хрен, Ома?
- А такого! - резким движением Зимин разодрал на девушке блузку.
- Ты что, сдурел?!
- Не дергайся, твои прелести меня не интересуют, - всего-навсего маленькая профилактика на будущее… - Стас смачно припечатал к сочным, никогда не кормившим грудкам по коричневому пластырю. - Вот так! А теперь смотри глюки и радуйся!
- Ты что, ненормальный? Немедленно сними!
Зимин покачал головой. Мариночка нервно задергалась, пытаясь освободиться от пут.
- Сними, сволочь! Это же наркотик!
- Вот как? А я и не знал.
- Сними, урод! Два сразу - нельзя, это много! Вредно для здоровья!
- Ишь ты, выходит, знаешь, что вредно! И все же придется потерпеть… - Стас завел двигатель машины, задним ходом вырулил с полыхающей стоянки. Перед тем, как выехать на дорогу, снова взглянул на Мариночку. - Вот что я напоследок скажу тебе, дорогуша. Убивать я тебя, конечно, не буду, но лучше, если ты запомнишь: в теле милиционера пуля из «Ерихона», и что бы ни случилось, человек этот навсегда останется на твоей совести.
- Да плевать мне на твоего милиционера!
- Зато мне не плевать. И будет лучше, если девонька по имени Марина крепко-накрепко усвоит: в это дело она вмазана по самую маковку, поскольку на стволе и рукоятке «Ерихона» остались отпечатки ее прекрасных пальчиков.
- Да я к нему даже не прикасалась!
- Прикоснешься, родная! Куда же ты денешься? А после пистолетик твой я положу в герметичный пакетик и припрячу самым надежным образом. Кто знает, может, со временем и со шконками удастся тебя познакомить. Потому как заслужила…
Мариночка вновь распахнула свой накрашенный ротик - и, конечно, не за тем, чтобы похвалить Стаса за приятную новость. Одно за другим она выплевывала тяжелые ругательства, умело смешивая нецензурщину с блатной феней. Получалось у нее довольно неплохо, - видать, кое-какие способности от великоречивого папаши ей, несомненно, достались. Тот, помнится, тоже на теледебатах никогда не терялся, изворачиваясь, как смазанный вазелином уж.
- Ничего, гад, я тебя все равно достану!…
Стас устало усмехнулся. Судя по всему, наркотик начинал уже действовать: на щеках Мариночки расцветал лихорадочный румянец, а безрассудный гнев в глазах стремительно истаивал, - все равно как снег, очутившийся под жарким солнцем.
- Вот так и веди себя, девонька. Сиди и радуйся жизни. Вон, какая ты хорошая, когда держишь язычок на замке…
«Девонька» вытянулась всем телом, через силу улыбнулась. А, спустя несколько минут, она уже вполголоса что-то распевала. Стало окончательно ясно, что прежней Мариночки в салоне больше нет. Разум вульгарной бандитки уснул, а вместе с ним уснула и вся ее злость. Перед Стасом теперь сидела обычная напомаженная девица - рано повзрослевшая и оформившаяся, как и все дамочки, мечтающая о чем-то хорошем.
Глянув на нее в лобовое зеркальце, Стас покривился. Вот и доказывайте теперь, господа ученые, что человек от животного отличается только наличием разума. Уж ему-то, успевшему побывать не в одной горячей точке, было отлично известно, что разум тут абсолютно ни причем. Иной раз и псу домашнему пожаловаться легче, чем человеку. Пес, может, и не поймет, но обязательно посочувствует, лизнет языком, попробует утешить, а вот человек может повести себя совершенно непредсказуемо. Неудивительно, если и укусит…
Глава 8
- Все равно не верится, - Дмитрий покачал головой. - Чтобы мэр - и в открытую покрывал дела своей непутевой дочки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
- Дети-то у него есть?
- Да вроде нет. Он ведь рохля по жизни был, стеснительный. Все жениться хотел, а бабы его стороной обходили. - Глядя на лежащего в багажнике Гуслю, Марат мазнул рукавом по лицу - может, влагу дождевую стирал, а может, и слезы. - Брат у него, помню, был, - тоже в ментовке работал. Неплохой мужик, но выпивать пристрастился. Вот и уволили к чертовой бабушке.
- Плохо, - Стас качнул головой. - Значит, невезуха у них - фамильное…
- С невезухой как раз все понятно, нас всех везунчиками не назовешь. Я другое не пойму, - они же мента грохнули! Реального лейтенанта! И все равно остались на стоянке.
- Значит, и впрямь приборзели. - Зимин нехорошо прищурился. - Все-таки Мариночка - крыша не из рядовых!
- А ей-то чего не хватало? - взорвался Марат. - Могла бы под папиным крылышком жировать, за рубеж каждый месяц кататься, в ресторанах сутками сидеть.
- Так уж устроены люди, что обычной пищи им всегда мало. - Стас глянул на раскрасневшегося коллегу. - Людям, Марат, остренького хочется, перченого и запретного. Вот и эта красавица предпочла зарубежью наш захолустный криминал. Наверное, попробовала, разок - и понравилось. Кто знает, может, даже она эту стоянку и придумала. Видал, как все хитро обставили! В машинах исключительно девочки, и никому невдомек, что с клиентами они не сексом занимаются, а исключительно сухой коммерцией.
- Либо совмещали, - задумчиво произнес Марат.
- Как ты сказал? - Стас бросил на коллегу быстрый взгляд. - А ведь верно! Самый простой путь. Быстренько перепихнулись, а между делом пластырь на задницу прилепили. Ясно, что через недельку клиент снова причапает за добавкой.
- Думаешь, Мариночка тоже этим балуется?
- Вот уж навряд ли! Скорее всего, пробует отраву поблагороднее. А может, вообще блюдет себя в чистоте. Разве ты еще не понял? Она ведь не зарабатывать сюда бегает, а людьми управлять. Это для нее, Маратик, не просто бизнес, а форма существования. Видел, как она с нами разговаривала? Как с быдлом. Даже когда я ее дружков грохнул, глазом не моргнула. Значит, видела уже подобные картины. Может, и сама кого-нибудь на тот свет отправляла.
Зимин рассеянным движением надорвал очередной пакетик с гуантолом.
- А знаешь, сбегай-ка к ней да прилепи на запястье. Пусть порадуется жизни напоследок.
- Ты что, хочешь ее…
- Да ничего я не хочу! - огрызнулся Стас. Тут же и остановил коллегу. - Погоди! Сам налеплю. Незачем тебе лишний раз перед ней маячить.
- Послушай, если ты действительно собираешься ее грохнуть…
- Не плачь раньше времени, я ничего еще не решил! - Зимин стиснул кисть клиента с такой силой, что тот немедленно заскулил. - Бери-ка лучше этого барашка и вези на нашей тачке к заказчице. Про наркотики ей ничего не говори, скажешь только, что вырвали из лап крашеной выдры. В это ей легче будет поверить.
- А ты?
- А я следы подчищу. Вернусь чуть позже.
- Но ты… Ты точно не натворишь глупостей?
Стас глянул на Марата так, что друг поневоле отшатнулся.
- Ты чего, чумной? Я же о тебе пекусь! И о ребятах, между прочим. Лысый правду говорил: если ты мочканешь эту лахудру, мэр действительно поставит город на уши. Думаешь, так уж сложно будет нас вычислить?
- Думаю, что нет.
- Вот видишь…
- Ладно, иди. Деньги заказчица нам уже выплатила, так что будет лучше, если своего любимого обормота она получит в целости и сохранности. А я тут придумаю, как быть и что делать. - Зимин вздохнул. - И не паникуй, не трону я твою Мариночку…
Глава 7
Все было проделано быстро и безжалостно. Человек по имени Гуслин Степан Александрович остался лежать бездыханным под кустами акации на некотором удалении от «стоянки любви», Мариночка со связанными руками сидела в «Ситроене», а из пробитого бензобака «Тойоты» тугой струйкой продолжал вытекать высококачественный бензин. Смешиваясь с накрапывающим дождем, он фыркал искрами и все никак не желал зажигаться, и все же упорство Зимина было, в конце концов, вознаграждено, - очередной щелчок зажигалки воспламенил горючее, и, подхватившись озорным пламенем, сияющая дорожка протянулась к обреченной машине. Пряча зажигалку в карман, Стас бегом вернулся к «Ситроену», и очень вовремя. Именно в эту секунду позади гулко ахнуло, жаром опалив затылок, чувствительно толкнув в спину. Юркнув в кабину, Зимин выхватил трофейный «Ерихон», торопливо опустил стекло. Дождь продолжал хлестать по земле, но бушующий факел, в который превратилась иномарка, небесным хлябям было не потушить. Стало светло, как днем, однако и этого Стасу показалось мало. Он включил многочисленные фары «Ситроена», и мертвенно-синий свет ударил по сгрудившимся машинам, по снующим тут и там фигуркам людей. Глядя на них, Зимин подумал, что не мешало бы их поторопить, и, выставив в окно руку с израильским пистолетом, открыл бешеный огонь. Бил, целясь по фарам и колесам. Людей на этот раз не трогал, а у них хватало ума-разума не оказывать сопротивления. Впрочем, мужиков тут и не было, всего-то трое и вылезли на свет божий, - и те, очень может быть, охраной не являлись, приехав сюда за очередной дозой гуантола. Девицы же выглядели совершенно ошалевшими и, щурясь от яркого света, с визгом разбегались кто куда.
Между тем, «Ерихон» продолжал грохотать и грохотать. Хорошая штука - полновесная обойма! От резкой отдачи кисть Стаса даже чуточку заломило. Так или иначе, но «Тойота» свое дело сделала. От нестерпимого жара полыхнула стоящая бок о бок с нею потертая «Девятка», а следом вспух огненным облаком бежевый «Опель». Выплюнув последний патрон, затвор «Ерихона» отчетливо клацнул, встав в крайнее положение.
- Хорошо стреляешь! - оценила Мариночка.
- Есть немного…
- Где научился?
- Какая тебе разница? Свет не без добрых людей, - нашлось, кому научить. - Чуть поразмыслив, Стас бросил пистолет на сидение рядом с собой. Конечно, лучше было бы избавиться от оружия вовсе, но опасная игрушка могла еще пригодиться…
- И все-таки ты не мент, верно?
- Разве это что-нибудь меняет?
- Ну, это как знать…
Он обернулся к пассажирке. Личико девахи оставалось спокойным, в темных глазах расплывалась призывная истома. Оно и понятно, - переменилась ситуация, переменилась и тактика. Увы, орешек Зимину попался твердый, хоть и с откровенной гнильцой. Так или иначе, но бушующее снаружи зарево Мариночку нимало не смущало. Как говорится, не те нервы и не то воспитание. Поколение росло крепкое, сантиментов и жалости напрочь не ведающее. По этой части могли, пожалуй, утереть нос и Стасу, и людям более крутого замеса. А Мариночка - что ж… Достойное дитя своего времени, только и всего! Наверное, и собственных родителей могло проводить в последний путь без единой слезинки. Еще и повеселится от души на поминках…
- И что теперь, господин поджигатель? - она глядела на него с нескрываемым вызовом, полные губы слегка раздвинула, показав полоску белых зубов. Ни дать, ни взять - фотомодель с обложки глянцевого журнала. Впрочем, стервочка была и впрямь привлекательная. То есть, была бы, если бы не глаза. Зимин любил глаза живые, с человеческой искрой, - Мариночкины глаза больше удивляли, чем грели - все равно как огромные стразы. Что-то было в них от животного зрака - не то волчьего, не то рысьего. Такую, наверное, и целовать - все равно, что решаться на харакири. Так, верно, глядела на своих обреченных любовников царица Клеопатра… Впрочем, изучающий взгляд Зимина девочка поспешила истолковать по-своему.
- Что, нравлюсь?
Стас скользнул по ней взором, оценивающе прошелся по вздымающейся на груди блузке, по круглым, обтянутым дорогой кожей коленкам.
- Нет, - покачал он головой. - Не нравишься.
- Это почему?
- Да потому, милая, что злые женщины не бывают красивыми. Закон Ома! В твои годы пора бы знать.
- Какого еще, на хрен, Ома?
- А такого! - резким движением Зимин разодрал на девушке блузку.
- Ты что, сдурел?!
- Не дергайся, твои прелести меня не интересуют, - всего-навсего маленькая профилактика на будущее… - Стас смачно припечатал к сочным, никогда не кормившим грудкам по коричневому пластырю. - Вот так! А теперь смотри глюки и радуйся!
- Ты что, ненормальный? Немедленно сними!
Зимин покачал головой. Мариночка нервно задергалась, пытаясь освободиться от пут.
- Сними, сволочь! Это же наркотик!
- Вот как? А я и не знал.
- Сними, урод! Два сразу - нельзя, это много! Вредно для здоровья!
- Ишь ты, выходит, знаешь, что вредно! И все же придется потерпеть… - Стас завел двигатель машины, задним ходом вырулил с полыхающей стоянки. Перед тем, как выехать на дорогу, снова взглянул на Мариночку. - Вот что я напоследок скажу тебе, дорогуша. Убивать я тебя, конечно, не буду, но лучше, если ты запомнишь: в теле милиционера пуля из «Ерихона», и что бы ни случилось, человек этот навсегда останется на твоей совести.
- Да плевать мне на твоего милиционера!
- Зато мне не плевать. И будет лучше, если девонька по имени Марина крепко-накрепко усвоит: в это дело она вмазана по самую маковку, поскольку на стволе и рукоятке «Ерихона» остались отпечатки ее прекрасных пальчиков.
- Да я к нему даже не прикасалась!
- Прикоснешься, родная! Куда же ты денешься? А после пистолетик твой я положу в герметичный пакетик и припрячу самым надежным образом. Кто знает, может, со временем и со шконками удастся тебя познакомить. Потому как заслужила…
Мариночка вновь распахнула свой накрашенный ротик - и, конечно, не за тем, чтобы похвалить Стаса за приятную новость. Одно за другим она выплевывала тяжелые ругательства, умело смешивая нецензурщину с блатной феней. Получалось у нее довольно неплохо, - видать, кое-какие способности от великоречивого папаши ей, несомненно, достались. Тот, помнится, тоже на теледебатах никогда не терялся, изворачиваясь, как смазанный вазелином уж.
- Ничего, гад, я тебя все равно достану!…
Стас устало усмехнулся. Судя по всему, наркотик начинал уже действовать: на щеках Мариночки расцветал лихорадочный румянец, а безрассудный гнев в глазах стремительно истаивал, - все равно как снег, очутившийся под жарким солнцем.
- Вот так и веди себя, девонька. Сиди и радуйся жизни. Вон, какая ты хорошая, когда держишь язычок на замке…
«Девонька» вытянулась всем телом, через силу улыбнулась. А, спустя несколько минут, она уже вполголоса что-то распевала. Стало окончательно ясно, что прежней Мариночки в салоне больше нет. Разум вульгарной бандитки уснул, а вместе с ним уснула и вся ее злость. Перед Стасом теперь сидела обычная напомаженная девица - рано повзрослевшая и оформившаяся, как и все дамочки, мечтающая о чем-то хорошем.
Глянув на нее в лобовое зеркальце, Стас покривился. Вот и доказывайте теперь, господа ученые, что человек от животного отличается только наличием разума. Уж ему-то, успевшему побывать не в одной горячей точке, было отлично известно, что разум тут абсолютно ни причем. Иной раз и псу домашнему пожаловаться легче, чем человеку. Пес, может, и не поймет, но обязательно посочувствует, лизнет языком, попробует утешить, а вот человек может повести себя совершенно непредсказуемо. Неудивительно, если и укусит…
Глава 8
- Все равно не верится, - Дмитрий покачал головой. - Чтобы мэр - и в открытую покрывал дела своей непутевой дочки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51