В городе всего пять таких фирм, если не считать прокатные бюро Дворца бракосочетаний и отеля «Центральный». Из этих пяти одно занималось прокатом только отечественных марок, другое предлагало только шикарные лимузины и самые дорогие иномарки по ценам, за которые можно было арендовать космический корабль или ледокол для экспедиции в Арктику. Остаются три фирмы. Сколько в них может быть фиолетовых «хюндаев»? Вероятно, всего один. И там должны быть полные данные Шубина или кого-то, кто нанимал машину для него. Скорее всего, в агентство обращался он сам. Или нет? Проверить надо.
Шубин. Где-то эта фамилия мелькала еще. Я боязливо посмотрел на кипу лежащих передо мной газет. И спустя мгновение ощутил себя надувным шариком, из которого выпустили воздух.
Фамилия мелькала в «Скандальном листке». В самом низу четвертой страницы, между информацией о нападении на офис туристической фирмы и пожаре в гостинице «Вокзальная»: «Сегодня ночью, около 01 часа, в подъезде дома по улице Краеведческой тремя выстрелами из пистолета был убит г-н И. О. Шубин, менеджер охранного предприятия „Квадрат". Последний выстрел был произведен с близкого, не более 1 метра, расстояния в голову. На месте преступления убийца бросил пистолет ТТ с самодельным глушителем. До недавнего времени г-н Шубин работал на достаточно высокой должности в налоговой инспекции Московского района, откуда вынужден был уволиться в результате крупного скандала, подробности которого нам пока не известны. Почерк убийцы, а также то, что находившиеся у покойного ценные вещи и крупная сумма денег в валюте остались не тронуты, позволяют предположить, что мы имеем дело с заказным убийством, выполненным профессионалом высокого класса. Напомним, что это уже 67-е совершенное в городе с начала года аналогичное преступление, и к настоящему времени из них раскрыто всего 8».
Итак, Шубин убит. Я отбросил газету и потер виски. Совсем спятил. Оно и немудрено. Как говорил в интервью один писатель, я не ищу приключений, они сами находят меня. Вот и нашли. И что же делать?
Пойти в милицию и все рассказать? Наверное, следователь, оформляя мне «сотку», посмотрит сочувственно и напомнит, что явка с повинной — смягчающее обстоятельство. О том же скажет и прокурор, подписывая санкцию на арест.
Конечно, мой рассказ будут проверять. Но сколько времени это займет и какой даст результат? А я буду сидеть в тюрьме, косясь на соседей по камере и подозревая в каждом новичке посланца от Марголина.
Хотя стоп! Я ведь действительно работал в Гостинке, этот факт не скрыть, а значит, мое отношение к «Оцеплению» подтверждается. Даже с учетом того, что Красильникова и Марголина найти не смогут, генеральный директор Кацман брезгливо от всего откажется, а выданное мне удостоверение окажется полной липой. А оно ведь окажется фальшивкой, не может быть иначе… Какие-нибудь очевидные для человека посвященного неувязки обнаружатся. ПМ наверняка никогда и не числился за «Оцеплением», а был украден с военного склада или у еще какого-нибудь лопухового мента, вроде меня.
Спасибо Столяру за его неуемную любовь к криминальным железкам. Если бы не револьвер, я в полном соответствии с планом… Даже думать не хочется об этом.
А ведь я никого не убивал. Не такой уж я снайпер. Ребята ждали, что я буду стрелять, им хорошо заплатили за перенесенный стресс, материально компенсировали утраченные нервные клетки. Дать мне заряженный холостыми патронами пистолет Марголин не мог, слишком опасно. Ребятам выдали бронежилеты и велели красиво падать, как только я открою пальбу.
Я вспомнил слова Марголина о короле, который ждет своего часа где-то вне пределов игровой доски, и об игроке, который всю эту комбинацию затеял.
Кто они? И какая ставка должна быть в этой игре?
Красильников должен знать ответ. Или хотя бы часть ответа. Потому что «Оцепление» каким-то боком здесь все равно подвязано.
И если друг Антоша ответит мне, я смогу пойти и с ним сдаться. Вместе с ним.
Обуреваемый желанием дать правдивые показания, Антон будет самым сильным моим козырем.
Я хлопнул себя по лбу и выругался в голос!
Наташа и Лика. Точнее, Света. После ночных событий даже слепому ясно, что мой разговор с Наташей был частью задуманной комбинации, которая прошла как по маслу. А Лика, раз она не исчезла за ночь, такое же подставное, используемое втемную лицо, как и я сам. Ее специально «подвели» ко мне, чтобы я постоянно находился под контролем. Но и она должна кое-что знать. Надо только убедить ее, что я — союзник. Судьба нас ждет общая, она для них тоже не фигура и, исполнив свою партию, должна навсегда уйти с поля.
Откладывать нельзя. Надо поговорить срочно. Сейчас.
Если она никуда еще не пропала и если в ее квартире меня не ждут веселые мальчики с пистолетами под мышкой.
Я позвонил Лике из автомата. Она ответила сразу, будто специально стояла у телефона, ожидая моего звонка.
— Это Федор. Ты одна?
Хороший вопрос. Если дома у нее сидит засада, вряд ли она закричит в трубку: «Беги, милый, беги!»
— Конечно! Опять что-то случилось?
— Случилось. Слушай внимательно, это важно. И тебя касается не меньше, чем меня. Срочно выскакивай из дома, хватай тачку и лети на улицу Рекошета. Дом номер семнадцать. Там, прямо в центре дома, большая арка. Зайди в нее и иди по дворам, прямо, пока не увидишь меня. Я буду ждать тебя на детской площадке, у горки. Через двадцать минут. Все поняла?
— Это шутка?
— Нет. Я повторяю, все очень серьезно. Срочно приезжай, одна. Ты все поняла?
— Да, но…
— Жду.
Я повесил трубку.
Я не сомневался, что она приедет. В любом случае, независимо от того, используют ее втемную или она играет свою роль по известному ей сценарию.
Я встал у края тротуара и стал ловить машину. Как и положено в таких случаях, весь транспорт куда-то мгновенно пропал. Когда я начал уже волноваться по-настоящему, около меня затормозил серый «москвич-408». Лицо сидящего за рулем пожилого мужчины в красном вязаном «петушке» отражало два одинаково сильных чувства: желание хоть немного подзаработать и боязнь лишиться того, что уже удалось сшибить за вечер. Вместе с машиной, а может быть, и жизнью. Я назвал адрес, и он обреченно кивнул. С такой внешностью трудно быть таксистом.
Мы доехали до улицы Снайпера Иванова, параллельной Рекошета. Я расплатился с водителем и попросил подождать, сказав, что вернусь через пять минут со своей девушкой и мы поедем в центр. Он согласился.
Квартал, где мы оказались, находился во «владениях», которые я обслуживал, когда работал опером. После моего увольнения эта территория перешла к Максиму, в чем я ему искренне сочувствовал. Дома по улице Снайпера Иванова трех— и пятиэтажные, старые, неизвестно когда и кем построенные, были густо заселены наркоманами, а во дворах улицы Рекошета, вполне презентабельной, если судить по фасадам, практически каждый вечер происходили грабежи. В свое время я хорошо изучил здесь все закоулки, облазил все окрестные чердаки и подвалы и даже составил и повесил на стене кабинета план. Секрет дома 17 мне раскрыл старый вор-рецидивист, который проходил у меня потерпевшим: местная шпана, не испытывающая ни малейшего почтения к заработанным двадцатью годами лагерей сединам и шрамам, обозвала его «старый козел» и здорово отпинала, чтобы завладеть початой бутылкой дешевой водки.
В одном из домов по улице Снайпера Иванова я спустился в подвал и, подсвечивая зажигалкой, осторожно пошел по заваленному мусором и полузатопленному коридору. В боковом закутке в настороженных позах застыли у костерка трое бомжей. Мы посмотрели друг на друга. Сидящий крайним не узнал меня, хотя я помнил его хорошо. Вор и наркоман, он после очередной отсидки купился на заманчивое предложение некоей конторы по недвижимости поменять свою комнату в роскошной коммуналке на однокомнатную «хрущевку» с хорошей доплатой и в результате остался без ничего.
Я пошел дальше и через несколько метров погасил огонек, прислушиваясь. Нет, они меня не преследовали. Вскоре мне стало казаться, что я забыл ориентиры или вообще забрел не в тот дом. И все-таки я не ошибся. Я нашел в половину человеческого роста металлическую дверь. Как и год назад, в кольце висела дужка от амбарного замка, а на самой двери, на уровне глаз, мелом было выведено аккуратное «127». Надпись выглядела так, словно ее сделали полчаса назад, даже крошки мела не успели осыпаться. Зачем? Я убрал амбарную дужку под валяющиеся рядом ящики, отворил дверь — как и прошлой зимой, петли не издали ни малейшего скрипа — и спустился в узкий тоннель. Он был длинный, идеально прямоугольной формы и прямой, как стрела. Абсолютно сухой. Он вел в подвал дома 17 по улице Рекошета.
В конце тоннеля была такая же маленькая металлическая дверь с приваренной железной ручкой и аккуратным засовом. В нее был врезан «глазок» с пластмассовой заглушкой. Прежде чем взяться за ручку засова, я посмотрел в «глазок», вздрогнув от яркого света — подвал дома 17 был по-праздничному иллюминирован. Наверное, там обитали бомжи-миллионеры.
Я вышел в подвал и перевел дыхание. Путешествие по тоннелю заняло не больше пяти минут, но ощущение было такое, словно я в полнолуние целый час болтался по кладбищу.
Я поднялся по лестнице в подъезд, дверь которого выходила под арку. Пахло кошками и свежей блевотиной — какой-то эстет опорожнил желудок прямо на ступенях. До назначенного срока оставалось несколько минут, и я закурил.
Лика немного опоздала. Я услышал нарастающий стук каблучков и вышел под арку, готовый к любым неожиданностям.
Неожиданностей не было. Верней, самой большой неожиданностью явился я сам. Лика тихо ойкнула и едва не выронила сумочку, когда я отделился от стены прямо перед ней.
Я схватил ее за руку и втащил в подъезд. Боковым зрением я успел заметить, как по улице Рекошета мимо арки медленно проехала красная иномарка.
В подъезде Лика попыталась высвободиться и ударить меня коленом. Я успел увернуться и толкнул ее к лестнице:
— Быстро вниз! Ну!
Она начала спускаться по шатким железным ступеням, косясь на меня через плечо.
Откуда-то сверху доносились бульканье и веселый мат. Задрожали перила, и между лестничными пролетами потекла желтая струя.
Если за Ликой было установлено наблюдение, трюк с подземным переходом давал, по моим подсчетам, минут пять выигрыша.
Мы успели подойти к тоннелю, когда далеко за нашими спинами хлопнула входная дверь подъезда. Что ж, если это преследователи, мы успеваем. Даже если они сумеют за минуту оценить ситуацию и мгновенно кинутся оцеплять весь квартал.
Заходить в тоннель Лика откровенно не хотела. На всякий случай я отпустил ее подальше от себя и предупредил:
— Учти, одна ты отсюда не выберешься. Она не спорила. Обстановка действовала на нее угнетающе, и я был уверен, что никаких сюрпризов она не выкинет.
Из дома мы выбрались без приключений. Бомжи все еще сидели у своего костерка. Мой знакомый посмотрел на меня более внимательно, мне показалось, что в его усталых глазах мелькнул испуг.
«Москвич» ждал нас. Из выхлопной трубы густыми сизыми клубами вываливался дым, а водитель затравленно озирался. Белый хвостик его вязаной шапочки подрагивал.
— Садись в машину, только без глупостей, — сказал я Лике. — Потом сама поймешь, к чему все эти предосторожности. Садись…
Она внимательно посмотрела на меня и молча залезла на заднее сиденье. Я плюхнулся рядом, и машина расстроенно заскрипела.
— Пожалуйста, к парку Победы.
Лика стрельнула в меня недоверчивым взглядом. Мы поехали.
На перекрестке я заметил шикарную красную иномарку, — кажется, ту самую, которая проехала мимо арки. Она стояла, а около капота топтались двое парней в коротких толстых куртках с меховыми отворотами. Наш «москвич» не вызвал у них интереса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41