Он знал, что полковнику Маклину это понравится, и думал, что это может быть не плохим товаром для обмена на несколько специальных пайков. В такой день и такую эпоху человек должен уметь использовать свой ум!
Он вызвал из памяти мелодию из далекого прошлого, часть туманного мира. Он вспомнил прикосновение женской руки – грубой, тяжелой и ненавистной руки, покрытой мозолями, походы в кинотеатр, чтобы посмотреть рисованный фильм о прелестной принцессе, которая сожительствовала с гномами. Ему всегда нравилась мелодия, которую гномы насвистывали, когда работали в шахте, и он начал насвистывать эту песню, когда отрезал нос женщины и кинул его в сумку. Большинство музыкальных мелодий, которые он насвистывал, выходили через отверстие, которое находилось на месте, где раньше был его собственный нос, и ему пришло на ум, что если он найдет нос правильного размера, он может высушить его и использовать для того, чтобы закрыть отверстие на своем лице.
Он подошел к следующему трупу, который лежал лицом вниз. Нос, возможно, будет разбит, подумал Альвин. Он схватил труп за плечо и перевернул его. Это был мужчина с бородой и с седыми прядями. И вдруг глаза на лице трупа открылись, ярко–голубые и налитые кровью на фоне серо–белого тела.
– О… оу,– сказал Альвин Мангрим.
Пол поднял свой “Магнум”, приставил его к черепу этого человека, нажал на курок и своей последней пулей выбил ему мозги.
Мертвый человек упал на тело Пола и согрел его. Но Пол знал, что сам он уже умирает, и был рад теперь этому, потому что был слишком слабым, чтобы приставить ружье к своей голове и легко уйти из жизни. Он не знал, кем был мертвый мужчина, но теперь этот ублюдок был уже историей.
Он ждал. Он прожил большую часть жизни один и не боялся умереть один. Нет, он не боялся совсем – он пришел сюда от столь же ужасных вещей. Это был точно такой же кусок пирога. Единственное, о чем он сожалел – это незнание того, что случилось с девушкой, но при этом он знал, что Сестра была невероятно упрямой, и если она пережила все это, то не позволит причинить вред Свон.
Свон, подумал он. Свон, не позволяй им сломить тебя. Плюй им в глаза, пинай их задницы и вспоминай иногда о добром самаритянине, хорошо?
Он решил, что устал, и собрался отдохнуть, и может быть, когда он проснется, будет уже утро. Это было бы так замечательно – увидеть солнце.
Пол заснул.

Часть четырнадцатая
Молящийся в последний час
Глава 85. Самый великий вор
Желтый свет лампы падал на черты лица Смерти, и в ее присутствии Свон старалась стоять гордо и прямо. Страх трепетал внутри ее ребер как бабочка в клетке, но Свон встретила пристальный взгляд полковника Маклина без раболепия. Это человек, который идет по трупам, поняла Свон. Да. Она знала его, знала, кем он был, понимала хищную силу, которая управляла им. И сейчас он скосил Мериз Рест, но его глаза были все еще голодны.
На столе перед полковником Маклином лежал кусок бумаги. Маклин поднял правую руку и, хлопнув ею, пронзил мгновенно отчет об убитых и раненых. Он широким жестом скинул их с поверхности стола и протянул свою ладонь Свон.
– Армия Совершенных Воинов потеряла сегодня четыреста шестьдесят восемь солдат. Возможно больше, если отчеты устарели. – Он быстро взглянул на женщину, которая стояла рядом со Свон, затем за спину девушки. Роланд и двое охранников стояли за ними, а стоящий справа от Маклина был человек, который называл себя Другом. – Возьми это,– сказал ему Маклин. – Посмотри на себя. Скажи мне, стоишь ли ты четырехсот шестидесяти восьми солдат?
– Люди, которые убили этих солдат, наверняка думали так,– заговорила Сестра. – И если бы у нас было больше пуль, вы все еще оставались бы за стенами, получая отпор на ваши удары.
Маклина перенес все свое внимание на нее. – Как ваше имя?
– Ее зовут Сестра,– сказал Друг. – И у нее есть кое–что, что мне нужно.
– Я думал, что вам нужна девушка.
– Нет. Она нужна не мне. Но она нужна вам. Вы видели кукурузное поле это ее работа. – Он улыбнулся безучастно Сестре. – Эта женщина спрятала красивый кусок стекла, который я собираюсь получить. О, да! Я собираюсь найти его, поверь мне. – Его глаза глубоко проникли в глаза Сестры, через плоть и кость в ее кладовую памяти. Тени ее поступков летали как напуганные птицы в ее голове. Он видел зубчатые руины Манхеттена и руки Сестры, отрывающие впервые стеклянное кольцо; он видел водяной ад Голландского туннеля, покрытое снегом шоссе, шрамом пересекавшее Пенсильванию, крадущиеся стаи волков и тысячу других мерцающих образов в течение нескольких секунд. – Где оно? – спросил он ее, и сразу же увидел изображение поднятой вверх кирки в ее мыслях, как бы вырисовывающееся освещением.
Она почувствовала, что он ковыряется в ее мозгу, как заправский вор в замке сейфа, и она должна успеть переключить тумблеры прежде, чем он войдет внутрь.
Она закрыла глаза, плотно их сжала и начала поднимать крышку наиболее ужасной вещи, вещи, от которой ее крик перехлестнулся через край и обратил ее в Сестру Ужас. Шарниры крышки были ржавые, потому что она не смотрела внутрь долгое время, но сейчас она подняла крышку и заставила себя посмотреть на это так, как это было в тот дождливый день на шоссе.
Человек с алым глазом был ослеплен голубым светом от крутящейся фары и услышал мужской голос, говоривший: – Дайте ее мне, леди. Прямо сейчас, позволь мне взять ее. – Образ прояснялся и усилился, и вдруг у него оказалось в руках тело маленькой девочки; она была мертва, а лицо разбито и искажено, и рядом находилась перевернутая машина, из радиатора которой вырывался шипящий пар. На окровавленном бетоне в нескольких футах лежали осколки стекла, и в них поблескивали маленькие искорки. – Дайте ее мне, леди. Мы позаботимся о ней теперь,– говорил молодой человек в желтом плаще, когда дотрагивался до ребенка.
– Нет,– сказала Сестра мягко, мучительно, глубоко изнутри ужасного мгновенья. – Я не разрешаю вам… взять ее. – Голос Сестры звучал невнятно и путано.
Он покинул мозг и память женщины, сопротивляясь сильному желанию выйти, и схватил ее за шею. Или она была сильнее, чем он думал, либо он был слабее, чем он предполагал – и он почувствовал, что эта проклятая маленькая сучка смотрит в него тоже! Что–то около нее – или само ее присутствие – истощало его силу! Да, это было так! Ее неистовая злоба делала его слабым! Один удар, один быстрый удар в ее череп – и все было бы кончено! Он сжал пальцы в кулак, и только потом осмелился посмотреть ей в лицо. – Что ты уставилась?
Она не ответила. Его лицо было ужасным, но у него был влажный, пластический блеск. Затем она сказала, так спокойно, как могла: – Почему Вы так боитесь меня?
– Я не боюсь! – взревел он, и мертвые мухи упали с его губ. Его щеки покраснели. Один из его карих глаз стал черным, как смоль, и кости перемещались под кожей лица, как гнилые основания дома из папье–маше. Морщины и трещины расходились от углов его рта, и он мгновенно постарел на десять лет. Его красная, морщинистая шея дрожала, когда он отвел свой взгляд от нее и повернулся спиной к Сестре. – Кронингер! – сказал он. – Пойди возьми брата Тимоти и приведи его сюда.
Роланд покинул трейлер без колебаний.
– В течение шестидесяти секунд я буду расстреливать по одному человеку, пока ты не скажешь мне. – Друг наклонился ближе к Сестре. – С кого мы начнем? С этого большого негра? А как насчет мальчика? Будем ли мы просто разборчивыми? Будем тянуть соломинки или имена из шляпы? Я не занимаюсь таким дерьмом. Где ты прячешь это?
И опять, все, что он мог увидеть – это крутящийся голубой свет и сцена аварии. Кирка, подумал он. Кирка. Он посмотрел на грязные одежду и руки женщины. И он понял. – Ты закопала это, верно?
На лице Сестры не отразилось никаких эмоций. Ее глаза оставались плотно закрытыми.
– Ты… зарыла… это,– прошептал он, ухмыляясь.
– Что Вы хотите от меня? – спросила Свон, пытаясь отвлечь его внимание. Она посмотрела на полковника Маклина. – Я слушаю,– подсказала она.
– Это ты заставила кукурузу расти? Это верно?
– Земля заставила кукурузу расти.
– Она сделала это! – сказал Друг, отворачиваясь от Сестры в то же мгновение. – Она положила семена в грязь и заставила их расти! Никто еще не делал этого! Земля мертва, и она единственная, кто может вернуть земле ее прежнее состояние! Если Вы возьмете ее с собой, у Армии Совершенных Воинов будут все продукты, которые ей нужны! Она может сделать так, что из одного колоска вырастет целое поле!
Маклин смотрел на нее. Он не думал, что когда–либо видел девушку такую прелестную как она – и ее лицо выражало силу духа. – Это правда? – спросил он.
– Да,– ответила она. – Но я не буду выращивать продукты для вас. Я не буду выращивать урожай для армии. И нет способа, которым вы могли бы заставить меня.
– Есть! – зашипел Друг над плечом Маклина. – У нее есть друзья снаружи! Большой негр и мальчик! Я видел их сам совсем недавно! Ты возьми их с нами, когда мы пойдем, и она будет выращивать урожаи, чтобы спасти их шеи!
– Джош и Робин лучше умрут.
– Для тебя лучше, если они умрут? – Он покачал головой и другой его глаз стал бирюзовым. – Нет, я так не думаю.
Свон знала, что он был прав. Она не сможет отказаться помочь им, если жизни Джоша и Робина будут ставкой. – Куда вы идете? – спросила она равнодушно.
– Здесь! – сказал Друг. – Здесь наш брат Тимоти! Он скажет тебе! – Роланд и брат Тимоти как раз входили в трейлер; Роланд крепко держал худую руку мужчины, и брат Тимоти шел, словно был в состоянии транса, его туфли шаркали по полу.
Свон повернулась к двум мужчинам и вздрогнула. Глаза вновь прибывшего выглядели кругами шока, окруженные глубоким багрянцем. Его рот был наполовину открыт, а губы серыми и вялыми.
Друг хлопнул руками.
– Поведай нам истину ! Скажи маленькой сучке, куда мы идем, брат Тимоти!
Мужчина издал стонущий, искаженный звук. Он содрогнулся и затем сказал:
– К горе Ворвик. Искать Бога.
– Очень хорошо! Поведай нам истину! Скажи нам, где гора Ворвик!
– Западная Виржиния. Я был там. Я жил с Богом… семь дней… и семь ночей.
– Поведай нам истину! Что есть у Бога на горе Ворвик? – Брат Тимоти моргнул и слеза побежала вниз по его правой щеке.
– Кое–кто сейчас рассердится, брат Тимоти,– сладко сказал Друг.
Мужчина завыл, его рот открылся шире, а его голова задергалась вперед и назад. – Черная коробка… и серебряный ключ! – сказал он, его слова неслись и путались одновременно. – Молитесь в последний час! Бойтесь смерти от воды! Бойтесь смерти от воды!
– Очень хорошо. Теперь считай до десяти.
Брат Тимоти выставил обе руки в свет лампы. Он начал считать на пальцах. – Один… два… три… четыре… пять… шесть… – Он остановился в замешательстве.
А Свон все еще смотрела на оставшиеся четыре пальца на его правой руке, остальные были отрублены.
– Я же сказал: истину нам поведай,– сказал ему Друг.
Вены пульсировали на шее брата Тимоти, и еще быстрее забился пульс у него на виске. Слезы ужаса наполнили его глаза. Он пытался отступить, но хватка Роланда сжалась на его руке. – Пожалуйста,– хрипло прошептал брат Тимоти,– не… калечьте меня больше. Я возьму вас к нему. Я клянусь! Только… не калечьте меня больше… – Его голос был прерван рыданиями, и он раболепствовал, пока Друг приближался.
– Мы не причиним тебе вреда. – Друг погладил влажные от пота волосы мужчины. – Мы не будем помышлять об этом. Мы просто хотели, чтобы ты показал этим леди, насколько мы можем быть убедительными. Они были бы очень глупыми, если бы не сделали то, что мы сказали, не правда ли?
– Глупыми,– согласился брат Тимоти, с усмешкой зомби. – Очень глупыми.
– Хороший песик. – Друг слегка погладил его макушку. Затем он повернулся в сторону Сестры, схватил сзади ее шею и повернул голову к брату Тимоти;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70