- Так дело не пойдет. Оставь мою норку в покое! И вообще - мотай отсюда!
Разгневанная Белинда, пеньюар которой распахнулся, явив моему нескромному взору все женские прелести, оттолкнула меня и выхватила из моих рук норковую шубку. Затем, повесив её на место, он вручила мне другую, точно такую же. Я отнес норку в гостиную, где Барретт, придерживая шатавшуюся Зорку, одновременно пытался завязать пояс вокруг её красного халатика. Мы натянули на Зорку норковую шубу, застегнули до самого верха и, поддерживая с двух сторон, препроводили модельершу в прихожую. Мисс Рид стояла там, распахнув настежь входную дверь. Когда мы протискивались мимо, Барретт сказал Белинде:
- Мне придется проводить их вниз. Если зазвонит телефон, не снимай трубку. Я сейчас вернусь.
На ступеньках Зорка споткнулась, но мы её удержали и в лифт затолкали уже без приключений. Барретт нажал на кнопку, и мы спустились на первый этаж. Проведя нас по темному коридору, Барретт отомкнул входную дверь и выпустил нас на улицу.
- Если хотите, чтобы я помог...
- Нет, благодарю покорно. Если перезвонят из полиции, советую вам...
- Иди к черту!
Дверь захлопнулась, и я остался на тротуаре один со своей добычей. Она повисла у меня на руке и время от времени вскрикивала что-то вроде "Гоп-ля!" Я ободряюще потрепал её по руке и повел по направлению к Гранд-Сентрал; мы не проковыляли и полквартала, как откуда-то вынырнуло такси, и я успел остановить его. Затолкать Зорку в машину оказалось уже только вопросом силы, а не ловкости. Она обмякла на сиденье, так что мне пришлось поддерживать её, когда такси подпрыгивало, попадая в ямы, или круто заворачивало в сторону Лексингтон-авеню. Теперь Зорка бормотала нечто, напоминающее "тип-топ".
Родстер стоял на том же месте, где я его оставил, словно верный пес, дожидающийся загулявшего хозяина. Таксист оказался понятливым и ловким, и с его помощью я сумел запихнуть Зорку в мою машину без особых усилий. Правда, в последний миг она вдруг стала отбиваться и лягаться, но я проявил твердость и, решительно усадив её на заднее сиденье, захлопнул дверцу. Затем расплатился с таксистом, добавив скромные чаевые, а в ответ кроме благодарности удостоился дружеского совета:
- Когда будешь её вытаскивать, подталкивай сзади. Тогда она не сможет тебя укусить, да и до лица когтями не доберется.
- О'кей. Спасибо большое.
Я забрался на место водителя, запустил мотор, и мы покатили. Когда я завернул за угол, Зорка явственно произнесла:
- Грибблзук абгрындл!
Я отозвался сочувственным "Hvala Bogu" и, должно быть, попал в точку, потому что Зорка привалилась к спинке сиденья и затихла. Еще пару раз я раскрывал рот, чтобы напомнить ей, куда мы едем, но ответом меня не удостоили. Впрочем, посмотрев на неё в зеркальце, я понял, что ответа едва ли дождусь. Улицы были почти пустынны, так что до Тридцать пятой я добрался быстро и без помех.
Остановившись перед нашим домом, я потрогал Зорку за плечо и назвал по имени. Она не ответила, сидя с закрытыми глазами. Я встряхнул её, потом отпустил, и Зорка безжизненно свалилась в угол, обмякнув, словно тряпичная кукла. Я ущипнул её за ляжку, но Зорка даже не поморщилась. Я снова потряс её, уже куда сильнее, но её голова только беспомощно моталась из стороны в сторону.
- Дьявольщина! - выругался я. - Нам всего-то десять ярдов осталось до посадки.
Я выбрался из машины, выволок Зорку наружу, подставил плечо и взвалил её на себя. Она повисла на мне мертвым грузом, как куль с овсом. Только потяжелее: фунтов сто двадцать, прикинул я. Покачиваясь, я вскарабкался на крыльцо, проковылял к двери и позвонил три раза - два коротких звонка и один длинный. Минуту спустя дверь приоткрылась, насколько позволяла цепочка, и заспанный голос Фрица спросил:
- Это ты, Арчи?
- Нет, Микки-Маус! Открывай.
Дверь распахнулась, и я ввалился в прихожую. Разглядев мою ношу, Фриц отшатнулся со словами:
- Grand Dieu!* (*Боже мой (франц.) Она мертва?
- Nein* (*Нет (нем.), даже не больна. Запри дверь.
Дверь в кабинет была нараспашку, и я вошел бочком, стараясь, чтобы Зорка не ударилась головой о косяк. Вулф сидел за столом, читая книгу. Увидев меня с грузом, он поморщился, захлопнул книгу, загнув страницу, выпрямился и недовольно потряс головой. Бросив взгляд на кушетку, я убедился, что она по-прежнему завалена картами, которые Вулф расстелил на ней три дня назад, распорядившись, чтобы их никто не трогал. Тогда я аккуратно опустил Зорку посреди ковра, с хрустом выпрямился, расправил позвоночник, ткнул указующим перстом в бесформенную груду на ковре и величественно провозгласил:
- Мадам Зорка, сэр.
Вулф сложил руки на необъятном пузе.
- Что с ней случилось?
- С ней-то? Ничего.
- Ты её ударил?
- Нет.
- Не будь ослом. Ты не стал бы приносить на спине женщину и класть её прямо на ковер, если бы с ней ничего не случилось. Она без сознания?
- Не думаю. Насколько я понимаю, она разыгрывает из себя мертвецки пьяную. Но мне кажется, что она притворяется. Я разыскал её в любовном гнездышке, свитом в мансарде на Мэдисон-авеню. Барретт предоставляет гнездышку мебель, а Белинда Рид обеспечивает любовь. Такие дела. Зорка была там гостьей Белинды. Кстати, Зорка категорически отрицает, что звонила сюда, и отказывалась ехать. Мне пришлось позвонить Кремеру, чтобы надавить на них, и это подействовало. Держу пари, что она внимательно слушает, что мы говорим. Как бы она не задохнулась тут в своей шубейке.
Я нагнулся, расстегнул норковую шубку и распахнул её. Вулф встал из-за стола, протопал к Зорке и остановился, хмуро разглядывая её.
- Она без чулок.
- Вы правы.
- А что это на ней такое? Платье?
- О, нет. Скорее халат для расслабухи.
- Ты считаешь, что она притворяется?
- Уверен.
- Что ж... - Он повернулся и крикнул: - Фриц!
Фриц не заставил себя долго ждать.
- Принеси дюжину кубиков льда, - приказал Вулф.
Я склонился над пациенткой и пощупал её пульс, потом приподнял верхнее веко, вгляделся в радужную оболочку глаза и возвестил, что все нормально опыт можно проводить. Вулф посмотрел на меня и сурово кивнул. Фриц принес чашку с кубиками, и Вулф велел, чтобы он отдал чашку мне. Я взял один кубик и положил на щеку Зорке, но он соскользнул вниз. Я подобрал его и аккуратно положил в ямку у основания шеи, где ему лежалось вполне уютно. Потом я осторожно, но твердо приподнял её руку, положил ещё один кусочек льда в подмышечную впадину, опустил руку и крепко прижал.
Реакция последовала столь бурная и неожиданная, что я даже опрокинул чашку, и остальные кубики рассыпались по ковру. Зорка вскочила, едва не сбив меня с ног, да и сам Вулф еле успел отпрянуть, не то и его могла бы постичь та же участь. Зорка судорожно дернулась, и злополучный кубик вывалился из-под халата на пол. Она ошалело огляделась по сторонам, высмотрела кресло и плюхнулась в него.
- Что... что... - забормотала она.
- Вы неверно вжились в образ, - сказал я. - Нужно было спросить: "Где я?"
Зорка глухо застонала и обхватила руками голову. Вулф, подождав, пока Фриц собрал все кубики, вернулся к своему креслу и грузно сел. С минуту понаблюдав за Зоркой, он не выдержал и обратился ко мне:
- И что я, по-твоему, должен с ней делать? - брюзгливо спросил он.
- Понятия не имею. Вы же хотели её видеть.
- Но не в таком виде.
- Отошлите её домой, - посоветовал я. И тут же спохватился. - Только в такси.
- Мы не можем отослать её домой. Ее разыскивает полиция, и у её двери наверняка выставлена охрана. Не говоря уж о том, что я должен поговорить с ней первым.
- Пожалуйста - говорите.
- Я должен задать ей несколько вопросов. Она в здравом уме?
- Пожалуй, да. Но я сомневаюсь, чтобы она вам вразумительно ответила со льдом или без оного.
Он посмотрел на неё в упор.
- Мадам Зорка, я - Ниро Вулф. Я хотел бы кое-что обсудить с вами. Когда вы были в Югославии в последний раз?
Не отнимая ладоней от лица, она помотала головой, застонала и пробормотала что-то ещё более неразборчивое, чем "грибблзук абгрындл".
- Послушайте, мадам, - терпеливо продолжил Вулф. - Я вам сочувствую, но вопрос у меня очень простой.
И тут он выпалил пару фраз на непонятном языке, которые, возможно, имели какой-то смысл для Зорки, но никак не для меня. Но Зорка даже ухом не повела.
- Вы не понимаете по сербско-хорватски? - спросил Вулф.
- Нет, - буркнула она. - Этот я не понимай.
Вулф бился с ней целый час. Когда он что-то вбивал себе в голову, его упорство не уступало его весу. Я исписал почти весь блокнот, но на сотне страничек не набралось бы и строчки полезных сведений. Например, Вулфу так и не удалось выяснить, была ли она хоть раз в Югославии, откуда у неё такое странное имя Зорка, где она появилась на свет, и даже вообще - появилась ли. Более или менее достоверно удалось установить одно - как-то раз Зорка провела по меньшей мере одну ночь в каком-то парижском отеле. И еще: в тот же самый год с помощью иностранного капитала ей удалось открыть мастерскую в Нью-Йорке на втором этаже отеля "Черчилль". А также несколько мелочей: её родной язык был не сербско-хорватский, ни с Нийей Тормик, ни с Карлой Лофхен она не дружила, с Перси Ладлоу была знакома лишь шапочно, а уроки фехтования брала только для того, чтобы не полнеть. Вот и все. Вулфу, правда, удалось вытянуть из неё признание, что она звонила к нам в контору, но торжествовать ему не пришлось: она не могла вспомнить ни слова из разговора! Ни единого слова!
В двадцать минут пятого Вулф со вздохом поднялся с кресла и сказал мне:
- Уложи её спать в Южной комнате, над моей спальней, и запри на ключ.
Зорка тоже встала, оперлась рукой о край его письменного стола и провозгласила:
- Я хочу домой.
- Дома вас ждет полиция. Как я уже вам говорил, я сообщил им о вашем телефонном звонке. Они увезут вас в участок и будут куда настойчивее, чем я. Итак?
- Хорошо, - простонала она.
- Спокойной ночи, мадам. Спокойной ночи, Арчи.
Вулф, тяжело ступая, протопал в прихожую к лифту. Тащить Зорку вверх я не собирался, поэтому взбежал по лестнице, зашел в лифт, на котором вознесся Вулф, спустился в прихожую и отвез гостью в Южную комнату. Полусонный и недовольный Фриц проверил, застлана ли постель, развесил полотенца, разложил туалетные принадлежности и поставил в вазочку наши фирменные орхидеи - каттлеи из вазы со стола Вулфа. Пусть Зорка не захватила с собой ночную рубашку, тапочки и зубную щетку, но зато могла вдоволь понаслаждаться орхидеями. Фриц отвернул одеяло, и я усадил Зорку на край кровати.
- Бедненькая, - покачал головой Фриц.
- Угу, - буркнул я. Потом спросил Зорку:
- Может, вам помочь - с шубкой или ещё как-нибудь?
Она помотала головой.
- Окно открыть?
Тот же ответ. Мы оставили её в покое и вышли. Я запер дверь снаружи и положил ключ в карман. Когда я, наконец, улегся в собственную постель, было уже без десяти пять, и в окно уныло скребся тусклый ноябрьский рассвет.
В восемь утра, умытый и одетый, но невыспавшийся и злой, я потащил Зорке поднос с кофейником. Когда на мой третий и самый громкий звук никто не отозвался, я отомкнул дверь и вошел. Зорки и след простыл. Постель была в том же виде, в каком её оставил Фриц. Окно с левой стороны, выходящее к пожарной лестнице, было поднято до самого верха.
Глава 12
Я спустился на этаж ниже, постучался в дверь спальни Вулфа и вошел. Он восседал в постели, подложив под спину три подушки и готовый наброситься на поднос с завтраком, который покоился на холме, покрытом черной шелковой простыней. Апельсиновый сок, яйца au beurre noir*(*в пережаренном масле (франц.), два ломтя копченого окорока, мелко нарезанная жареная картошка, горячие золотистые пышки с черникой и кофейник с дымящимся шоколадом неплохое начало дня, да?
Увидев меня, Вулф рявкнул:
- Я ещё не поел!
- Я тоже, - грустно признался я. - И на душе у меня скребут кошки, поэтому давайте будем терпимее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34