Дверь была закрыта; он отчаянно жал на кнопку звонка и колотил кулаками по двери. Солдаты тоже свернули на дорожку и были уже совсем близко.
- Ради бога, откройте! - вскричал молодой человек.
Его спутницы, держась за руки, прислонились к дверям. И тут раздался звук отодвигаемых задвижек, дверь распахнулась, и беглецы буквально рухнули за порог.
Стеттон услышал мужской голос: женщинам велено пройти в заднюю часть дома, чтобы не попасть под залетавшие в дом пули. Стеттон повернулся к говорившему - огромный человек с густой черной бородой закрыл и запер за ними дверь.
- Сколько их? - спросил бородатый мужчина, отталкивая Стеттона в сторону от двери.
- Семеро.
- Турки?
- Да.
Чернобородый выругался и подбежал к окну.
- Идите сюда! - позвал он. - У них, кажется, кончился боезапас. Пьяные дьяволы!
Стеттон подошел к нему и выглянул в окно. Солдаты остановились в дюжине шагов от двери, и один из них, тот, кому досталось от Стеттона, похоже, убеждал остальных пойти на штурм.
Вдруг человек с бородой выхватил из кармана револьвер, направил его в окно и выстрелил в самую гущу группы. Один из солдат упал; остальные, даже не остановившись, чтобы помочь товарищу, развернулись и исчезли на освещенной луной улице.
- Трусы! - презрительно фыркнул мужчина, пряча оружие в карман. И повернулся к Стеттону: - Вам лучше присмотреть за вашими спутницами. Я останусь здесь.
- Но почему… я не знаю, где…
- Вам нужно продержаться ночь. К утру офицеры возьмут их под контроль, и вы сможете вернуться к себе.
В задней части дома есть две комнаты с кроватями. Если я вам понадоблюсь, вы найдете меня там, - закончил он, указав на комнату справа.
- Но, прошу прощения, вы здесь один?
Бородатый посмотрел на Стеттона пронизывающим взглядом:
- Молодой человек, вы слишком много говорите.
Хотя неудивительно… эта ваша поразительная английская беспардонность.
- Американская, - улыбнулся Стеттон.
- Это все равно.
- Мы так не думаем.
- Ладно… оставьте меня. - Над черной бородой блеснули черные глаза. - Во всяком случае, все это, - он обвел рукой вокруг, видимо имея в виду сотрясаемый войной центр Фазилики, - все это - результат вашего беспардонного вмешательства. В этих горах должны быть мы… И если бы турки не пользовались вашим покровительством… если бы вы оставили это нам…
Стеттон, который уже собирался выйти из комнаты, повернулся от дверей:
- Нам?
Бородатый неприязненно нахмурился:
- Да, нам. Я - русский, сэр.
И еще более нахмурился. А Стеттон, подумав, что их хозяин не без странностей, повернулся и, не говоря более ни слова, отправился к женщинам. Он нашел их в задней комнате: они сидели в углу на кровати, прижавшись друг к другу. При его появлении обе спрыгнули на пол и бросились к нему с нетерпеливым вопросом:
- Солдаты?
- Они ушли, - сказал Стеттон. - Вы в безопасности.
Его глаза остановились на лице молодой женщины; теперь, когда появилась возможность рассмотреть ее, он не мог оторвать от нее глаз.
Она была на диво хороша собой. Белизна ее гладкой кожи, великолепные золотистые волосы, яркий блеск серо-голубых глаз. Но даже в этот момент, когда Стеттон впервые почувствовал ее неотразимое очарование, он смотрел в серо-голубые глаза с какой-то робостью, настолько смело она встретила его взгляд.
- Наш хозяин спугнул их, - объяснил он, с трудом приходя в себя. - На ночь мы в безопасности… мы можем спать здесь… а утром волнения улягутся.
- О, как вы добры к нам! - воскликнула Виви, бросаясь к нему с распростертыми объятиями.
Ей было лет семнадцать-восемнадцать. Ее спутнице - лет на пять больше. Скромную прелесть девушки, впрочем, не такую уж и скромную, совершенно затмевала яркая красота другой.
- Как вы добры к нам! - повторила Виви.
Молодая женщина улыбнулась.
- Да, вы заслужили нашу благодарность, - поддержала она Виви. - Если это не было для вас… Но об этом слишком страшно думать. Должно быть, глупо пытаться благодарить вас… месье…
- Меня зовут Стеттон. Ричард Стеттон.
- А меня - Алина Солини. Мою юную подругу - Виви Жанвур. Она француженка, как видите. Нам нечего сказать о себе. Когда уходишь в монастырь, прошлое умирает.
- А будущее? - спросил Стеттон, сам не понимая, что имеет в виду.
- И будущее тоже.
- Но разве не стыдно хоронить цветок?
- Когда он увядает? - улыбнулась Алина Солини.
- Нет, я хотел сказать, пока он еще свеж и хорош.
- Это слишком смело сказано, месье Стеттон.
- Прошу прощения, но у меня есть глаза, чтобы видеть, и язык, чтобы говорить… - Стеттон вдруг остановился и вскричал: - Боже, я забыл! Вы же ранены и нуждаетесь в немедленной помощи!
Алина пожала плечами:
- Это пустяки.
Но Стеттон настаивал, и она в конце концов протянула ему руку для осмотра. Рана действительно оказалась несерьезной - и вряд ли болезненной, - но белая кожа была ободрана, и безобразная красная полоса тянулась ниже локтя. Испуганно ахнув, Стеттон исчез и вскоре появился с миской воды и полосками ткани.
Заметив, как Виви улыбается, глядя на его неловкие попытки обмыть и перевязать рану, он уступил место ее ловким пальчикам, а сам молча наблюдал за процедурой, сидя на краю кровати.
Теперь, когда опасность миновала, Стеттон поздравил себя с интересным приключением. Оно может стать еще интереснее, удовлетворенно добавил он про себя.
Если же нет, то не он в том будет виноват.
Он смотрел на Алину и невольно задавался вопросом, как эта ослепительной красоты женщина убедила себя отказаться от мира и его удовольствий; с обычным для американского протестанта невежеством во всем, что касается римской церкви, он предполагал, что никто никогда не уходит в монастырь без пострижения.
Надо признать, Алина в самом деле была совершенством. Он испуганно вздрогнул от звука ее голоса.
- Вы слишком пристально смотрите на меня, месье Стеттон.
- Простите, - запинаясь, извинился он, - я задумался.
- Меня восхищает ваша смелость, - сказала Алина, и, хотя тон ее был шутливым, глаза оставались холодными. Она повернулась к девушке: - Благодарю тебя, Виви, перевязка превосходная. Вы будете спать в этой комнате, месье?
- Может быть, для вас есть другая, - ответил Стеттон, - более комфортабельная. Я посмотрю?
- Нет, эта достаточно хороша. Другую мы оставим вам.
Стеттон покачал головой и указал на дверь:
- Я лягу там.
- В этом нет необходимости.
- Но если вы позволите… я не простил бы себе, если бы кто-то причинил вам зло…
- Очень хорошо. - Алина улыбнулась и протянула руку. - Тогда мы желаем вам доброй ночи.
Стеттон подался вперед и взял ее за руку. Рука была белой и мягкой; сквозь нежную кожу он почувствовал тепло ее крови. Она сжала его пальцы… или ему показалось?
Подняв голову, он увидел, что она смотрит на него со странной улыбкой, приветливой и в то же время холодной, а в глазах ее - приглашение, очень похожее на вызов. Стеттон почувствовал, как по телу пробежала нервная дрожь. То ли от удовольствия, то ли от страха.
Продолжая глядеть в серо-голубые глаза, он поднял руку Алины и осторожно коснулся ее губами.
Потом повернулся и покинул комнату. При этом он не заметил, как Виви сделала легкое движение в его сторону. Он даже не ответил на едва слышное пожелание доброй ночи, сорвавшееся с ее губ.
Получасом позже, увидев во фрамуге над их дверью отблеск и поняв, что в комнате зажгли свечу, он подошел к двери и тихонько постучал.
- Да? - донесся до него голос Алины.
- Не надо ли вам чего-нибудь?
- Нет, не надо, спасибо.
- Хорошо, спокойной ночи.
Завернувшись во взятые из соседней комнаты одеяла, Стеттон улегся на полу возле порога и погрузился в мечты о золотистых локонах и пронизывающих серо-голубых глазах.
Глава 2
Человек с бородой
На следующее утро улицы Фазилики являли собой немое свидетельство опустошения, произведенного солдатскими грабежами прошедшей ночью. Хорошо еще, что командующий турецкими силами сурово и решительно приостановил деятельность своих победоносных войск, иначе они сровняли бы с землей этот небольшой город.
Повсюду висели на петлях разбитые окна и двери; улицы были усыпаны мусором и домашней утварью, брошенной в спешке солдатами, опасавшимися после приказа о прекращении грабежей наказания своего генерала. На тротуарах здесь и там растеклись большие бурые лужи, как свидетельство неудавшегося сопротивления кого-то из горожан; в деловой части города многие дома были разрушены или повреждены огнем.
К этим последним принадлежал и женский монастырь, полностью опустошенный. То, что от него осталось, представляло собой каменный скелет, выглядевший еще более мрачно в лучах утреннего солнца.
Но вид разрушенного монастыря скорее обрадовал Стеттона, чем опечалил. Он стоял на углу узкой улицы, как раз напротив забранного решеткой окна, в которое влез и через которое бежал накануне вечером.
Полчаса тому назад он оставил Алину Солини и Виви Жанвур в доме, где они нашли убежище от солдат, с целью установить., может ли монастырь принять их обратно. Было очевидно, что не может. Удовлетворенная улыбка появилась на лице Стеттона. Его приключение, сказал он себе, не закончилось волнениями прошедшей ночи.
По дороге обратно в приютивший их дом он попытался раздобыть что-нибудь на завтрак своим спутницам, но оставшиеся магазины были закрыты, к тому же все, что хоть сколько-нибудь напоминало съестное, солдаты забрали для собственных нужд.
Алина встретила его в дверях комнаты, в которой, как она сказала, спала Виви.
В нескольких словах Стеттон поведал ей о разрушенном монастыре и невозможности найти там приют и кров. Она спокойно выслушала его рассказ, с улыбкой подала ему руку и пригласила в комнату. Когда он вошел, Виви, сидевшая в кресле у окна, поднялась с робким приветственным поклоном.
- Монастырь прекратил свое существование, - сообщила Алина, повернувшись к ней. - Мы не можем вернуться туда.
- Прекратил существование! - воскликнула девушка, ее лицо побледнело. - Но как… Вы уверены?
- Я там был, - сказал Стеттон. - Там ничего нет.
Одни руины.
- Что же нам делать? - спросила Виви, нерешительно глядя на Алину. - Куда мне идти? У меня нет ни друзей, ни дома - ничего.
- У вас есть я.
Стеттон попытался боковым зрением увидеть, как на это отреагировала Алина, но ему не удалось. Алина подошла к девушке и обняла ее за плечи.
- Не тревожься, Виви, - сказала она, - я Позабочусь о тебе.
- А у вас… у вас есть дом? - спросил Стеттон.
- У меня? Нет. - Тон был суровым.
- А друзья?
- У меня никого нет.
- Тогда… если вы позволите… я был бы очень счастлив…
- Подождите минутку. - Алина сняла руку с плеча девушки и шагнула к Стеттону: - Вы собираетесь предложить нам вашу поддержку, месье?
- Да, - кивнул Стеттон.
- Тогда, прежде чем вы продолжите, я хотела бы кое-что сказать. Покинь комнату, Виви.
Девушка, казалось, была удивлена, но, встретив взгляд Алины, без слова пошла к дверям и, закрыв за собой дверь, исчезла в передней. Стеттон, оставшись наедине с Алиной, ожидал, что она скажет.
Какое-то мгновение молодая женщина хранила молчание, разглядывая Стеттона и что-то обдумывая. Потом внезапно сказала:
- Я полагаю, нам с Виви лучше остаться одним.
- Но почему? - Он запнулся, искренне озадаченный. - Я хотел сказать…
- Я знаю, что вы могли бы сказать, но давайте будем искренни, вы думаете о многих разных вещах.
- У меня нет причины быть неискренним.
- Что ж, тогда… что вы хотели сказать?
- Только то, что я к вашим услугам. Вы одни, друзей у вас нет, пойти вам некуда. Я мог бы быть вам полезен. Я сделаю все, что вы скажете.
- А почему?
- Вам нужно, чтобы я назвал причины? - Стеттон начинал чувствовать некоторое раздражение. - Вы - женщина и в затруднении. А я - мужчина.
Алина, улыбнувшись, подошла к нему ближе:
- Не сердитесь на меня. Если я задаю вопросы, то лишь потому, что по опыту знаю, насколько они необходимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42