Урон был нанесен непоправимый. Я молча смотрел на деяние его рук, а Альберджи отбросил молоток и подошел ко мне.
«Ну, скульптор, — произнес он своим мерзким голосом, — вот и все. Смотри и запомни. Тебе врежу точно так же, если посмеешь нагадить мне. А теперь забирай свои безделушки и прочь отсюда!»
— И он ушел, отряхивая пыль с рук. Затевая все это дело, мне и в голову не приходило, что он способен уничтожить прекрасное творение мастера. Сам не зная почему, но я собрал с земли несколько фрагментов, поврежденных меньше других, понимая, что поправить уже ничего нельзя.
Наступила долгая пауза. Борунна окончательно выдохся, Флавия не знала, что и сказать.
— Какое несчастье, — пробормотал Аргайл. Борунна поднял на него взгляд.
— Несчастье? Да, в некотором смысле, конечно. Но главная проблема заключалась…
— Да?
— Прямо не знаю, как вам и сказать. Вы, наверное, сочтете меня просто чудовищем…
— Говорите, не смущайтесь.
— В тот миг я почувствовал себя счастливым.
— Счастливым?
— Да. Когда на голову скульптуры опустился молоток и она рассыпалась в прах, я был на седьмом небе. Я торжествовал. Не могу это объяснить. А потом… потом все время чувствовал себя виноватым.
Борунна взглянул на Флавию с таким видом, словно искал у нее оправдания. Но она просто спросила:
— Гектора не стали преследовать?
— Нет. Никаких обвинений они не выдвинули. Ведь Альберджи, признав, что бюст был всего лишь копией, выставил бы себя на посмешище. Гектор сохранил его письмо. И знал лишь одно: бюст у него конфисковали. Вот такая история.
— И вы никогда ничего ему не сообщили?
— Разве я мог? Это разбило бы ему сердце. Мое сердце было уже разбито. А Мария твердила, что надо поскорее забыть обо всем. Ну и я почти забыл, пока вы не появились. Мне следовало сразу обо всем рассказать. Но поскольку я знал, что бюст, привезенный в Америку, не мог быть настоящим, то подумал, будто Гектор снова занялся подделками. Нет, если бы я тогда рассказал, он был бы жив.
— Так это вас больше всего огорчает?
Борунна кивнул.
— Не расстраивайтесь, — мягко промолвила Флавия. — К тому времени, как мы с вами познакомились, он был уже мертв.
— А мне кажется, он знал, — вставил Аргайл. — Именно поэтому так хотел осмотреть бюст. За это его и убили. Если бы Гектор не знал, то не стал бы настаивать на приватной беседе с Морзби и не попался бы под руку. Он собирался вернуться б Италию и выяснить у вас, как все произошло.
— Но откуда он мог знать?..
Флавия подняла голову и увидела стоявшую у двери жену Борунны. Она вспомнила, что у ди Соузы всегда была репутация дамского угодника. Молодая женщина часто оставалась наедине с Гектором, пока ее муж находился в мастерской. Ведь познакомился скульптор с ди Соузой через жену и сам говорил, что, возвращаясь домой, часто заставал их вдвоем. Рассказывал, какие тесные дружеские чувства их связывали, как жена отчаянно молила выручить Гектора из беды. Только теперь Флавия поняла, почему Борунна почувствовал себя таким счастливым, когда увидел, что на голову Бернини обрушился молоток. Он представил, что это голова Гектора, его соперника и друга.
Флавия заметила страх в глазах пожилой женщины. Та поняла, что она обо всем догадалась, испугалась, что Флавия может ее выдать. Но ведь и к мужу она была очень привязана; и в ее глазах светились неподдельные преданность и тревога, когда она говорила о депрессии Альсео.
— Очевидно, выяснил через каких-то знакомых из музея Боргезе, — поспешила заметить Флавия. — Когда именно, не знаю, но, судя по всему, этот удар он перенес достойно. И уж определенно не стал бы взваливать всю вину на вас.
— Так вы считаете, от того, что я тогда не сказал, ничего не изменилось?
— Да, — пылко уверила его Флавия. — Я не вижу причин терзаться угрызениями совести. Даже то немногое, о чем вы тогда мне сообщили, помогло расследованию, а то, о чем умолчали, не имело никакого значения. Нет, признаю, я очень огорчилась, узнав о судьбе бюста, но ведь это было давно, теперь не исправить. Кстати, что произошло с фрагментами?
Борунна, ободренный ее утешениями, начал медленно выходить из депрессии. Для полного выздоровления еще понадобятся время и забота его преданной супруги. И все же он уже на пути к нормальному состоянию. Осколки бюста, сказал Борунна, лежат в сундуке, в его мастерской при кафедральном соборе. Если они хотят их видеть, то он покажет. Но лишь после того, как они выберут себе одну из его работ.
— Это подарок вам обоим, — добавила Мария. — От нас, с благодарностью за все.
Поскольку Аргайл уже сделал выбор и Флавия его вполне одобрила, задерживаться они не стали. Сжимая в руках мадонну, завернутую в обрывок старой газеты, Аргайл с Флавией покинули дом в сопровождении супругов, которые шли, взявшись за руки, как малые дети. И медленно двинулись по узким улочкам старого городка к собору.
Сундук был завален эскизами, инструментами и покрыт толстым слоем пыли. Крышка оказалась очень тяжелой, и когда ее подняли, то увидели, что все содержимое прикрыто старыми простынями. А под ними обнаружился источник их недавних проблем и тревог. Борунна доставал фрагменты, один за другим, и выкладывал их на деревянную скамью, чтобы было ясно, как раньше выглядела скульптура.
Большая часть лица сохранилась, но скульптор оказался прав: бюст восстановлению не подлежал. Примерно половины фрагментов не хватало, вся остальная часть была покрыта выбоинами и трещинами.
Некоторое время все четверо взирали на эту горестную картину в полном молчании.
— Какая жалость, — заметила наконец Флавия, выразив общее мнение.
— Я так и не решил, что с этим делать, — сказал Борунна. — Преступно было бы просто выбросить осколки, но что с ними делать, непонятно.
Неожиданно Аргайла осенило. Если установить останки бюста на вертикальном постаменте из мрамора, повреждения будут почти незаметны. Особенно если отреставрировать голову должным образом. Трогательная эпитафия и…
— Вы не раздумали принести извинения Гектору? — спросил он Борунну.
Тот пожал плечами:
— Да, конечно, но как? Ведь теперь уже поздно.
Аргайл поднял голову Бернини, лицо осветили теплые лучи заходящего солнца.
— А вам не кажется, что из него может получиться прекрасный надгробный памятник?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
«Ну, скульптор, — произнес он своим мерзким голосом, — вот и все. Смотри и запомни. Тебе врежу точно так же, если посмеешь нагадить мне. А теперь забирай свои безделушки и прочь отсюда!»
— И он ушел, отряхивая пыль с рук. Затевая все это дело, мне и в голову не приходило, что он способен уничтожить прекрасное творение мастера. Сам не зная почему, но я собрал с земли несколько фрагментов, поврежденных меньше других, понимая, что поправить уже ничего нельзя.
Наступила долгая пауза. Борунна окончательно выдохся, Флавия не знала, что и сказать.
— Какое несчастье, — пробормотал Аргайл. Борунна поднял на него взгляд.
— Несчастье? Да, в некотором смысле, конечно. Но главная проблема заключалась…
— Да?
— Прямо не знаю, как вам и сказать. Вы, наверное, сочтете меня просто чудовищем…
— Говорите, не смущайтесь.
— В тот миг я почувствовал себя счастливым.
— Счастливым?
— Да. Когда на голову скульптуры опустился молоток и она рассыпалась в прах, я был на седьмом небе. Я торжествовал. Не могу это объяснить. А потом… потом все время чувствовал себя виноватым.
Борунна взглянул на Флавию с таким видом, словно искал у нее оправдания. Но она просто спросила:
— Гектора не стали преследовать?
— Нет. Никаких обвинений они не выдвинули. Ведь Альберджи, признав, что бюст был всего лишь копией, выставил бы себя на посмешище. Гектор сохранил его письмо. И знал лишь одно: бюст у него конфисковали. Вот такая история.
— И вы никогда ничего ему не сообщили?
— Разве я мог? Это разбило бы ему сердце. Мое сердце было уже разбито. А Мария твердила, что надо поскорее забыть обо всем. Ну и я почти забыл, пока вы не появились. Мне следовало сразу обо всем рассказать. Но поскольку я знал, что бюст, привезенный в Америку, не мог быть настоящим, то подумал, будто Гектор снова занялся подделками. Нет, если бы я тогда рассказал, он был бы жив.
— Так это вас больше всего огорчает?
Борунна кивнул.
— Не расстраивайтесь, — мягко промолвила Флавия. — К тому времени, как мы с вами познакомились, он был уже мертв.
— А мне кажется, он знал, — вставил Аргайл. — Именно поэтому так хотел осмотреть бюст. За это его и убили. Если бы Гектор не знал, то не стал бы настаивать на приватной беседе с Морзби и не попался бы под руку. Он собирался вернуться б Италию и выяснить у вас, как все произошло.
— Но откуда он мог знать?..
Флавия подняла голову и увидела стоявшую у двери жену Борунны. Она вспомнила, что у ди Соузы всегда была репутация дамского угодника. Молодая женщина часто оставалась наедине с Гектором, пока ее муж находился в мастерской. Ведь познакомился скульптор с ди Соузой через жену и сам говорил, что, возвращаясь домой, часто заставал их вдвоем. Рассказывал, какие тесные дружеские чувства их связывали, как жена отчаянно молила выручить Гектора из беды. Только теперь Флавия поняла, почему Борунна почувствовал себя таким счастливым, когда увидел, что на голову Бернини обрушился молоток. Он представил, что это голова Гектора, его соперника и друга.
Флавия заметила страх в глазах пожилой женщины. Та поняла, что она обо всем догадалась, испугалась, что Флавия может ее выдать. Но ведь и к мужу она была очень привязана; и в ее глазах светились неподдельные преданность и тревога, когда она говорила о депрессии Альсео.
— Очевидно, выяснил через каких-то знакомых из музея Боргезе, — поспешила заметить Флавия. — Когда именно, не знаю, но, судя по всему, этот удар он перенес достойно. И уж определенно не стал бы взваливать всю вину на вас.
— Так вы считаете, от того, что я тогда не сказал, ничего не изменилось?
— Да, — пылко уверила его Флавия. — Я не вижу причин терзаться угрызениями совести. Даже то немногое, о чем вы тогда мне сообщили, помогло расследованию, а то, о чем умолчали, не имело никакого значения. Нет, признаю, я очень огорчилась, узнав о судьбе бюста, но ведь это было давно, теперь не исправить. Кстати, что произошло с фрагментами?
Борунна, ободренный ее утешениями, начал медленно выходить из депрессии. Для полного выздоровления еще понадобятся время и забота его преданной супруги. И все же он уже на пути к нормальному состоянию. Осколки бюста, сказал Борунна, лежат в сундуке, в его мастерской при кафедральном соборе. Если они хотят их видеть, то он покажет. Но лишь после того, как они выберут себе одну из его работ.
— Это подарок вам обоим, — добавила Мария. — От нас, с благодарностью за все.
Поскольку Аргайл уже сделал выбор и Флавия его вполне одобрила, задерживаться они не стали. Сжимая в руках мадонну, завернутую в обрывок старой газеты, Аргайл с Флавией покинули дом в сопровождении супругов, которые шли, взявшись за руки, как малые дети. И медленно двинулись по узким улочкам старого городка к собору.
Сундук был завален эскизами, инструментами и покрыт толстым слоем пыли. Крышка оказалась очень тяжелой, и когда ее подняли, то увидели, что все содержимое прикрыто старыми простынями. А под ними обнаружился источник их недавних проблем и тревог. Борунна доставал фрагменты, один за другим, и выкладывал их на деревянную скамью, чтобы было ясно, как раньше выглядела скульптура.
Большая часть лица сохранилась, но скульптор оказался прав: бюст восстановлению не подлежал. Примерно половины фрагментов не хватало, вся остальная часть была покрыта выбоинами и трещинами.
Некоторое время все четверо взирали на эту горестную картину в полном молчании.
— Какая жалость, — заметила наконец Флавия, выразив общее мнение.
— Я так и не решил, что с этим делать, — сказал Борунна. — Преступно было бы просто выбросить осколки, но что с ними делать, непонятно.
Неожиданно Аргайла осенило. Если установить останки бюста на вертикальном постаменте из мрамора, повреждения будут почти незаметны. Особенно если отреставрировать голову должным образом. Трогательная эпитафия и…
— Вы не раздумали принести извинения Гектору? — спросил он Борунну.
Тот пожал плечами:
— Да, конечно, но как? Ведь теперь уже поздно.
Аргайл поднял голову Бернини, лицо осветили теплые лучи заходящего солнца.
— А вам не кажется, что из него может получиться прекрасный надгробный памятник?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36