Оссидиан прекрасно представлял себе, какую реакцию вызовет у маленьких негодяев обнаженное тело Ко Бинь, с которого они стянут оглушенного Линга. На какое-то мгновение каждый из них совершенно забыл о своем задании, вожделенно уставившись на девушку. Но они сразу же вспомнили угрозы Оссидиана. Вспомнили и о том, что в случае удачного завершения операции их ждет неделя отпуска в Сайгоне и пять тысяч пиастров каждому. Так что, когда Ко Бинь успела набросить на себя простыню и сесть в кровати, искушение уже прошло. Один из них остался, чтобы помочь Ко Бинь выбраться из дома, а трое остальных завязали вокруг пояса Линга веревку и осторожно опустили его из окна на землю.
Двое боевиков, задачей которых было обезвредить охрану, дождались, пока минутная стрелка на часах показала 1.05. Тогда каждый из них, держа за концы мягкий нейлоновый шнур, прыгнул на своего охранника и затянул шнур у того на шее, чтобы солдат не мог издать ни звука. Охранники увидели одетых в черное людей и поняли, что их ждет смерть. Трое других призраков в черном пронесли через ворота голого мужчину. Охранники не увидели знакомую санитарную машину, в которую похитители бросили свою жертву, и даже не слышали, как машина унеслась прочь.
Полузадушенные, находящиеся между жизнью и смертью, незадачливые охранники недоумевали, почему петли на их шеях не затягиваются сильнее. Они не увидели, как последний из боевиков провел, точнее, протащил через ворота полуодетую женщину и сел вместе с ней в кабину грузовика, который остановился возле ворот.
После этого удавки затянулись, и охранники умерли... на время. Когда они вернулись к жизни, вокруг никого не было, и из дома мистера Хиня не доносилось ни единого звука. Поскольку оба были целы и невредимы, никаких следов на шее ни у одного не осталось, они решили последовать примеру своих начальников и не раздражать руководство неприятными известиями. Вместо этого они с удвоенной бдительностью продолжали нести охрану парадного входа в дом мистера Хиня.
* * *
Местом встречи была выбрана квартира Ко Бинь рядом со зданием школы. Таргар втащил в комнату довольно тщедушного Линга. Голого полковника бросили на пол и направили на него свет слабой лампы. Трое похитителей смотрели на лежащего командира вьетконговцев сверху вниз. Оссидиан, Мертелл и я прибыли раньше в джипе, как только убедились, что операция прошла успешно. Чуть позже появились Свиггерт, Ко Бинь и остальные три члена спецкоманды.
Полковник Линг застонал, и Таргар кивнул трем боевикам, которые транспортировали его. Они сразу же навалились на лежащего Линга и держали его, пока Таргар вводил иглу с пентоталом в вену коммуниста.
Потом Линга положили на кушетку, и наступил момент торжества для Оссидиана. Через переводчика, которого он лично готовил в течение двух месяцев, Оссидиан в течение трех часов допрашивал лидера Вьетконга, к тому моменту до краев наполненного "сывороткой правды". Весь допрос был записан на пленку.
Тем временем Брэнди помог Ко Бинь успокоиться, беседуя с ней на французском, который был для нее практически родным языком. Он помог ей упаковать самые необходимые вещи, дал десять тысяч пиастров и предупредил, что, хотя мистер Хинь сотрудничает с Вьетконгом, местные власти ничего ему не сделают. Слишком уж много денег они от него получили.
– Поэтому, – сказал Брэнди, – вам лучше всего тихо вернуться в свою католическую школу и попросить, чтобы вас снова приняли на работу туда. У вас будет достаточно денег, чтобы спокойно и не привлекая к себе внимания прожить год-другой, а к тому времени Вьетконг откажется от попыток найти вас, если такие попытки вообще будут предприняты.
Мы с Брэнди отвезли Ко Бинь на аэродром. Было почти пять часов утра. Когда мы въезжали, охрана отсалютовала. Брэнди остановил джип, послюнявил палец, чтобы узнать направление ветра, а затем подъехал к краю взлетной полосы.
Несколько минут они с Ко Бинь побеседовали по-французски. Девушка сказала, что по-настоящему счастлива и уверена, что церковь простит ее, поскольку она помогла нам захватить лидера коммунистов.
Сверху донеслось жужжание крыльев и шум мотора, услышав которые Брэнди включил фары своего джипа. Через пять минут на полосу приземлился одномоторный вертолет Ю-10 и остановился перед машиной.
Только группа комплексных исследовании, боевое подразделение ЦРУ, пользовалась вертолетами во Вьетнаме. Брэнди проводил Ко Бинь от машины к вертолету, и пилот в гражданском помог ей забраться в кабину.
– Береги эту девушку как зеницу ока, – сказал Брэнди. – Она сделала очень много, чтобы эта война не вышла из-под контроля.
– Не беспокойтесь, капитан, – с улыбкой заверил его пилот. Убедившись, что Ко Бинь надежно пристегнута ремнями, он сел в кабину рядом с ней, включил мотор, и через несколько секунд вертолет был в воздухе.
Брэнди подождал, пока маленький летательный аппарат поднялся ярдов на пятьдесят, после чего вернулся к джипу, и мы поехали в город.
– Знаете что, – задумчиво произнес Брэнда, – а ведь это первая женщина-агент, которую мне удалось вытащить из дела живой. И именно ее мне больше всего хотелось увидеть живой.
– У нас вышел большой спор с Оссидианом из-за этой операции, – сказал он, улыбаясь. – Он считал, что девушка вполне сможет убедить Хиня в своей непричастности к случившемуся сегодня ночью и потом продолжить свою агентурную работу на нас.
Мы подъезжали к зданию школы, когда лицо Брэнди неожиданно просияло:
– Ну что ж, теперь у нас есть целый бордель и новая женщина-агент. С деньгами, которые этот бордель будет приносить нам, мы сможем пригласить на работу двух новых учителей, так что школа будет работать по-прежнему. То есть мы и дальше сможем делать то, что так нравится Оссидиану: убивать одним камнем сразу двух птиц.
Завершающий смертельный удар
Сайгон был местом отдыха и восстановления сил для любого из тех, кто сражался в Южном Вьетнаме, разумеется, если у него в карманах хватало пиастров. Не являлись, как я скоро убедился, исключением и вьетконговские партизаны.
Каждый американец хотя бы один раз за период срока своей службы во Вьетнаме оказывался в "восточном Париже". Они ели изысканные блюда и наслаждались обществом наиболее экзотичных и доступных женщин в мире. Если не считать признаков той жестокой партизанской войны, которая охватила всю страну.
С тех пор как я работал со спецназом в отдаленных районах, я старался как можно реже бывать в Сайгоне, но у майора Фрица Шерна именно в Сайгоне имелся офис. Шерн на средства спецназа руководил подготовкой вьетнамских рейнджеров, элитной боевой группы АРВ. Он родился в Германии и был членом Гитлерюгенда. В 1939 году, в возрасте пятнадцати лет, он покинул Германию, когда его отец направился в Соединенные Штаты, чтобы вступить во владение процветающим бизнесом своего умершего в Милуоки брата.
Фриц из воинственного молодого немца превратился в воинственного молодого американца и оказал значительные услуги Соединенным Штатам со дня высадки союзных войск в Нормандии и до конца войны. Он был воином от природы, и по окончании колледжа и попыток заняться бизнесом он вступил в армию. Во время войны в Корее был дважды ранен, с подразделениями спецназа впервые столкнулся в 1953 году, почти сразу после возникновения и укомплектования этой службы. С этого момента его судьба была неразрывно связана именно с этими частями. Он превратился в своего рода легенду спецназа. Скажем, во время службы в 10-й группе сил специального назначения в Бад-Тельце он был настолько популярен, что баварцы хотели избрать его мэром города. Шерн был вынужден отказаться. Армия запрещала военнослужащим совместительство, да и государственный департамент лишал граждан США права избираться на выборные официальные должности в зарубежных странах.
Майор Шерн одним из первых в частях спецназа участвовал в боях с коммунистами Патет Лао в Лаосе и к тому же отбыл два срока во Вьетнаме. Куда бы я ни попадал, всюду мне рассказывали истории о Фрице, и вот наконец я договорился о встрече.
Трудно было выбрать менее подходящий момент для приезда в Сайгон. Столица Южного Вьетнама готовилась ко второму снежному бурану в году – к прибытию целого самолета высших чиновников администрации Соединенных Штатов из Вашингтона. Незадолго до этого визита были разосланы подробные инструкции по составлению оптимистических докладов о ходе военных действий. Время это неизменно становилось обескураживающим и ненавистным для боевых офицеров, которым было хорошо известно истинное положение дел.
Я встретил майора Шерна в его офисе в здании ABC, а вечером мы с ним выпивали на крыше отеля, в котором он жил. Оказалось, что у нас много общих знакомых, включая капитана Энди Беллмана, убитого во время очередной операции рейнджеров, вскоре после его перевода из Форт-Брэгга к Фрицу Шерну в качестве помощника. Время летело незаметно, и вот уже мы с Шерном разговаривали как старые друзья, обсуждая предстоящие переговоры на высшем уровне. Он с брезгливостью рассказывал мне, что последние дни провел, составляя свою долю "благоприятных" сообщений о боевых действиях; неприкрытая правда, которую он охотно сообщил бы лицам, ответственным за принятие решений в Вашингтоне, была отвергнута.
– Я еще никогда, за все годы службы, не видел такого количества охваченных паникой полковников и генералов, – говорил Шерн своим неожиданно высоким голосом. – Я тут был в посольстве на лекции. Все боятся, что кто-нибудь начнет раскачивать лодку. Вот что значит – год выборов. – Он задумчиво посмотрел на крыши домов сайгонской китайской общины. – Всех, кто может что-нибудь громко вякнуть не вовремя, сейчас под разными предлогами убирают из Сайгона.
Фриц улыбнулся мне.
– Но я тебе вот что скажу – правительство Соединенных Штатов, возможно, и не идеальное правительство, но все-таки лучшее из всех, которые знала история.
Он допил пиво.
– Ну так вот, меня хотят убрать из Сайгона до приезда госсекретаря и его команды, которые прибудут на следующей неделе. Поэтому я вывезу свой выпускной класс рейнджеров на операцию против Вьетконга. Хочу посмотреть, как они справляются с движущимися и стреляющими мишенями.
Я сказал, что хотел бы поучаствовать в подобной операции.
– Я бы на твоем месте не так рвался туда, – сказал он. – В последней операции такого рода было совершено убийство Энди Беллмана.
– Совершено убийство!
– Да, убийство, – резко повторил Шерн. – Мы подверглись удару батальона отборных вьетконговцев. Энди был ранен в обе ноги. Нужно было отступать, иначе мы потеряли бы весь наш класс. Когда ВК наконец скрылись в джунглях, мы вернулись на поле боя и обнаружили, что Энди убит выстрелом из пистолета в голову с расстояния примерно в шесть дюймов. Классический завершающий смертельный удар.
– Но это не похоже на ВК...
– Сведения об этой операции засекречены, – сказал Шерн.
Я хорошо чувствую, когда человек не хочет говорить.
– Мне нужно еще пару дней побыть в Сайгоне, – сказал я. – Может быть, подвернется интересный сюжет. Но я не смогу оставаться здесь дольше, особенно теперь, когда должны приехать все эти шишки. Ну так что? Возьмешь меня на свою операцию?
– Завтра воскресенье, – произнес Шерн. – Приходи в "Секле Ракетт", будешь моим гостем. Там и потолкуем об операции.
– Звучит заманчиво.
– Я вступил в клуб пару месяцев назад. Теннисные корты, большой бассейн, много красивых француженок... Ну, разумеется, все они терпеть не могут американцев. – Шерн рассмеялся. – Теперь я хорошо понимаю, что переживали мои кузены из фатерланда, когда оккупировали Париж во время той войны.
– Ну, не так уж они сильно нас ненавидят, если позволили американцу вступить в свой клуб, – заметил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59