при этом его благосостояние ширилось. До сих пор его единственным врагом был сборщик налогов. Приходилось немало платить, чтобы работать спокойно. Но назначение Нефрет главным лекарем царства его беспокоило: утверждали, что она неподкупна и не проявляет ни малейшей жалости к таким шарлатанам, как он.
– Что вам снилось в последнее время? – спросил сириец госпожу Силкет.
– Страшные видения. У меня в руках был нож, и я вонзила его в шею быка.
– И что дальше?
– Нож сломался, а бык стал топтать меня.
– Ваши отношения с мужем... приносят вам удовлетворение?
– Он поглощен работой, приходит усталый, сразу засыпает. Когда у него возникает желание, он очень торопится, слишком торопится.
– Вы должны быть совершенно откровенны со мной.
– Да, да, я понимаю...
– Вы когда-нибудь орудовали ножом?
– Нет.
– Похожим предметом?
– Нет, не помню.
– Иглой?
– Иглой, да.
– Перламутровой иглой?
– Да, конечно! Я умею ткать, это мой любимый инструмент.
– Вы нападали на кого-нибудь с иглой?
– Нет, клянусь, нет!
– Мужчина преклонного возраста... Он поворачивается к вам спиной, вы тихо подходите и вонзаете ему в шею перламутровую иглу...
Силкет закричала, стиснула кулаки и стала корчиться на циновке. Толкователь снов в испуге чуть было не бросился звать на помощь. Но неистовство прошло. Вся в поту, Силкет села:
– Я никого не убивала, – глухо, все еще во власти галлюцинаций, произнесла она. – Мне не хватило бы храбрости. Завтра, если Бел-Тран того потребует, у меня его хватит. Чтобы не потерять его, я соглашусь на все.
– Я вас вылечил, госпожа Силкет.
– Что?.. Что вы сказали?
Вам больше не нужна моя помощь.
* * *
Ослы уже были навьючены и готовы двинуться в сторону порта, когда к толкователю снов подошел Кем.
– Переселение завершается?
– Меня ждет корабль. Отправляюсь в Грецию, там мне никто не причинит вреда.
– Разумное решение.
– Вы мне обещали, что таможенники не будут ко мне придираться.
– Это зависит от тебя.
– Я задал все вопросы госпоже Силкет, как выпросили.
– Ну, и что?
– Она никого не убивала.
– Ты в этом уверен?
– Совершенно. Я шарлатан, но я знаю этот тип женщин. Если бы вы видели ее в состоянии транса, вы бы поняли, что она не притворяется.
– Забудь о ней и о Египте.
* * *
Госпожа Тапени чуть не плакала. Она сидела напротив раздраженного Бел-Трана, который углубился в папирусы, развернутые на низком столике.
– Я опросила весь Мемфис, уверяю вас! – в отчаянии воскликнула она.
– Это лишь усугубляет ваш провал, моя дорогая.
– Пазаир не изменяет жене, не играет в азартные игры, у него нет долгов, он не замечен ни в каких тайных сделках. Невероятно, но этот человек безупречен!
– Я вас предупреждал; это – визирь.
– Визирь или нет, я думала, что...
– Алчность разъедает вашу душу, госпожа Тапени. Египет остается особой страной. Его судьи, и прежде всего первый из них, считают прямоту линией поведения. Смешной пережиток, согласен, но его необходимо принимать в расчет. Пазаир верен своему долгу и ревностно исполняет его.
Миловидная темноволосая женщина нервничала, не зная, как себя вести.
– Я ошиблась на его счет, – сказала она.
– Мне не нужны люди, которые ошибаются. Если кто-то работает на меня, ему должно все удаваться.
– Если есть хоть малейший изъян, я его обнаружу.
– А если его нет?
– Значит... нужно его создать, чтобы он ничего не знал!
– Прекрасное решение. Что вы предлагаете?
– Я подумаю, я...
– Уже все продумано. У меня есть простой план, основанный на торговле редкими предметами. Вы все еще согласны мне помогать?
– Я в полном вашем распоряжении.
Бел-Тран рассказал, что следовало делать. Провал Тапени еще более усилил его ненависть к женщинам. Как правы были греки, считавшие женщин ниже мужчин! В Египте им уделяют слишком много внимания. Бестолочь, вроде Тапени, может помешать. Следует отделаться от нее как можно скорее, продемонстрировав Пазаиру, что его хваленое правосудие беспомощно.
* * *
В мастерской под открытым небом пять человек выполняли труднейшую работу: из акации, сикоморы и тамариска они изготавливали различные бумеранги. Кем спросил хозяина, пятидесятилетнего ворчуна с грубыми чертами лица:
– Кто твои клиенты?
– Птицеловы и охотники. Тебя это так интересует?
– Да.
– На каком основании?
– Тебя взять с поличным?
Один из работников что-то шепнул хозяину на ухо. Тот сразу изменился в лице:
– Начальник стражи, у меня! Вы кого-то ищете?
– Ты сделал этот бумеранг?
Хозяин мастерской внимательно оглядел оружие, которое лишь благодаря реакции павиана не убило Пазаира.
– Отличная работа... Превосходное качество. Он может поразить цель на большом расстоянии.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Нет, это не я.
– Кто мог бы сделать такой?
– Не знаю.
– Странно.
– Сожалею, но в данном случае ничем не могу помочь.
Когда нубиец ушел, хозяин почувствовал облегчение. Начальник стражи не так уж дотошен, как о нем говорили.
Но, закрывая поздно вечером мастерскую, он изменил свое мнение.
Широкая ладонь нубийца легла ему на плечо.
– Ты солгал.
– Да нет же...
– Не лги больше. Тебе известно, что я более жесток, чем мой павиан?
– Моя мастерская работает исправно, у меня хорошие работники. Почему вы набрасываетесь на меня?
– Расскажи мне об этом бумеранге.
– Ну ладно, это я его сделал.
– Кому ты его продал?
– У меня его украли.
– Когда?
– Позавчера.
– Почему ты сразу не сказал правду?
– Этот предмет был у вас в руках, и я подумал, что он мог быть замешан в сомнительном деле... На моем месте любой бы молчал.
– Есть какие-нибудь предположения о том, кто мог его украсть?
– Никаких. Такой ценный бумеранг... Я хотел бы получить его назад.
– Довольствуйся моим благоволением.
Ниточка, ведущая к поглотителю теней, снова оборвалась.
* * *
Нефрет лечила тяжелые заболевания и проводила сложные операции. Несмотря на свою должность и груз административных обязанностей, она никому не отказывала в помощи.
Появление в лечебнице госпожи Сабабу удивило ее. Эта женщина, выглядевшая лет на тридцать, содержала самый престижный в Мемфисе дом, населенный очаровательными созданиями. Она была вполне здорова, лишь изредка ее мучил ревматизм.
– Вы плохо себя чувствуете? – спросила Нефрет.
– Благодаря вашему лечению – хорошо. Я пришла по другой причине.
В прошлом Нефрет излечила Сабабу от воспаления в плече, грозившего лишить ее возможности пользоваться рукой. С тех пор женщина испытывала к ней глубокую признательность, и, хотя и содержала дорогой публичный дом, визирь и его супруга восхищали ее. Искренность их отношений, их союз, основанный на любви, приводили ее в восторг. К сожалению, ей подобное не доступно. Искусно накрашенная, надушенная самыми дорогими благовониями и очень привлекательная, госпожа Сабабу насмехалась над условностями. Нефрет не испытывала к ней ни неприязни, ни презрения и всегда была готова помочь.
Сабабу поставила перед Нефрет фаянсовую вазу и сказала:
– Разбейте ее!
– Такую красивую?..
– Прошу вас, разбейте.
Нефрет бросила вазу на пол и с удивлением обнаружила среди осколков каменный фаллос и вагину из лазурита, покрытые вавилонскими магическими надписями.
– Я случайно обнаружила торговлю этими предметами, – объяснила Сабабу. – Правда, рано или поздно я бы узнала об этом. Эти поделки предназначены для того, чтобы возбуждать у уставших людей желание и лечить женщин от бесплодия. Их ввозят нелегально. В других вазах был спрятан алунит, вяжущее вещество, якобы увеличивающее желание и излечивающее от импотенции. Я ненавижу подобные штучки, они извращают любовь! Воздайте честь Египту, остановите эту отвратительную торговлю!
Госпожа Сабабу, несмотря на свою деятельность, обладала чувством прекрасного.
– Вам известно, кто этим занимается? – спросила Нефрет.
– Товар приходит на западную пристань ночью, больше я ничего не знаю.
– Как ваше плечо?
– Спасибо, не болит.
– Если что, не стесняясь, обращайтесь ко мне.
– Благодарю вас. Так вы займетесь этим делом?
– Я передам его визирю.
* * *
На реке поднялись волны, разбиваясь о камни заброшенной пристани, к которой направлялось судно с опущенным парусом. Капитан умело подошел к причалу, и тут же человек десять бросились разгружать товар.
Закончив разгрузку, они получали вознаграждение из рук какой-то женщины. Именно в этот момент Кем и приступил к арестам.
Женщина отбивалась, стараясь вырваться. Факел осветил ее лицо.
– Госпожа Тапени! – улыбнулся нубиец.
– Отпустите меня.
– Боюсь, что буду вынужден отправить вас в тюрьму. Разве не вы организовали подпольную торговлю?
– У меня есть защита.
– Кто?
– Если вы меня не отпустите, то пожалеете.
– Заберите ее, – распорядился Кем.
Тапени, все еще отбиваясь, яростно выкрикнула.
– Я получаю указания от Бел-Трана!..
Имея вещественные доказательства, Пазаир сразу приступил к делу. Прежде чем собрать суд, он устроил очную ставку между Бел-Траном и госпожой Тапени.
Миловидная брюнетка была вне себя от гнева. Едва появился глава Двойного Белого дома, как она крикнула ему:
– Освободите меня, Бел-Тран!
– Если эта женщина не успокоится, я уйду. Зачем меня вызвали?
– Госпожа Тапени обвиняет вас в том, что вы вовлекли ее в незаконную торговлю.
– Смешно.
– Как это «смешно»! – вспыхнула Тапени. – Я должна была продавать эти предметы достойным людям, с тем чтобы скомпрометировать их.
– Визирь Пазаир, я полагаю, что госпожа Тапени лишилась разума, – вздохнул Бел-Тран.
– Не продолжайте в подобном тоне, Бел-Тран, иначе я все расскажу!
– Как вам угодно.
– Но... это неслыханно! Вы отдаете себе отчет...
– Ваши бредни меня нисколько не интересуют.
– Значит, вы меня бросаете?! Тем хуже для вас. – Тапени обернулась к визирю. – Среди этих вельмож вы были первой целью! Какой скандал, если бы кто-нибудь узнал, что вы и ваша очаровательная супруга придаетесь сомнительным утехам! Неплохое средство, чтобы запятнать вашу репутацию, не правда ли? Идею придумал Бел-Тран, и именно он поручил мне провести ее в жизнь.
– Презренная клевета! – усмехнулся Бел-Тран.
– Это правда!
– У вас есть хоть малейшее доказательство?
– Достаточно моего слова!
– Никто не сомневается, что вы сами затеяли эту махинацию! – парировал Бел-Тран. – Вас поймали с поличным, госпожа Тапени! Ненависть к визирю завела вас слишком далеко. Слава богам, я уже давно подозревал вас и осмелился вмешаться. Я горд тем, что донес на вас.
– Донес?..
– Это так, – кивнул визирь. – Бел-Тран написал донос относительно вашей незаконной деятельности. Вчера начальник стражи зарегистрировал его по всей форме.
– Мое сотрудничество с правосудием очевидно, – заметил Бел-Тран. – Полагаю, что госпожа Тапени будет сурово наказана. Поднять руку на моральные устои общества – непростительная вина.
28
Пазаиру пришлось совершить долгую прогулку, чтобы погасить гнев. Его спутниками стали Смельчак и Северный Ветер. Торжествующая улыбка Бел-Трана стала оскорблением правосудию, раной столь глубокой, что даже Нефрет не могла ее залечить. То, что противник потерял одну из своих союзниц, предав ее, было слабым утешением. Госпожу Тапени приговорили к небольшому сроку тюремного заключения. Это значительно улучшало положение Сути. После объявления развода ему не придется работать на свою бывшую супругу. Провал ткачихи, попавшей в западню собственной низости, делал его свободным.
Спокойная походка осла и преданное веселье пса успокоили визиря. Прогулка пешком, мирный пейзаж, величие Нила рассеяли его отчаяние. Сейчас он с удовольствием один на один сразился бы с Бел-Траном и свернул ему шею.
Впрочем, это ребячество. Ведь глава Двойного Белого дома принял меры, чтобы даже в случае его возможного устранения Рамсес был свергнут, и Египет покатился бы в мир, где безраздельно царствует алчность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Что вам снилось в последнее время? – спросил сириец госпожу Силкет.
– Страшные видения. У меня в руках был нож, и я вонзила его в шею быка.
– И что дальше?
– Нож сломался, а бык стал топтать меня.
– Ваши отношения с мужем... приносят вам удовлетворение?
– Он поглощен работой, приходит усталый, сразу засыпает. Когда у него возникает желание, он очень торопится, слишком торопится.
– Вы должны быть совершенно откровенны со мной.
– Да, да, я понимаю...
– Вы когда-нибудь орудовали ножом?
– Нет.
– Похожим предметом?
– Нет, не помню.
– Иглой?
– Иглой, да.
– Перламутровой иглой?
– Да, конечно! Я умею ткать, это мой любимый инструмент.
– Вы нападали на кого-нибудь с иглой?
– Нет, клянусь, нет!
– Мужчина преклонного возраста... Он поворачивается к вам спиной, вы тихо подходите и вонзаете ему в шею перламутровую иглу...
Силкет закричала, стиснула кулаки и стала корчиться на циновке. Толкователь снов в испуге чуть было не бросился звать на помощь. Но неистовство прошло. Вся в поту, Силкет села:
– Я никого не убивала, – глухо, все еще во власти галлюцинаций, произнесла она. – Мне не хватило бы храбрости. Завтра, если Бел-Тран того потребует, у меня его хватит. Чтобы не потерять его, я соглашусь на все.
– Я вас вылечил, госпожа Силкет.
– Что?.. Что вы сказали?
Вам больше не нужна моя помощь.
* * *
Ослы уже были навьючены и готовы двинуться в сторону порта, когда к толкователю снов подошел Кем.
– Переселение завершается?
– Меня ждет корабль. Отправляюсь в Грецию, там мне никто не причинит вреда.
– Разумное решение.
– Вы мне обещали, что таможенники не будут ко мне придираться.
– Это зависит от тебя.
– Я задал все вопросы госпоже Силкет, как выпросили.
– Ну, и что?
– Она никого не убивала.
– Ты в этом уверен?
– Совершенно. Я шарлатан, но я знаю этот тип женщин. Если бы вы видели ее в состоянии транса, вы бы поняли, что она не притворяется.
– Забудь о ней и о Египте.
* * *
Госпожа Тапени чуть не плакала. Она сидела напротив раздраженного Бел-Трана, который углубился в папирусы, развернутые на низком столике.
– Я опросила весь Мемфис, уверяю вас! – в отчаянии воскликнула она.
– Это лишь усугубляет ваш провал, моя дорогая.
– Пазаир не изменяет жене, не играет в азартные игры, у него нет долгов, он не замечен ни в каких тайных сделках. Невероятно, но этот человек безупречен!
– Я вас предупреждал; это – визирь.
– Визирь или нет, я думала, что...
– Алчность разъедает вашу душу, госпожа Тапени. Египет остается особой страной. Его судьи, и прежде всего первый из них, считают прямоту линией поведения. Смешной пережиток, согласен, но его необходимо принимать в расчет. Пазаир верен своему долгу и ревностно исполняет его.
Миловидная темноволосая женщина нервничала, не зная, как себя вести.
– Я ошиблась на его счет, – сказала она.
– Мне не нужны люди, которые ошибаются. Если кто-то работает на меня, ему должно все удаваться.
– Если есть хоть малейший изъян, я его обнаружу.
– А если его нет?
– Значит... нужно его создать, чтобы он ничего не знал!
– Прекрасное решение. Что вы предлагаете?
– Я подумаю, я...
– Уже все продумано. У меня есть простой план, основанный на торговле редкими предметами. Вы все еще согласны мне помогать?
– Я в полном вашем распоряжении.
Бел-Тран рассказал, что следовало делать. Провал Тапени еще более усилил его ненависть к женщинам. Как правы были греки, считавшие женщин ниже мужчин! В Египте им уделяют слишком много внимания. Бестолочь, вроде Тапени, может помешать. Следует отделаться от нее как можно скорее, продемонстрировав Пазаиру, что его хваленое правосудие беспомощно.
* * *
В мастерской под открытым небом пять человек выполняли труднейшую работу: из акации, сикоморы и тамариска они изготавливали различные бумеранги. Кем спросил хозяина, пятидесятилетнего ворчуна с грубыми чертами лица:
– Кто твои клиенты?
– Птицеловы и охотники. Тебя это так интересует?
– Да.
– На каком основании?
– Тебя взять с поличным?
Один из работников что-то шепнул хозяину на ухо. Тот сразу изменился в лице:
– Начальник стражи, у меня! Вы кого-то ищете?
– Ты сделал этот бумеранг?
Хозяин мастерской внимательно оглядел оружие, которое лишь благодаря реакции павиана не убило Пазаира.
– Отличная работа... Превосходное качество. Он может поразить цель на большом расстоянии.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Нет, это не я.
– Кто мог бы сделать такой?
– Не знаю.
– Странно.
– Сожалею, но в данном случае ничем не могу помочь.
Когда нубиец ушел, хозяин почувствовал облегчение. Начальник стражи не так уж дотошен, как о нем говорили.
Но, закрывая поздно вечером мастерскую, он изменил свое мнение.
Широкая ладонь нубийца легла ему на плечо.
– Ты солгал.
– Да нет же...
– Не лги больше. Тебе известно, что я более жесток, чем мой павиан?
– Моя мастерская работает исправно, у меня хорошие работники. Почему вы набрасываетесь на меня?
– Расскажи мне об этом бумеранге.
– Ну ладно, это я его сделал.
– Кому ты его продал?
– У меня его украли.
– Когда?
– Позавчера.
– Почему ты сразу не сказал правду?
– Этот предмет был у вас в руках, и я подумал, что он мог быть замешан в сомнительном деле... На моем месте любой бы молчал.
– Есть какие-нибудь предположения о том, кто мог его украсть?
– Никаких. Такой ценный бумеранг... Я хотел бы получить его назад.
– Довольствуйся моим благоволением.
Ниточка, ведущая к поглотителю теней, снова оборвалась.
* * *
Нефрет лечила тяжелые заболевания и проводила сложные операции. Несмотря на свою должность и груз административных обязанностей, она никому не отказывала в помощи.
Появление в лечебнице госпожи Сабабу удивило ее. Эта женщина, выглядевшая лет на тридцать, содержала самый престижный в Мемфисе дом, населенный очаровательными созданиями. Она была вполне здорова, лишь изредка ее мучил ревматизм.
– Вы плохо себя чувствуете? – спросила Нефрет.
– Благодаря вашему лечению – хорошо. Я пришла по другой причине.
В прошлом Нефрет излечила Сабабу от воспаления в плече, грозившего лишить ее возможности пользоваться рукой. С тех пор женщина испытывала к ней глубокую признательность, и, хотя и содержала дорогой публичный дом, визирь и его супруга восхищали ее. Искренность их отношений, их союз, основанный на любви, приводили ее в восторг. К сожалению, ей подобное не доступно. Искусно накрашенная, надушенная самыми дорогими благовониями и очень привлекательная, госпожа Сабабу насмехалась над условностями. Нефрет не испытывала к ней ни неприязни, ни презрения и всегда была готова помочь.
Сабабу поставила перед Нефрет фаянсовую вазу и сказала:
– Разбейте ее!
– Такую красивую?..
– Прошу вас, разбейте.
Нефрет бросила вазу на пол и с удивлением обнаружила среди осколков каменный фаллос и вагину из лазурита, покрытые вавилонскими магическими надписями.
– Я случайно обнаружила торговлю этими предметами, – объяснила Сабабу. – Правда, рано или поздно я бы узнала об этом. Эти поделки предназначены для того, чтобы возбуждать у уставших людей желание и лечить женщин от бесплодия. Их ввозят нелегально. В других вазах был спрятан алунит, вяжущее вещество, якобы увеличивающее желание и излечивающее от импотенции. Я ненавижу подобные штучки, они извращают любовь! Воздайте честь Египту, остановите эту отвратительную торговлю!
Госпожа Сабабу, несмотря на свою деятельность, обладала чувством прекрасного.
– Вам известно, кто этим занимается? – спросила Нефрет.
– Товар приходит на западную пристань ночью, больше я ничего не знаю.
– Как ваше плечо?
– Спасибо, не болит.
– Если что, не стесняясь, обращайтесь ко мне.
– Благодарю вас. Так вы займетесь этим делом?
– Я передам его визирю.
* * *
На реке поднялись волны, разбиваясь о камни заброшенной пристани, к которой направлялось судно с опущенным парусом. Капитан умело подошел к причалу, и тут же человек десять бросились разгружать товар.
Закончив разгрузку, они получали вознаграждение из рук какой-то женщины. Именно в этот момент Кем и приступил к арестам.
Женщина отбивалась, стараясь вырваться. Факел осветил ее лицо.
– Госпожа Тапени! – улыбнулся нубиец.
– Отпустите меня.
– Боюсь, что буду вынужден отправить вас в тюрьму. Разве не вы организовали подпольную торговлю?
– У меня есть защита.
– Кто?
– Если вы меня не отпустите, то пожалеете.
– Заберите ее, – распорядился Кем.
Тапени, все еще отбиваясь, яростно выкрикнула.
– Я получаю указания от Бел-Трана!..
Имея вещественные доказательства, Пазаир сразу приступил к делу. Прежде чем собрать суд, он устроил очную ставку между Бел-Траном и госпожой Тапени.
Миловидная брюнетка была вне себя от гнева. Едва появился глава Двойного Белого дома, как она крикнула ему:
– Освободите меня, Бел-Тран!
– Если эта женщина не успокоится, я уйду. Зачем меня вызвали?
– Госпожа Тапени обвиняет вас в том, что вы вовлекли ее в незаконную торговлю.
– Смешно.
– Как это «смешно»! – вспыхнула Тапени. – Я должна была продавать эти предметы достойным людям, с тем чтобы скомпрометировать их.
– Визирь Пазаир, я полагаю, что госпожа Тапени лишилась разума, – вздохнул Бел-Тран.
– Не продолжайте в подобном тоне, Бел-Тран, иначе я все расскажу!
– Как вам угодно.
– Но... это неслыханно! Вы отдаете себе отчет...
– Ваши бредни меня нисколько не интересуют.
– Значит, вы меня бросаете?! Тем хуже для вас. – Тапени обернулась к визирю. – Среди этих вельмож вы были первой целью! Какой скандал, если бы кто-нибудь узнал, что вы и ваша очаровательная супруга придаетесь сомнительным утехам! Неплохое средство, чтобы запятнать вашу репутацию, не правда ли? Идею придумал Бел-Тран, и именно он поручил мне провести ее в жизнь.
– Презренная клевета! – усмехнулся Бел-Тран.
– Это правда!
– У вас есть хоть малейшее доказательство?
– Достаточно моего слова!
– Никто не сомневается, что вы сами затеяли эту махинацию! – парировал Бел-Тран. – Вас поймали с поличным, госпожа Тапени! Ненависть к визирю завела вас слишком далеко. Слава богам, я уже давно подозревал вас и осмелился вмешаться. Я горд тем, что донес на вас.
– Донес?..
– Это так, – кивнул визирь. – Бел-Тран написал донос относительно вашей незаконной деятельности. Вчера начальник стражи зарегистрировал его по всей форме.
– Мое сотрудничество с правосудием очевидно, – заметил Бел-Тран. – Полагаю, что госпожа Тапени будет сурово наказана. Поднять руку на моральные устои общества – непростительная вина.
28
Пазаиру пришлось совершить долгую прогулку, чтобы погасить гнев. Его спутниками стали Смельчак и Северный Ветер. Торжествующая улыбка Бел-Трана стала оскорблением правосудию, раной столь глубокой, что даже Нефрет не могла ее залечить. То, что противник потерял одну из своих союзниц, предав ее, было слабым утешением. Госпожу Тапени приговорили к небольшому сроку тюремного заключения. Это значительно улучшало положение Сути. После объявления развода ему не придется работать на свою бывшую супругу. Провал ткачихи, попавшей в западню собственной низости, делал его свободным.
Спокойная походка осла и преданное веселье пса успокоили визиря. Прогулка пешком, мирный пейзаж, величие Нила рассеяли его отчаяние. Сейчас он с удовольствием один на один сразился бы с Бел-Траном и свернул ему шею.
Впрочем, это ребячество. Ведь глава Двойного Белого дома принял меры, чтобы даже в случае его возможного устранения Рамсес был свергнут, и Египет покатился бы в мир, где безраздельно царствует алчность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45