Придется отказаться от ваших головокружительных амбиций.
– Бел-Тран вас раздавит!
– Я уже старая женщина и не боюсь бандитов такого рода. Мои предки боролись с завоевателями более опасными, чем он, и победили. Если он надеялся на вашу поддержку, то будет разочарован: вы ему не помощница.
– Я помогу мужу, мы вместе придем к победе.
– Вы не способны. У вас ограниченный ум, хрупкие нервы, полное отсутствие собственной личности, разрушительный внутренний огонь, подпитываемый ненавистью и лицемерием. Вы не только ему навредите, но рано или поздно его предадите.
Силкет задрожала.
По знаку Туи к берегу причалила голубая лодка.
– Отвезите эту женщину в порт, – приказала царица-мать гребцам. – Пусть она сразу же покинет Пер-Рамсес.
Едва Силкет ступила в лодку, как ее тут же сразил сон. В голове стоял невыносимый гул, словно пчелы пожирали ее мозг.
41
Опираясь на плечо Пазаира, Сути шагнул на судно, которое возвращало их в Мемфис. Нефрет с удовлетворением следила за поправкой их друга. Пантера восхищалась своим героем и мечтала о великой реке, которая будет ей принадлежать. С севера на юг и с юга на север они будут передвигаться на огромном судне, наполненном золотом, и будут раздавать его городам и селениям, расположенным вдоль берегов. Поскольку невозможно завоевать царство силой, почему бы не использовать дары? В тот день, когда будут исчерпаны месторождения исчезнувшего города, весь народ восславит имена Пантеры и Сути. Вытянувшись на палубе, Пантера доверила свое медное тело обжигающим ласкам летнего солнца.
Нефрет снова перевязала Сути и спросила:
– Рана затягивается, как ты себя чувствуешь?
– К бою еще не готов, но уже держусь на ногах.
– Могу ли я попросить тебя отдохнуть? Иначе рана не скоро заживет.
Сути растянулся на циновке под навесом. Его силы восстанавливались благодаря сну.
Нефрет глядела на величественный Нил. Пазаир подошел сзади и обнял ее.
– Ты считаешь, что паводок наступит раньше?
– Вода поднимается, но ее цвет меняется довольно медленно. Возможно, мы выиграем несколько дней передышки.
– Как только в небе засияет звезда Сотис, Исида прольет свои слезы, и тогда воскрешающая сила оживит реку, пришедшую из иного мира; как и всегда, смерть будет побеждена, но Египет наших отцов исчезнет.
– Каждую ночь я взываю к душе нашего ушедшего учителя; я уверена, что она недалеко от нас.
– Нас ждет скорый крах, Нефрет: мне не удалось найти ни убийцу, ни Завещание богов.
К ним подошел Кем.
– Извините, что беспокою, но мне хотелось бы просить вас, визирь, об одном повышении.
Пазаир удивился:
– Как, вы, Кем, занимаетесь продвижениями по службе?
– Сторожевой павиан Убийца этого заслуживает.
– Мне следовало самому подумать об этом раньше. Без его участия я бы давно уже был на Западном берегу.
– Он не только спас вам жизнь, но еще и предоставил нам возможность уличить поглотителя теней. Разве этот подвиг не стоит звания офицера с повышением содержания?
– Что это за возможность, Кем?
– Дайте Убийце довести дело до конца, а я буду ему в этом помогать.
– Кого вы подозреваете?
– Мне осталось осуществить несколько проверок, чтобы узнать имя виновного, но уверяю вас, что он от нас не уйдет.
– Сколько времени займут ваши поиски?
– В лучшем случае – сутки, в худшем – неделю. Как только Убийца почует его, он его возьмет.
– Вы арестуете его, чтобы потом предать его суду.
– Поглотитель теней совершил много убийств.
– Если вы не убедите павиана поберечь его, я буду вынужден освободить его от этого расследования.
– Поглотитель теней пытался его уничтожить, выставив против него другую обезьяну: как он может об этом забыть? Будет несправедливо помешать Убийце сделать свое дело.
– Нам необходимо выяснить, несет ли поглотитель теней ответственность за смерть Беранира и кому он служит.
– Вы это узнаете, но больше я ничего не могу обещать. Если Убийца взял след, его ничто не остановит.
– Будьте очень осторожны, и вы, Кем, и ваш павиан.
* * *
Бел-Тран переступил порог своего владения, но никто не вышел ему навстречу. Раздосадованный, он позвал управляющего, но откликнулся почему-то только садовник.
– А где управляющий?
– Он уехал с двумя служанками и вашими детьми.
– Ты пьян?
– Нисколько. Именно так и есть, я вас уверяю.
Бел-Тран в гневе вошел в дом и столкнулся со служанкой Силкет.
– Где мои дети?
– Уехали в ваш дом в Дельте.
– По чьему указу?
– Вашей жены.
– Где она?
– В своей комнате, но...
– Говорите!
– Она совсем подавлена: после возвращения из Пер-Рамсеса она плачет, не переставая.
Широкими шагами Бел-Тран пересек обширные помещения дома и ворвался на половину своей супруги. Та рыдала, свернувшись калачиком.
– Ты все еще больна? – Он встряхнул ее, но Силкет никак не отреагировала. – Почему ты отослала детей в деревню? Ответь! – Бел-Тран дернул ее за руки, вынуждая сесть. – Отвечай! Я приказываю!
– Им грозит опасность.
– Ты бредишь.
– И мне, мне тоже грозит опасность.
– Что произошло?
Рыдая, Силкет рассказала про свою встречу с царицей-матерью.
– Эта женщина – чудовище, она меня уничтожила.
Бел-Тран отнесся к рассказу жены очень серьезно и даже заставил ее повторить все обвинения, которые предъявила Туя.
– Приди в себя, дорогая.
– Она заманила меня в ловушку!
– Успокойся, совсем скоро у нее не будет никакой власти.
– Ты не понял? Меня больше не примут во дворце, каждый мой жест будет осмеян, мое поведение подвергнется критике, любое побуждение будет смешено с грязью... Кто сможет противостоять такой травле?
– Успокойся.
– Как я могу успокоиться, если Туя уничтожила мою репутацию!
Силкет одолел неистовый гнев. Она стала выкрикивать бессвязные фразы, в которых упоминались толкователь снов, поглотитель теней, ее дети, недоступный ей трон и непереносимые боли в желудке.
Бел-Тран в задумчивости вышел от нее. Царица-мать обладала здравым умом: Силкет из-за помрачения рассудка никогда не сможет принадлежать египетскому двору.
* * *
Пантера предавалась мечтам. Путешествие по Нилу, в полной безопасности, рядом с визирем и Нефрет, погрузило ее в непривычную безмятежность. Не признаваясь в этом Сути, она почему-то мечтала о просторном доме, окруженном садом. Жажда завоевания куда-то испарилась. Присутствие Нефрет успокоило огонь, пожиравший ее с того момента, как ей пришлось бороться за свое существование. Пантера открывала для себя нежность, которую раньше презирала как болезнь слабаков. Египет, эта ненавистная земля, становилась ее тихой гаванью.
– Мне нужно с вами поговорить, – обратилась она к визирю.
Пазаир составлял охранительный указ, в котором для каждой провинции перечислялись животные, которых нельзя было убивать и употреблять в пищу.
– Я вас слушаю.
– Пойдемте на корму, мне нравится созерцать Нил.
Облокотившись на перила, похожие на зачарованных путешественников, визирь и ливийка тихо переговаривались. По берегу шли ослики, нагруженные зерном, на которых покрикивали дети. В деревнях, в тени пальм, женщины занимались приготовлением пива, в полях крестьяне заканчивали молотьбу. Все ждали паводка.
– Я отдаю вам мое золото, визирь Египта.
– Вы и Сути вместе нашли заброшенный город, золото принадлежит вам.
– Приберегите эти богатства для богов, они смогут найти им лучшее применение, чем смертные. Только позвольте мне жить здесь и забыть прошлое.
– Я должен сказать вам правду: через месяц эта страна сменит свою душу. Она переживет такие потрясения, что вы ее не узнаете.
– Месяц душевного спокойствия – это очень много.
– Моих друзей будут преследовать, их заключат под стражу, может, даже казнят. Если вы мне поможете, вас ждет та же участь.
– Я не меняю решений, – гордо заявила красавица. – Возьмите золото, чтобы избежать войны с Азией. – И она снова с наслаждением вытянулась под обжигающим солнцем.
Сути встал рядом с Пазаиром.
– Я уже хожу и шевелю левой рукой, – сказал он. – Немного больно, но терпеть можно. Твоя жена волшебница.
– Пантера – еще одна волшебница.
– Настоящая ведьма! Доказательство тому – я так и не смог освободиться от ее чар.
– Она отдает ваше золото Египту, чтобы избежать конфликта с азиатами.
– Я вынужден подчиниться.
– Она хочет быть счастливой вместе с тобой; мне кажется, Египет покорил ее.
– Какое ужасное будущее! Наверное, мне потребуется истребить отряд ливийцев, чтобы вернуть ей бодрость духа! Но давай сейчас поговорим о тебе.
– Ты знаешь правду.
– Только ее часть; но я вынужден прийти к заключению, что ты тонешь в своем главном недостатке: уважении к другим.
– Это закон Истины.
– Вздор! Ты на войне, Пазаир, ты берешь на себя слишком много ударов, не отвечая. Еще неделя, и благодаря Нефрет я снова перейду в наступление.
– Не сойдешь ли ты с пути Закона?
– Когда военные действия уже объявлены, нужно проложить свой собственный путь, иначе попадешь в засаду. Бел-Тран не отличается от других врагов.
– Нет, Сути, у него есть оружие, против которого не можем ничего сделать ни ты, ни я.
– Какое?
– Я обязан хранить молчание. Я дал слово фараону.
– Тебе остается слишком мало времени для действия.
– С началом паводка Рамсес отречется. Его восстановление будет уже невозможно.
– Твое поведение становится пагубным! До настоящего момента ты, безусловно, был прав, не признавая ни тех, ни других. Сейчас собери всех, кому ты доверяешь, открой им силу этого оружия и истинные причины недееспособности Рамсеса. Вместе мы отразим удар.
– Я должен посоветоваться с фараоном; только он может позволить мне ответить на твое предложение. Вы высадитесь в Мемфисе, а я продолжу путь до Пер-Рамсеса.
* * *
Нефрет положила лотосы, васильки и лилии на жертвенник небольшого храма, открытого для живущих в этом мире, здесь она могла общаться с душой Беранира, чье тело покоилось в саркофаге, в недрах матери-земли. Через прорезь в стене гробницы она созерцала статую убитого учителя.
Темнота ей показалась не такой глубокой как обычно. Нефрет почувствовала, что проницательный взгляд Беранира остановился на ней. Это были уже глаза не умершего, но живущего, вернувшегося из иного мира, чтобы передать ей послание, находящегося по ту сторону человеческих слов и мыслей.
Она была потрясена и постаралась избавиться от всего ненужного с тем, чтобы принять в свое сердце неизреченную истину. И Беранир заговорил с ней, как и когда-то, своим суровым, хорошо поставленным голосом. Он напомнил о свете, которым питаются праведники, описал красоту их царства, где мысль парила среди звезд.
Когда голос Беранира затих, молодая женщина поняла, что он указал дорогу, по которой должен двигаться визирь. Победа зла не была неизбежна.
Выходя из необъятного края погребений в Саккаре, Нефрет столкнулась с бальзамировщиком Джуи. Бледный, с длинными тонкими руками и ногами, он шел в свою мастерскую.
– Я занимался погребением Беранира, как вы и хотели.
– Спасибо, Джуи.
– Вы кажетесь очень взволнованной.
– Это ничего.
– Не хотите ли воды?
– Нет, мне нужно быть в лечебнице. До скорой встречи.
Усталым шагом бальзамировщик побрел под неумолимым солнцем в направлении дома со множеством маленьких окошек. Около стен выстроилось множество саркофагов самого разного качества. Мастерская располагалась в уединении, вдали виднелись пирамиды и гробницы. Каменистый холм заслонял зелень на окраине пустыни.
Джуи толкнул дверь, открывшуюся со скрипом, надел фартук из козьей кожи, покрытый коричневатыми пятнами, осмотрел потухшим взором только что доставленный ему труп. За бальзамировку этого тела ему заплатили по второй категории, что требовало использования умащений и мазей. Уставший бальзамировщик вооружился железным крюком, с помощью которого извлекал через ноздри мозг умершего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45