Вот зараза!
Я старался выжать из нашей потрепанной жизнью «девятки» все, что только можно. Временами мне казалось, что она вот-вот рассыплется на запасные части. Асфальтовое покрытие дороги было скверным, в колдобинах, и я, как ни крутил рулем, все равно не успевал объезжать их, потому что гнал машину словно сумасшедший.
Но «джип» все равно не отставал. Может, в нем сидит просто какой-то лихач, мелькнула в голове спасительная мыслишка. Сейчас много таких придурков. Гоняют как сумасшедшие. Они просто не терпят, если какая-нибудь машина маячит впереди.
Мысль почему-то не успокаивала. Я нутром чуял, что внутри «джипа» находятся нехорошие люди.
А своей интуиции я доверял всецело.
Однажды в Чечне меня едва не отдали под трибунал – за то, что я тормознул колонну машин с десантниками на марше. Когда БМП начали втягиваться в ущелье, мне вдруг стало так нехорошо, что я едва не отключился. И все по одной причине – каким-то непонятным чутьем я определил, что через несколько минут моя душа вознесется на небеса.
Я буквально лег под гусеницы передовой машины, умоляя командиров поверить моей интуиции и послать вперед разведку. Хорошо, что штабной полкан, который ехал вместе с нами инспектировать пограничников, прошел Афганистан и еще несколько «горячих» точек где-то в районе «черного» континента.
Он заглянул мне в глаза, в смятении покачал головой, и сказал: «Это говорит не он. С нами беседует сама судьба…»
Я оказался прав: дорога была заминирована, а по ее сторонам сидели чеченские бандиты и арабские наемники. Никогда до этого и после я не дрался с таким упоением… Мы раздолбали их, как Бог черепаху, застав врасплох.
После этого приключение меня зауважали и стали носиться со мной, как с писаной торбой. На какое-то время я превратился в ходячий талисман. Но так уж устроена человеческая натура, что добрые дела забываются очень быстро, и через пару месяцев моя лафа закончилась…
Финал наступил раньше, чем я предполагал. Наверное, устав висеть у нас хвосте, – из-за рытвин и «джип» не мог разогнаться, как следует – пассажиры приступили к активной фазе операции.
Мне показалось, что по машине застучал град. Мать твою!… Да они палят по нам со шмайсера! Бля-а…
– Пригнись! – рявкнул я на Плата, которой удивленно хлопал ресницами, пытаясь понять, что это за звуки.
Увы, ему не довелось пройти те «университеты», которые забрали у меня почти десять лет жизни…
Я понимал, что на узкой лесной дороге они расстреляют нас как глупых куропаток. У меня не было маневра, чтобы, лавируя, сбивать им прицел.
Что делать, что делать!?
Впереди был крутой поворот. Я хорошо его запомнил, потому что в этом месте дорога шла над обрывом, а внизу, среди лесных зарослей, неспешно текла небольшая речушка. Решение пришло как наитие – у меня в голове словно взорвалась петарда.
Да, так и не иначе! В противном случае нам кырдык.
– За поворотом прыгай из машины! – приказал я Сереге.
Он даже не подумал возразить – понял все и сразу, без лишних объяснений.
Войдя в поворот, я слегка притормозил; Плат ухнул вниз, ломая деревца и кустарник. Выставив ровно руль, – чтобы наша старушка проехала ровно хотя бы метров сто – я ударил по газам, а когда машина набрала скорость, последовал примеру Сереги.
Вниз я скатился словно колобок, даже не пытаясь за что-нибудь зацепиться. Меня настигал шум мотора «джипа», поэтому я хотел как можно быстрее спрятаться среди деревьев, густо растущих внизу, у подножья крутого склона.
Едва я успел залезть в кусты (нужно сказать, что от роли колобка моя башка была немного не на месте), как показался «джип». Завидев нашу «девятку» совсем рядом – теперь она шла медленно – заморское чудище сердито рявкнуло, и со всей прытью ринулось вдогонку.
И снова раздался характерный треск «калашникова»; били короткими очередями.
Ну, давай же, давай! – молил я страстно, впившись глазами в обреченного Росинанта. Выручай своего Дон Кихота! «Служил ты хозяину много, последний разок послужи…» – всплыли в памяти стихи о лошади, уж забыл какого поэта.
Наш верный конь не подвел и на сей раз. Он вдруг резко взял вправо – наверное, колесо попало в колдобину – и благополучно ухнул с обрыва, да так, что скатился по склону в самую чащобу, которая представляла собой топкую прибрежную низменность, поросшую высоким кустарником и деревцами.
Все это происходило метрах в двухстах от того места, где мы с Платом покинули машину.
Я не стал дожидаться дальнейшего развития трагикомедии, которая разворачивалась на моих глазах. Я знал почти наверняка, что сейчас пассажиры «джипа» станут возле обрыва и начнут совещаться, что им делать дальше: живы мы, или они нас порешили? лезть им в болото или оставить все, как есть?
Это обычный базар-вокзал в таких случаях. Дело сделано, чего ноги зазря бить? С обрыва вниз сигать – еще ладно, а вот как назад выбираться…
Но поскольку они профи, – а профессионалы никогда не оставляют работу недоделанной – то кому-то из них все равно придется закатать штанины и немного помесить грязь, чтобы добраться до «девятки», которая врезалась в дерево.
А там он увидит, что скорлупка пуста, и птенчики неизвестно где. Упорхнули.
И тогда начнется очередной сабантуй. Но к этому моменту мы с Платом должны быть далеко от этого места…
Не выбирая дороги, я почапал по бочажкам и кочкам вглубь болотистого леска, который обрамлял речушку. При этом я забирал немного вправо – где-то там должен был находиться Серега.
– Сильвер?…
– Я…
– Блин! – Плат возник передо мной как леший – весь мокрый, в тине и с выпученными от переживаний глазами. – Я думал это они…
– Потому и в грязь зарылся? – Я коротко хохотнул. – Ничего, сейчас отмоешься. Давай, давай, ходу! Потом побазарим. Кассета цела?
– Спрашиваешь…
Серега был прав – я мог бы на эту тему и не распространяться. У нас было железное правило – все вещдоки (тем более, такие) укладывать в полиэтиленовый пакет и герметизировать клейкой лентой.
Иногда, так сказать, по ходу пьесы, нам приходилось прятать добытые улики в самых неожиданных местах и нередко спонтанно – или от бандитов, или от милиции – и надежная упаковка в таких случаях играла не последнюю роль.
Что ж, и на этот раз мы оказались на высоте…
Мы добрались до речушки взмыленные, как скаковые лошади. Плат, не привычный к большим физическим нагрузкам, даже схватился за правый бок.
– Болит? – спросил я участливо.
– Пройдет… – процедил он сквозь зубы.
– Здесь метров пятьдесят, – оценил я ширину речки. – Ныряем?
– Ныряем…
– Ну смотри, студент! Соберись. Нужно додержаться. Берем курс вон на ту заводь. Там кусты нависают над водой, и нас хрен кто увидит.
Я боялся, что нас могут заметить. Деревья росли тут густо, но они были невысокими. Поэтому (я это сразу определил) противоположный берег речки с дороги был виден как на ладони.
Мы нырнули.
Нужно сказать, что в юности мы плавали и ныряли как выдры. Но то было тогда, а сейчас на какие-то несчастные пятьдесят метров мне пришлось потратить весь запас воздуха, который был в легких.
Говорила мне мама, не кури, сынок…
Спрятавшись за ширму из ивовых плетей, мы с Платом минуты три дышали как две большие рыбины, выброшенные на берег сильным штормом.
– Хух… Мать твою… – Серега потер ладонью грудь в районе сердца.
– Что, серчишко пошаливает? – спросил я участливо.
– Не так, чтобы очень…
– Рановато.
– Угу. Это от нервов. А ведь нас могли и убить… – Плат побледнел еще больше и вздрогнул.
– Запросто. Целились плохо.
– Почему они за нами увязались?
– А это уже вопрос. Ответ, конечно, лежит на поверхности, однако его еще нужно очистить от шелухи. Но я припомню им эти водные процедуры, которые нам пришлось принять по их милости, можешь не сомневаться. Гад буду. Рано или поздно, но припомню.
Меня переполняла злость.
– Куда теперь? – спросил Плат.
– Домой.
– А как мы туда доберемся? Ведь эти, – Серега кивком головы указал на противоположный берег, – могут нас перехватить.
– Хрен им вместо морковки. Мы пойдем другим путем, как говаривал в свое время вождь мирового пролетариата, имя которого не хочется вспоминать всуе (он плохо кончил).
– Каким путем?
– Увидишь. А сейчас давай на берег. Хватит нам изображать бобров. Я уже продрог…
Вскоре мы выбрались на сухое место и пошагали среди редколесья в направлении города, до которого было примерно десять километров.
Глава 7
Товарняк, который шел в сторону центрального вокзала, нам пришлось дожидаться часа два.
Вместо того, чтобы топать прямо к городу, мы сделали небольшой крюк и вышли к товарной станции, где формировались составы. Я был уверен: наши преследователи вряд ли додумаются, что мы выкинем такой фортель. Скорее всего, они перекроют все дороги, ведущие в город.
А что такая возможность у них имеется, в этом мы почти не сомневались…
Запрыгнув на заднюю площадку последнего вагона – состав уже тронулся, поэтому наша боевая команда в составе двух человек штурмовала его на ходу (правда, медленном) – мы с облегчением вздохнули.
Но наши вздохи отличались друг от друга как земля от неба: Плат с радостью узника, приговоренного к «вышке» и затем помилованного, думал, что мы окончательно оторвались от наших преследователей. А я блаженствовал по той причине, что нам не придется топать черт те сколько, да еще по пересеченной местности.
В своей армейской жизни я наелся таких походов по самое некуда…
Как я и предполагал, на вокзале состав притормозил на пару минут, – наверное, машинист получал какие-то ценные указания от начальства – поэтому наше десантирование обошлось без ушибов и ссадин, что могло быть, если бы мы сигали с поезда на ходу.
Конечно, вид у нас был еще тот. Глядя со стороны, можно было подумать, что нас сначала ограбили, а затем дали вместо приличной одежды лохмотья бомжей.
Мало того, что мы были грязными, так еще и оборванными. Ведь нам пришлось пробираться лесом, где, как это ни удивительно, практически не гулял топор лесоруба. Может потому, что местность была болотистая, и деревья выросли не выше пяти метров. Но чего-чего, а острых сучьев и коварных коряг в этом лесу хватало.
– Поехали, – сказал я, ввалившись на заднее сидение такси; Плат сел рядом, чтобы не травмировать своим видом водилу.
– Куда? – спросил таксист, посмотрев на нас с подозрением.
Я назвал адрес. В ответ таксист объявил такую стоимость проезда, что на эти бабки можно было доехать до ближайшего города. Наверное, он таким образом хотел избавиться от странных, чтобы не сказать больше, клиентов.
– Заметано, – сказал я, нахально осклабившись. – Рули, космонавт.
Немного поколебавшись, таксист все-таки завел движок и дал газ. Похоже, предполагаемый солидный навар напрочь вымел из его башки благоразумие.
За такие деньги он готов был везти не только подозрительных оборванцев без багажа (что было весьма странно, так как дело происходило на вокзале), но даже воров с награбленным имуществом.
Вот так обычно и бывает – жадность фраера губит…
Когда ловят за руку чиновника, а затем сажают, я всегда ставлю себя на его место. И думаю, что тоже не устоял бы перед соблазном получить кругленькую сумму за здорово живешь. Что может быть привлекательней халявы?
Увы, человек слаб. И глуп, потому что не в деньгах счастье. В чем вскоре и убедился наш жлобистый водила.
Ткнув ему в руки все еще влажные сто рублей – то есть, ровно пятую часть того, что он просил – я покинул салон и до хруста в костях потянулся. Спешить было некуда, так как мне предстоял разговор с обалдевшим от такой наглости таксистом.
Что касается Плата, то он поторопился исчезнуть в здании, где находился наш старый офис – боялся, что его увидят в таком непрезентабельном виде знакомые или бывшие сослуживцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Я старался выжать из нашей потрепанной жизнью «девятки» все, что только можно. Временами мне казалось, что она вот-вот рассыплется на запасные части. Асфальтовое покрытие дороги было скверным, в колдобинах, и я, как ни крутил рулем, все равно не успевал объезжать их, потому что гнал машину словно сумасшедший.
Но «джип» все равно не отставал. Может, в нем сидит просто какой-то лихач, мелькнула в голове спасительная мыслишка. Сейчас много таких придурков. Гоняют как сумасшедшие. Они просто не терпят, если какая-нибудь машина маячит впереди.
Мысль почему-то не успокаивала. Я нутром чуял, что внутри «джипа» находятся нехорошие люди.
А своей интуиции я доверял всецело.
Однажды в Чечне меня едва не отдали под трибунал – за то, что я тормознул колонну машин с десантниками на марше. Когда БМП начали втягиваться в ущелье, мне вдруг стало так нехорошо, что я едва не отключился. И все по одной причине – каким-то непонятным чутьем я определил, что через несколько минут моя душа вознесется на небеса.
Я буквально лег под гусеницы передовой машины, умоляя командиров поверить моей интуиции и послать вперед разведку. Хорошо, что штабной полкан, который ехал вместе с нами инспектировать пограничников, прошел Афганистан и еще несколько «горячих» точек где-то в районе «черного» континента.
Он заглянул мне в глаза, в смятении покачал головой, и сказал: «Это говорит не он. С нами беседует сама судьба…»
Я оказался прав: дорога была заминирована, а по ее сторонам сидели чеченские бандиты и арабские наемники. Никогда до этого и после я не дрался с таким упоением… Мы раздолбали их, как Бог черепаху, застав врасплох.
После этого приключение меня зауважали и стали носиться со мной, как с писаной торбой. На какое-то время я превратился в ходячий талисман. Но так уж устроена человеческая натура, что добрые дела забываются очень быстро, и через пару месяцев моя лафа закончилась…
Финал наступил раньше, чем я предполагал. Наверное, устав висеть у нас хвосте, – из-за рытвин и «джип» не мог разогнаться, как следует – пассажиры приступили к активной фазе операции.
Мне показалось, что по машине застучал град. Мать твою!… Да они палят по нам со шмайсера! Бля-а…
– Пригнись! – рявкнул я на Плата, которой удивленно хлопал ресницами, пытаясь понять, что это за звуки.
Увы, ему не довелось пройти те «университеты», которые забрали у меня почти десять лет жизни…
Я понимал, что на узкой лесной дороге они расстреляют нас как глупых куропаток. У меня не было маневра, чтобы, лавируя, сбивать им прицел.
Что делать, что делать!?
Впереди был крутой поворот. Я хорошо его запомнил, потому что в этом месте дорога шла над обрывом, а внизу, среди лесных зарослей, неспешно текла небольшая речушка. Решение пришло как наитие – у меня в голове словно взорвалась петарда.
Да, так и не иначе! В противном случае нам кырдык.
– За поворотом прыгай из машины! – приказал я Сереге.
Он даже не подумал возразить – понял все и сразу, без лишних объяснений.
Войдя в поворот, я слегка притормозил; Плат ухнул вниз, ломая деревца и кустарник. Выставив ровно руль, – чтобы наша старушка проехала ровно хотя бы метров сто – я ударил по газам, а когда машина набрала скорость, последовал примеру Сереги.
Вниз я скатился словно колобок, даже не пытаясь за что-нибудь зацепиться. Меня настигал шум мотора «джипа», поэтому я хотел как можно быстрее спрятаться среди деревьев, густо растущих внизу, у подножья крутого склона.
Едва я успел залезть в кусты (нужно сказать, что от роли колобка моя башка была немного не на месте), как показался «джип». Завидев нашу «девятку» совсем рядом – теперь она шла медленно – заморское чудище сердито рявкнуло, и со всей прытью ринулось вдогонку.
И снова раздался характерный треск «калашникова»; били короткими очередями.
Ну, давай же, давай! – молил я страстно, впившись глазами в обреченного Росинанта. Выручай своего Дон Кихота! «Служил ты хозяину много, последний разок послужи…» – всплыли в памяти стихи о лошади, уж забыл какого поэта.
Наш верный конь не подвел и на сей раз. Он вдруг резко взял вправо – наверное, колесо попало в колдобину – и благополучно ухнул с обрыва, да так, что скатился по склону в самую чащобу, которая представляла собой топкую прибрежную низменность, поросшую высоким кустарником и деревцами.
Все это происходило метрах в двухстах от того места, где мы с Платом покинули машину.
Я не стал дожидаться дальнейшего развития трагикомедии, которая разворачивалась на моих глазах. Я знал почти наверняка, что сейчас пассажиры «джипа» станут возле обрыва и начнут совещаться, что им делать дальше: живы мы, или они нас порешили? лезть им в болото или оставить все, как есть?
Это обычный базар-вокзал в таких случаях. Дело сделано, чего ноги зазря бить? С обрыва вниз сигать – еще ладно, а вот как назад выбираться…
Но поскольку они профи, – а профессионалы никогда не оставляют работу недоделанной – то кому-то из них все равно придется закатать штанины и немного помесить грязь, чтобы добраться до «девятки», которая врезалась в дерево.
А там он увидит, что скорлупка пуста, и птенчики неизвестно где. Упорхнули.
И тогда начнется очередной сабантуй. Но к этому моменту мы с Платом должны быть далеко от этого места…
Не выбирая дороги, я почапал по бочажкам и кочкам вглубь болотистого леска, который обрамлял речушку. При этом я забирал немного вправо – где-то там должен был находиться Серега.
– Сильвер?…
– Я…
– Блин! – Плат возник передо мной как леший – весь мокрый, в тине и с выпученными от переживаний глазами. – Я думал это они…
– Потому и в грязь зарылся? – Я коротко хохотнул. – Ничего, сейчас отмоешься. Давай, давай, ходу! Потом побазарим. Кассета цела?
– Спрашиваешь…
Серега был прав – я мог бы на эту тему и не распространяться. У нас было железное правило – все вещдоки (тем более, такие) укладывать в полиэтиленовый пакет и герметизировать клейкой лентой.
Иногда, так сказать, по ходу пьесы, нам приходилось прятать добытые улики в самых неожиданных местах и нередко спонтанно – или от бандитов, или от милиции – и надежная упаковка в таких случаях играла не последнюю роль.
Что ж, и на этот раз мы оказались на высоте…
Мы добрались до речушки взмыленные, как скаковые лошади. Плат, не привычный к большим физическим нагрузкам, даже схватился за правый бок.
– Болит? – спросил я участливо.
– Пройдет… – процедил он сквозь зубы.
– Здесь метров пятьдесят, – оценил я ширину речки. – Ныряем?
– Ныряем…
– Ну смотри, студент! Соберись. Нужно додержаться. Берем курс вон на ту заводь. Там кусты нависают над водой, и нас хрен кто увидит.
Я боялся, что нас могут заметить. Деревья росли тут густо, но они были невысокими. Поэтому (я это сразу определил) противоположный берег речки с дороги был виден как на ладони.
Мы нырнули.
Нужно сказать, что в юности мы плавали и ныряли как выдры. Но то было тогда, а сейчас на какие-то несчастные пятьдесят метров мне пришлось потратить весь запас воздуха, который был в легких.
Говорила мне мама, не кури, сынок…
Спрятавшись за ширму из ивовых плетей, мы с Платом минуты три дышали как две большие рыбины, выброшенные на берег сильным штормом.
– Хух… Мать твою… – Серега потер ладонью грудь в районе сердца.
– Что, серчишко пошаливает? – спросил я участливо.
– Не так, чтобы очень…
– Рановато.
– Угу. Это от нервов. А ведь нас могли и убить… – Плат побледнел еще больше и вздрогнул.
– Запросто. Целились плохо.
– Почему они за нами увязались?
– А это уже вопрос. Ответ, конечно, лежит на поверхности, однако его еще нужно очистить от шелухи. Но я припомню им эти водные процедуры, которые нам пришлось принять по их милости, можешь не сомневаться. Гад буду. Рано или поздно, но припомню.
Меня переполняла злость.
– Куда теперь? – спросил Плат.
– Домой.
– А как мы туда доберемся? Ведь эти, – Серега кивком головы указал на противоположный берег, – могут нас перехватить.
– Хрен им вместо морковки. Мы пойдем другим путем, как говаривал в свое время вождь мирового пролетариата, имя которого не хочется вспоминать всуе (он плохо кончил).
– Каким путем?
– Увидишь. А сейчас давай на берег. Хватит нам изображать бобров. Я уже продрог…
Вскоре мы выбрались на сухое место и пошагали среди редколесья в направлении города, до которого было примерно десять километров.
Глава 7
Товарняк, который шел в сторону центрального вокзала, нам пришлось дожидаться часа два.
Вместо того, чтобы топать прямо к городу, мы сделали небольшой крюк и вышли к товарной станции, где формировались составы. Я был уверен: наши преследователи вряд ли додумаются, что мы выкинем такой фортель. Скорее всего, они перекроют все дороги, ведущие в город.
А что такая возможность у них имеется, в этом мы почти не сомневались…
Запрыгнув на заднюю площадку последнего вагона – состав уже тронулся, поэтому наша боевая команда в составе двух человек штурмовала его на ходу (правда, медленном) – мы с облегчением вздохнули.
Но наши вздохи отличались друг от друга как земля от неба: Плат с радостью узника, приговоренного к «вышке» и затем помилованного, думал, что мы окончательно оторвались от наших преследователей. А я блаженствовал по той причине, что нам не придется топать черт те сколько, да еще по пересеченной местности.
В своей армейской жизни я наелся таких походов по самое некуда…
Как я и предполагал, на вокзале состав притормозил на пару минут, – наверное, машинист получал какие-то ценные указания от начальства – поэтому наше десантирование обошлось без ушибов и ссадин, что могло быть, если бы мы сигали с поезда на ходу.
Конечно, вид у нас был еще тот. Глядя со стороны, можно было подумать, что нас сначала ограбили, а затем дали вместо приличной одежды лохмотья бомжей.
Мало того, что мы были грязными, так еще и оборванными. Ведь нам пришлось пробираться лесом, где, как это ни удивительно, практически не гулял топор лесоруба. Может потому, что местность была болотистая, и деревья выросли не выше пяти метров. Но чего-чего, а острых сучьев и коварных коряг в этом лесу хватало.
– Поехали, – сказал я, ввалившись на заднее сидение такси; Плат сел рядом, чтобы не травмировать своим видом водилу.
– Куда? – спросил таксист, посмотрев на нас с подозрением.
Я назвал адрес. В ответ таксист объявил такую стоимость проезда, что на эти бабки можно было доехать до ближайшего города. Наверное, он таким образом хотел избавиться от странных, чтобы не сказать больше, клиентов.
– Заметано, – сказал я, нахально осклабившись. – Рули, космонавт.
Немного поколебавшись, таксист все-таки завел движок и дал газ. Похоже, предполагаемый солидный навар напрочь вымел из его башки благоразумие.
За такие деньги он готов был везти не только подозрительных оборванцев без багажа (что было весьма странно, так как дело происходило на вокзале), но даже воров с награбленным имуществом.
Вот так обычно и бывает – жадность фраера губит…
Когда ловят за руку чиновника, а затем сажают, я всегда ставлю себя на его место. И думаю, что тоже не устоял бы перед соблазном получить кругленькую сумму за здорово живешь. Что может быть привлекательней халявы?
Увы, человек слаб. И глуп, потому что не в деньгах счастье. В чем вскоре и убедился наш жлобистый водила.
Ткнув ему в руки все еще влажные сто рублей – то есть, ровно пятую часть того, что он просил – я покинул салон и до хруста в костях потянулся. Спешить было некуда, так как мне предстоял разговор с обалдевшим от такой наглости таксистом.
Что касается Плата, то он поторопился исчезнуть в здании, где находился наш старый офис – боялся, что его увидят в таком непрезентабельном виде знакомые или бывшие сослуживцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43