Здесь «мерс» сильно прибавил в скорости. Теперь уже я шел вслед за ним. «Фольксваген» тоже не хилая машинка, поэтому я шибко не напрягался, чего нельзя было сказать о Михеиче.
Его далеко не новая «девятка» рвала все свои невидимые жилы, чтобы удержаться на хвосте нашего мини-каравана, но это было выше ее возможностей. Постепенно машина Михеича отстала, и мне не оставалось ничего иного, как в одиночку следить за невестой Рыжего… чтоб ей пусто было!
Куда мы едем? Эта мысль все настойчивей стучалась в мою башку, которая на некоторое время превратилась в локатор. Судя по всему, «мерс» держал курс на элитный дачный поселок Залив – тот, в котором жил Крапивин.
Но если машина не свернет с трассы, значит, мне придется ехать вместе с Дженнифер в командировку.
Куда?
А хрен его знает.
Может, в Москву. Что тоже неплохо. Давно я не посещал столичные кабаки. Говорят, что там есть все, что душа пожелает; и даже больше, чем все.
«Мерс» повернул на Залив. Я сразу же начал строить планы. Если Дженнифер едет домой, к своему ненаглядному жениху, то это просто здорово. Только она на порог – а тут и я нарисуюсь.
Принимай, Рыжий, свое сокровище и плати бабки!
Сама приехала? Ха-ха! А кто у нее висел на хвосте? Наша фирма веников не вяжет…
Верно говорится, что дурак думкой богатеет. Но и это еще полбеды. А вот то, что я на какой-то момент утратил бдительность, это совсем было худо.
Меня ущучили элементарно. Двигающийся мне навстречу «лендровер» неожиданно перегородил узкую лесную дорогу, а когда я наконец сообразил, что попал в переплет, и хотел дать задний ход, чтобы развернуться, сзади мой «фолькс» подпер железный крокодил под названием «хаммер».
Все, брат Сильвер, ты приехал…
Эта мысль еще металась внутри моей враз опустевшей черепной коробке, а меня уже вытаскивали из салона весьма крепкие парни.
Единственное, что я успел сделать, так это нажать «тревожную» кнопку на мобильном переговорном устройстве и запихнул его в нагрудный карман. Этим я включил и передатчик, и красную сигнальную лампочку на пульте оперативного дежурного по агентству.
– Вы чё, мужики!? – возопил я возмущенно.
– Руки на капот, сука! – рявкнул один из парней. – И ноги расставь пошире.
– Зачем пошире? – спросил я с невинным видом совсем обалдевшего от неожиданности лоха.
Парни вдруг загоготали. Радуются, козлы; как же, ущучили клиента, словно на учениях, – легко и без потерь личного состава.
– Сейчас мы все вместе тебя поимеем, – грубо пошутил один из них.
– Стой смирно, и не дергайся! – приказал второй, и с профессиональной сноровкой обыскал меня.
Я мысленно ухмыльнулся; правда, без особой радости. Из оружия у меня имелась только металлическая расческа, но она могла быть опасной лишь в умелых руках.
Вскоре на капоте передо мной лежало все мое имущество: носовой платок, расческа, переговорное устройство, кошелек и права. Мне показалось, что парни были немного разочарованы таким «уловом».
Наверное, они ожидали, что я держу в кармане, как минимум, пистолет или гранату.
– Вы кто? – спросил я блеющим голосом. – Менты… извините!… милиция?
Парни снова нехорошо заулыбались.
– Скоро узнаешь, – ответил тот, которого я назвал извращенцем; это он вознамерился меня поиметь.
Этого пидора, решил я, завалю первым. Если, конечно, подвернется удобный момент…
– Зачем вы остановили меня? – спросил я уже нормально. – Я ничего не нарушил. Я буду жаловаться!
– Кому, идиот? – сказал один из парней, постарше, и скомандовал: – Наденьте клиенту «браслеты»! Щегол, сядешь за руль его тачки. Пора отсюда сваливать.
Я покорно подставил руки и на меня надели наручники. А что я мог сделать в этой ситуации?
На меня черными зрачками смотрели три ствола, и один из них назывался «калашниковым». Против этой машинки сильно не попрешь. Враз переполовинит.
Конечно, зная точно, что меня повезут на расстрел, попытку освободиться я бы сделал. Пан или пропал. Все равно впереди могила. Какая разница, где получать пулю – под стенкой или на лесной дороге.
А так, может, и прихватил бы кого-нибудь с собой за компанию. Все-таки вдвоем брести по серым равнинам как-то веселее, чем в одиночку.
Но мне предстоял, скорее всего, разговор. Уж не с Дженнифер ли? Как эта американская сучка ловко вычислила слежку!
Потому и «мерс» по городу еле полз, что совсем не похоже на его статус машины крутых и неприкасаемых…
Ей нужно было, чтобы я не потерялся и чтобы доехал до этой лесной дороги, где меня уже ждали бойцы «Альянса». Интересно, что там с Михеичем? Или он остался вне поля зрения этой дамочки?
Хорошо бы…
Вполне возможно – его «девятка» менее заметна, чем «фольксваген» Марка. К тому же на трассе маячил только я.
Что же мне плести во время допроса? А разговор точно выльется в допрос.
Надо подумать…
Время подумать мне дали больше, чем достаточно. Меня сначала запихнули в «хаммер», предварительно натянув на голову черный мешок, чему я немного порадовался. Значит, есть надежда, что меня освободят, потому как они не хотят показывать дорогу, по которой мы ехали.
Затем еще примерно десять минут езды, и меня вытащили из машины, чтобы запихнуть в какой-то подвал. Нужно сказать, что со мной особо не церемонились. Я не спустился в подвал по ступенькам, как человек, а от мощного пинка под зад пролетел по воздуху, словно большая неуклюжая птица, метра три или четыре.
Хорошо, что во мне проснулся в свое время отработанный до автоматизма инстинкт специалиста разных тайных дел. Нас учили не падать, а приземляться. С любого, даже самого неудобного, положения.
Если уж и не на ноги, то на четыре кости – как кошка.
Иногда я смотрю на футболистов, и мне становится неудобно за футбольную науку. Пацаны просто не умеют падать, из-за чего часто травмируются. А ведь всего полгода занятий по специальной методе, и они от любой подножки катились бы по полю, как колобки, – без ущерба для ног и здоровья.
Я снял колпак из плотной материи только в подвале. И не увидел ничего. Вокруг царила кромешная тьма.
Прежде, чем обследовать подвал – уж не знаю, зачем; наверное, из обычного человеческого любопытства – я принюхался. Пахло мочой и человеческими экскрементами. Они что, запихнули меня в выгребную яму?
Хреново…
Я попробовал пол под ногами. Твердый. Кажись, дикий камень или брусчатка. Уточнять этот момент рукой на ощупь мне почему-то не захотелось.
Может, это канализация? Мне было известно, что под старой частью города есть длинные галереи, которые используются коммунальщиками для отвода дождевых и прочих стоков.
Эти галереи выкопали еще в средние века, так как наш город имел древнюю историю. Первоначально галереи использовались как тайные ходы, а несколько позже, начиная с девятнадцатого века, их приспособили под канализацию.
Но нет, этого не может быть. Я не в галерее под городом, а в другом месте. «Хаммер», в котором меня везли, ехал прямо, не разворачиваясь. Значит, я нахожусь где-то в районе Залива. Возможно, в подвале какого-нибудь особняка.
Но почему тогда здесь так дурно пахнет?
Объяснения пришло сразу, едва я начал свой обход. Сделав несколько осторожных шагов в сторону – мне почему-то показалось, что там находится стена – я вдруг наступил на что-то мягкое.
И тут же раздался чей-то испуганный голос:
– Ой! Что это!? Кто здесь!?
Нужно сказать, что я поначалу сдрейфил. Я отпрыгнул в сторону с такой резвостью, словно наступил не на лежащего человека, а, по меньшей мере, на пятиметровую кобру. Мое сердце заколотилось в груди, как бычий хвост.
– А ты… ты кто? – спросил я непослушным языком.
– Я уже никто… – В темноте послышались хлюпающие звуки; похоже, мужик плакал.
– Не разводи здесь слякоть! – сказал я сурово. – Ты что, заложник?
– Д-да… Что-то вроде того.
– А точнее?
– Я бизнесмен… был бизнесменом.
– Понятно… Чай, много задолжал и решил смыться? А тут тебя и прихватили.
– Нет, все было не так… – Судя по голосу, мой сокамерник (назовем его так), немного приободрился. – У меня хотят забрать дело. Я долго не поддавался, но потом… – Он вдруг умолк.
– Потом приехали бойцы и заперли тебя в этой клоаке, – высказал я предположение. – Верно?
– Да…
– Они хотят, чтобы ты подписал какие-то бумаги?
– И не только… – В рыхлом голосе сокамерника вдруг прорезались жесткие нотки. – Им подавай еще и номера заграничных счетов. Хрен они что получат у меня! Фирму пусть забирают, нужные документы я уже подписал. Но до бабок им не добраться. У меня семья – двое детей, мать, жена… С чем я их оставлю!?
– Долго тебя держат?
– Может, месяц… или два. Здесь время отсутствует.
– Бьют?
– Поначалу били. Кололи всякую дрянь… думали, все разболтаю. Как бы не так! Я и сам не помню точно эти номера. Все они хранятся в ячейке одного из германских банков, записанные на бумаге. И доступ к ячейке имеет только жена. А она за бугром. Ее оттуда им не достать.
– Я так понимаю, только это обстоятельство и держит тебя на плаву…
– В общем, да… Иногда раскисаю… тяжело здесь… Кормят, как собаку, какими-то помоями. Параша здесь, рядом, в углу… Вторую неделю никто ее не выносит. Паскуды… Я теперь в основном сплю. Силы уходят… Даже не услышал, когда тебя сюда запихнули. Быстрее бы сдохнуть…
– Думаешь, не выпустят?
– Конечно, нет. Как только они получат свое, так и привет… Здесь же и зароют. А ты как сюда попал? Тоже бизнесом занимаешься?
– Случайно попал, – ответил я осторожно; вдруг этот сокамерник подсадная утка или подвал напичкан подслушивающими устройствами. – Остановили посреди дороги, обшмонали, запихнули в «хаммер» и привезли сюда. От бизнеса я далек. А в кармане у меня вошь на поводке да комар на цепи. Не знаю, что и думать…
– Сюда случайные люди не попадают. Темнишь…
– С какой стати? Я даже не подозреваю, кто эти люди и где мы находимся.
Это я сказал громко и отчетливо, в надежде, что нас подслушивают. Вдруг поверят и выпустят…
– Я тоже не знаю… – Сокамерник вдруг снова начал всхлипывать. – Деток жалко… Никогда больше их не увижу…
– Крепись. Надежда умирает последней. Я не думаю, что они такие изверги.
– Я пытаюсь крепиться. Но в душе…
М-да, в моей душе тоже было невесело. Если этого мужика готовят к закланию, то и мне прикрутится трандец. Свидетелей таких дел в живых не оставляют.
Меня, конечно, поспрашивают, возможно, слегка поджарят, чтобы я стал немного румяней и сговорчивей, не исключено, что попотчуют «сывороткой правды» (вдруг я знаю что-то сногсшибательное?), а затем вывезут в лес и шлепнут, как врага народа. И никто не узнает, где могилка моя… или как там в песне поется?
Печально. Остается слабая надежда на Михеича… если, конечно, и его не захомутали. А также на оперативного дежурного, который не проспал сигнал «SOS», посланный моей говорилкой.
Долго куковать мне в кромешной темноте не дали. Отворилась тяжелая дверь подвала, и басистый голос скомандовал:
– Новенький, выходи!
– Ну, бывай, – сказал я сокамернику. – Держись. Ежели не вернусь, можешь считать меня коммунистом.
– Почему?
– Это любимая фраза писателей-соцреалистов. Когда я читал ее, у меня слезы с глаз капали. Если меня не вернут сюда, значит, выведут в расход.
– Эй, вы там! Кончайте болтать! Или я сейчас спущусь к вам.
– Уже бегу, гражданин начальник!
Я быстро одолел, как оказалось, двенадцать крутых ступенек (ни фига себе полет у меня вышел!) и оказался еще в одном подвале – так сказать, этажом выше.
Это было вполне приличное, чистенькое и хорошо освещенное помещение, сплошь заставленное ящиками и коробками. Судя по этикеткам, в них хранились консервы и другие не скоропортящиеся продукты. Вдоль одной из стен стояли стеллажи с очень даже приличной коллекцией вин.
Похоже, хозяин этого подвала затарился на случай ядерной войны, подумал я, топая вслед за обладателем мощной спины и не менее широкой задницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Его далеко не новая «девятка» рвала все свои невидимые жилы, чтобы удержаться на хвосте нашего мини-каравана, но это было выше ее возможностей. Постепенно машина Михеича отстала, и мне не оставалось ничего иного, как в одиночку следить за невестой Рыжего… чтоб ей пусто было!
Куда мы едем? Эта мысль все настойчивей стучалась в мою башку, которая на некоторое время превратилась в локатор. Судя по всему, «мерс» держал курс на элитный дачный поселок Залив – тот, в котором жил Крапивин.
Но если машина не свернет с трассы, значит, мне придется ехать вместе с Дженнифер в командировку.
Куда?
А хрен его знает.
Может, в Москву. Что тоже неплохо. Давно я не посещал столичные кабаки. Говорят, что там есть все, что душа пожелает; и даже больше, чем все.
«Мерс» повернул на Залив. Я сразу же начал строить планы. Если Дженнифер едет домой, к своему ненаглядному жениху, то это просто здорово. Только она на порог – а тут и я нарисуюсь.
Принимай, Рыжий, свое сокровище и плати бабки!
Сама приехала? Ха-ха! А кто у нее висел на хвосте? Наша фирма веников не вяжет…
Верно говорится, что дурак думкой богатеет. Но и это еще полбеды. А вот то, что я на какой-то момент утратил бдительность, это совсем было худо.
Меня ущучили элементарно. Двигающийся мне навстречу «лендровер» неожиданно перегородил узкую лесную дорогу, а когда я наконец сообразил, что попал в переплет, и хотел дать задний ход, чтобы развернуться, сзади мой «фолькс» подпер железный крокодил под названием «хаммер».
Все, брат Сильвер, ты приехал…
Эта мысль еще металась внутри моей враз опустевшей черепной коробке, а меня уже вытаскивали из салона весьма крепкие парни.
Единственное, что я успел сделать, так это нажать «тревожную» кнопку на мобильном переговорном устройстве и запихнул его в нагрудный карман. Этим я включил и передатчик, и красную сигнальную лампочку на пульте оперативного дежурного по агентству.
– Вы чё, мужики!? – возопил я возмущенно.
– Руки на капот, сука! – рявкнул один из парней. – И ноги расставь пошире.
– Зачем пошире? – спросил я с невинным видом совсем обалдевшего от неожиданности лоха.
Парни вдруг загоготали. Радуются, козлы; как же, ущучили клиента, словно на учениях, – легко и без потерь личного состава.
– Сейчас мы все вместе тебя поимеем, – грубо пошутил один из них.
– Стой смирно, и не дергайся! – приказал второй, и с профессиональной сноровкой обыскал меня.
Я мысленно ухмыльнулся; правда, без особой радости. Из оружия у меня имелась только металлическая расческа, но она могла быть опасной лишь в умелых руках.
Вскоре на капоте передо мной лежало все мое имущество: носовой платок, расческа, переговорное устройство, кошелек и права. Мне показалось, что парни были немного разочарованы таким «уловом».
Наверное, они ожидали, что я держу в кармане, как минимум, пистолет или гранату.
– Вы кто? – спросил я блеющим голосом. – Менты… извините!… милиция?
Парни снова нехорошо заулыбались.
– Скоро узнаешь, – ответил тот, которого я назвал извращенцем; это он вознамерился меня поиметь.
Этого пидора, решил я, завалю первым. Если, конечно, подвернется удобный момент…
– Зачем вы остановили меня? – спросил я уже нормально. – Я ничего не нарушил. Я буду жаловаться!
– Кому, идиот? – сказал один из парней, постарше, и скомандовал: – Наденьте клиенту «браслеты»! Щегол, сядешь за руль его тачки. Пора отсюда сваливать.
Я покорно подставил руки и на меня надели наручники. А что я мог сделать в этой ситуации?
На меня черными зрачками смотрели три ствола, и один из них назывался «калашниковым». Против этой машинки сильно не попрешь. Враз переполовинит.
Конечно, зная точно, что меня повезут на расстрел, попытку освободиться я бы сделал. Пан или пропал. Все равно впереди могила. Какая разница, где получать пулю – под стенкой или на лесной дороге.
А так, может, и прихватил бы кого-нибудь с собой за компанию. Все-таки вдвоем брести по серым равнинам как-то веселее, чем в одиночку.
Но мне предстоял, скорее всего, разговор. Уж не с Дженнифер ли? Как эта американская сучка ловко вычислила слежку!
Потому и «мерс» по городу еле полз, что совсем не похоже на его статус машины крутых и неприкасаемых…
Ей нужно было, чтобы я не потерялся и чтобы доехал до этой лесной дороги, где меня уже ждали бойцы «Альянса». Интересно, что там с Михеичем? Или он остался вне поля зрения этой дамочки?
Хорошо бы…
Вполне возможно – его «девятка» менее заметна, чем «фольксваген» Марка. К тому же на трассе маячил только я.
Что же мне плести во время допроса? А разговор точно выльется в допрос.
Надо подумать…
Время подумать мне дали больше, чем достаточно. Меня сначала запихнули в «хаммер», предварительно натянув на голову черный мешок, чему я немного порадовался. Значит, есть надежда, что меня освободят, потому как они не хотят показывать дорогу, по которой мы ехали.
Затем еще примерно десять минут езды, и меня вытащили из машины, чтобы запихнуть в какой-то подвал. Нужно сказать, что со мной особо не церемонились. Я не спустился в подвал по ступенькам, как человек, а от мощного пинка под зад пролетел по воздуху, словно большая неуклюжая птица, метра три или четыре.
Хорошо, что во мне проснулся в свое время отработанный до автоматизма инстинкт специалиста разных тайных дел. Нас учили не падать, а приземляться. С любого, даже самого неудобного, положения.
Если уж и не на ноги, то на четыре кости – как кошка.
Иногда я смотрю на футболистов, и мне становится неудобно за футбольную науку. Пацаны просто не умеют падать, из-за чего часто травмируются. А ведь всего полгода занятий по специальной методе, и они от любой подножки катились бы по полю, как колобки, – без ущерба для ног и здоровья.
Я снял колпак из плотной материи только в подвале. И не увидел ничего. Вокруг царила кромешная тьма.
Прежде, чем обследовать подвал – уж не знаю, зачем; наверное, из обычного человеческого любопытства – я принюхался. Пахло мочой и человеческими экскрементами. Они что, запихнули меня в выгребную яму?
Хреново…
Я попробовал пол под ногами. Твердый. Кажись, дикий камень или брусчатка. Уточнять этот момент рукой на ощупь мне почему-то не захотелось.
Может, это канализация? Мне было известно, что под старой частью города есть длинные галереи, которые используются коммунальщиками для отвода дождевых и прочих стоков.
Эти галереи выкопали еще в средние века, так как наш город имел древнюю историю. Первоначально галереи использовались как тайные ходы, а несколько позже, начиная с девятнадцатого века, их приспособили под канализацию.
Но нет, этого не может быть. Я не в галерее под городом, а в другом месте. «Хаммер», в котором меня везли, ехал прямо, не разворачиваясь. Значит, я нахожусь где-то в районе Залива. Возможно, в подвале какого-нибудь особняка.
Но почему тогда здесь так дурно пахнет?
Объяснения пришло сразу, едва я начал свой обход. Сделав несколько осторожных шагов в сторону – мне почему-то показалось, что там находится стена – я вдруг наступил на что-то мягкое.
И тут же раздался чей-то испуганный голос:
– Ой! Что это!? Кто здесь!?
Нужно сказать, что я поначалу сдрейфил. Я отпрыгнул в сторону с такой резвостью, словно наступил не на лежащего человека, а, по меньшей мере, на пятиметровую кобру. Мое сердце заколотилось в груди, как бычий хвост.
– А ты… ты кто? – спросил я непослушным языком.
– Я уже никто… – В темноте послышались хлюпающие звуки; похоже, мужик плакал.
– Не разводи здесь слякоть! – сказал я сурово. – Ты что, заложник?
– Д-да… Что-то вроде того.
– А точнее?
– Я бизнесмен… был бизнесменом.
– Понятно… Чай, много задолжал и решил смыться? А тут тебя и прихватили.
– Нет, все было не так… – Судя по голосу, мой сокамерник (назовем его так), немного приободрился. – У меня хотят забрать дело. Я долго не поддавался, но потом… – Он вдруг умолк.
– Потом приехали бойцы и заперли тебя в этой клоаке, – высказал я предположение. – Верно?
– Да…
– Они хотят, чтобы ты подписал какие-то бумаги?
– И не только… – В рыхлом голосе сокамерника вдруг прорезались жесткие нотки. – Им подавай еще и номера заграничных счетов. Хрен они что получат у меня! Фирму пусть забирают, нужные документы я уже подписал. Но до бабок им не добраться. У меня семья – двое детей, мать, жена… С чем я их оставлю!?
– Долго тебя держат?
– Может, месяц… или два. Здесь время отсутствует.
– Бьют?
– Поначалу били. Кололи всякую дрянь… думали, все разболтаю. Как бы не так! Я и сам не помню точно эти номера. Все они хранятся в ячейке одного из германских банков, записанные на бумаге. И доступ к ячейке имеет только жена. А она за бугром. Ее оттуда им не достать.
– Я так понимаю, только это обстоятельство и держит тебя на плаву…
– В общем, да… Иногда раскисаю… тяжело здесь… Кормят, как собаку, какими-то помоями. Параша здесь, рядом, в углу… Вторую неделю никто ее не выносит. Паскуды… Я теперь в основном сплю. Силы уходят… Даже не услышал, когда тебя сюда запихнули. Быстрее бы сдохнуть…
– Думаешь, не выпустят?
– Конечно, нет. Как только они получат свое, так и привет… Здесь же и зароют. А ты как сюда попал? Тоже бизнесом занимаешься?
– Случайно попал, – ответил я осторожно; вдруг этот сокамерник подсадная утка или подвал напичкан подслушивающими устройствами. – Остановили посреди дороги, обшмонали, запихнули в «хаммер» и привезли сюда. От бизнеса я далек. А в кармане у меня вошь на поводке да комар на цепи. Не знаю, что и думать…
– Сюда случайные люди не попадают. Темнишь…
– С какой стати? Я даже не подозреваю, кто эти люди и где мы находимся.
Это я сказал громко и отчетливо, в надежде, что нас подслушивают. Вдруг поверят и выпустят…
– Я тоже не знаю… – Сокамерник вдруг снова начал всхлипывать. – Деток жалко… Никогда больше их не увижу…
– Крепись. Надежда умирает последней. Я не думаю, что они такие изверги.
– Я пытаюсь крепиться. Но в душе…
М-да, в моей душе тоже было невесело. Если этого мужика готовят к закланию, то и мне прикрутится трандец. Свидетелей таких дел в живых не оставляют.
Меня, конечно, поспрашивают, возможно, слегка поджарят, чтобы я стал немного румяней и сговорчивей, не исключено, что попотчуют «сывороткой правды» (вдруг я знаю что-то сногсшибательное?), а затем вывезут в лес и шлепнут, как врага народа. И никто не узнает, где могилка моя… или как там в песне поется?
Печально. Остается слабая надежда на Михеича… если, конечно, и его не захомутали. А также на оперативного дежурного, который не проспал сигнал «SOS», посланный моей говорилкой.
Долго куковать мне в кромешной темноте не дали. Отворилась тяжелая дверь подвала, и басистый голос скомандовал:
– Новенький, выходи!
– Ну, бывай, – сказал я сокамернику. – Держись. Ежели не вернусь, можешь считать меня коммунистом.
– Почему?
– Это любимая фраза писателей-соцреалистов. Когда я читал ее, у меня слезы с глаз капали. Если меня не вернут сюда, значит, выведут в расход.
– Эй, вы там! Кончайте болтать! Или я сейчас спущусь к вам.
– Уже бегу, гражданин начальник!
Я быстро одолел, как оказалось, двенадцать крутых ступенек (ни фига себе полет у меня вышел!) и оказался еще в одном подвале – так сказать, этажом выше.
Это было вполне приличное, чистенькое и хорошо освещенное помещение, сплошь заставленное ящиками и коробками. Судя по этикеткам, в них хранились консервы и другие не скоропортящиеся продукты. Вдоль одной из стен стояли стеллажи с очень даже приличной коллекцией вин.
Похоже, хозяин этого подвала затарился на случай ядерной войны, подумал я, топая вслед за обладателем мощной спины и не менее широкой задницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43