А поскольку она видела его в моей компании, то сразу упала мне на хвост и начала умолять помочь в розысках. К сожалению, в тот момент моя совесть спала, и я соврал – сказал, что понятия не имею, кто этот коварный обольститель. Просто случайный собутыльник. Но я пообещал ей помочь в поисках, и она оставила мне свою визитку. Поэтому теперь я могу очистить свою душу от скверны лжи.
– Сильвер! – возопил Марк. – Ты не сделаешь этого!
– Еще как сделаю. Мне надоели твои подковырки. Честняга… – Я осклабился. – И вообще – как приятно сделать гадость товарищу.
– Баста! – Плат для большей убедительность хлопнул ладонью по столу. – Перестаньте собачиться. У меня от ваших разборок голова начинает болеть.
– Я уже перестал, – сказал я, поднимаясь. – Но этот клиент пусть извинится передо мной. Иначе я прямо сейчас достану мобилу и наберу, так сказать, заветный номерок.
– Шантажист! – взвизгнул Маркузик.
– И сделаю это не ради наживы, а токмо по велению своей совести, – сказал я выспренно. – Проси прощения, охламон, иначе пощады не жди. Я не шучу, ты меня знаешь.
– Сукин ты сын, Стас… – Марк смотрел на меня волком.
– Вот такое я… В общем, руками трогать не рекомендуется. Ну, я жду.
– Ладно… Прости. Я не прав.
– В чем ты не прав?
– Ну, в том, что ты сейчас пойдешь, например, не в библиотеку, чтобы повысить свой общеобразовательный уровень, который ниже бордюра, а в кабак и нажрешься там, как свинья, – с мстительными нотками в голосе и с подковыркой ответил Маркузик.
– Фи, как грубо… – Я поморщился. – А ведь в какой интеллигентной среде тебя воспитали… Что ж, на этот раз я проявлю великодушие и возьму грех на душу. Но если ты еще раз!…
Марк скривился, будто ему в рот попала лимонная долька без сахара, но благоразумно промолчал.
– Завтра собираемся здесь же? – спросил я у Плата.
– Да, – хмуро ответил мой друг, занятый своими мыслями.
– В котором часу?
– К десяти.
– Почему так поздно?
– Мне нужно с утра пораньше зайти к экспертам. Пока не пришло их начальство. Пусть посмотрят наши вещдоки.
– Понял… – Я поднялся. – Все, покеда, кореша. У меня есть просьба – будьте бдительны. Домой – только на такси, в подъезд входите с кем-нибудь из соседей, берегите спину.
– Да знаем, знаем, – недовольно пробурчал Маркузик.
– Лишний раз напомнить не помешает. Особенно тебе.
– Почему, особенно мне?
– А потому, что ты как увидишь какую-нибудь клеевую деваху с выдающимися формами, так у тебя сразу мозги съезжают набекрень. И ты больше ничего не замечаешь вокруг, кроме ее большой аппетитной кормы.
– Пошел ты!…
Я хохотнул и направился к выходу. Но едва я вышел в коридор, как мне догнал Марк.
– Стас! Погоди.
– Чего тебе надобно, старче?
– Ты о ком сейчас говорил? – переходя на шепот, спросил Маркузик.
– А ты что, целый взвод девиц наполнил, так сказать, конкретным содержанием? – воззрился я на него с удивлением.
– М-м… – пожевал губами Марк. – Как тебе сказать…
– Не надо мне ничего говорить. Я все понял. Сочувствую. Но ничем помочь не могу. Разве что информацией. Ту, что я встретил, зовут Марыся. Так она, по крайней мере, мне представилась. Где-то когда-то мы с тобой были в одной компании, и она меня запомнила. Ну, ты сам понимаешь, меня не запомнить трудно…
– Да уж… – Маркузик язвительно покривился. – Марыся, Марыся… – Наморщив лоб, он начал мучительно вспоминать. – Надо же, какое странное имя…
– Ага. И я так решил. Она такая светленькая, белобрысенькая, и мне показалось, что в ее жилах течет несколько капель польской крови. А еще я подумал, что в твоем «алфавите» на букву «М» до сих пор никого не было, это первая. Все, я побежал, опаздываю. А ты думай, думай, вспоминай свои гнусные деяния… Казанова хренов.
С этими словами я рванул с места в карьер и помчал по коридору, как застоявшийся жеребец. Мне и впрямь нужно было спешить, чтобы не опоздать на свое первое свидание с Ксаной, – шел девятый час, а я еще должен был привести себя в порядок и переодеться.
И конечно же, я опоздал. Правда, всего на пятнадцать минут.
Я выскочил из такси, как пробка из бутылки с подогретой шипучкой, и быстрым шагом направился к девушке, которая явно нервничала, часто поглядывая на наручные часики.
– Милая, прости подлеца! – воскликнул я покаянно и всучил ей букетик полевых цветов, купленный по дороге у какой-то бабули. – Дела…
– Вот, все мужчины такие, – облегченно рассмеялась Ксана. – Дела превыше всего. А нам, бедным женщинам, достаются только крохи вашего внимания и расположения.
– Даю слово, – сказал я с горячностью, – что сегодня ты получишь от меня не какие-то там крохи, а целый каравай.
– Ну-ну… – ответила она многозначительно.
В ресторане «Бруклин», несмотря на его название, практически не было ничего американского; ну разве что несколько сортов виски. Интересно, какому идиоту пришло в голову под такой вывеской замастырить русский китчевый трактир с молодцами-половыми в хромовых сапогах и косоворотках и буфетчицей-барменшей в древнерусском кокошнике и сарафане с вышивкой и кружевами!?
Наверное, поначалу была идея сделать здесь дешевый американский фаст-фуд для простого (едва не сказал – советского) народа. Но затем, по происшествии времени, хозяева решили перепрофилировать заведение, благо в последние годы западные туристы, в том числе и заокеанские, повалили к нам косяками.
А им подавай экзотику, за которую они готовы платить хорошие деньги.
В общем, фаст-фуд превратился в ресторан, а название осталось – скорее всего, из-за бюрократических причин, потому что нужно было написать новый устав и перерегистрировать предприятие, а это стоило денег и времени.
Но как бы там ни было, а кухня в «Бруклине» была истинно русской, то есть, сытной, вкусной, и с пылу, с жару; у нас умеют готовить, если только захотят. Поэтому я не очень удивился, когда заметил среди посетителей с десяток иноземцев, узнать которых не составляет особого труда. У большинства из них взгляды удивленных дебилов.
Они удивляются всему: и вековым деревянным храмам, и древним кирпичам, и зеленой травке, и яблоку с червоточиной, и нашей главной достопримечательности – сортирам типа «Мэ» и «Жо»… Но больше всего их потрясает новая Россия.
Отправляясь в путешествие, они думают, что увидят в России полную разруху, так смачно описанную зарубежными борзописцами (и не только зарубежными; наши современные демократы западного толка и либералы тоже к этому руку приложили), бородатых мужиков в лаптях, тройку с пьяными олигархами, боярыню-диссидентку Морозову в кандалах и с пачкой «Беломора» в поднятой руке, нищих попрошаек на Красной площади и бродячих цыган с медведем.
И обычно испытывают огромное потрясение, оказавшись в совершенно цивилизованном городе европейского типа (чаще всего более цивилизованном и приятном, чем какой-нибудь их родной Даун-сити).
Ну, а касаемо «Бруклина» я уверен, что американцы, обрадованные знакомой вывеской (она была продублирована и на английском языке) и в предвкушении встречи с частичкой родины, заходя внутрь ресторана, просто обалдевали от увиденного.
Нужно сказать, что я тоже, забредши сюда в первый раз, почувствовал себя как карась на горячей сковородке. Особенно, когда посмотрел на цены в меню…
Но это было давно и неправда; сейчас я был и при деньгах, и при козырной женщине, на которую сразу же с вожделением уставился масляными глазками молодец в картузе и малиновой рубахе.
– Э-э, дружище! – сказал я ему добродушно. – Закатай губу. На чужой кусок не разевай роток.
Молодой симпатичный официант засмущался и опустил шальной взгляд к полу. Ох, уж эта молодежь… На ходу подметки рвет. Ну, нет уж, сегодня и на моей улице будет праздник.
Мы быстренько продиктовали ему заказ и между нами начался обычные ресторанный треп – ни к чему не обязывающий, полный намеков, завуалированных посулов и выпендрежа.
Нужно сказать, что я постарался приодеться как истинный джентльмен: костюм фирменный, с иголочки, туфлята – полный отпад (четыреста баксов за них отвалил), и даже нацепил на шею дорогой итальянский галстук, чего терпеть не могу. Он напоминает мне удавку-гарроту, которая когда-то входила в мой арсенал разведчика-спецназовца.
Про Ксану и говорить нечего – она выглядела потрясающе. Ее хорошо сшитое полупрозрачное платье – кажись, шифоновое; в этих материалах я не очень разбираюсь – больше показывало, нежели скрывало.
Истинно русская красавица: полная высокая грудь, пухлые губы бантиком, крутые бедра, точеные ноги, белая, как парное молоко, бархатистая кожа… А еще, ко всему прочему, она была гибкой и сильной, словно молодая тигрица.
Может, я, наконец, нашел свою пристань? По-моему, о таком даре небес я когда-то мечтал…
Стоп, стоп! Сильвер, не дай себя охмурить и захомутать! Ты уже далеко не мальчик, и всякие там трали-вали не должны действовать на тебя как дудочка факира на беззубую дряхлую кобру.
Нужно подумать хорошо, познакомиться поближе… ну и всякое такое прочее…
– Ты о чем размечтался?
Голос Ксаны прорвался сквозь ресторанный шум и вмиг разрушил мои сладострастные видения. Я смущенно прокашлялся и ответил:
– Извини… У меня сегодня были большие проблемы.
– То есть?…
Взгляд девушки посуровел; она вдруг стала похожа на снайпера, который увидел врага в перекрестье оптического прицела.
Я сразу понял, что у нее на уме. Она решила, что кавалер вознамерился дать задний ход, как это иногда бывает с нашим братом, особенно со старыми холостяками. И теперь ищет подходящую отмазку, чтобы красиво, без обид, несколько изменить вектор отношений, переведя их в плоскость дружеских с отдаленными намеками на интим.
Я поспешил ее успокоить:
– Это не то, что ты подумала. Тут все нормально.
– Может, расскажешь, что там у тебя за проблема? Или это тайна следствия? – Она обворожительно улыбнулась.
Вот чертовка! Нет, в ней действительно что-то есть. Что-то такое, эдакое…
– Я оказался провидцем. Сегодня грохнули Кирика.
– Что-о!?
Ксана вдруг побледнела, и ее румянец вдруг из розового стал серым. Она смотрела на меня большими круглыми глазами, которые начали постепенно наполняться влагой.
Интересно, что ее так сильно поразило? Ну умер человек, царство ему небесной… Если он, конечно, не полная скотина и не сатанист какой-нибудь.
Или Кирик был ее любовником? Это предположение было таким неприятным, что меня даже передернуло. Что поделаешь, мужики большие собственники…
– Это… правда? – спросила Ксана; наверное, она подумала, что ослышалась.
– Как на духу, – ответил я.
И тут наш траурный диалог прервал шустрый половой, который притаранил огромный поднос всяческой снеди, оформленной в лучших традициях царского застолья. Глядя на все это изобилие, я мысленно разрыдался. Блин! Этот заказик тянет как минимум на «штуку» баксами.
Нет, чтобы не говорили наши традиционалисты, а в Америке обычаи лучше. Там каждый платит сам за себя, невзирая на пол и личные отношения.
Но Ксана тоже хороша… Из еды заказала все самое дорогое и кошерное, как говорят евреи. Чего стоит одна нарезка из вяленого мяса альпийской косули.
Судя по меню, бедное животное сначала поймали, что было нелегко и весьма накладно, так как пришлось заплатить егерям бешеные бабки, а потом года два кормили исключительно шоколадом «Нестле», фруктовыми йогуртами и поили сливками, чтобы приблизить цену мяса к стоимости серебряного блюда, на котором его подали.
Наконец бравый парнишка закончил сервировать стол, бросил на Ксану взгляд из разряда «Иди на грудь мою, малютка!» – не удержался все-таки, стервец, пренебрег моим советом – и исчез.
Девушка напрочь проигнорировала его мысленный призыв. Она даже губу закусила, чтобы не начать расспросы при постороннем, глядела на меня остановившимся взором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43